Арка Смерти

Сергий сидел у самой стены, разглядывая лежащую на кровати девушку. Светло-русые волосы, на солнце всегда отдававшие жидким золотом, под светом луны и светильника казались ледяной сталью. Мертвенная бледность, испугавшая его днем, до сих пор заставляла беспомощно сжимать рукоять все еще своего меча. Безвольно лежащая рука, та самая — проклятая, — стала черной от кончиков пальцев, и теперь по ней змеились кровавые трещины. Марья совершенно точно не была его Алисой. Алиса, как и все из рода Александровичей, была крепко сбитой, по-лисьи гибкой и довольно маленькой, тогда как Марья была довольно высока, худа и бледна. Скрипнула дверь, вошел в комнату Вольга с чашей, содержимое которое тут же принялся аккуратно вливать девушке в рот. — Так, говоришь, она из звериного клана, — тихо и как-то непривычно спокойно, спросил Сергий. — Оборотень. — Лишь отчасти. Она дочь Лисафьи, рожденная в браке с человеком. Сергий хмыкнул. С Лисафьей — главой клана северных лисиц, — он был знаком. Помнится она-то и прогнала его, когда война зашла на ее земли. Характер у оборотня был мерзкий, даром, что лисица. — Мать она не знала до первого пробуждения, с отцом жила, как обычная девчушка, — Вольга принялся колдовать. — Отец ее в честь рода назвал: Лиса, а девчонки в деревне ее Алисой все кликали, так и повелось. — А ты-то откуда все это знаешь? — немного даже ревниво спросил Сергий, пристально наблюдая за действиями друга. — Она рассказала, — Вольга аккуратно коснулся кровоточащих трещин, и те мгновенно начали затягиваться, исчезая. — Не знаю, что это за проклятье, но не давай ей колдовать, иначе будет разрастаться сильнее и перейдет с руки на остальное. Посветлели кончики ее пальцев, чернота будто посерела от действий Святославовича, но как только ладонь Лисы полностью очистилась, лечебное заклятье перестало действовать. — Что смог я сделал, — богатырь сел рядом с кроватью девушки, устало посмотрев на друга. — Завтра прибудет Князь. — Тогда лучше все провести сегодня, — вздохнул Сергий. — Боюсь, если увижу эту тварь — не сдержусь. Вольга хмыкнул. — Братьям я все расскажу, не обессудь... не выдержу презрения Микулы. — Передавай ему мой привет. Они встали, понимающе переглянулись и вышли из комнаты. Для них все осталось тем же, что и сто лет назад. *** Она открыла глаза, впервые за очень долгое время почти не чувствуя боли в руке. Оглянувшись, поняла, что лежит в полутемной горнице возле окна, заботливо укрытая и даже... здоровая? Будто кто-то разом снял все результаты тягостей пути, напитав ее силой и даровав освобождение от проклятья. Опустив взгляд на руку, удивленно замерла. Проклятая конечность ощущалась также, как и до встречи с Волком: пальцы руки, да и сама рука спокойно шевелились, пусть и с достаточно ощутимым неприятием. Да и пропали приводившие ее в ужас трещины, из которых начинала сочиться кровь. Кто и как смог так ей помочь, ведь даже Баюн Древнего Леса смог только запечатать проклятье в руке, но не ослабить его? Раздался грохот и крики людей, и она, встав с кровати, удивленно подпрыгнула, не чувствуя ни могильного холода, преследовавшего ее все последнее время, ни боли при ходьбе. — Перунов огонь, вот это да! Бурную радость прервало очередное землетрясение и она, высунувшись из окна, попыталась разглядеть в вечернем сумраке происходящее. Вся западная часть крепости пылала ярким пламенем, и тряслась вся земля. Она вгляделась, но так и не увидела сражающихся, хотя и сердцем уже точно поняла, что план Сергия решили подвинуть по времени. Очередной грохот, и вот уже рушится