***
Он сидит на очередной лекции по философии, рассказывая студентам материал. Вроде, ничего сложного, полет фантазии и мысли, только вот не у каждого мысль работает так, как нужно. И хоть сейчас они обсуждают довольно легкую тему для второго курса, Сяо Чжань пытается полностью абстрагироваться и не думать, дать волю студентам поработать своими мозгами. Он их практически не слушает, лишь кивает головой, спрашивая каждого подробно и досконально. Он тянет время. И некоторые это заметили, поэтому пытливо вглядываются в своего преподавателя, пока тот прожигает глазами стол, изредка моргая. Сяо Чжань вспоминает самую первую их встречу. — Говорят, в нашем коллективе будет пополнение? — спрашивает Суань Лу, широко улыбаясь мужчине. Сяо Чжань лишь утвердительно кивает, составляя небольшой план у себя в голове. За шесть лет работы здесь Чжань привык встречать новеньких радушно, давать небольшие поблажки, помогая влиться в коллектив. Он любил давать им советы, они же охотно принимали его помощь, находясь как можно чаще рядом с Сяо Чжанем. После они привыкали, учась быть самостоятельными. Но с самого первого момента встречи с новым молодым преподавателем Чжань почувствовал укол. Неприятный, моментально прошибающий его клетки, но не повреждающий их. Этот чертов холодный, туманный взгляд, который шипел, словно змея: «Не смей ко мне приближаться». Конечно, Сяо Чжань провел ему экскурсию, только вот Ван Ибо не смотрел по сторонам, а уставился в одну точку, а точнее, на его шею, буквально пожирая ее взглядом. — Ваша ночная жизнь не проходит мимо Вас, профессор, — ухмыльнулся он. Засос. Чертов засос, который слегка виден через горлышко кофты. Никто не заметил. Абсолютно никто. Иначе, его бы уже выгнали из заведения. Но Ван Ибо… — Это не Ваше дело. И если Вам больше интересна моя личная жизнь, чем место, в котором Вы будете работать продолжительное время, то я не собираюсь оставаться в Вашем обществе, — Сяо Чжань с вызовом посмотрел на него, а после покинул левое крыло здания. С тех пор Ибо всегда смотрит на него с ухмылкой. С тех пор все пошло под откос, и мужчина попросту не знает, куда себя деть. В тот же день он поссорился со своей девушкой, которой принадлежал этот засос, на следующий – расстался с ней. От дурных мыслей его отвлекает звонок. Студенты быстро собирают свои вещи и уходят прочь, пока некоторые «умники» начинают подлизываться, намекая на будущий автомат на зачете.***
Сяо Чжань обожает столовую в этом университете, точнее сказать, еду, которую подают умелые повара. Многие жалуются на отвратительную еду в школах и других учебных заведениях. Сяо Чжань не был исключением и в свое время буквально презирал то место, где питался после второй пары. Желудок выворачивало наизнанку даже сейчас, вспоминая, что подавали им на завтрак и обед. Мужчина сразу же фыркает, скривив лицо. Он даже не замечает, как к нему подсаживается посторонний человек и пристальным взглядом рассматривает его. Пытливо глядит на угольные глаза, идеальный прямой нос, пухлые розоватые губы и на ту самую родинку, которую так хотелось зацепить языком и облизать. Замечает Чжань соседа по столу только через пару минут воспоминаний о плохом и, выпрямившись, смотрит напротив. Только перед собой он видит… — Ван Ибо! — сразу произносит он, поджав губы. Его брови сводятся к переносице, а взгляд выражает явное раздражение. И вот почему он всегда нарушает его личное пространство, почему всегда доставляет проблемы? Ибо лишь ухмыляется. Чертов гремлин! Ему нельзя выглядеть таким красивым