Первое что Санс чувствует — больничный запах медикаментов. Точнее, сложно сказать, что он на самом деле почувствовал, но это точно как-то было связано с препаратами и медикаментами. Он что, в больнице?
Разлепив свои глазницы, тот с трудом заставил свою тушу подняться с койки, хватаясь рукой за череп, который болел так, словно его ударили сковородкой, или любым другим тяжелым предметом.
Осмотревшись, он заметил ещё две койки, на которых лежали Папайрус и Андайн, в больничной робе. На первый взгляд они все были здоровы, но все же было бы лучше убедится в том, что они живы (хоть они и не рассыпались в прах, но все же), а уже потом думать, где они и как попали. Как назло, в голове было пусто, и гудело, как после удара
Первым делом он подошёл к высокому скелету. Кое-как дойдя до брата, хватаясь за стену трясущейся рукой, дабы не упасть, он призвал его душу.
Маленькое чёрное окошко, подобно вкладке на компьютере, высветилось прямо над душой брата. Скелет проверил его ОЗ, затем УР и ОП. Конечно, он сомневался в том, что его брат мог кого-то убить, но он не помнил что произошло. А ведь всякое могло случиться. Может на них напали и, чтобы защитить брата с 1 ОЗ, он решил атаковать и случайно убил нападавшего. Комик надеялся что это не так, ведь тогда Папирус просто сломается от горя и груза вины, а ему это не нужно.
Убедившись что брат в полном порядке и он только без сознания, старший скелет подошёл к подруге и провел ту же махинацию, что и с Папайрусом. У главы королевской гвардии было на три единицы опущено ОЗ, но это не так уж и проблематично. Буквально через пять минут будет полная полоска здоровья.
И все же, что произошло? Теперь, убедившись что все в порядке (он также не забыл проверить свое единственное очко здоровья), можно и задуматься, что произошло, где они и все в таком духе.
Присев на свою койку, Санс уставился на стену напротив него самого. В голове было непривычно пусто, ни одна мысль, даже самая скользкая и противная, какая вообще могла быть, не проскальзывала в его голове, которая хоть как-то могла бы прояснить ситуацию. Тогда невысокий скелет решил вспомнить недавние события.
И первое, что приходит в голову за последние десять минут — человек. Точно, с человеком что-то случилось… Точнее, он что-то сделал. Он до сих пор жив, как бы странно это не звучало.
По его счету это был двадцатый перезапуск. Человек прошёл три раза пацифиста, десять раз нейтральный путь, убивая совершенно разных монстров, в том числе и Папируса, словно пробовал, что же случится, если убить только Ториэль или только Андайн. В те моменты Санс его ненавидел, но ещё не так сильно, как на оставшихся путях. Остальные семь раз человек прошёл, оставляя за собой дорогу из пыли монстров. Санс умер только около пяти раз.
Но, каким-то образом, они до сих пор живы. Это был пацифистский путь, все прошло так же, как и в прошлые разы: Они познакомились со всеми (хотя они и так всех знали), подружились, походили по Подземелью и дошли до короля Азгора. И, магическим образом, король пощадил человека, при этом все обошлось без созывания всех друзей, возвращения мертвого принца и тому подобное, как было раньше. Нет.
Они до сих пор в Подземелье, барьер до сих пор стоит, шесть душ до сих пор в контейнерах. Как Санс потом узнал, они смогли убедить короля в том, что монстрам ещё рано выходить на поверхность, люди не готовы принять новую расу, особенно с такими плохими ассоциациями. Они провели долгий разговор за чашкой золотого чая, обговаривали все детали и обдумывали судьбу монстров.
И вот, человек уже третий год в Подземелье, среди монстров. Руины удалось открыть и все монстры, что там жили, разбежались по всем локациям, хотя некоторые остались жить в своих старых домах. Вместе с вышедшими была и Ториэль.
Как же она была удивлена, когда узнала, что человек жив. Что Азгор пощадил его. Конечно, она была зла на него за прошлых детей и долгое время отказывалась как-либо контактировать с ним, но спустя долгий год они вышли на некое перемирие. Точнее, Ториэль вышла, а Азгор лишь ждал этого дня. Конечно, она отказалась быть снова его королевой и править монстрами, но некую связь они поддерживали. Тонкую, словно паучья нить. Однако комик верил, что через годы им удастся быть хотя бы друзьями.
Вспомнив этот таймлайн, Санс принялся напрягать свой мозг, которого кстати и не было, дабы вспомнить последние события. Единственное что удалось вспомнить, это человека, падающие камни и воду. Вода…они были в Водопадье? Кажется, человек позвал их прогуляться по Водопаду, посмотреть на кристаллы, которые его привлекали, в отличие от большинств монстров, особенно Андайн, но каким то образом ему получилось взять их на прогулку. А потом…что-то случилось и… Начался обвал? Кажется, какие-то камни прилетели ему в голову, от чего он отключился.