одна из смотровых башен, внося в происходящее еще больший хаос. То тут, то там мелькают ярко-золотые барьеры — это дружина Вольги спасает тех немногих мирных жителей, что согласились жить в военном городе. Разносится по воздуху дым. Она с затаенной болью чует запах паленой плоти. Сердце рвется наружу, к людям: спасти, помочь, защитить. Но ей ее место в этом опасном спектакле не пояснили, и она боится до дрожи сделать что-то не так. Зажмурившись, попыталась успокоиться, прогоняя от себя видения прошлого. Не один Сергий пострадал от пожаров Побоища. Истребление магов длилось и длится до сих пор, и в разных уголках обычного мира, где еще остались маги, еще идет отчаянная борьба за жизнь. — Пр-ре-да-а-атель! — раздался громогласный рев, в котором смутно узнавался голос Сергия, а в следующий миг небо разрезал яркий столб солнечного света, после которого все затихло. Кап. Кап. Закапал дождь, будто бы обозначая смерть кого-то из великих, и Лиса против воли чувствуя на щеках соленость слез, скатилась по стене на пол, вдруг смертельно испугавшись. А вдруг... вдруг... Вольга и в самом деле убил Сергия? Почему-то эта мысль, в самом начале путешествия радующая ее душу (так ему, гаду рычащему и надо), сейчас внушала такую боль утраты, которую она испытывала, разве что, потеряв отца. Раздался гром, мелькнула молния и поднялся бушующий ветер. Заскрипели, застонали ставни, потухли свечи, погружая комнату в прохладный полумрак. Лиса не боялась темноты и была далека от страха смерти. Отец ее был охотником, и часто ей приходилось ночевать в пустом и темном доме по нескольку дней, когда все звуки окружающего леса шептали ей о своем желании убить. Но сейчас стало как-то совсем жутко. Замерев испуганной мышью, Лиса вдруг подумала о том, что, наверное, потому и выбрала Волка в качестве спутника — в отличии от нее он был дико смел. А ведь Баюн советовал идти за помощью к Микуле или Вольге, лишь после долгих уговоров рассказав о самом старшем своем ученике, отошедшем от дел. Когда в коридоре раздались чьи-то гулкие шаги, она уже совсем замерзла и даже немного задремала, однако услышав — тут же вскинулась, напряженно принюхиваясь и прислушиваясь. Тихонько отворилась дверь и в комнату вошел Вольга. Двое из его дружины, те самые вороны, несли завернутое в плотную ткань тело. — Вольга, — тут же вскочила на ноги Лиса, но тот лишь устало покачал головой, жестом указывая своим людям на кровать. Те выполнили приказ, перекидываясь растерянными и разочарованными взглядами, зажгли светильники, но не ушли, а замерли у самого входа. — Идите, — мягко попросил их Святославович, но те только упрямо качнули головами, не спуская глаз с богатыря и Лисы. Потом один из них вдруг заговорил. — Вы же не убьете девицу? Исказила лицо Вольги гримаса горечи. — Похож я на подлеца и труса, поднимающего меч против беззащитных? Воины тут же отступили назад, опуская головы. — Нет. — Идите, — уже более твердо приказал Вольга и вороны, кинув на Лису последний взгляд, неохотно вышли за дверь. Блеснул воздвигающийся барьер, защелкнулся магический замок. Вольга, сняв шлем, устало застонал, но поднявшись со стула, подошел к кровати, снимая покрывало. Лиса испуганно охнула. — Он? — голос позорно задрожал, чего она терпеть не могла, но богатырь только вздохнул. — Жив. Не стану я предателем и не пойду против своих слов, не бойся. Засветились мягким солнечным светом его ладони, которые он положил на глубокую рваную рану на груди. Сергий всхрапнул, дернулся, но богатырь оказывается, держал крепко. Лиса робко приблизившись, не могла оторвать