***
В раздевалке, едва ли занимающей пятьдесят квадратов, для четырнадцати взрослых пар и такого же количества молодежных было тесновато. Хотя это определение казалось Яне очень гуманным. Отвыкшая за три года от таких условий, она поежилась, когда Лика протащила ее за собой к лавочке у правой стены, где были свалены многочисленные сумки и уже сидел обновляющий тон Юра с пудреницей партнерши в руках. — Опять на святое покусился! — возмутилась Лика, видимо, намекая на стоимость этой самой пудры, но партнер даже ухом не повел. Яна не сдержала слабой улыбки. Все как обычно. И не только в отношении Лики — их всех, варящихся в этом котле. Пока Лика стягивала браслеты, Яна перебрала лежащие рядом сумки и, найдя нужную среди трех с логотипом спонсоров, выудила оттуда финальное платье и аксессуары к нему. За считанные минуты удалось избавить подругу от черно-голубого и подойти к квесту «застегни все правильно» на алом. Потому что от кожаного бюстгальтера шли стрепы, которые пересекали живот и крепились к нижней части телесного купальника. За нее же цеплялись другие стрепы, на правое бедро. И сверху все это частично прикрывал слой алого шифона, который фиксировался на правом бедре, оголял его и создавал асимметричную юбку, достигающую щиколотки слева. Пока Яна возилась с многочисленными застежками и старалась случайно не перекрутить ткань, Лика с пыхтением натягивала узкие чёрные перчатки длиной чуть выше локтя. Убедившаяся, что вроде бы все закреплено правильно, Яна задумалась о том, что за три года ее отсутствия мода на паркете поменялась. Не то чтобы кардинально, но ощутимо. Платье, которое три года назад казалось бы катастрофически эпатажным и пошлым (в силу задумки — не длины или прозрачности) и могло повлечь за собой замечание от главного судьи и требование переодеться, хотя формально правила не нарушало, сейчас уже не вызывало такого ажиотажа ни среди судей, ни среди спортсменов. Партнерши получали все больше возможностей и желания выделиться, и Яна пыталась понять, готова ли она к этому. Потому что судьи оценивали не только технику — они оценивали и вид пары. И если таковы тенденции на паркете сегодня, им стоит соответствовать. — Дай пожалуйста косметичку, — отвлекла Яну от очередных катастрофически важных вопросов Лика, уже отобравшая у Юры пудру и убравшая следы пота с лица пуховкой. Потянувшись к чемодану кэбин-сайз, с которым ездить было определенно удобнее, чем с сумками, Яна вытащила из него объемную и крайне тяжелую косметичку и вручила подруге не глядя. Потому что ее внимание привлекла ссора у другой стены. Чужие конфликты Яну мало волновали, однако не когда те затрагивали ее знакомых. Сменившая платье на флисовый спортивный костюм Даша что-то очень эмоционально объясняла — или, скорее, вдалбливала — Роме, размахивая баллоном с лаком для волос. Парень сидел молча, смотрел на нее усталым взглядом и даже не вздрагивал, когда рука партнерши пролетала мимо его головы. — Опять отношения выясняют, — фыркнула Лика, заметившая отвлечение Яны и направление ее взгляда. — Они это уже чуть ли не на каждой практике делают. — Что-то случилось? — отвернувшись, но продолжая краем глаза поглядывать на ребят, поинтересовалась Яна. Подруга, сменившая помаду с темно-малиновой на алую, тон в тон с платьем, отложила косметичку и пожала плечами. Но с выражением лица человека, который не был не осведомлен, а скорее не считал причину конфликта существенной. И то же подтвердилось в ее ответе. — Да как всегда. Дашка ему мозг ложкой ест на тему свадьбы. Чего Рома морозится — фиг знает. Вроде ни с кем ей не изменяет, относится серьезно. Ну их с этими отношениями, — заключила Лика и принялась расстегивать латинские босоножки: до финала их категории было минут двадцать. Похоже, с отношениями вообще мало у кого было гладко, — мысленно усмехнулась Яна. С одной стороны, в ее окружении многие уже замуж вышли, а с другой, больше половины