Только сейчас он понял, что лишь чудом выжил. Он ведь мог умереть от обычного камня. Все же, 1 ОЗ — это 1 ОЗ
— Ммхх… — от размышлений Санса о том, как он чуть не умер, отвлек стон брата, который так же, как и он полчаса назад, проснулся с болью в черепе.
— Бро? — низкорослый скелет тут же подошёл к брату, смотря на него с волнением в глазницах.
— Санс? Что ты здесь делаешь? Где мы? Что произошло?
Но не успел он ответить хотя бы на один вопрос, как проснулась Андайн с яростным хрипом, словно она не успела набрать воздуха в лёгкие для крика.
— Ублюдок! Кха, — рыбина заходится кашлем, пока два скеле-брата подходят к ней.
— Андайн? Андайн, что случилось?!
Глава Королевской стражи приходила в себя, откашливаясь, будто она вздохнула горку чёрного перца. Придя в относительную форму, она с беспокойством посмотрела на скелетов, которые так же посмотрели на неё.
— Где мы? — спросила она, нахмурившись. Санс многозначительно пожал плечами, в то время как Папирус согласно кивнул.
— Аргх…чертов человек…! Я убью этого засранца!
— Что? Но поч-…- хотел было спросить высокий скелет, но его бестактно перебил его брат.
— Расскажи, что помнишь.
Когда все расселись на койке рыбехи, каждый начал свой маленький рассказ о том, что он помнит. Санс оповестил, что «почти никаких воспоминаний не осталось», лишь то, что они с человеком гуляли по Водопадью и случился обвал.
Папирус так же, вот только он ещё помнит, как на голову брата упал камень, и как младший брат хотел подбежать, но что-то его остановило и он рухнул на землю, прямо возле братца.
— Когда случился обвал, я принялась кричать всем о том, что б они уходили с того места. Вызвала стражу на подкрепление и тому подобное. Когда я хотела уже вас хватать и бежать, меня остановил человек. Они не позволили мне уйти и выстрелили в меня из своего чертового пистолета!
— Наверное поэтому у тебя было понижено ОЗ. Хотя, физических следов я не видел.
— Ты обсматривал меня?
— Только душу на первую глазницу
— Санс, не время для твоих шуток!
Их маленькую беседу остановили шаги, которые подобно грому разносились по коридору. Эхо отбивалось от стен, как мячи, и в конечном итоге больно били по голове. Особенно для скелетов, которые пережили травму головы и короткую потерю памяти.
За решёткой показались они. Высокий человек, в медицинском халате, своих привычных шортах и свитере в полоску в сине-фиолетовой палитре. При свете ламп кожа казалась тусклой, не такой насыщенно жёлтой, а лицо было немного пугающе. Собранные не слишком длинные темно-русые волосы в пучок на голове, вечно закрытые глаза и тонкая линия вместо рта.
— Ты! Ублюдок! Где мы?! — Андайн тут же взбесилась и попыталась атаковать человека, призвав несколько неоновых копий, но те с треском исчезли, а сама рыбо-девушка заметно ослабла.
— Тебе не стоит сейчас применять магию, Андайн. Вы находитесь в секретной лаборатории.
Троица удивленно уставилась на спокойного человека. Душа Санса тяжело рухнула куда-то на дно грудной клетки, а зрачки потускнели, из-за чего и так при не очень хорошем освещении, за решёткой скелет казался мёртвым преступником, что когда-то умер в собственной камере, но его остатки все равно запреты здесь.
Кажется, такая картинка понравились им, потому что, повернув в его сторону голову, они как-то странно подняли уголки губ в лёгкой улыбке.
— Сукин ты сын! Ты…ты нахрена нас здесь запер?! Это какая то шу- Кха!.. — Снова зайдясь кашлем, воительница не смогла закончить реплику.
— Андайн, тебе нужен отдых! Человек! — Папирус перевёл свой взгляд на них, которые продолжали стоять ровно на месте, — Я большой поклонник хорошо посмеятся, но эта шутка ещё хуже чем каламбур Санса! Но! Если этот спектакль закончится то я, Великий Папирус, обещаю тебя простить за эту неудачу и помогу тебе в улучшении своего юмора!
— Это не шутка Папирус. Завтра мы начнём с простых тестов, расписание дня я вам скажу потом, а сейчас отдыхайте, — спокойный голос рассекал слух монстров, словно острый нож режет хлеб.
Словно это все было правдой. Словно они тут действительно застряли.
Не успел человек полностью скрыться за решёткой, как тихий голос Санса прозвучал возле неё:
— Почему, малой?
Они лишь повернули голову и мягко улыбнулись в ответ
— Нам любопытно.
Сотни вопросов и фраз так и остались невысказанными, пока человек уходил прочь, в недра лаборатории.