глаз от творящейся магии. Будто золотом покрывалось все тело Волка, и словно кто-то умелый зашивал все раны на его теле. Вот только и Вольге нелегко давалось исцеление. С каждым мгновением бледнел он все больше, и становилось свечение слабее. Но пока не закончил исцеление, не остановился. Лиса, наколдовав кувшин воды, запорхала вокруг них, магией устраивая обоих поудобнее. — Как? — тысячи вопросов кружились и мешали думать. — Магия света, — устало проведя ладонью по лицу, ответил Вольга. — Пойдем. Считают все, что тебя я отравил, а Сергия пытался убить во время вечерней трапезы. И в путь к долине сейчас вам лучше отправиться. — Но завтра Князь... — Со Свердловом я разберусь сам, — отрезал богатырь. — А вам нельзя терять время. Идем, все уже готово. — Но Волк... — Он скоро очнется. Бросив на спутника последний взгляд, Лиса собралась с духом и, решившись, твердо пошла за Святославовичем. *** Портал перенес их на ту же долину, где они блуждали столько времени. Уставший Вольга покачнулся, но выдержал, лишь сильнее опершись на копье. Лиса оглянувшись, увидела стоящих неподалеку "воронов", держащих два увесистых тюка и поглядывающих на них с недоумением. В новых доспехах и с новым оружием она чувствовала себя пусть и неуютно, но защищенно, с каждым новым мгновением испытывая к богатырю все большую благодарность. — Спасибо, Вольга, — шепотом поблагодарила она его, когда спустя какое-то время портал выплюнул целую процессию: четверо несли на носилках Волка. Теперь Лиса понимала, почему так боялись воеводу из рода Александровичей. В полном боевом облачении он даже без сознания выглядел величественно и как-то по-княжески. Воины аккуратно опустили свою ношу. Но уходить не спешили, и один из них вышел вперед. — Глава, позвольте проститься с воеводой, — он говорил нетвердо, видимо, еще не решив, как относиться к происходящему. — Я не знаю, что происходит, но боюсь, что больше не выдастся мне возможности поблагодарить Волка. Вольга только кивнул, забирая у воронов тюки. — Здесь еда и вода, вам хватит их на месяц, может на два. Я не пространственник, заколдовал, как мог, — тихо просвещал он Лису, накинув барьер, чтобы воины не слышали. — И вот, держи, Лиса дочь Лисафьи, тебе это поможет... там. Он протянул ей золотой медальон, блеснувший в темноте успокаивающим солнечным светом. — И будьте осторожны, какая бы цель не вела вас в горнило смерти, — Вольга слегка коснулся ее плеча, вслед за этим убирая преграду. Его люди один за другим подходили к Сергию, слегка касаясь руки великого воеводы. Было видно, что перед героем времен Побоища они испытывали искренний трепет. Потом раздалась серия хлопков и все исчезли. Вольга наклонился к другу, касаясь его лба, и тот, громко вдохнув, резко задышал. Лиса, услышав, едва сдержалась, чтобы не кинуться его обнимать. За все время их путешествия Волк стал ей близким другом, несмотря на то, что большую часть пути его сознание было затуманено. И только сейчас неприятный страх, что друг все же мертв, окончательно развеялся. — Ч-черт, — с тихим стоном, сел на носилках Волк. — Едва-едва к Вечной не отправил... богатырь. — Я старался, — попытался улыбнуться Вольга, протягивая Сергию руку, за которую тот с готовностью схватился. Они замерли, глядя друг другу в глаза, а потом крепко обнявшись, отошли друг от друга, ничего не говоря. Святославович, взмахнув рукой, гулко ударил о землю, заставив магию холодным ветром разойтись по всей долине. Лисе показалось, что заскрипели ржавые засовы и что послышалось чье-то хриплое карканье. По земле поползли черные плети, которые