Один - хорошо, а два - лучше.

      Понимание и осознание неприятностей, что сугубо теоретически могут пасть на твою бренную голову, к большому сожалению, приходит слишком поздно — именно об этом я подумал, проснувшись утром в неплохой постели, в кровати с синим балдахином.       — Рэйвенкло, да?       Ожившая сказка, что вчера предстала перед моими глазами, немного померкла перед раскрывшей свои объятья неизвестности. Слишком много вопросов и неопределённости в ближайшем будущем, а неопределённость я не люблю. Однако думать об этом, даже имей я информацию о многих событиях что произошли или только произойдут, не имеет никакого смысла, ведь о самой истории о Поттере я знаю лишь одно — чертовски неопределённая история. Размышлять о вариантах того, что мог бы сделать тот или иной персонаж, просто невозможно — так мне казалось раньше, когда я помнил о мире больше.       Отодвинув в сторону балдахин и встав с кровати, не мог не заметить занятный факт — за окном только-только забрезжил рассвет. Готов поспорить, что солнце уже вышло из-за горизонта, но местные горы и холмы не позволяют этого увидеть. А ведь до появления Цересрис я мог спать сколько хочу и когда хочу, но нет — режим, график и всякое такое.       Оглядел комнату. Остальные ещё спали — я чётко ощущал их присутствие. Список «остальных», к слову, не особо велик: Терри Бут, Энтони Гольдштейн и Майкл Корнер. Ну, до подъёма ещё рано, спать мне нужно несколько меньше, чем обычному человеку, а потому остаётся только одно — узнать, что из себя представляет душевая. Именно этим я и занимался минут пятнадцать-двадцать — мылся в общей душевой. Санузел с туалетом и умывальник есть в каждой комнате в виде отдельного помещения, которое ещё и не сразу найдёшь — хорошо спрятанное помещение в конце небольшого коридорчика, выходящего из нашей круглой комнаты. И помещение это… Ну, мягко говоря, не особо вписывалось в концепцию круглой комнаты. Не удивлюсь, если санузел появился как некое новшество некоторое время назад. Лет сто, может больше, может меньше. А вот душевая была общей, хотя могли бы и кабинку добавить в комнаты — я же как-то чердак обустроил?       После водных процедур я оделся в школьную форму и вышел в гостиную. Считать ли удивительным то, что единственным неспящим, да и вообще, единственным присутствующим здесь разумным была Цересрис.       Космическая эльфийка сидела на полу у камина в своей излюбленной позе, напоминающей японскую сэйдза. Сидела с закрытыми глазами. Пусть и не очень чётко, но я ощущал своеобразное движение магии вокруг неё. Почти незаметное, я бы даже сказал, вообще незаметное, если бы не имел возможность наблюдать подобное каждый день на протяжении месяца. Не став прерывать её занятие, сел в ту же позу неподалёку и начал выполнять то же упражнение.       Эта медитативная тренировка по сути своей является вариацией физических упражнений для условий, в которых именно физически заниматься нет возможности — нет желания или не позволяет пространство вокруг — не важно. Для этого нужно сначала хоть немного познать своё тело, выполняя различные упражнения, попутно напитывая тело магией и не давая ей рассеиваться, вместо этого заставляя двигаться так, словно это за счёт неё проходят нервные импульсы, сокращаются мышцы, и всё такое прочее. Только после этого можно приступить к визуализации этого же процесса, но в спокойном состоянии тела. Подобной тренировкой убивается несколько зайцев — тело считает, что тренируется, а вместе с этим тренируется и разум, ведь сохранять высокую концентрацию сознания даже на визуализации простых движений и попутном контроле магии, задача отнюдь не из лёгких. Но стоит только побороть первые трудности, как этот процесс начинает тебя затягивать.       