***
Сколько Фриск себя помнил, им всегда кто-то управлял. С самого его рождения это делали родители. Иди туда, читай это, будь тем. Хотел он этого или нет, ему надо было подчиниться.
Конечно были исключения, подобно проблескам света в пасмурную погоду. Если он на что-то решался, он этого добивался. Таким образом, уже в свои 13 он жил отдельно от родителей и их контроля. Он смог договориться с другом и их родителями (что были весьма приятными и понимающими личностями) о том, чтобы жить у них. Даже предложил оплачивать все деньгами, но они отказали, сказав, что помощь в доме будет идеальной валютой. Таким образом он смог сбежать от родительского контроля.
А потом он упал сюда
Поход был прекрасной идеей. Весь класс собрался и они поехали на гору Эббот в прекрасный день. Откуда Фриск мог знать, что это плохо обернется для него? Кто мог предугадать, что тот свалиться в пропасть проклятой горы и им станет управлять нечто большее. Что-то, за гранью людского понимания. Что-то, что может через него убить всех, а потом перезапустить время вспять, чтобы узнать новые тайны, идя по другому пути.
Что то… страшное.
Красное сердце
Решимость
Сколько раз Фриск проходил Подземелье? Если честно, он сбился с счета на тринадцатом перезапуске.
Вместе с Красной Душой они обошли каждый клочок подземной земли, узнали много интересного об этом мире. Не один раз слушали прекрасную песню из Водопадья, не один раз подслушивали чей-то разговор через эхо-цветы, не один раз проклинали чёртову жару Хотлэнда.
Но Красному Сердцу было мало. Оно чего-то жаждало, куда-то рвалось, словно пыталось вырваться из грудной клетки мальчишки. Оно чего-то желало. И Фриск не мог понять чего.
Сердце велело сказать определённую фразу, Сердце велело пощадить, или же наоборот атаковать, Сердце велело подчиниться. И вскоре пропали «Я» и «Это». Теперь были лишь «Мы».
К Фриск обращались на «вы», имея ввиду множественное число, и сам Фриск о себе говорил не в первом лице. Точнее, за него говорили. Это было странно и непонятно, ведь казалось, что окружающие также в шоке, как и он сам. Но и этого никто не видел. Классическое нейтральное лицо впилось в его кожу подобно паразиту, не позволяя показать хотя бы грусть.
В конце-концов парнишка просыпается от того, что он падает. Каждый хоть раз испытывал это ощущение, ведь так?
И Фриск думал, что это очередной перезапуск. В последнее время у него даже не спрашивали, хотел ли он перезапустить, или нет. Душа сама решала что делать. Мальчишка чувствовал себя сосудом для какой-то нечеловеческой сущности. Как в тех фильмах про одержимость духами или пришельцами.
Но увы, это был не перезапуск.
Человек видел лишь пустоту. Чёрную, непроглядную. Вы когда-то описывали пустоту? Или хотя бы читали её описание? Фриск готов поклясться, что пустота смотрела на него в ответ.
Черт возьми, он готов себе руку отрубить, но на него смотрело несколько десятков пар глаз. Молчаливые тени, что только наблюдали, пугали ещё сильнее чем те, которые двигались вокруг Фриск, прямо как голодные хищники, готовые разорвать нежную плоть дитя.
Его заковали в алые цепи. Такие же алые, как и то самое сердце, как решимость. Фриск бился в конвульсиях, пытался выбраться из красного, но ледяного металла, звал на помощь,
но никто не пришёл. Словно невиновный, которого заставили сесть на колени и положить голову на перекладину гильотины.
Он чувствовал как его тело встаёт с золотых цветов, видел как его руки разрывают ткань реальности, словно кусок бумаги, и из дыры достают белые пластины. Чем-то они напоминали вкладки на компьютере, но тогда человека это не волновало.
Он видел своими глазами, как нечто, контролируя его тело, переписывало реальность как программный код. Словно переписывал игру.
Слезы уже давно бежали по бледному от страха и ужаса лицу. А тени шептались и обсуждали, осуждали и радовались, кричали и хохотали. Были даже те, которые так же не понимали, что происходит.
Фриск стал заключённым собственного тела, в собственном сознании. Он был наблюдателем, который был способен лишь на бесполезные крики и мольбы о пощаде, когда рука наносила смертельный удар по бывшим друзьям-монстрам.
А сейчас Сердце хочет большего.
После того, как оно смогло переписать реальность, оно захватило трёх его чуть ли не самых лучших и интересных друзей. Путем обмана завело в Водопадье, создало обвал и подстроило чужие смерти, подбросив кучки праха на камни и одежду, которую подготовило и украло из прошлого таймлайна.
Парнишке оставалось лишь тихо умолять существо о пощаде его друзей. А также мысленно просить прощение перед Сансом, Папирусом и Андайн за то, что он не справился.
Он не сдержал нечто внутри себя.
