Твоя сила и проклятье - это страх

В здании Филармонии было на редкость тихо. Скрипачи мирно ожидают своей очереди рядом со входом в главный зал. Некоторые перепроверяют ноты, другие настраивают свои скрипки. Сегодня действительно важный день для каждого из них: сегодня ведет прослушивание на роль первой скрипки. Это не могло не будоражить. Это как мировые соревнования по спорту, только тут адреналин можно выплеснуться с помощью музыки. Ваня зашла в зал, крепко сжимая скрипку. Сейчас у нее не было ее таблеток. Из-за этого она чувствовала себя будто не на своем месте, но почти отчаянно пыталась сохранять спокойствие. Конечно, она нервничала. Но она столько работала для этого, столько сил и нервов потратила, что судьба просто не могла подвести ее в этот важный момент. Сцена непривычно пустовала, а свет огромных и величественных люстр несильно освещал зал. В зрительских креслах сидели дирижер, директор Филармонии и еще одна женщина. Ваня зашла на сцену, взглядом рассматривая ее оценщиков. Те, кажется, даже не заметили ее прихода. —Напомни, как твое имя?—спросил мужчина, на секунду оторвав взгляд от своих бумаг. —Ваня.—негромко ответила она. —Громче, пожалуйста.—с легким раздражением попросил мужчина. —Ваня Харгривз.—ответила девушка. Голос эхом оттолкнулся от стен, возвращаясь. —Ага.—кивнул мужчина.—Ну?—он выгнул бровь так, будто перед ним был несмышленный ребенок. Поколебавшись пару секунд, Ваня положила скрипку на плечо. Пальцы сразу нащупали нужные аккорды, а смычок рассек воздух. Она справится, она так долгоу чила эту мелодию, что даже во сне бы сыграла ее. Она заслужила место первой скрипки. Когда смычок коснулся струн, все волнение резко отпало. Следующая нота превратила в следующую и так далее, пока зал не наполнила прекрасная музыка. Пальцы ловко зажимали струны в нужных местах. И Ване было так легко, будто спустя много лет она снова взяла скрипку, это забытое чувство ностальгии и свободы. Музыка становилась громче и громче, заполняя ее до краев. Уголки губ слегка поднялись вверх. Она получит эту роль. Она играла так, будто скрипка была ее продолжением, была ее самой. Струны — это ее душа, а смычок — эмоции и чувства, которые она с помощью него выплескивала. И с каждой правильно сыгранной нотой на душе становилось все легче и легче, будто давно сковывающие ее оковы спадали. Мелодия энергично сменяла свой настрой и темп, как бы нарастая. И то, как, в некотором роде, хаотично это происходило, доставляло Ване настоящий восторг. Она уже выбросила из головы рисунок нот, ее руки сами все выполняли, будто давно знали эту музыку, позволяя ей наслаждаться процессом. Когда музыка стихала, Ваня ощущала прилив сил, будто перед бурей. И, черт, ей эт правда нравилось. Музыка полностью обволокла ее, накрыв волной. Смычок двигался быстрее и быстрее, а струны еще даже не жгли кожу пальцев. Одна интонация сменяла другую: сначала спокойная, ожидающая, которая постепенно переходила в напряженную, а затем — в победную, предвещая триумф. Когда спустя несколько мгновений музыка стихла, а смычок последний раз коснулся струн, Ваня почувствовала настоящую бодрость, будто она зарядилась от батарейки. Пальцы немного гудели от напряжения, но это не мешало. Сердце равномерно стучало в груди, успокаиваясь. Опустив скрипку, Ваня постаралась привести в норму бившееся дыхание. Музыка еще звенела в ее ушах. Проморгавшись, она взглянула на оценщиков, сразу поймав их восхищенные взгляды. Будто в них взрывался фейрерверк. Чуть сжав скрипку, она улыбнулась, а на языке растекся вкус победы. От нескончаемой дороги уже болели глаза, а полуденное солнце жарко согревало кожу. Ветер дул не слишком сильный, более теплый, как обычно бывает в конце апреля. Пейзаж за окном был крайне скудный: высокие столбы электропередач, болотного цвета трава, высокие ели и голые деревья. В машине стояла тишина, которую пока никто не собирался нарушать. Пятый напряженно смотрел в переднее окно, пока Лютер вел машину, боясь отвести