натыкаясь на барьер силы Вольги, не могли пройти дальше. — Прощай, — тепло сказал Сергий, подхватывая тюки и шагая вперед. — Друг. Лиса обернулась, низко кланяясь Святославовичу, и поспешила вслед за Волком, который уже не оборачиваясь все шагал и шагал вперед. А когда обернулась вновь, позади уже никого не было. — Он закрыл Врата, — глухо отозвался Волк, и она посмотрев на него, вдруг увидела и опущенные плечи и полный горечи расставания взгляд. — Ну что ж... вот мы и в Мертвой долине. Каркнула, будто приветствуя, ворона, заставив Лису вздрогнуть. Сергий нехорошо усмехнулся. — Теперь жди встречающих. *** Впрочем, Лиса ошиблась, посчитав, что они с самого начала будут бороться и сражаться с нечистью. — А мне... казалось... — проговорила она, когда выдалась возможность короткой передышки. — Что волки не бегают. Сергий, утерев с виска кровь от случайной раны, только оскалился в ответ. Мертвая долина встретила их настороженно и неприветливо, но никаких засад пока не устраивала, внимательно наблюдая за незваными гостями. Лиса, вначале не заметившая разницу в смене локаций, теперь все больше понимала, что это действительно похоже на другой мир. Здесь не было ни солнца, ни луны, ни звезд — лишь вечный серый сумрак, никогда не меняющий свой окрас. Реки начинались и кончались резко, не имея истока. А по земле ходили существа, не нуждающиеся ни в пище, ни в воде, но при этом не являющиеся мертвыми. Они двигались перебежками — от укрытия к укрытию, — делая короткие остановки на обрывочный, тревожный сон и быстрый перекус. И будто бы шли кругом. Каждый шорох заставлял вздрагивать, а каждый треск случайно сломанных веток — замирать в испуге. Лиса чувствовала, как пульсирует кровь в проклятой руке, наливаясь жаром и болезнью. И все крепче прижимала к сердцу медальон, дарованный Вольгой — на время он снимал боль и подлечивал ускорившееся проклятье. — Так все-таки, зачем тебе сюда? — когда они поели, спросил ее Волк, и Лиса грустно улыбнулась, кивая на руку. — Моя мать... Лисафья, однажды обманула саму Смерть, — в ответ на удивленный взгляд Сергия, улыбнулась. — И та дала ей возможность вернуть одного умершего и убить одного живого... но мама... отказалась, попросив в награду дочь, рожденную на перепутье двух миров. — Дасуни... — Именно, — грустно улыбнулась Лиса. — Я полукровка Дасунь. Получеловек, полуоборотень и наделенная силой Темных. Проклятая. Вот только силы, дарованной мне Вечной, оказалось слишком много... Она подтянула ноги ближе, наслаждаясь теплом тела сидящего рядом Сергия. — После смерти отца и пробуждения лисьей сущности мама забрала меня к себе, и начала обучать, но чем сильнее я становилась... — Тем труднее было контролировать, верно? — понимающе усмехнулся Волк. — Да. Магия Вечной начала меня разрушать, я потеряла сущность и большую часть магии, прежде чем добралась до Баюна, который заблокировал проклятье и рассказал о привилегиях Дасуней. Лиса поежилась от очередного порыва ветра и все-таки прижалась к Волку, но тот, вопреки ее опасениям, не отстранился. Использовать магию они опасались, стараясь пройти долину максимально незамеченными, поэтому с каждым днем Лиса снова стала мерзнуть все сильнее. — И кого ты хочешь убить? — Я хочу обменять возможность убийства на собственную жизнь, — качнула головой Лиса. — Вернуть тебе сестру и снять с себя проклятье. — А если не получится? — Волк напрягся. — Тогда вернуть тебе сестру и убить... — она задумчиво приложила палец к подбородку. — Ну не знаю... дочь Вечная вряд ли будет убивать... тогда Свердлова, наверное. — И