рядом с Сяо Чжанем, его мысли сразу же испаряются. Он не мог не признать того, что Ван Ибо красивый. Он очень красивый. И если бы он подсел рядом с ним, а не напротив, то Чжань бы точно задержал дыхание на несколько секунд, сдерживаясь, чтобы не отстраниться от него. Но тот, благо сел там, где нужно. Хотя, лучше бы вообще не садился. — Чжань-гэ, Вы же не будете против, если я пообедаю с Вами? — Ибо игриво улыбается, и Сяо Чжань понимает, что гремлин не отстанет. Тяжело вздохнув, он лишь склоняет свою голову над тарелкой с рисом, уже обрекая себя на убитые нервы и голодный желудок, ведь с этим парнем нормально он точно не поест. Ибо поддается ближе. Сяо Чжань же, наоборот, резко отстраняется, опускаясь на спинку стула, судорожно сглатывая. Очень близко. В ответ лишь слышится ребяческий смех. И ведь точно, Ван Ибо всего лишь двадцать три года, ребенок, по сравнению с Сяо Чжанем, который старше его на шесть лет. — Чжань-гэ, ты боишься? Или же… — Заткнись. Сказать ему не дают, лишь огрызнулись, и Ван Ибо еще шире улыбается. Интересно, ему не сводит скулы? Этот паршивец улыбается раз в год, но почему-то когда рядом его «Чжань-гэ», то эта ухмылка не спадает с лица, поэтому хочется еще сильнее ему вмазать. — Учитель Сяо, — протягивает он, надувая свои щеки, — нехорошо перебивать на полуслове. — Хочешь поговорить – поговори в другом месте с другим человеком, — выпаливает мужчина, резко встав из-за стола. Но не успевает он и шагу сделать, как парень хватает его за руку. Хватка сильная. Возможно, после этого на запястье останутся синяки, от которых потом будет жалобно кривиться Сяо Чжань. Но это после. Сейчас самое главное уйти, пока никто не увидел. Но их никто и не увидит, ведь тот самый уголок, который выбрал Сяо Чжань, был тихим и укромным. Много больших цветов в горшках, заслоняющие столик и придающие атмосферу жизни, и высокие колонны. — Сяо-лаоши, — тихий и грубый голос раздается прямо над ухом, от чего задрожали коленки. Внизу живота тихим пламенем разгорается возбуждение, как всегда – в самый неподходящий момент. И если сейчас у него встанет, то Ван Ибо засмеет его, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Ибо недолго молчит, а потом продолжает: — С Вами так интересно играть. Ваша реакция очень забавная, Чжань-гэ, — Сяо Чжань может поклясться, что слышал смешок со стороны Ибо. Хоть Ван Ибо больше ничего и не делает, Чжань еле держится на ногах. Он вспоминает сегодняшнее утро – крепкие руки, спускающиеся по его спине и властно сжимающие талию. Он также вспоминает и прошлые стычки, Ван Ибо в чертовых обтягивающих брюках, от которых крышу сносит буквально сразу. И Сяо Чжань тогда подошел к нему, начал говорить что-то про то, что нельзя такое носить в учебном заведении, на что ему ответили: «Вам нравится, Чжань-гэ?». Он вальяжно согнул свое колено, приподнимая ногу к бедру. И это было невероятно. И Сяо Чжаню понравилось, что он никак не мог отвести взгляд. Победная ухмылка засияла на лице Ибо, и тот, щелкнув Чжаня по носу и демонстративно виляя бедрами, ушел в свой кабинет. Больше у Сяо Чжаня не возникало вопросов по поводу его обтягивающих брюк, которые не вписываются в устав. Он просто старался не смотреть на эти идеальные до чертиков ноги, даже когда парень надевал классику. Ибо смотрит на него жадно. В карих глазах полыхает огонь, от которого бурлит кровь в жилах, и от мыслей перехватывает дыхание. Шум в ушах от гула студентов исчезает. Перед Сяо Чжанем теперь только пара глаз, вожделенно смотрящих на него. Хватка