взгляд. Элизабет, которая сидела сзади, мрачным взглядом прожигала вид из окна. Хоть Пятый и сидел спереди, он незаметно следил за Восьмой через зеркало заднего вида. И ее тяжелый взгляд ему не сильно нравился. По правде, Лютеру было безумно неловко. Он зашел в комнату Пятого в тот момент, когда его братишка проверял, в порядке ли ребро сестры. Они сидели тихо, о чем-то разговаривая. Пятый сжимал левую руку Элизы, а та немного устало улыбалась. Когда Номер Один вошел, даже не постучавшись, на него был направлен такой разъяренный взгляд Пятого, что тот сразу же захотел выйти, но к сожалению, у них были дела. Сейчас, сидя в быстро движущейся машине, в полной тишине, он понял, как сильно им помешал, а да, и он еще не извинился перед сестрой. С детства о помнил, какой злопамятной была Элизабет, поэтому не старался с этим затягивать, но мозг отказывался придумывать, как лучше будет это сделать. Не может же он просто подойти к ней и спокойно сказать "Хей, извини, что использовал тебя, как предмет манипулирования Пятым. А то, что ты упала из окна, ничего, Пятый ведь тебя спас?". Это было в высшей степени тупо, даже для него. Вскоре машина остановилась на обочине. Пятый отстегнул ремень, ища глазами другую машину на дороге. —Ни я, ни она не получали удовольствия.—наконец произнес Пятый. —От чего?—удивился Лютер. —От убийств.—пояснил Пять.—То я был...лично я прекрасно работал и я гордился этим.—он взглотнул.—Но я не получал удовольствия. Взгляд упал на Элизабет, которая напряглась. Пальцы мертвой хваткой вцепились в кожу предплечий — да, она все ще не могла терпеть пиджаки. —Убивать насильников детей или сектантов было приятно.—негромко произнесла она.—Только потому, что они вредили детям и невинным людям.—она повернулась к братьям.—Я не убивала невинных.—она выделила последнее слово, а глаза ее загорелись пламенем, в котором должен был сгореть Лютер. Пятый тихо хмыкнул, вспоминая все — все до одной — свои миссии. Почему-то мысль, что Номер Восемь проработала в Комиссии сорок с лишним лет давила на него, будто это была его вина. Он даже представить себе не мог, скольких она убила или устранила: цифры были слишком огромными. —Думаю, все из-за одиночества.—его голос слегка хрипел от напряжения. Лютер несколько виновато сверлил глазами руль. Он правда не думал, что своими слова про удовольствие от убийств сделает больно брату и сестре. Почему-то он думал, что им это нравилось. Сейчас, слушая речь Пятого, он пытался вспомнить, почему он так думал: тяжелое детство? Их характеры? То, как они себя вели после возвращения? Толкового ответа не было. Может, Лютер и сам себе навязал эту мысль, а теперь осознавал, насколько она была тупой. На сердце будто упал камень.—Странные вещи она делает с разумом. Пятый поджал губы. —Ну, вас не было слишком долго.—неуверенно начал Номер Один.—Я провел на Луне четыре года и этого в полне достаточно. Одиночество может сломать.—тихо подтвердил он.—Думаете, они купятся.—неожиданно перевел тему Лютер. Все глаза были направлены на чемодан, который было почти невозможно отличить от оригинала. —Они точно в отчаянии.—усмехнулась Элиза. —Все равно, что коп потерял бы пушку.—кинул Пять.—Если Комиссия узнает...они в полном дерьме. Не говоря уже, что они застрянут здесь, пока не вернут его. —Буду крепко держать.—Лютер прислонил к себе чемодан. Пятый и Элиза выгнули брови.—Если они вам что-то сделают... Номер Восемь закатила глаза. Она была на девяносто процентов уверена, что сможет использовать способность в случае необходимости. Пятый выдохнул. —Ладно, Лютер, будь осторожен. Ты знаешь, я...мы прожили долгую жизнь, но ты еще молод. У тебя впереди целая жизнь.—Пятый усмехнулся, пока Лютер смерял его недоверчивым взглядом, будто перед ним сидел не его брат. —Просто не просади ее.