получится, что ты целиком и полностью обо мне позаботилась, — мрачно констатировал факт Волк, нехорошо напрягаясь. — А сама что делать будешь? — Доживать остаток дней, — пожала плечами Лиса, вслед за этим заканчивая разговор. — И, думаю, нам пора дальше. *** Сергий, в отличии от Лисы, спокойствием окружающего мира не обманывался. Он хорошо помнил, на что способна Елена и потому каждый шаг делал, уже готовясь кинуться в бой. Животный страх, которая дочь Вечной внушила ему в ту встречу, преследовал его по пятам, а туманная пелена пыталась застить ему разум. Зато теперь он понял, почему безумие отступило: его сила, спеша защититься от потусторонней силы Лисы, сама выстраивала барьер, тратя на него тот самый излишек, который и сводил его с ума. Прошел в беспокойном ожидании день. За ним второй. Медленно, но верно, они приближались к горам, в которых располагался замок Кощея. Сергий долго думал, пытаясь просчитать свои варианты снова заслужить милость некроманта, чтобы тот пропустил их к сердцу долины. И, надо сказать, выводы его совсем не радовали. Кощей, пусть и был более терпим к существам живым, большим терпением, как и мамочка, не отличался. К тому же пронзительный холод в долине начал усиливаться, а существ, подбирающихся все ближе, становилось все больше и больше. Терпение Мертвой долины заканчивалось, и Сергий прекрасно понимал, что как только оно закончится... Их найдет Елена. *** Лиса и сама не поняла, что изменилось. То был обычный день... насколько вообще может быть обычным день, проведенный в бесконечном напряжении, когда даже она начала рычать на Сергия, что и говорить о нем самом. Просто вдруг вцепилась в горло сама Смерть, заставив их обоих замереть на месте. — Так-так-так, — раздался невероятно приятный женский голос. — Пришли в гости и не поздоровались с хозяйкой... Из воздуха медленно начала проявляться изящная женская фигура в черном балахоне. Вопреки ожиданиям Лисы, дочь Смерти была... красива. Поистине какой-то божественной красотой. Легкий стан, пышные черные волосы, водопадом спускающиеся до самых пят, светлая кожа. Елена смотрела с легким любопытством и какой-то детской непосредственностью. Большие черные глаза, казалось, очаровывали каждого, а волосы обрамляли узкое лицо, делая ее еще больше похожей на какое-то неземное существо. — Ах, простите, я немного неглиже, так спешила вас встретить, — она звонко рассмеялась, подмигнув Лисе, и в следующее мгновение балахон превратился в блистающий золотом и дорогими камнями сарафан. — Соскучился, Волчонок? И, мягко спустившись на землю, прошла до них. Лиса, зачарованная красотой Елены, не могла отвести от нее взгляда, однако мысль о том, что сейчас и Волк также смотрит на дочь Смерти вдруг неприятно отрезвила, заставив зажмуриться и отвернуться. Вот только Сергий восхищен не был. И Лиса была поражена тому, каким он стал. Даже будучи в бешенстве он никогда не выглядел так страшно и одновременно испуганно. — Сказал бы, что рад, — выдавил он, сжимая рукоять того меча, который Вольга выдал ему вместо его собственного. — Но не привык врать... госпожа. — Зачем же зовешь меня госпожой, славный воин? — Елена поддалась вперед. А в следующее мгновение полыхнул огненной завесой барьер, отделивший их от дочери Смерти. Волк крепко схватил Лису за руку, буквально превращаясь в размытую тень, за единое мгновение пронося их, наверное, через сотни верст. Внезапный удар вышиб из Лисы дух, крепкие пальцы Волка исчезли с запястья, и она, перекувырнувшись, прокатилась по земле и больно ушиблась о камень. — Зачем же бежишь ты, гость? — Елена