из них уже и развестись успели. Причем кто-то и с ребенком на руках. А кто-то и совместно нажитое имущество делил вплоть до годовалой мальтийской болонки. Если какое-то время ей казалось, что только ее личная жизнь пошла к черту и оказалась катастрофической, то постепенное возвращение в социум доказало, что у их поколения в целом с ней какие-то проблемы. Стянувшая босоножки Лика закинула ноги на колени Юре, напрашиваясь на массаж — партнер закатил глаза, но не отказал. Впрочем, Яна знала, что это их маленькая традиция перед финалами. Устраивающая обоих. Даже если Юра порой делал вид, что подобная эксплуатация труда ничуть не меньше уставшего спортсмена его раздражает. Конфликт же между Дашей и Ромой набирал обороты, потому что Даша уже была одета в пуховик и заматывала шарфом шею, продолжая что-то высказывать все так же сидящему на лавочке Роме. Разве что уже даже не смотрящему на нее. А потом резко замолчала, поджала губы, подхватила чемодан и бодрым шагом направилась на выход. Похоже, в финал они не прошли. Возможно, это и было причиной ссоры? Обычно Яна не проявляла особого интереса к чужим проблемам, но сейчас почему-то решила подойти к оставшемуся в одиночестве Роме, раздраженно взлохматившему залаченные светлые волосы. Не сказать чтобы они прям очень тесно общались, но постоянно находились в одной компании с детского возраста и до ее ухода из спорта. — Хэй! Все нормально? — полюбопытствовала Яна, останавливаясь в паре шагов от Ромы. Тот поднял голову и удивленно приподнял брови, а потом и сам встал с низкой скамейки. — Неожиданно. Привет, — он обнял Яну. — С Ликой? — он кинул взгляд в ту сторону, откуда Яна пришла. Она кивнула с легкой улыбкой. — Она очень просила поддержать, словно сегодня по меньшей мере Чемпионат России. — А я думал, ты сегодня уже будешь в другом качестве. Ты говорила в прошлый раз, что возвращаешься. Нахмурившись, Яна попыталась прокрутить в голове ту болтовню под алкоголем и эмоциями, но никаких конкретных утверждений со своей стороны не припомнила. Может, конечно, выпалила что-то такое перед уходом, когда ее вконец довели и Игорь, и Глеб, и ребята своими расспросами. — Не сложилось, — пожав плечами, она постаралась, чтобы улыбка не выглядела жалкой. — Пара не сложилась, точнее. Рома понимающе кивнул и криво усмехнулся. — Говорил отец — иди в фигурку. Катался бы один и все. Надо ж было выбрать парный спорт. Такая мысль, пожалуй, хоть раз, но посещала всех в их мире. Но было странно, что о проблемах парного спорта вспоминает Рома, который и партнерш-то особо долго никогда не искал, и вообще сейчас едва ли должен был переживать. — А ты-то с чего возмущаешься? С невестой танцуешь все же, пятый год уже. — Кольцо на пальце оказывается стабильное партнерство не гарантирует. Теперь уже очередь удивляться перешла к Яне. Которая еще не понимала, в чем соль, но догадывалась, что стоит уцепиться за ситуацию и хоть что-то выяснить. Звучало, возможно, цинично, но чем черт не шутит. Рома, похоже, всерьез расстроен, раз такие фразы выдает. И причина его подавленного настроения Яну ошарашила: — Похоже, у Даши опять что-то с Костиком. Яна не была уверена, стал бы Рома ей это раскрывать или нет, если бы история четырехлетней давности не была известна всей их компании и не разворачивалась у них на глазах. Точнее, сначала короткий и бурный роман Даши с Костиком, которые до того пять лет протанцевали в паре, и потом такое же бурное расставание, из-за которого партнерство было разорвано и Даша встала с Ромой. И собственно тут тоже спустя год закрутился роман, правда, к счастью для психики окружающих, уже не такой бурный. И перешедший в помолвку месяцев восемь назад. Но, похоже, все было не так гладко, как показалось в августе Яне, вернувшейся в тусовку. — Давно? — это единственное, что пришло ей на ум, потому что какие именно вопросы задать было этично, она не представляла. Рома пожал плечами. — Наверное. Не