становится еще крепче, и из уст Чжаня вырывается жалобный стон, за который он сразу же дает себе мысленную пощечину. Причем очень смачную. Издевка в улыбке не заставляет себя ждать, и, когда Чжань оборачивается, чтобы посмотреть на Ибо, видит ухмылку. Сердце сразу же делает кульбит, а живот предательски сжимается, чтобы не пропустить нахлынувшее возбуждение ниже. Ван Ибо очень красивый. Даже слишком. Особенно, когда надевает очки. Те самые, круглые с серебряной оправой. Сяо Чжань первый раз увидел его в них два месяца назад и потерял голову. Они опять столкнулись в какой-то перепалке, скрипя зубами, пережевывая разногласия, как самый черствый кусок хлеба. Но Чжань этим куском давился, не понимая, как давно он начал засматриваться на этого гремлина, у которого полностью отсутствуют чувство такта и хорошие манеры. А сейчас… А сейчас его дружок в штанах крепко твердеет, говоря о том, что ему нравится происходящее, и он не прочь подпитать мысли своего хозяина настоящими действиями. Только вот Сяо Чжань жмется, словно школьница, смущенно сводя ноги, чтобы не показать Ибо восьмое чудо света. Но Ибо все видит и выдает смешок. Снова. Тихий, наполненный издевкой и злорадством, а потом, вжимаясь в спину старшего, шепчет: — Чжань-гэ, у Вас встал. Неужто из-за моих прикосновений? А я ведь даже ничего толком не сделал. Похоже, у Вас давно «этого» не было, — голос Ибо, словно змеиный яд, растекается по венам, отравляя организм. И внутри, в потаенном сознании Чжань не желает, чтобы это прекращалось. — Отвали, — цедит он, пытаясь вырвать из его хватки собственную руку, но тот лишь сжимает ее сильнее. Ибо прав. После той девушки у него никого не было. Да и с ней дальше поцелуев по обнаженному телу не доходило. Ломалась. Хотя, возможно, она уже понимала, что не испытывает к нему абсолютно ничего и лишь обдумывала свои дальнейшие действия. Поэтому неудивительно, что в паху Чжаня все полыхало лишь от одного нахального взгляда Ибо. Звонок. Черт, как же не вовремя. Теперь ему со стояком придется незаметно прокрасться в аудиторию, чтобы никто из студентов не заметил. Кто у него сейчас? Третий курс? Избалованные до невозможности, освоившиеся и потерявшие ангельское поведение новичков еще на втором месяце первого курса. Ну почему так не везет? — Отпусти, Ибо! — мужчина слегка прикрикивает, но делает это так, чтобы было слышно только самому парню. — Ты глухой? Звонок не слышал? Хватка слегка слабеет, но руку не отпускают. Вторая рука прикасается к худощавому животу, а после постепенно спускается все ниже и ниже к паху, пока не находит тот самый заветный бугорок. Когда цепкие пальцы сжимают его, у Сяо Чжаня кое-как получается подавить вырывающийся из глотки стон. Он сразу же прикрывает рот своей рукой, зажмурив глаза. — Блять, Ибо, какого черта ты творишь? — он пытается сказать это строго, с долей злобы и раздражения. Но из уст слышится лишь скулящий щенячий голосок с перебивкой на дыхание. Ван Ибо ухмыляется, облизнув нижнюю губу, словно готовясь съесть самое вкусное лакомство на свете. В принципе, так оно и есть. Прижимая Чжаня спиной к колонне, за которой никто их не увидит, он садится на колени, судорожно расстегивая пряжку ремня. Он понимает, что нужно сделать все быстро, ведь если они не придут ровно через пятнадцать минут, то им обоим могут сделать выговор. Сяо Чжань смотрит на Ибо с ужасом в глазах, и только когда в ушах послышался звук падения ремня на пол, он отталкивает парня, пытаясь прийти в себя, попутно дрожащими руками застегивая ширинку. Однако