Не знаю сколько прошло времени, но из этого медитативного состояния меня вывел нарастающий шум в гостиной наряду с чётким ощущением чужого взгляда. Медленно открыв глаза, я не мог не заметить оживление вокруг — проснувшиеся ученики сновали туда-сюда, по круглой гостиной, собирали какие-то свои пергаменты и книжки за столами, что были расставлены вдоль стен, а некоторые с утра пораньше тихо шуршали страницами фолиантов в библиотеке факультета, вход в которую скрывался за статуей Ровена Рэйвенкло.       — Ты делаешь успехи, — услышал я мягкий голос Цересрис, что так же сидела в той же позе.       Хоть её глаза и были закрыты, но источником взгляда была именно она.       — Отрадно, — уголки её губ слегка дрогнули в улыбке, которую очень многие бы даже не заметили, и только после этого она открыла глаза, повернув голову ко мне. — Ты делаешь успехи в контроле своего сознания и магии.       — Первокурсники! — как гром среди ясного неба разнёсся по гостиной голос нашего старосты, Роберта Хиллиарда. — Собираемся!       Парочка учеников постарше от такого поворота событий вздрогнули, а один даже подбросил от неожиданности стопку пергаментов, что так старательно куда-то нёс. Кричать так громко необходимости никакой не было, ведь все мы, первокурсники, были уже здесь, хоть и в разных углах гостиной — кто-то с любопытством и нерешительностью топтался у входа в библиотеку факультета, поглядывая на снующих туда-сюда старшекурсников, кто-то изучал доску с объявлениями, а кто-то просто рассматривал окрестности в окно. Но, как бы то ни было, заслышав голос старосты, что стоял посреди гостиной с кипой бумаг в руках, детишки поспешили собраться вокруг него.       — Полагаю, — Цересрис слитным плавным движением встала на ноги. — Нам следует подойти.       Попытавшись тем же единым плавным движением встать на ноги, я это сделал, но несколько неуклюже, а ведь не безосновательно считал себя довольно гибким, пластичным, и вообще, крутым как борода Дамблдора! Как уже не в первый раз выясняется — смотря с кем сравнивать.       — Итак, — Хиллиард, непримечательный шатен, начал раздавать нам листки. — Это ваше расписание на первое полугодие. Вряд ли оно изменится и во втором. Сейчас вы отправитесь в свои комнаты и соберёте вещи по предметам на день. Жду вас здесь через десять минут, не позже. После — мы идём в Большой Зал на завтрак, а потом — на первое занятие.       Хиллиард раздал всем листки и вновь осмотрел нас.       — После завтрака, обеда, ужина, по окончанию занятий — не разбредаться. По замку первые две недели водить вас буду я или те, кого я назначу ответственными. Хогвартс полон тайн, сюрпризов, секретных ходов и прочих неприятностей. Да, ребята, это именно неприятности. Неподготовленный волшебник сможет найти только их, а вовсе не интересные знания. Так что крепко запомните — первые две недели вы ходите со мной или сопровождающим, внимательно запоминаете то, что мы говорим, как и куда идём и прочие инструкции. Не буду пугать вас штрафами и снятием баллов — буду пугать больничным крылом. Именно там, без допуска к общению, обучению и книгам оказываются излишне ретивые ученики.       После напутствий старосты мы в довольно короткие сроки уложились с подготовкой своих школьных сумок к предстоящему дню, вернулись в гостиную и гуськом, под чутким руководством Хиллиарда, отправились в общем, но разрозненном потоке учеников с синими подкладами мантий к Большому Залу. Спускались мы довольно долго, но тот факт, что самодвижущиеся лестницы в главной башне замка решили сейчас стоять так, как надо, добрались мы вовремя — завтрак ещё не начался, но с минуты на минуту появится еда.       Сам завтрак, по настоятельной просьбе старосты, прошёл довольно быстро, по крайней мере для нас, первокурсников. И вот, спустя ещё несколько минут ходьбы по каменным коридорам старинного замка, мы пришли к кабинету истории магии, двери которого, как сказал староста, закрываются только на ночь. Быстренько загнав нас в кабинет, понаблюдав за тем, как мы рассаживаемся по другую сторону от учеников Хаффлпаффа, староста взглядом пересчитал нас и отправился восвояси.       