Тьма, где вижу я только тебя

      Из коридора послышался радио-будильник, что поднимал на ноги весь космодром и заставлял идти работать. Ларри раскрывает глаза и свисает наполовину вниз, проверяя нижний ярус постели на наличие в ней Фишера. Его там не оказалось.       Джонсон встаёт, запускает ладони в свои волосы, убирая их с лица. Он оглядывает комнату — никого нет. Ларри умывается и идёт на пробежку, параллельно уходя в свои мысли. Первый, второй, третий, четвёртый круг. Он считал и не мог остановиться. Его жизнь сложная, наверное. Так же он думал в школе, когда была очередная контрольная, и в армии, когда его девушка не дождалась его в первый год службы, и после смерти матери, и сейчас, когда он сам загнал себя не в лучшее положение. °       Темнота. Когда он моргнул пару раз, то не увидел ничего. Слышал урывки разговора охранников, как тихо шумит вентиляция, но абсолютно ничего не видел. Джонсон остановился, щурился, пытался что-то разглядеть, но ничего не выходило, пока он не расслышал голос Сала. Ларри повернулся на знакомый смех и увидел его среди сгустков липких теней. Капрал шагнул в пустоту, из поля зрения пропали голубые волосы. Он перестал слышать, будто он нырнул в голубые воды Крейтера в Орегоне и достиг самого дна.       Громкий резкий вдох. Джонсон непонимающими глазами смотрит то на Салли, то на медика в белом халате.       — Что это было? — он пытается отдышаться, голова идёт кругом.       — Потеря сознания по неизвестной причине. Если Вам не станет лучше в течении трёх дней, то мы не сможем отправить Вас в полёт. Что передать офицеру связи, сэр?       — Передай ей, что я живу ради острых ощущений. Я в любом случае отправлюсь на kl-19.       — Громко сказано, — голубоволосый усмехается.       Ларри метнул взгляд в сторону Фишера, — могу идти?       — Если, конечно, встанете, то прошу. Ваши показатели в норме, но Вы можете отдохнуть здесь.       Врач вернулся к компьютеру, голограмма рядом показывала состояние тела капрала. У парня прошла дрожь по спине, когда он понял, что офицер связи, а может и сам генерал уже знают, кто он на самом деле. Джонсон поспешил встать и удалиться из медицинского кабинета. Салли не пошел с ним в одну сторону.       «Проблема на проблеме» — он сидел на постели и потирал пальцами виски. Ему нужно было собраться с мыслями и увидеть общую картину того, что происходит. Единственного друга Ларри оттолкнул — идиот, было не с кем обсудить нахлынувшие проблемы. Когда парень не служил и был дома, он работал по профессии. Пройдя курсы по вёрстке, Джонсон отлично работал над текстами в стенах своей квартиры, и его ничего не беспокоило. Из новостей он узнавал о том, что происходит в мире: о постепенном внедрении современных технологий и прочей информации. Он не мог жаловаться на свою жизнь. К слову, обещанных летающих машин и необычных умных домов Ларри так и не увидел, мало что изменилось, на улицах стояли высокие дома, конечно, по качеству они намного превосходили своих предшественников, но супер-домов будущего не наблюдалось. Да, и кому какая разница? Все привыкли к тому, что ничего не меняется, рутина и обыденность, а тут приключений захотелось.       — Так, ладно, надо извиниться, помириться, — вздох, — попытаться хотя-бы.       И он встаёт с намерением найти Фишера, но в дверях сталкивается с той новой девушкой. Чёлка блестящих серебряного цвета волос была наэлектризована, что некоторые волосинки стояли дыбом.       — Привет. Извини, но я тороплюсь. Можно пройти?       — Да, конечно, — с совершено невозмутимым выражением лица она отходит на несколько шагов назад, пропуская Джонсона.       — Спасибо. Погоди, а что с волосами-то? — Он усмехается.       