—фыркнула Элизабет, кажется, из принципа не ведя нормального диалога с Номером Один. На самом деле, ПЯтый бы поступил на ее месте также. Наверное. На секунду усмехнувшись, Пятый отвел взгляд, полностью сосредоточившись на дороге перед глазами, пока Лютер обдумывал их слова. Через пару секунд на горизонте, выезжая из извилистой дороги, показался синий автомобиль. —А вот и они. Все трое одновременно вышли из машины. Сейчас на улице была значительно теплее, чем утром, что не могло не радовать, но только не в этой ситуации. Младшие-старшие подошли к Лютеру, наблюдая, как приближается машина. —Если у нас не выйдет, передай, пожалуйста, Долорес, что мне жаль.—взглотнул Пятый, сунув руки в карманы. Оглянувшись на Элизабет, он загашал к их бывшим коллегам. На них были надеты те же яркие маски. Элизабет в отвращении поморщила нос.—А без масок совсем никак?—Пятый усмехнулся. Без запинок они сняли маски, не переставая кидать взгляды на Номер Восемь. О да,—поняла она,—они прочитали книгу. —Ну и где портфель?—потребовала Ча-Ча. —О, вот как ты начинаешь.—с наигранной печалью ответил Пять.—Знаешь, ведь мы могли бы просто сесть в машину и уехать. —Вы и пол пути не проедете.—заявила Ча-Ча, достав пистолет. Лютер сразу напрягся, в любой момент готовый сорваться. Элизабет, стоящая рядом с ним, только выгнула бровь. —Возможно.—предположил Пять.—Я уверен, как вы узнали из нашей прошлой встречи, мой брат не просто очень крут...—он кивнул на свою родню.—А сестра может один взглядом вас уложить.—наверное, в его голосе проскользнула нотка гордости. —Он прав.—кивнул Хейзел. Воспоминание о том, как шестнадцатилетняя девчонка так просто вонзила нож ему в ключицу еще не покинули его голову.—Ты сбросила на него люстру, а ему хоть бы хны. —Пока будете его убивать, он разнесет ваш драгоценный портфель в щепки.—подтвердил Пятый невозмутимым голосом. —Да...может, и нас тоже.—поморщился Хейзел, смотря на напарницу. Та обдумывала ответ. Элизабет, услышавшая их ответ, тихо усмехнулась, скрестив руки на груди. Ребро еще болело, но она не обращала на это внимания.—Так как мы договоримся? —Свяжитесь со свои начальством, чтобы мы могли поговорить с ней. Лицом с лицу. —О чем поговорить?—Ча-Ча сжала пистолет. —Ну, полагаю, это — вовсе не твое дело.—притворно улыбнулся Пятый. Женщина тяжело вздохнула. —Только не говори ей про портфель.—попросила она. Пятый повел плечами. —По рукам. Опустив оружие, Ча-Ча направилась к машине под внимательные взгляды, пока Хейзел с прищуром рассматривал две фигуры, которые стояли за Пятым. А затем все трое разошлись каждый к своей машине. Набирая номер в телефонной будке, Ча-Ча немного нервно посматривала на спину Пятого. —И что теперь?—тихо поинтресовался Лютер. —Теперь ждем.—облокотившись на машину, ответи Пять. Элизабет только кивнула. Внезапная музыка, раздавшаяся не совсем далеко, привлекла внимание всех. Это оказался фургончик с мороженным. Музыка, которую он издавала, была переделанной музыкой из классики. Пятый прищурился, пытаясь рассмотреть водителя. —Это она?—вскинул бровь Лютер, повернувшись к сестре. Та медленно отрицательно повертела головой. Фургончик проехал мимо них, и улыбающийся из окна Клаус никак не снял напряжения. Шок и изумление застыли на лицах, сопровождающиеся мыслями, как убить Номера Четыре и, по видимому, Номера Два. —А он, что тут делает?—задал вполне логичный вопрос Пятый. —Жми на газ!—голос Диего долетел и до них. Клаус послушно вдавил педаль в пол, пока рядом сидящий Бен весело хихикал. Ча-Ча не сказать, что была рада такому повороту событий. Она нервно схватилась за пистолет. —Это ловушка!—пули шквалом полетели в сторону Пятого, Лютера и Элизы. Номер Один во время успел встать перед младшими, принимая все удары на себя. По правде, пули ощущались скорее как щекотка. Фургончик набрал скорость, сбив Ча-Чу и Хейзела, и поехал дальше с ними. Последнее, что успел сделать Хейзел, это бросить оружие в сторону Лютера, но оно так и застыло в воздухе. В принципе, как и бывшие коллеги, а фургончик и Лютер просто замерли. Пятый медленно выглянул из-за спины брата, убеждаясь в правде. Элизабет положила свою урку Пятому на плечо, что-то показывая руками. Сначала парень выдохнул, потому что Номер Восемь не застряла во времени, а затем с ужасом раскрыл глаза. Если Элизабет не застыла, значит, с ней тоже захотят встретиться. Пять поджал губы, медленно кивнув. Уже вдвоем они вышли из-за Лютера, осматривая работу Комиссии. Закатив глаза, Пятый сложил руки в карманы шорт. —Ловкий трюк, да?