Мы с Цересрис сидели за отдельной партой — тут они на два места. Слева от нас уже тянулись ряды учеников Хаффлпаффа в своих мантиях с желтым подкладом. Вот сидишь рядом, ждёшь начала занятия, а они то и дело поглядывают в твою сторону. Ну, справедливости ради стоит отметить, что не только в нашу — вообще, на всех Воронов.       — Не могу не заметить, — обратился я к Цересрис, что разложила учебные принадлежности в некоем порядке, но очень непривычном. Вроде бы и на местах всё, а вроде бы и нет. — Что взгляды наших коллег с соседнего факультета выглядят несколько хищными.       — Дети, — тихо, дабы не привлекать внимание тихо шепчущихся однокурсников и весело переговаривающихся хаффов. — Полагаю, они находятся в поиске новых ощущений и эмоций путём расширения круга знакомых.       — Ты говоришь так, словно никогда не общалась с детьми.       — Лишь в схожем возрасте. Но даже сильный разум найдёт затруднительным непредвзятый анализ тех времён, когда личность была в самом начале пути своего формирования.       В класс начали входить слизеринцы под чутким руководством светловолосой старшекурсницы. Довольно дисциплинированной группой они расселись в крайнем правом ряду, через один от нас. Ещё пару минут спустя до нас докатился гомон очередной группы детей, и в класс не вошли, но ввалились смеющиеся и восторженные гриффиндорцы, некоторые из которых выглядели довольно неопрятно, словно из какого-то шторма выпали.       Одновременно с ними из дверей в смежное помещение выплыл призрак старенького человека, подлетел к доске и без предисловий начал читать лекцию. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, и лишь немногие принялись записывать материал. Однако, видя отсутствие реакции у призрака на какие-либо шалости, первыми начали заниматься своими делами гриффиндорцы. Хаффы последовали их примеру очень скоро, а Слизеринцы попросту устроились поудобнее, сложив руки на парту и уткнувшись в них лбом.       — Буква в букву с книгой, — констатировала не всем очевидное Цересрис, записав под диктовку пару абзацев.       — Твоё замечание опередило моё на долю секунды.       Мы отложили письменные принадлежности в сторону, а я ненароком заглянул в тетрадь Цересрис. Кстати, да, мы купили, как теперь я вижу, и многие другие, обычные тетради, хотя у чистокровных, как я понимаю, это магические аналоги.       — Хм… — задумчиво протянул я, глядя на изящный почерк Цересрис. — Твоё великолепное знание языка смутило меня, и я не учёл письменность.       — Она не сложна, — чуть повела плечом эльдар…       Надо будет убирать из лексикона привычку ассоциировать эльдар из-за внешности с Толкиеновскими эльфами — может выйти прискорбное недопонимание в итоге.       — Не сложна?       Цересрис повернула голову ко мне.       — Один из Путей в моей жизни подразумевал великолепное знание языка, навыки понимания глубинной сути слов и владение письмом во всех его проявлениях, — Цересрис взяла в руки перо и покрутила. — Перья были в том числе.       Сидящий впереди вихрастый светловолосый парень, Энтони Гольдштейн, обернулся к нам.       — Пожалуйста, потише. Мы записываем.       Мы кивнули и достали волшебные палочки. Энтони, похоже, какими-то мыслительными путями решил, что сейчас ему сделают а-та-та, и с виноватым взглядом быстро отвернулся, немного вжав голову в плечи. Но ничего не последовало.       — Тренировка? — задал я очевидный вопрос.       — Тренировка, — получил я очевидный ответ. — Ты — Нокс. Я — Лю́мос. Работаем над контролем силы и формы заклинания.       Так и прошла История Магии для меня и Цересрис. Мы колдовали Нокс и Лю́мос, стараясь подавить чужое заклинание техничностью и формой образуемого или поглощаемого света, но не переходя на откровенное соревнование в силе, дабы не привлекать внимания. Во время тренировки выяснили занятный факт — Нокс не может погасить Лю́мос, свет которого принудительно отрицает свою волновую природу, находясь в материальном состоянии. Точнее не так — крохотная часть света такого Лю́моса всё равно проявляет волновую природу, и вот такой свет подавляется. Физика бьётся в истерике, но это работает. Как? Магия, Гарри!       