Выражение лица мягко перетекает из спокойного в очень недовольное. Смотря исподлобья, она отвечает:       — Тренировка неудачная.       Он бродил по коридорам, которые пустовали, как улицы старых городов, где проводили зачистку. Джонсон не мог перестать сравнивать и вспоминать о том, что было на службе. Было тяжело, сложно, это было существенным грузом, который напоминал о себе в часы одиночества.       Как в тот самый раз, он стоял перед дверью в столовую. Чувство такое, будто он не вырос из пубертатного периода и, как подросток, который не знает, чего именно хочет от этой жизни, мнется около двери не решаясь на шаг, который даже и ничего не будет значить. Ларри осознает, как же всё это глупо, он — взрослый человек, а ведёт себя…       И всё же он заходит в столовую. Сал сидит на том же месте с той девушкой и о чем-то говорит. Джонсон забирает тарелки с едой и приземляется напротив Фишера. Тишина не длится и тридцати секунд — раздаётся голос Сала:       — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Вопрос был обращен к Ларри.       Темноволосый недолго помолчал, обдумывая, что именно имел ввиду Салли, но, не обладая ясновидением, уточнил.       — В каком смысле?       — Да в прямом, — он глянул на девушку, потом медленно перевёл взгляд на Ларри. — Говори, что хотел.       — Извини, я не хотела говорить, он меня заставил, — девушка встаёт из-за стола и, похлопав ничего не понимающего Джонсона по плечу, удаляется.       Ларри помолчал несколько секунд, делая вид, что собирается с мыслями, но не смог не выдавить из себя колкость:       — А я вижу, вы хорошо спелись, быстро же мне нашлась замена, — приподняв брови, темноволосый отодвигает поднос с едой, прекрасно понимая, что сейчас его друг может ему хорошенько вмазать.       — А тебя это так волнует? Ты же отвернулся от меня.       — Вообще-то — нет, ты сам перестал со мной общаться и начал обижаться.       — И правильно сделал, в отличие от некоторых, — Фишер от всплеска эмоций встаёт с табурета, чуть не опрокинув его, с громким хлопком ударяет ладонями по столу и наклоняется к Джонсону, — я до сих пор не понимаю. Какой смысл, даже нет, не смысл, что это за дружба с человеком, который не сдерживает свои обещания? Не только обещания, я вообще не понимаю, зачем и…       Сал замолкает, осмысляя, что находится так близко к Ларри, что вот-вот кончики их носов будут соприкасаться, а темноволосый бессовестно наслаждался его растерянным взглядом.       — Оу, ты смутился?       — Идиотский вопрос. Нет, иди к чёрту, — парень выходит из-за стола.       — Ты только знай, Фишер, я хотел помириться. Пусть это будет на твоей совести, — проговорил ему вслед Ларри. Последняя ночь в космодроме. 21:44       За неделю так никто и не обратился к Джонсону, чтобы расспросить о странных показателях его тела на голограмме. Возможно, не придали этому особого значения, хотя так думать глупо, Ларри всё ещё стоит быть настороже.       — Эй, Мейпл, не хочешь одолжить мне шампунь, а?       — У тебя своего нет?       — Был, но теперь его уже нет, я не рассчитал.       — Да-да, всё на свои патлы растратил, лови, — девушка кидает бутылёк в Джонсона.       — Поймал. И почему это патлы? Они короткие и ухоженные, не надо гнать на мои волосы. И спасибо, кстати. °°        Ларри направляется к общей душевой. Он забыл, когда так часто начал смотреть на шрамы в зеркале, больше задумываться и вспоминать, наверное, самые леденящие душу моменты своей жизни. В какой-то статье о психологии он вычитал, что не нужно ругать себя за воспоминания и мысли, проще дать им течь, пока они не успокоятся. Он закрывает глаза и видит голубое небо, солнце, которое близится к закату. Тепло, весна, ему снова пятнадцать…