Ибо быстро ориентируется, взяв ремень, заводит худощавые руки старшего за спину и связывает их. — Чжань-гэ, пожалуйста, не делайте необдуманных вещей. Я всего лишь хочу Вам помочь, — шепчет он хриплым голосом, аккуратно спуская штаны с этих прекрасных стройных ног. Ибо сглатывает. Он впервые видит такого Сяо Чжаня: невинно краснеющего, жмущегося, специально плотно сводящего свои ноги. И правда, словно школьница. И старшему бы очень подошла юбка с его длинными красивыми ногами. — Нас увидят, Ибо, — шикает Чжань, шмыгнув носом, оборачиваясь по сторонам. — Чжань-гэ, здесь нет камер, и мы находимся за колонной. Сяо Чжань хочет еще что-то сказать. Что-то вроде: «Ибо, я не хочу, чтобы ты это делал». Но Сяо Чжань не привык врать, поэтому вместо этой фразы что-то тихо мычит, когда Ибо прижимается носом к выпуклой части его тела сквозь ткань трусов. Ремень слегка трет руки, еще больше обостряя ситуацию. Это приятное жжение в запястьях только возбуждает, а не причиняет боль. И это абсолютно не нравится Сяо Чжаню. Он не любил чувствовать себя слабым, но именно с Ибо таковым себя и ощущал. Мальчишкой лет пятнадцати-шестнадцати, у которого еще не нормализовались гормоны, и от каждого прикосновения к той или иной части тела, случайного нажима на эрогенную зону лицо сразу становилось красным, тело – мгновенно ватным, не способным даже самостоятельно держаться на ногах, а сознание покрывалось туманом. Тем временем Ибо уже спускает резинку трусов, рассматривая достоинство Сяо Чжаня. Средней длины продолговатый член аккуратно ложится в руку Ибо, и сейчас парень убеждается, что он идеален. Не член. Сяо Чжань. Идеален везде настолько, что Ван Ибо судорожно глотает воздух, размышляя, с чего бы начать, чтобы сделать приятно мужчине и быстро довести его до предела. Пошло ухмыльнувшись, Ибо слизывает выступившую капельку на головке, а после нежно чмокает в то же место. Верткий язык спускается ниже, к самому основанию и медленно проходится по всей длине члена, останавливаясь на головке и тщательно вылизывая ее, на что в ответ парень получает гулкий и протяжный стон от Сяо Чжаня. Тогда Ибо не сдерживатся и резко берет головку в рот, ощущая, как та приятно слегка касается его неба. Тут же выпустив, он вбирает в себя член на половину, вытворяя своим языком что-то преступное. Такое нужно запретить на законодательном уровне. И Чжань замечает, что им стоило хотя бы уйти в туалет, ведь сдерживать подпирающие к горлу стоны было очень сложно, да и руки у него связаны, и хоть как-то сделать их тише невозможно. Мужчина честно старается вести себя тише, слегка поскуливая, потираясь уже покрасневшим носом о собственное плечо, безжалостно кусая воротник белой рубашки, будто это должно его спасти от великолепного рта Ибо, который не жалеет его, ведь член уже находится полностью у него во рту, касаясь горячей глотки, которая жаром теребит чувствительную кожу на конце. Тогда Сяо Чжань начинает сам произвольно толкаться в него. И теперь уже со стороны обоих слышны тихие всхлипы и мычания. — Ибо… Я сейчас… Отпусти, — стонет мужчина, но Ибо только сильнее упирается глоткой в пульсирующий член. Как только он чувствует очередное прикосновение, то без особого труда изливается в горло Ибо, тяжело дыша и постепенно скатываясь на пол по холодной поверхности колонны. Ибо, словно чеширский кот, улыбается, громко сглатывая, а после подползает на корточках к почти лежащему Сяо Чжаню, который пытается отдышаться. — Чжань-гэ понравилось? — Заткнись! И развяжи меня уже. Рис он так и не съел.