После Истории Магии, где многие попросту спали, старосты отвели нас всех на Чары и Заклинания. Аудитория эта находилась в башне Рэйвенкло, не очень далеко от нашей гостиной. Она была просторная, а места для учеников стояли овальным амфитеатром. Вокруг трибуны преподавателя стояли стопки книг, а свет из огромных окон, что были лишь со стороны трибуны, прекрасно освещал всю аудиторию. Мы довольно быстро заняли свободные места, и нельзя было не заметить, что «вороны» предпочли галёрку, сидя за гриффиндорцами.       Весёлый гомон выспавшихся учеников, разбавляемый немного высокомерным молчанием некоторых слизеринцев, прекратился, как только из смежной двери вышел маленький человечек — профессор Флитвик. В своём чёрном костюме и изумрудной мантии он ловко забрался на подставку из книг перед трибуной и начал вести занятие.       — Здравствуйте, дорогие первокурсники! — радостно начал вещать профессор, и не менее радостным взглядом быстро оглядел всех нас. — Не передать словами как я рад видеть в стенах Хогвартса новых учеников.       Все улыбнулись такому радушию, ведь и сами они очень даже рады «себя» здесь видеть.       — Итак, давайте для начала познакомимся, — профессор открыл уже лежавшую на его трибуне тетрадку и начал называть по именам и фамилиям присутствующих, ожидая, когда он или она откликнется.       — О, Гарри Поттер! — Флитвик картинно удивился, от чего пошатнулась его подставка.       Заметившие это ученики с тревогой ожидали падения, но профессор удержался, схватившись руками за трибуну.       — Это было волнительно! — улыбнулся Флитвик, вернув себе равновесие, а вслед ему улыбнулись и расслабились остальные.       Закончив с перекличкой, профессор закрыл и отодвинул в сторону тетрадку.       — Что же… Позвольте рассказать вам немного о наших с вами планах на первый семестр. Первую половину семестра мы проведём пару занятий по общей теории магии. К моему глубочайшему сожалению, волшебники до сих пор не смогли точно и правильно сформулировать определение и основополагающие догмы. А потому, с вашего позволения, я буду рассказывать так, как я вижу магию, а позже, когда вы освоите самые разные и увлекательные дисциплины, вы непременно найдёте своё собственное понимание, ведь магия — безгранична и многогранна!       Некоторые ученики записали отдельные фразы профессора, но многие просто слушали, внимательно или не очень.       — После теории магии мы перейдём к самым важным основам, на мой взгляд, для Чар и Заклинаний — мы будем осваивать базовые движения палочек и дикцию. Лёгкое недовольное роптание отдельных учеников было тут же замечено профессором.       — Я понимаю, ребята. Прекрасно понимаю, что это не так весело и интересно, но для успешного волшебства нужно очень хорошо овладеть этими навыками. Правильные слова и движения палочкой при сотворении чар и заклинаний — крайне важны. А вот со второй половины семестра мы почти полностью погрузимся в практику, на которой вы сможете в полной мере проявить свои таланты.       «Практика» и «таланты» — эти два слова ну очень понравились детишкам, ведь в душе каждый себя считает самым талантливым, а практика в колдовстве — обязана быть интересной.       После такого вот вступления профессор начал размеренно и с примерами рассказывать о том, как сам видит магию. Без усложнений, простыми и интересными словами. В общем, для детей. Верен ли подход? Безусловно — его слушали все. Слушали и записывали.       В итоге, можно было сделать несколько выводов. Что такое магия — никто не знает. А вот что такое волшебство — уже куда понятнее. Волшебство — продукт влияния магии на мир. Банально? Безусловно. Проблема в том, что даже самое незатейливое чудо, которое способно проявить какое-нибудь магическое растение, уже является волшебством, а значит нельзя сказать, что волшебство — продукт разумной и осмысленной деятельности. Однако рассматриваться будет только волшебство.       