—они одновременно повернулись на легкий женский голос позади них. Куратор улыбалась, не скрывая своего удовольствия. Подняв сеточку от своей черной шляпки, она сняла очки. Ее глаза медленно проходили по лицам Пятого и восьмой и в них было столько огня. —Здравствуйте, Номер Пять и Номер Восемь.—в ее голосе лилась притворная радость и, вместе с тем, яд.—Хорошо выглядите. Ты просто красавица.—она кивнула Элизабет, еще раз сканируя ее взглядом, будто подмечая все нюансы. Восьмая стойко выдержала ее взгляд, переместив свой вес на другую ногу, а руки скрестив на груди.—Учитывая обстоятельства.—поспешила добавить Куратор. —Рад видеть вас снова.—ровно произнес Пять. —Не могу сказать тоже самое. Куратор усмехнулась. На самом деле, работая с Элизабет Харгривз, она каждый раз наслаждалась этой перчинкой в ней, это уверенностью и ее несносным характером. Это добавляло разнообразия в бесконечные дни, в которых остальные сотрудники без прикословно выполняли все поручения. Со временем это всем наскучивает. —А кажется, будто только вчера встретились.—на секунду перед глазами пролетели встречи с этими двумя, но тут же исчезли, оставляя реальность.—Но ты был страше.—она учтиво склонила голову на бок.—И кстати, поздравляю с омоложением. Очень умно: оба пустили нас по ложному следу. —Жаль, но это не моя заслуга.—Пятый фальшиво поджал губы. Элизабет только усмехнулась.—Просто просчитался с проекцией растяжения времени и...ну сами знаете.—он развел руками.—И вот я здесь. —Ты же понимаешь, что все это бесполезно?—Куратор сложила руки за спиной, спрятав свой портфель.—Может, расскажешь, чего ты добиваешься?—Пятый вскинул брови. —Ну, я хочу, чтобы вы остановили это.—он отзеркалил ее движение. —Пойми, то, что ты просишь, не осуществимо. Даже для меня.—без тени печали ответила женщина.—Чему быть, тому не миновать.Это наш резон. Пятый с толикой раздражения достал из-под пиджака пистолет, направив его на Куратора. Та только расплылась в улыбке. —Элизабет, ты ведь это понимаешь, так?—кажется, ее совсем не заботило дуло пистолета, которое было направлено ей прямо в глаз.—Ты ведь всегда знала, что изменить будущее нельзя. Ты ведь умная девочка. Восьмая вскинула бровь, на секунду задумавшись. Пятый краем глаза следил за ней. Он надеялся, что, либо Элиза промолчит, либо ответил отрицательно, но ее хмурый взгляд заставлял усомниться. Куратор усмехнулась. —Да?—вмешался Пятый.—А может, сохранить жизнь, как резон?—улыбка женщины растаяла, сменившись легким раздражением и серьезностью. —Меня просто заменят.—спокойно ответила она.—Я всего лишь мелкий винтик машинки. Ты вообразил себе, что объединишь семью, чтобы остановить апокалипсис. Это пустое, фантазия.—она опустила руки.—Ну, а ты нарушила наш договор. Ты знаешь, как я это не люблю.—Элиза напряглась.—И ради чего? Я внимательно следила за прошлым Номера Пять и вашим недолгим настоящем. Знаешь, я была разочарована.—она покачала головой.—И даже не в тебе.—ее взгляд смягчился, будто она разговаривала с дочерью.—Ты столько сделала ради него...это низко для Номера Пять. Ты ведь помнишь, почему подписала контракт? —О чем она говорит?—вмешался Пятый, но на него никто не обращал внимания. Элизабет только прищурила глаза. Конечно, она знала, что можно было применить способность, но кто знает, какие будут последствия? Они не могли рисковать их шансом на предотвращение будущего. —Мне напомнить?—учтиво предложила Куратор. Элизабет хотела ответить, может, съязвить, но женщина уже начала говорить.