не выглядела ни разозленной, ни раздосадованной. — Разве сделала я что? Вот только Волк, на удивление Лисы, не ответил, закрывая ее собой, слегка пригибаясь, рисуя на земле какой-то замысловатый знак. Что начало происходить дальше Лиса боялась понимать. В руках у Сергия появился посох, которым он атаковал Елену вместе с мечом. Но сталь не звенела — Елена сражалась мечом, сотканном из множества костей, и тот оттого и был невероятно гибким. Вот теперь Лиса поняла, что все это время Волк не просто сдерживался — он не использовал и толики той силы, что у него была. Один удар, от которого Елена увернулась, превратил землю в пыль на многие версты вокруг, создав огромный кратер. Посох нескончаемым потоком извергал огонь и ветер, заставляя тех принимать облики крылатых змеев, каждый из которых, наверное, мог бы уничтожить город. Магия вокруг взбушевалась до такой степени, что Лиса не имела ни малейшей возможности пошевелиться. Плавилась земля и исчезал воздух, лишая возможности дышать, не боясь порезаться его остатками. Крушилась реальность, прогибаясь под ядовитую магию Сергия. Сейчас он походил на воинственное божество так же, как и сама Елена, с лица которой исчезла улыбка. На мгновение обернувшись к ней, он что-то прошептал, и один из ветровых драконов подхватил ее на свои крылья, собираясь унести дальше, когда Елена вдруг вскинула руки, с видимым трудом усмиряя происходящее безумие. Лиса даже почувствовала, как остановилась кровь у нее в жилах. Замер даже Сергий. — А ты стал сильным, Волчонок, — спустя некоторое время, очевидно отдышавшись, ласково проговорила Елена. — Но я все еще остаюсь хозяйкой этого места. И оно полностью повинуется мне. Поднялась в воздух пыль и камни, снова похолодал воздух, и, повинуясь жестам Елены, все это стало возвращаться туда, где было, принимая изначальный вид. Не сдавайся... прошу, не сдавайся... Собственное бессилие вдруг разозлило, заставив Лису вспомнить все уроки матери, которые поклялась забыть. Собственная магия взбрыкнула, дерзко скидывая чужие оковы, Лиса упала оземь подстреленной птицей. — Дасунь?.. — неприятно удивилась Елена. — А у тебя довольно козырей, Волчонок... жаль... я думала сохранить тебе жизнь... И, лениво взмахнув рукой, направилась к Лисе, которая будто зачарованная смотрела на то, как оседает на землю Сергий. Уже мертвый. «Нет-нет... нет...» И почему-то полезла в голову всякая глупость про то, какая мягкая шерсть была у Волка и как приятно было спать на широкой волчьей спине. Про то, как скупо он иногда улыбался, хотя улыбка эта безумно ему шла. — Ну здравствуй, отродье, — Елена присела перед ней, опираясь подбородком на ладонь. — К тому же не обученное. Еще жива? Потом посмотрела туда же, куда до сих пор глядела Лиса. — А, да, талантливый был Волчонок, сильный... жаль, со временем ему бы понравилось у меня. А теперь такой материал попадет к дорогой мамочке... Эх, ну и зачем ты с ним пришла? Был бы сейчас жив. «Лисы они хитрые, да, живучие так точно, — мама обвивает хвостом ноги, довольно щурясь на солнце. — Мы не бойцы и не воины, не думай, что твоя сила поставит тебя вровень с богатырями. Учись использовать ум, девочка» — А ты... так слаба, — Елена ласково погладила ее по щеке. — В твоих руках оружие, способное меня победить, а ты не можешь воспользоваться даже толикой той магии, которая в тебе заключена... жалость, не правда ли? Слаба. Не умна. Не хитра. Использующая свою силу через раз и то, только для того, чтобы успокаивать таких, как Сергий. Омерзительно слабая девчонка. Лиса вздрогнула, чувствуя, как