знаю. Она отнекивается, но я же вижу. — Рома помолчал немного, не объясняя, что именно видит, и Яна не решилась что-либо еще говорить, наблюдая за его реакциями. — Я думал, что умею разделять личное и профессиональное, но видимо нет. У нас результаты поехали. Обычно этой проблемой страдали подростки. Некоторые тренера даже намекали подопечным, чтобы те игрались в любовь с кем-то другим, а не со своим партнером. Потому что все эти чувства в пятнадцать-шестнадцать меняются быстрее осколков в калейдоскопе, а вместе с ними бесконечно перетасовываются и пары. А бесконечности в этом вопросе нет — танцевальный мир, на самом деле, маленький. Со взрослыми обычно легче: они умеют выстраивать границы, и даже расставаясь как мужчина и женщина, остаются работать вместе как спортсмены. Но зависит, все же, от темперамента, характера, приоритетов. Кто-то хочет сразу все — и карьеру, и любовь, завязанные на одном человеке. Кто-то просто не может абстрагироваться и не переносить личные дрязги на паркет. Как оказалось, в случае Ромы с Дашей произошел последний вариант. Яна конечно видела их споры тогда, в августе, видела какие-то странные переглядки и пикировки фразами Даши с Костиком. Но едва ли могла предположить, что это все не какие-то мелочи, а звоночки треугольника. — Может вам сделать перерыв? — вряд ли Яна могла считаться экспертом в отношениях, особенно после ее абсолютно провального шестилетнего романа с побегом от алтаря. Однако мысль была вполне рабочей. Но Рома вздохнул. — Или скорее разрыв. Не знаю. На носу блок Первенств с Чемпионатами, а мы сегодня, блин, в финал не попали. Сегодня! — он хлопнул ладонью по лбу. — В Крокус можно вообще не ехать в таком случае. Действительно. Для одной из двадцати топовых пар страны остаться в полуфинале на каком-то мелком турнире было абсурдом. Ребята давно были стабильными финалистами, в том числе и за рубежом. И судя по настроению Ромы, случилось такое не в первый раз. Он вообще не был склонен переживать или впадать в отчаяние, хотя пальму позитивного первенства всегда держал Костик. Но если уж Рома выглядел настолько мрачным и сомневающимся в будущем, значит, все серьезно. Насколько этично прозвучит ее идея сейчас, Яна не могла решить, но четко понимала — если не озвучит, потом долго будет корить себя, что смолчала. Потому что настойчивость и смелость, увы, требовались всем партнершам, которые хотели хоть чего-то добиться. Это вам не бесценные партнеры, вокруг которых десятки желающих девочек хороводы водят с песней «выбери меня, выбери меня». — Может попробуемся? — стараясь звучать как можно спокойнее, предложила Яна и, увидев, что Рома, до того смотревший куда-то за ее спину, снова смотрит ей в глаза, пояснила: — Я сейчас без пары. Крокус не обещаю, но до Нового Года выйти шансы есть. Оценивающий взгляд со стороны Ромы давал хоть какую-то, но надежду. По крайней мере, это не резкое «нет».X. Источники веры пока не сломались
27 ноября 2021 г. в 18:40
То, чего Яна так боялась, все же случилось — этот соревновательный сезон грозил пройти мимо нее и заодно напомнить, что если сразу улыбнулась удача, жди проблем. Потенциальный партнер, с которым Алла Витальевна все же договорилась о пробах, реальным не стал. У Яны к нему не было никаких претензий, да и он негатива в ее адрес не проявлял: приятный парень, особенно после Глеба-то. И два года вне соревновательного паркета, проведенных на тренерской позиции, на его форме и качестве танца не сильно сказались. Тем более для Яны, которая пять лет стандарт не танцевала. Однако Алла Витальевна после проб произнесла неутешительное «Нет».
Пара не смотрелась. Разница в комплекции и в темпераменте. Толку с такого партнерства попросту не было. Они только полгода будут подстраиваться друг под друга, и маловероятно, что добьются достойных результатов. А болтаться где-то в серединке после громких титулов — совсем не то, чего хотелось.