—Ты покорно работаешь на Временную Комиссию пятьдесят лет, с учетом отпускных и выходных, а взамен я достаю из апокалиптического будущего Номера Пять. Ее улыбка вновь расцвела, когда глаза Пятого в удивлении раскрылись, а Восьмая просто сжала зубы. Она не хотела сообщать эту правду Пятому или семье, по крайней мере, не сейчас и не при таких обстоятельствах. Глаза были направлены строго на Куратора, потому что, черт, она боялась повернуться к Пятому, который прожигал ее взглядом. —Ты ему не рассказала, не так ли?—промурлыкала Куратор. Сердце предательски ускорилось, а в горле встал ком. Почему эта правда ощущалась как предательство? Наверное, как только эта встреча закончится, Пятый ее убьет. Голова начала болеть, гнев кипел в крови, а мысль о том, чтобы применить способность набирала смысл. Куратор, будто почувствовала это, отвернулась к Пятому, хотя, по правде, это было бесполезно. Повезло, что она не особо следила за тем, как Номер Восемь развивала свою способность.—Скажу однако, что мы все под впечатлением от твоей инициативности. Вашей напористости. Это правда.—она усмехнулась.—Правда нечто. И поэтому мы хотим предложить вам новую должность в Комиссии. В менеджменте. —Простите, что вы сказали?—с легкой усмешкой, скрывающую недоверие, переспросил Пятый. —Возвращайтесь к нам. Вы знаете, там ваше, особенно твое, законное место.—Куратор сделала два шага назад.—А ты сможешь закончить свою часть договора. Еще целых восемь лет.—она улыбнулась Элизабет, которая сжала руки. —Но в прошлый раз получилось так себе.—аргументировал Пять. —Но тебе больше не придется быть в отделе коррекции.—остановила его Куратор.—Я предлагаю офис на дому. Это лучшая страховка и пенсия и конец бесконечным командировкам.—в ее голосе слышалось ликование, будто эта должность — лучшее, что есть в мире.—Ты — выдающийся профессионал! В шортах.—Куратор указала на форму Академии.—Наши технологи помогут обратить процесс. Ты ведь не можешь быть счастлив.—она опустила пистолет Пятого.—Вот так. Но тебе, Номер Восемь, боюсь, придется остаться на прошлом месте. Может, когда ты отработаешь восемь лет, тебя повысят.—она пожала плечами. Пятый сдал челюсти. —Мне не нужно счастье.—выплюнул он. Куратор нежно, по-матерински провела ладонью по его щеке. —Не нужно?—переспросила она.—Тогда я могу забрать ее?—она кивнула в сторону Элизабет, будто та была вещью. Глаза Пятого немного потемнели.—Вот видишь. Нам всем нужно счастье. И мы можем это устроить.—она убрала руку.—Мы можем сделать тебя...самим собой.—ее голос стал тише, будто она разговаривала с ребенком, который не хотел идти в школу, пытаясь мягко его убедить. Пятый не был ребенком, но отказываться от возможности было бы по-детски. Кожей чувствуя гнев Элизабет, он быстро огляделся, обдумывая свои действия. —А что с моей семьей?—наконец спросил Пять. Номер Восемь резко перевела на него взгляд, ее кулаки разжались. —А что с ними?—вскинула бровь Куратор.—Элизабет, думаю, и сама понимает, что ей лучше будет вернуться в Комиссию. Да, дорогая?—она повернулась к девушке. Та проглотила тугой ком в горле, проговаривая слова Куратора еще раз. Если она снова вернется туда, в место, где нет времени, и выполнит свою часть договора, она сможет быстро забраться по карьерной лестнице. В конце концов, она была одной из лучших. Пусть это займет немного времени, но...она взглотнула еще раз. Она сможет сделать так, чтобы Пятому не пришлось возвращаться в Комиссию, одновременно защитив семью. Элизабет подняла глаза, встречая с усмешкой Куратора, и медленно, как только могла, кивнула. Пятый сжал кулаки, пытаясь придумать план. План, в котором все они выживут. Ему не хотелось отпускать Номер Восемь в змеиное гнездо, но Куратор все равно заберет ее, даже если вся семья будет против. Потому что никто не любит, когда сделку, в которой есть выгода, нарушают. —Я хочу, чтобы они выжили.—твердо произнес Пятый, стараясь не смотреть на Элизабет, которая прожигала взглядом Куратора. Женщина втянула воздух, показательно посмотрев на все еще застывшего Лютера и на фургончик с мороженным. —Все они?—уточнила она. —Да.—кивнул Пять.—Все они.