медальон, подаренный Вольгой вдруг стал нагреваться... а потом в руку будто сам скользнул клинок, который она на выдохе попыталась вонзить Елене в грудь. Но та перехватила лезвие двумя пальцами, укоризненно покачала головой и, щелкнув языком, рассыпалась пеплом. А Лиса вдруг почувствовала, как медленно заваливается в бок, как все медленнее и медленнее стучит сердце, и как все мутнеет перед глазами. «Как жаль, что он погиб...» Мысль потерялась. Лиса провалилась в кромешную темноту. *** Смерть. Боялся ли ее Сергий? Наверное, да. Почему-то что-то заставляло каждый раз цепляться его за свое существование, выкарабкиваясь на этот свет даже после самых безумных экспериментов Баюна. Но в тот момент, будучи не в силах даже пошевелиться, он вдруг понял, что вся его хваленая мощь и сила — ничто. То единственное, что у него осталось — магию, — оказалось возможным отнять всего лишь щелчком пальцев. То единственное, что он еще хотел защитить — было потеряно несмотря на все те усилия, которые он приложил, чтобы она хотя бы успела сбежать. Алиса погибла из-за того, что он был слишком силен. Лиса погибнет из-за того, что он был слишком слаб. Как бы он хотел, чтобы Лиса с Алисой жили, чтобы не было бесконечной войны, в которой он невольно заставил жить сестру, в которую невольно втянул Лису. Лиса... жива ли она? Он прожил два века и все эти два века он воевал. Сам с собой, с отцом, с братьями, с людьми, магами и существами. Бесконечно с кем-то боролся, по глупости лишаясь самого ценного, что у него было. Столько горечи и сожалений... — Ну как дети малые, — будто сквозь толщу воды прорвался чей-то ворчливый голос и Сергия будто бы кто-то за шкирку выдернул из той темноты, в которую он падал. Свет постепенно приближался, с каждой секундой становясь все ближе и ярче, и Сергий, зажмурившись, в следующее мгновение захлебнулся холодным воздухом. — Волк! — раздался голос Лисы, а потом он вдруг почувствовал, как падает, но не обратно в могильную черноту и стужу, а на спину. Кто-то крепко-крепко его обнял, и на сердце вдруг потеплело, будто бы он вернулся в то время, когда был еще совсем маленьким и не знал этого чувства вечной безысходности. — Лиса... живая... — захлебнувшись собственными словами, обнял девушку в ответ. — Так, все, избавьте меня от своего общества, мерзкие людишки, — неведомая сила растащила их в разные стороны, и Сергий, подняв взгляд, увидел скрестившего руки Кощея. Некромант был бы точной копией своей матушки, если бы не его очевидная "похожесть" на отца: ярко-рыжие волосы, заплетенные в низкий хвост, чуть вытянутое лицо и выдающийся подбородок. — Во-первых, — он принялся загибать длинные тонкие пальцы, больше похожие на ветки. — Какой Мораны ты здесь делаешь? Снова, чертов Волк! Снова! Не зря я Баюну мозги на твой счет полоскал, ты абсолютно безнадежен! Во-вторых, ты, Дасунь, не буду спрашивать где были мозги твоих родителей, пожелавших дитя отмеченное Вечной, так как их абсолютное отсутствие крайне очевидно, но какого Сварога ты забыла тут, в самом центре Мертвой долины под носом у моей матушки? В-третьих, на кой черт вам ваша сила, дурни, если вы не умеете ею пользоваться? Вы хоть понимаете, что отправились бы сейчас к Моране, а Баюн потом меня бы век доставал бы, что я, видите ли, не спас его драгоценных подопечных. Тьфу, бездари. Сергий, сидящий на земле, вдруг с огромным удовольствием обнаружил, как перебирает меж пальцев сухую пыль и, впервые за много-много лет, искреннее рассмеялся. *** — Значит вот оно какое, Сердце Мертвой долины, — Лиса с трепетом провела по каменной