Дальше последовал месяц поисков. Точнее, это сложно было назвать поисками в классическом понимании: Яна не мониторила социальные сети, форумы и узкопрофессиональные порталы каждые полчаса. В лучшем случае открывала каждый вечер и просматривала как отклики на свои объявления, так и новости танцевального мира — готовая в любой момент уцепиться за выглядящий перспективным вариант. Зато она стала восстанавливать связи с теми, с кем раньше активно общалась, потому что это было отчасти более действенным ходом. В соцсети сливают далеко не все, а вот внутренние слухи, которые пока передаются только в личных чатах, содержат куда больше информации.
К ежедневным индивидуальным тренировкам с Аллой Витальевной добавились межклубные практики и индивы еще у двух сторонних тренеров — этот вопрос, безусловно, был обговорен с Аллой Витальевной. Потому что без согласия главного тренера мог расцениваться как предательство. И целью такого изменения расписания было не только восстановление формы и уровня: Яна должна была оказаться на виду. Чаще попадаться на глаза известным тренерам, чтобы они видели перспективную и свободную партнершу. Чаще встречаться со спортсменами из других клубов и аналогичным образом привлекать внимание. Порой она даже думала сменить федерацию, если в своей никого найти в ближайшие месяцы не удастся. Хоть это и влекло за собой кучу бюрократии и не только.
Более того, в начале октября Яна, скрепя сердце, все же попросила папу связаться с Гальярдо. Она еще была далека от своей идеальной формы, но уже лучше выносила нагрузки, и в целом нуждалась в максимальной загрузке расписания. Да и, что скрывать, — была не против временно перебраться в Испанию, раз все настолько печально в Москве. Возможно, она бы даже снова согласилась выступать за Испанию: подобная практика была нередкой. Российские партнерши довольно часто переезжали за рубеж, к иностранным партнерам, и высоко ценились. Значительная часть мирового топа в обеих программах даже если по флагам и состояла из разных стран, фактически была занята Россией.
Даже жаль, что Андрэ давно в стабильной паре — Яна была бы не против снова танцевать с ним: подобные примеры в спорте имелись и оказывались очень даже успешными. Но увы.
А разбивать чужие пары ей претило. Как бы сильно ни было желание вернуться полноценно в спорт.
Поэтому она просто каждое утро с восьми до десяти занималась самостоятельной отработкой в зале, после чего появлялась Алла Витальевна для индива. А вместо обеда Яна получала класс хореографии. Ужин же порой заменяла силовая или бассейн, оканчивающиеся поездкой к спортивному массажисту. И несмотря на то, что это все напоминало какой-то день сурка, Яна ощущала, что хоть ненадолго забывает о туманности своего профессионального будущего. И стоило только разбить этот стройный ряд идеально-привычного графика, тревожность и расстройство сбивали с ног.
Вот как сейчас.
Облаченной в плотную тканевую рукавицу ладонью Яна быстрыми движениями втирала дополнительный слой аэротана в спину Лики и старалась абстрагироваться от интенсивного аромата кокоса, которым уже заполнился, кажется, весь женский туалет. С нормальными раздевалками традиционно было никак. Убедившись, что цвет получился равномерным, Яна обошла подругу, чтобы проверить, не придется ли еще где-то брызнуть из баллона дополнительную порцию, и только после этого сняла рукавицу. И быстро застегнула под лопатками подруги крепления поперечной резинки, сдерживающей половинки латинского платья с открытой спиной и заставляющей оставаться на месте чашки.
— Все, — вынесла вердикт Яна, отходя на пару шагов, чтобы оглядеть Лику с ног до головы.
Та довольно покрутилась, а потом кинула задумчивый взгляд в заляпанное длинное зеркало на стене уборной возле раковин.
— Может все же стоило на полушку красное надеть? Сколько у нас времени до начала отделения? — Лика начала стягивать черные тонкие круглые браслеты с левого запястья.