—он сделал акцент на первом слове. —Ты ведь помнишь, что...—Куратор глазами указала на Элизабет, которая молчала. Пятый постарался сдержать силы, чтобы не выстрелить в женщину. Если Элизабет вновь окажется в Комиссии, это может сыграть им на руку. —Да.—выдохнул он, заметив, как Номер Восемь вздрогнула. Куратор ядовито улыбнулась, достав очки из своего кармана. —Посмотрим, что можно сделать.—она протянула руку Номеру Пять.—Мы договорились? —Момент.—убрав пистолет, Пятый направился к фургончику. Подняв с асфальта еще один пистолет, он вынул из него магазин, выкинув его в сторону. Куратор сверилась с часами. Через секунду Пятый оказался рядом, но, обернувшись, пододвинул пулю, которая летела прямо в Лютера, в сторону. Куратор вновь протянула руку. Пятый, с нахмуренностью, пожал ее. Через секунду все трое исчезли, оставив после себя лишь воспоминание. Фургончик дальше поехал, а Лютер приземлился на пятки. Ча-Ча и Хейзел упали на асфальт, больно ударившись. Лютер с легкой обеспокоенностью огляделся, не видя младших. —Пятый?—позвал он.—Элиза?—в ответ одна тишина.—Пятый! Элиза!—когда Ча-Ча и Хейзел поднялись, он показал им портфель.—Вот, возьми!—женщина сразу побежала к нему, стуча каблуками. Размахнувшись, Номер Один со всей силы бросил портфель, который улетел на пару метров. Внутри что-то с треском разбилось. Клаус и Диего выпали из фургона, шатаясь. Схватив их, Лютер вместе с ними побежал к машине.—Вы не видели Элизу и Пятого? Хейзел подбежал к пистолету, нажимая на спусковой крючок. Пули не вылетели. —Дерьмо.—вздохнул он, выкинув кусок металла. Запихнув братьев на задние сидения, Лютер сел за руль, заводя машину. Последнее, что видел Хейзел, средний палец Клауса, когда машина на всей скорости газанула с места. Ча-Ча с шоком раскрыла портфель и вывалила из него груду металла. Машину от них все отдалялась и отдалялась. —Дерьмо!—крикнула она со всей силы, чтобы Харгривзы точно ее услышали. Хейзел с непониманием смотрел на кучу железяк. На улице уже стемнело, когда в дверь Леонарда постучали. Не колеблясь, он сразу открыл ее, встречая Ваню с улыбкой. —Привет. Как все прошло? —Честно, да?—с нетерпением спросила Ваня, кладя скрипку на пол. Может, этого не было видно, но она почти светилась от счастья. —Да.—ответил Леонард, расслабившись. —Великолепно.—улыбка никак не хотела сползать с лица девушки.—Знаешь, я ведь никогда не играла без таблеток.—она сняла куртку.—Я жутко нервничала. Представляешь, меня как-будто подхватило какая-то невидимая сила.—в ее глазах пылали искорки. —Это как вне телесный опыт.—предложил Леонард. —Да.—кивнула Ваня.—Вроде того. Как будто я...я чувствовала силу полнее, глубже. Я получила.—тихо произнесла она. —Что?!—с нетерпением потребовал Леонард. —Первую скрипку!—со смехом ответила Ваня. Леонард в неверии взмахнул руками, не зная, куда деть свой восторг. —О Господи! Поздравляю!—он заключил ВАню в объятья, а та охотно поддалась.—Я так рад за тебя. После всего, что ты пережила.—он отстранился, заглядывая ей в глаза.—Ты это заслужила! —В меня раньше никто так не верил.—тихо призналась Номер Семь. —Ваня.—Леонард приложил ладонь к ее щеке.—Ваня...твое время пришло. Ваня сама потянулась к нему, касаясь губами. Леонард сразу ответил ей, положив на рядом стоящий диван. Сердца быстро бились, а в крови горело только одна фраза: "Желаю!". Силы переполняли организм, укрепляя желание. Сейчас можно было расслабиться и отдасться. С каждым дыханием сила распространялась на весь дом, улицу, город, проникая в каждый дом и в каждого человека. Пого напрягся, смотря куда-то в стену. —Как ты себя чувствуешь?—он присел на стульчик, поставив перед собой трость. Пальцы медленно согнулись, а глаза моргнули. Грейс улыбнулась. —Хорошо. —Ты помнишь, что произошло?—тихо спросил Пого. —Помню.—улыбка чуть растаяла. —И ты понимаешь, что дети не должны знать об этом.—настороженно произнес Пого, но в его тоне была твердость. Грейс поджала губы, будто сдерживая слезы, которых не было. —Понимаю. —Вот и хорошо.