резьбе, украшавшей величественную арку, которая была будто занавешена тонкой прозрачной то ли тканью, то ли дымом, то ли текучей водой. Кощей закатил глаза. — Сам сделал, — не без гордости добавил он спустя время. — Так что если хочешь отправиться на свидание к драгоценной бабуле, пожалуйста, тебе, Дасунь, сюда. Только учти, назад вернуться сможешь только с ее позволения. — А вы... проклятье... — Лиса опасливо покосилась на гладкую поверхность занавеси, когда Кощай замахал руками. — Упаси матушка, я таким не занимаюсь и заниматься не собираюсь, вот еще. Моране планы путать себе дороже. И вообще, хватит трепать мне нервы, либо вали сюда, либо вали туда. Лиса повернулась к Сергию и тот, будто решив что-то для себя, вдруг поклонился Кощею. — Спасибо вам, за оба раза, что вы спасли мою жизнь и вернули с порога. И прошу, передайте такую же благодарность моему Мастеру, за то, что он до сих пор заботится обо мне... Кощей насторожился. — Ты чего собрался делать? Сергий совершенно по-глупому улыбнулся, протягивая руку Лисе. — Мне терять нечего, возьмешь с собой? Кощей громко хлопнул себя по лицу, не менее громко выругиваясь на "не ценящих его усилия самодуров". Лиса, тоже поклонившись Кощею, глубоко вдохнула и, крепко сжав ладонь... друга? товарища?.. Брата? Шагнула в мягко окутавшую ее завесу. *** — Тятя, тятя, смотри! — босоногий мальчонка вбежал в избу, держа кого-то в объятиях. Мерно стругающий что-то мужчина, посмотрел на сына, тихо хмурясь. — Шо тама, Митяй? — пробасил он и, отложив дерево и нож, встал во весь свой могучий рост. Сын подбежал к скамье, одной рукой расстилая недавно выстиранное полотенце и радостно выложил на него свою ношу. Мужчина присел на корточки, пытаясь понять, кого сын приволок, и слегка коснулся пальцами странного существа. Волчья мордашка и серо-рыжий окрас. Не лапы, а скорее руки с загнутыми пальцами. Длинное вытянутое тельце, больше похожее на человеческое, тяжело дышащее и удивительно слабое. Тонкий серый хвостик, с белой кисточкой на конце. — Мдэ-э, где же ты нашел такое чудо-юдо? — Под кустом лежало, — на выдохе ответил сынишка, с восторгом разглядывая свою добычу. Существо слабо заворочалось, закрывая руко-лапами мордочку, пару раз смешно чихнуло, вызвав улыбку что у отца, что у сына, и снова задремало. — Укрой его, и положи в коробку с соломкою, там, в сарае, — слегка погладив существо по голове, распорядился мужчина. — А я, значит, молока ему ща принесу. Митяй кивнул, сгреб существо обратно, и почти вприпрыжку побежал в сторону сарая. Его отец тем временем найдя достаточно большую чашу, направился к соседке. — Мария Львова! Отвыряй, молока нужнО! — Чего тебе, Паня, — ворчливо отозвалась из-за двери старушка, тем не менее открывая гостю и чашу у него забирая. — Снова твой сердАбольный зверушку из лесу приволок? Вот говорила я тебе, не женись ты на своей НинЕ, дитенЕк твой странным будет... Паня, а точнее, охотник Панин, только гулко рассмеялся, запуская руку в пышную шевелюру. Странности Мития и его любовь к животным его нисколько не пугали... точно так же, как когда-то его не смущали странности давно почившей супруги. А его сын тем временем поглаживал сладко спящее существо по голове, и рассказывал ту единственную сказку, которую когда-то рассказывала ему мама: «Когда-то, еще не так давно, когда люди еще поклонялись богам и не боялись магии, жил был добрый молодец, и была у него сестра, которой дорожил он больше жизни, но случилось им однажды расстаться: похитил красну девицу злой-презлой Кощей, и пришлось молодцу в путь-дорогу собираться...».