Перекресток судьбы

      С волнением и тревогой стою у подножья собственного дома, никак не могу решиться сделать шаг вперёд. Мой взгляд сверлит дверь и я уже несколько часов смотрю на неё, как впервые влюблённый подросток. Рука в волнении находит прямоугольную чёрную коробочку с золотым кольцом в кармане куртки. И вот теперь, мой уставший взгляд синих глаз упал на эту коробку с кольцом и наслаждаюсь блеском этого очень дорогого украшения в стиле своего возлюбленного. На протяжении многих лет я думал о том, как наконец решусь встать перед своим прекрасным принцем на одно колено и сказать: «Ты выйдешь за меня?». Я вижу его прямо перед своими глазами, его зелёные, как свежая трава очи, его улыбку пухлых губ, красного цвета длинные волосы…       — Арес? — открывается дверь и на пороге, весь такой родной и растрёпанный ото сна, стоит Илий. — Ты чего мнёшься у двери и что… — русал запнулся и радостно расплылся в улыбке, побежал ко мне вылетая из тапок. — Ну! Давай, я готов! — пригладив растрёпанные волосы и отряхнув одежду, посмотрел на меня Илли, его глаза горели нетерпением, губы, которые уже раз были смочены слюной.       — А? — настолько растерявшись от таких действий со стороны всегда тихого русала, я непонимающе посмотрел на него.       — У тебя кольцо, — будто ребёнку поясняет любимый свои действия. — Так что, давай, я слушаю.       Замявшись под пристальным взглядом, я растерянно перевёл взор на свою руку, где до сих пор лежало кольцо. Я был настолько растерян, что забыл спрятать коробочку. Вот и хотел называться, сделать всё красиво… Но может быть, так даже и лучше. Расправив плечи, я, откинув подол плаща, встал на одно колено и протянув к русалу руку, где так и покоилась заветная коробочка.       — Рыбка, золотая моя, я люблю тебя больше своей души! Будь моим супругом, и я заставлю солнце светить для тебя одного, луну и звёзды небесные брошу к твоим ногам! Буду любить тебя, пока могу, но даже если я умру, любовь моя не уйдёт, она будет жить вечно.       Русал стоял покрасневший с блестящими глазами, а я смотрел и ждал заветных слов, словно стоял у эшафота, губы дрогнули и русал молвил:       — Конечно же я согласен, долго же ты решался, — еле слышно, одними лишь губами прошептал Иллий, но я услышал, и губы сами собой расплылись в улыбке, схватив маленькую ладошку, я с такой мягкостью, на которую был способен, одел на тонкий пальчик кольцо, оно было миниатюрное, увесистое сюда бы не подошло, слишком уж раним мой любимый. Рука русала дрогнула, а по щекам полились слёзы, робко погладив подаренное кольцо, он расплылся в улыбке.       Я провёл рукой по его волосам, второй подхватил под ягодицы, прижал к себе и поцеловал.       Вспыхнув внутри, по телу разнеслось пламя. Он целовал его так, как делал, кажется, всё в жизни: с мастерством и изяществом. Кончик языка будто изучал форму его губ и проникал внутрь. Илли прижался к нему. Пол будто начал уплывать, поплыл у русала из-под ног, он ухватился за широкие плечи, чтобы не упасть — и, вцепившись в них, с жалобным всхлипом, сам подался навстречу нетерпеливым губам.       Мне пришлось отпустить его лицо, чтобы тёплые ладони скользнули по спине. Я подхватил Илли на руки — и он тихо взвизгнул, а затем опустил русала на незатейливое покрывало. Замер, опершись коленом на кровать, и жадно смотрел в своё чудо, пожирая взглядом. Волосы были цвета пшеницы, спускались с плеч.       После того как он коснулся моего лица пальцами, застрявшее на месте время понеслось вскачь. Замершее было время взорвалось движением рук и поцелуем… Это был томительный момент жизни, магия играла с нами.       Со временем комната всё больше заполнялась стонами русала, становясь с каждым движением все громче. Он довольно жмурится и царапает чужую спину, обнимая любимого, крича от удовольствия и чужих поцелуев на своих губах. А дальше, было одно дыхание на двоих, сплетение горячих тел. Я владел и боготворил свою пару, вознося на пик блаженства. Молодое тело было настолько отзывчиво, что голова шла кругом, а тихие стоны порабощали. Мы были будто два пазла одного целого мира. В мире были будто только мы и запах. Наш запах.       В самое ухо рычу «ты мой» и впиваюсь острыми клыками в тонкую бархатную кожу на шее, присваиваю.       И отдыхая на смятых простынях после сладостного оргазма, в комнате тихо дрожащий голос:

Te, cor meum est intoxicant, dilectus meus Forma vestra, laetum, dulce mel odoratum. Qui eductus cor meum, dilectum meumForma vestra, laetum, dulce mel odoratum. Meus es tu itaque, omnia tremore in me.