Яна закатила глаза. Спрашивать, что конкретно подруге не нравится, было бесполезно. Тем более что речь шла не о «не нравится». Платье, заказанное в самом известном ателье Москвы, которое при этом спонсировало пару Лики с Юрой, сидело ожидаемо прекрасно и однозначно будет куплено раньше, чем ребята закончат танцевать джайв и получат свои медали. Черно-голубое, с многочисленными нитями стекляруса и вспыхивающей на купальнике, к которому они крепились, сотней гросс кристаллов Сваровски, в динамике оно моментально цепляло взгляд. И хотя такие модели с «бахромой» от груди до конца короткой юбки моментально превращали фигуру в прямоугольник, едва-едва набравшую сорок килограмм Лику не портили.
Сомневалась подруга, ожидаемо, по другой причине. Боялась, что не попадут в финал, на который как раз красное и было пошито. А в этом Лика уже оттанцевала два отборочных тура.
— Прекрати, — осадила ее Яна, кинувшая острый взгляд на циферблат на правом запястье: — Начало через пятнадцать минут. Некогда бегать туда-сюда по раздевалкам и возиться с крючками. Тем более у красного еще и стрепы. Это не минутная история.
— А если мы не пройдем? — прикусила темно-малиновую губу Лика, возвращая браслеты на руку.
Привыкшая к подобным ее сомнениям, которые проявляться стали только с началом спонсорства, Яна задала ответный вопрос:
— А есть основания?
— Нашу категорию судит Орлов, — поморщилась Лика, явно желавшая добавить нелицеприятный эпитет бывшему тренеру, но опасающаяся выражаться здесь: она даже говорила тише, чем обычно. — И несколько человек в судейской бригаде — его приятели.
Становилось ясно, откуда такое беспокойство: если бы Виктор Иванович Орлов не присутствовал, некоторые лица в судейской бригаде бы ставили кресты куда «чище». Раз он здесь, вполне может указать на неугодную пару Лики с Юрой и намекнуть, что в финал пускать их не стоит. Потому что Орлов пользовался большим авторитетом. И потому что к самой Лике у него были огромные претензии — и из-за ее ухода из его клуба, и из-за противодействия его домогательствам.
Если бы Лика вдобавок о последнем заявила, на ее спортивной карьере как минимум в России был бы поставлен крест. Поэтому она предпочла просто уйти.
— Ну, в полуфинал-то он вас пустил, — протянула Яна, но Лику это совершенно не успокоило.
Нервно царапая длинными черными ногтями запястье, как делала всегда в приступе паники, Лика поджала губы.
— Чтобы грандиозно обломать перед финалом, полагаю. Еще и с этой закрытой системой теперь неясно, как и кто прокрестил.
Нововведения, случившиеся относительно недавно, многое усложнили для спортсменов. Если раньше в распечатках после очередного тура пара могла видеть, кто из судей пустил в следующий тур, поставив долгожданный крест, а кто — нет (и за какой из пяти танцев), то теперь такую информацию получить во время соревнования было нельзя. И соответственно понять, не мстит ли бывший тренер за что-либо, тоже. Как и увидеть, не поставил ли в финале он пару на шестое место по всем танцам, когда остальные судьи первое и второе в своих планшетах отмечали.
Поэтому Лика не могла быть уверена, что спустя четыре года Виктор Иванович наконец перестал срывать на ней злость и старательно опускать ниже даже тех пар, которые и близко не стояли рядом с ней по уровню танцевания. Фактически, она просто старалась не выходить на соревнования, где он судил Взрослых, если это было возможно.
— Идем, — вздохнула Яна. — У вас минут десять осталось, не больше. Пора в зал. Не думаю, что ты вдруг лишишься спонсорства, если не попадешь в финал и не засветишь платье. Через две недели начинается блок Первенств и Чемпионатов, там выгуляешь. Это даже ценнее будет.
Подруга удрученно вздохнула, что-то пробормотав о том, что для Крокуса в конце октября уже отрисованы эскизы и ей придется менять платья в каждом туре, но все же накинула атласный черный халат поверх платья с эмблемой спонсоров и вышла из женского туалета. Яна направилась за ней, по удручающим своим унылым видом коридорам, где гуляли сквозняки и было прохладно даже ей, в шерстяном брючном костюме. А уж категорически раздетым спортсменкам-латинисткам в платьях одно другого короче, с обнаженными плечами, ногами и спиной, а у кого-то и животом, тем более. Шелковые халатики и тапочки вместо босоножек между отделениями особо не спасали. Насморк после соревнований уже стал практически традицией.