По мнению Флитвика, важнейшей составляющей любого волшебства является разум. Совокупность воли, желания, веры. Об эмоциях Флитвик сказал мельком и ловко перевёл тему в другое русло. Волшебники издревле колдовали самыми разными способами, используя абсолютно любые инструменты для этого. Это позволяло концентрировать сознание на цели, а используемые обряды и инструменты подстёгивали веру, ведь так завещали делать предки или наставники. Но такое волшебство всегда было неэффективным в плане затрачиваемых сил к эффекту. Потому волшебники уже в далёкие-далёкие времена пытались найти способ для улучшения эффективности, и со временем стал накапливаться опыт и знания, постепенно превращаясь в систему. Систему, принципы работы которой по сей день ускользают от волшебников, но энтузиасты не опускают руки, стремясь не только дополнить систему, разработать новое и невероятное, но и докопаться-таки однажды до сути магии. В общем, ищут свой, магический «Бозон Хиггса».       Примерно на этом этапе объяснений время занятий почти подошло к концу, и профессор решил поотвечать на вопросы, возникни такие у нас. О чём и спросил. Руку поднял я, хотя и Цересрис порывалась что-то сделать. У эльдар иной жест, несущий подобный смысл?       — Мистер Аккерман?       — Да, профессор, — я встал с места — таково воспитание. — Так ли нам нужна палочка? Ведь в детстве каждый из нас творил магию, пусть и в виде выбросов.       — Мистер Аккерман, вы задаёте вопросы, присущие старшекурсникам, — радостно, но вместе с тем и как-то неуверенно проговорил Флитвик. — Один балл Рэйвенкло за интересный вопрос. У нас есть пара минут и… Всем интересно услышать моё мнение?       Детишки закивали. Как я понял из книг, волшебство без палочки — удел великих.       — Что же… Если рассматривать лишь две стороны, может ли волшебник колдовать без палочки или нет, то ответ очевиден — может. В конце концов, это вы здесь волшебники, а не палочка.       Неуверенные смешки пронеслись по аудитории.       — Однако, — продолжил профессор. — Стоит знать о паре крайне важных моментов.       Профессор взял драматическую паузу, приковав к себе внимание учеников.       — Во всём мире уже многие века принята система палочковой магии. Конечно же есть приверженцы древних методик, но они — исключение. Очень давно, когда ни палочек, ни даже мыслей о них не было, как я и говорил, использовали самые разные ухищрения. Но о той магии остались лишь не особо точные литературные описания, пересказы, предания. Она была громоздка, требовала подготовки и невероятных, выдающихся умственных и волевых усилий. Простейшее волшебное действие могло вымотать волшебника полностью. Кто-нибудь помнит свои магические выбросы?       Делиться такой личной информацией особо никто не желал.       — Если помните, — профессор не стал ждать ответа, — то наверняка вы помните и то, какими уставшими и опустошёнными были после них, а особо сильные могли лишить вас сознания. Вот обратная сторона такой магии — толку мало, проблем — множество. Но есть и другой путь.       Дети вновь превратились в сплошной слух, внимая словам Флитвика.       — Повторить без палочки то, что нужно колдовать с её помощью. Для этого нужны долгие годы упорного труда, повторения заклинания в самых разных условиях и обстоятельствах, стремясь познать самый малый и незначительный его нюанс. Но хочу сразу остудить ваш энтузиазм — этот путь осилит не каждый. Не сочтите за хвастовство, но я почти всю свою, отнюдь не короткую жизнь отдал освоению волшебства, чар и заклинаний. Три заклинания без палочки — всё, чего я достиг к старости.       — А директор? — выкрикнул кто-то из хаффов, и судя по всему, это была та рыжая и густо покрасневшая девочка.       — Не намного больше. Но и этот путь не самый лучший. Скажем так, если бы я соревновался с самим собой, но второй я был бы без палочки, то этот второй проиграл бы абсолютно по всем мыслимым параметрам волшебства. Счёт был бы разгромный. Если бы волшебство без палочки было лучше, хоть и труднее, то волшебники всего мира хотя бы пытались это изучать. Однако, дети, возможно именно вы сможете однажды познать магию в достаточной мере, чтобы создать систему, делающую беспалочковую магию стабильнее, удобнее и лучше, чем просто детский выброс.       На этом лекция окончилась, а пришедший за нами Хиллиард проводил нас на обед. После — очередные занятия, и только вечером выдастся возможность потренироваться так, как это подразумевает концепция Пути Волшебства, придуманного Цересрис.       Третьим занятием, к моему удивлению, оказалось Языкознание. Прямо вот так и называлось. В списках предметов, по которым нужно что-то купить его не было, а потому я и не думал, что здесь будут учить подобному. Но, судя по словам немолодого полноватого волшебника с седыми волосами, нам предстоит обучиться не только хорошему и грамотному владению обычного английского, но и староанглийского наряду с латынью. Оказывается, латынь является международным языком, на котором общаются волшебники, стараясь объяснить особую терминологию. Прямо как врачи…       С первых же минут этих занятий мне стало ясно — это будет самый ненавистный предмет у первокурсников.              ***       Окончание учебного времени первого дня ознаменовалось ужином в Большом Зале. Ученики наперебой делились впечатлениями о первом дне и о предметах. Конечно, старшекурсники такого энтузиазма не испытывали, но тем не менее, охотно обсуждали те или иные нюансы. Ни я, ни Цересрис не проявили энтузиазм к обсуждаемым первокурсниками темам, а потому и к нам особо не лезли с разговорами, и это меня невероятно радовало.       — Не долго радуйся, — сидящая рядом Цересрис размеренно и аристократично ела салатик и что-то мясное с ягодным соусом. — Скоро сформируются свои мелкие группки, и на нас обратят внимание.       — Вполне возможно.       Я же предпочёл более тяжелую пищу в виде пастушьего пирога. Цересрис чуть повернула ко мне голову.       — Не хочешь социализироваться?       — Я даже не представляю с какой стороны подойти к этому вопросу, — пожал я плечами. — Мне вообще проще одному, в своём домике. Занимаешься магией, никого не трогаешь, лишь наблюдаешь, как внизу суетятся людишки, а сам — вне зоны видимости.       — Хищник.       — Что? — теперь уже я сел вполоборота к Цересрис.       — Повадки напоминают хищника, — пояснила она.       На нас обратили внимание недавние знакомцы со старших курсов, Мария Пирс и Роджер Дэвис, что сидели напротив.       — Как устроились? — заговорила первой Мария.       — Как и все, — пожал я плечами, вызвав короткий согласный кивок Цересрис. — Разве что с личным пространством беда. Кровать — да и всё.       — Топчешься по больному, жестокий первокурсник, — Роджер состроил максимально страдальческую физиономию.       — Не переживайте, — отмахнулась Мария, улыбнувшись. — В Хогвартсе полно тайн. И свободного места, чтобы создать уже свои тайны.       — Она дело говорит, — ухмыльнулся Роджер. — Научитесь разной магии, найдёте нужные знания, организуете свой уголок в каком-нибудь заброшенном классе или ещё где. Библиотека у нас обширная, знаний — не перечитать.       — Совсем «не перечитать»? — не смог я удержаться от уточнения.       — Совсем, — покивал Роджер, а некоторые перваки, что сидели рядом, перестали шептаться о своём и прислушались. — Не мы первые с Рэйвенкло задались этим вопросом. В библиотеке больше пяти тысяч уникальных книг. Даже если посчитать, что за свободное время средний ученик сможет прочитать одну книгу за день, то за год таких наберётся три сотни плюс-минус. За семь лет — две тысячи сто. Полагайте сами.       