Добравшись до главного зала, который теперь, с началом вечернего отделения, заполнился народом, Лика направилась искать Юру, а Яна против воли подошла к паркету. На площадке в самом разгаре был полуфинал у Молодежи, и ни одного знакомого лица выловить не удавалось. Впрочем, не то чтобы Яна сильно старалась — ее взгляд не фокусировался ни на одной из семи пар захода: он рассеяно плавал от спортсмена к спортсмену.
Все же, она сильно себя переоценила, поддавшись на уговоры Лики приехать и поддержать. Раз сама пролетела и с этим «мелким» соревнованием, и с Крокусом в конце месяца.
Подруга, безусловно, понимала ее состояние. Но была уверена, что возвращение в привычную среду, пусть и пока по другую сторону ограждения, пойдет на пользу. Яна же думала иначе, хотя все равно почему-то в два часа дня остановила машину на парковке перед спортивным комплексом. Наверное, это какой-то эмоциональный мазохизм. Попытка проверить себя на прочность. Хотя подсознание прекрасно знало — нет никакой прочности. Давным давно.
Насколько действительно слаба ее психика, Яна поняла, когда ведущий объявил полуфинал для Взрослых. Выпорхнувшие на самбу семь пар первого захода, среди которых Яна мельком заметила не только Лику с Юрой, но и Дашу с Ромой, рассеялись по паркету, а Яна ощутила, как что-то желудок скрутило. И с первыми звуками популярной песни в танцевальной обработке этот узел затянулся еще туже.
Тело откликалось.
Каждый оголенный нерв, каждая клетка вспоминали ощущения по ту сторону так, будто не было трех лет. Будто только вчера она приехала домой в двенадцатом часу после награждения и опять заливала большой порцией бальзама залаченные до каменного состояния волосы с идеально глянцевым зализом. Потому что иначе размочить прическу и вытащить все шпильки с невидимками было невозможно. А терять и без того не самые густые волосы не хотелось. Будто только вчера она использовала десятки ватных дисков и треть бутылки гидрофильного масла, чтобы избавиться от макияжа, а потом еще и час отмокала в горячей ванне — чтобы мышцы хоть немного расслабились, а загар смылся.
Но это было не вчера — это было три года назад. И будет ли снова — неизвестно.
Полуфиналисты на паркете сменили дважды заход и перешли от самбы к ча-ча-ча; Яна все так же невидящим взглядом смотрела на пары. Порой ее внимание вроде бы зацеплялось за знакомые лица или заинтересовавшую вариацию, но потом она вновь утопала в своих мыслях. В очень пессимистичных мыслях, которые прекрасно усугубляла сейчас кажущаяся унылой музыка румбы. Идеальное сопровождение для того, чтобы горестно вздохнуть и поплакать, жалея себя. Больше-то ведь ничего не оставалось?
Яне начинало казаться, что она превращается в какую-то ноющую девочку-подростка. Правда те сопли размазывают из-за неудачных отношений, которые должны были случиться навсегда, а закончились через месяц, потому что Прекрасный Принц «повелся на какую-то куклу крашеную». У Яны вроде проблема была посерьезнее, но с другой стороны — большинству кажущаяся вообще ни разу не достойной таких долгих переживаний. Никто ж не умер.
А она просто слабая идиотка, которая только и умеет, что ныть.
К джайву у второго захода Яна успела не только от ностальгии едва не разрыдаться, но и покрыть себя ворохом непечатных слов, разозлиться — на себя, опять же, и задуматься, зачем она вообще приехала. Впрочем, минут через пятнадцать выяснила: чтобы поздравить Лику с попаданием в финал. Пытался ли отыграться за прошлое Орлов или нет, но подруга в шестерку лучших вошла, поэтому стремительно побежала переодеваться и потянула Яну за собой, бурча, что Юре этот крайне ответственный процесс возни со стрепами и крючками не доверит.