С ужином было почти покончено, но чьи-то тихие слова за другим столом заставили встрепенуться мою память и сознание. Там говорили об острых ушках и разных магических животных, разумных и не очень, что обладали подобными. Оказалось, что все гуманоиды магического мира, кроме троллей, обладают в той или иной мере заострёнными ушами.       — Роджер, — обратился я к задумчиво допивавшему напиток старшекурснику. — А ты можешь показать мне и Цересрис, где кухня? Да и с домовиками познакомить?       — Хм? — парень посмотрел на меня, на эльдар, снова на меня, что-то прикидывая.       — Зачем? — повернулась ко мне Цересрис.       — Думаю, — отвечать за меня стал Роджер. — Дело не только в еде. Недоброжелатели, а их в пансионе находят все без исключений, могут сквернословить, основываясь на форме твоих ушей. Вы же из мира магглов?       — Верно.       — Кто-то из ребят рассказывал об относительно новом и популярном представлении о выдуманных волшебных народах. У нас эльфами называют домовиков. Полагаю, нужно показать их, чтобы вы избегали упоминания маггловских эльфов, как источник вдохновения. Хиллиард!       Староста раздавал «ценные указания» группкам «воронов», что собирались покидать Большой Зал. Услышав Роджера Дэвиса, вручил что-то кому-то из старших ребят и подошёл к нам.       — Чего орать-то так?       — Может показать первакам кухню?       — Я завтра планировал. У них там окно в расписании.       — Хм… Давай тогда я с Мари покажем Аккерману и Ферриль?       — Под вашу ответственность, — кивнул Хиллиард и пошёл дальше заниматься организационными вопросами.       — Тогда сейчас, — Дэвис говорил уже для нас, — направимся туда.       Поход до кухни оказался обыденным. Сам проход туда скрывался недалеко от гостиной Хаффлпаффа, и если я вдруг не стал страдать топографическим кретинизмом, то сама кухня находилась почти под Большим Залом. Чтобы туда попасть, нужно было пощекотать грушу на большой картине-натюрморте.       Зайдя внутрь, мы оказались в очень просторном помещении, освещённом огнями многочисленных печек, каминов и просто факелов, работающих явно на магии — никакого чада. Очень аккуратно и в строгом порядке, но абсолютно повсюду, стояли коробки с продуктами, ряды разделочных столов, а между ними тут и там суетились мелкие, нам по пояс, худющие существа в различных тканевых накидках не первой свежести.       — О, юные гости-волшебники! — радостно завопило одно из существ, вытаращившись на нас своими огромными глазами на карикатурном лице.       Домовики тут же оживились, начали активно бегать вокруг, что-то перекладывать, готовить, работать. Такое было ощущение, что ты — начальник. Взял и зашёл без предупреждения в офис — все резко начали имитировать крайне полезную деятельность.       Домовиков, как бы то ни было, я видел вживую впервые, и эти их нелепые длинные заострённые уши не имели вообще ничего общего с ушами эльдар. У домовиков они были настолько нелепыми, а форма и структура так далека от человеческой, что даже не смотря на гуманоидную структуру лиц, их вообще нельзя сравнить с человеком. Вообще.       — Вот, — Дэвис указал рукой на всё творящееся безобразие и хаос. — Домовики Хогвартса. Подробное описание вы сможете найти в книгах о домовиках в библиотеке. Но в целом я скажу так — практически необучаемы сложным вещам, письму, тонкой работе руками и прочее. Очень долго набираются ума и опыта, а по интеллекту могут сравниться с человеком лет двадцати только в своей глубокой старости. Тупы, глупы, и всё воспринимают буквально, так что с просьбами или приказами надо быть осторожнее.       Пока наш провожающий рассказывал о домовиках, некоторые из них подошли к нам и глядели в ожидании и предвкушении, задорно оттопырив уши в стороны. Вот честно, если бы вокруг меня выстроились всякие демонические медсёстры из Сайлент Хилл, я бы чувствовал себя спокойнее.       — Молодые волшебники хотели что-то? — спросил один из домовиков, заискивающе и в предвкушении глядя на нас.       — Хотели? Да? — заговорил второй.       Дэвис глянул на нас.       — Один из исследователей выдвинул предположение, что домовикам очень тяжко использовать магию самостоятельно, но по просьбе или приказу — намного легче. Видите, они всё делают руками?       Только после слов Роджера я обратил внимание на этот занятный факт — домовики и вправду всё делают руками, а не магией. Вообще всё.       — Но если вы попросите или прикажете, то они тут же применят магию, если будут знать, как приложить её к вашей задаче. Чем жестче и чётче приказ, тем эффективнее колдует домовик.       Дэвис посмотрел на одного из стоящих перед нами домовиков.       — Кувшин ягодного сока мне, сейчас же, — сказал он жестко и чётко.       Домовик, к которому обратился с таким приказом Роджер, тут же просиял, щелкнул пальцами, а в воздухе перед ним появился кувшин, который домовик тут же поймал и со счастливым лицом передал Роджеру.       — Вот так, — Роджер посмотрел на Цересрис, во взгляде которой, имея опыт общения с ней, можно было заметить желание вскрыть, исследовать, сжечь и развеять по ветру этих существ. — Из-за того, что их называют домовыми эльфами, не стоит употреблять слово «эльф», если кто-то спросит о причинах изменения формы ушей. Лучше использовать слово «Сид».       — А кто это? — спросил я, хоть и имел некоторые догадки.       — Существа из старинных кельтских легенд. Выдуманные, как и многие другие. Свидетельств их существования нет вообще, даже намёков, кроме легенд. А так, Сиды соответствуют описанию эльфов в представлении магглов — высокие, стройные, красивые, с заострёнными ушами, прирождённые волшебники и любители природы.       — А вы, — прервал нас один из домовиков, количество которых рядом стало угрожающе расти. — Желаете что-нибудь?       — Пойдём отсюда, — Роджер махнул нам рукой и вывел с кухни, закрыв за собой дверь в виде картины. — Они сами не отстанут, а ругать этих убогих, как-то, даже язык не поворачивается.       Роджер Дэвис довёл нас до гостиной, постучал бронзовым молоточком в виде орла, ответил на примитивную загадку и вместе с нами зашёл внутрь.       По сравнению с сегодняшним утром, ситуация в гостиной несколько изменилась. Было очевидно деление не только по курсам, но и по группам на интересы. Сразу в глаза бросались пятёрка старшекурсников, что заняли самые лучшие места в не особо просматриваемом углу гостиной. Они там сидели на диванчиках вокруг стола, важно что-то обсуждали, и посматривали на остальных, как на пыль под ногами. Младшие, кто ещё не ушёл в комнаты или не занимался чем-то своим где-то в Хогвартсе, вели куда более оживлённые и активные беседы, обсуждая прошедший день и то, что они узнали нового подслушав или подсмотрев.       — Ладно, перваки, не теряйтесь, — скупо улыбнулся Дэвис и направился к одной из компаний, что стояли возле доски объявлений.       Не сговариваясь, мы с Цересрис направились к камину, который не пользовался популярностью и были свободны пара кресел прямо напротив камина. Сев в них, я не смог не задать вопрос, посмотрев на эльдар.       — Что думаешь о домовиках?       Цересрис спокойно глядела на языки пламени в камине, и только через пару секунд решила ответить.       — Поразительно нежизнеспособный вид. Я даже представить себе не могла, что во вселенной может быть вид живых существ, обладающих способностью к манипуляциям энергией варпа, но с таким примитивным интеллектом.       — Почему же?       — Варп — вечный хаотичный шторм энергии, эмоций, мыслей и страшных монстров, существ, порождённых этими эмоциями. Слабый разум при работе с энергией варпа рискует быть растерзанным и сожранным этими существами. Слабый разум может поддаться эмоциям и их порождениям, что существуют в этом потоке энергии и которые неизбежно зачерпываются вместе с нею. Поддаться, усилив их, поддаться вновь и так по нарастающей, пока не потеряет свой разум и не падёт жертвой демонов или Той-Что-Жаждет.       — Ясно. Они бы были сожраны на месте.       — Именно. Нужно многое обдумать…