Снова тронный зал. Вокруг множество благоухающих золотых лютиков, которые известны не только своей красотой, но и ядовитостью, из-за чего умер самый первый человек, упавший в Подземелье, а так же юный принц Азриель.
И король поливал их свежей водой, дабы они росли дальше. Возможно, это связано с тем, что эти цветы — единственные, кроме Эхо-Цветов, которые здесь растут. Быть может, эти растения напоминают Азгору о его грехах, не позволяя забыть ту боль и груз, что он вложил на свои плечи.
Все же, он не был готов к новой встрече с человеком. Причину встречи они не сказали, лишь то, что это связано с лабораторией, экспериментами и прочими научными «штуками». Пришли они как раз во время, словно внутри этого человека встроены часы, точнее чем все часы во всем Подземелье. Как и в прошлый раз, они сели за стол, на котором стояли две чашечки ароматного золотого чая.
— Итак… — король хлебнул свой любимый чай и посмотрел на нынешнего королевского учёного, — ради чего ты-…
— Мне нужно разрешение на использование человеческих душ, — грубо перебил человек Азгора, сразу выдвигая свои требования.
От этого король монстров поперхнулся чаем и закашлял. Разрешить использовать души? Единственную надежду монстров на освобождение, которую Азгор создал таким тяжким трудом, и…просто отдать? Он был готов ко всему, но не к этому, не к таким запросам
— Нет.
— Ваше Величество, я понимаю вас, но-...
— Я сказал нет. Это моё последнее слово. Если это единственное, за чем ты пришёл, то можешь уходить.
Человек вздохнул. Что ж, он ожидал этого, как и в прошлый раз. Хотя, будет намного проблематичней, потому что сейчас они выпрашивают запрос на души. А это — единственный способ выбраться из этой подземной тюрьмы. Но у человека другие планы, которые к сожалению не совпадают с мыслями других монстров.
— Ваше Величество, я могу объяснить. Понимаете, у меня есть идеи, которые помогут монстрам.
— Нет, я не разрешаю. Дитя, прости меня за грубость, но ищи другой материал для своих экспериментов. Я не могу позволить единственной надежде всего моего народа исчезнуть в экспериментах. Я… слишком многое отдал за это, — горькие воспоминания ворвались в голову злобным роем пчел и жужжали в голове. Азгор прикрыл глаза и выпил ещё одну чашку чая, пытаясь прогнать ядовитый ком в горле.
Человек нахмурился, слегка жив кулаки. Упорство короля их раздражало, особенно сейчас, когда оно так мешало. Где было его баранье упорство, когда его же дети умирали? Где он был, когда его жена уходила? Они знали — это всего лишь наиграность. Маска храбрости, мужественности, которую стоит разбить.
— Азгор… Я понимаю, вы нервничаете. Я все понимаю. Но мне действительно-…
— Я сказал нет, — Азгор грубо перебил человека, сжимая чашку в лапах, от чего по ней пошли трещины. Черная тень легла на его глаза, пряча их.
Этот цирк начинал раздражать.
— Вы знаете кто такие Амальгаметы? — человек сложил руки на стол, положив подбородок на сомкнутые пальцы.
Король с любопытством посмотрел на них, хотя все равно в глазах читались нотки злости и некой печали.
— Альфис не была тем, за кого себя выдавала, — начали они издалека, преукрашивая «исповедь», — когда она проводила эксперименты, не знаю с разрешением или без, она ввела решимость в души монстров.
Король сильнее сжался. Судя по всему, он знал об этом эксперименте, но не знал о исходе. Ну, оно и неудивительно, Альфис слишком хорошо спрятала все о своей ошибки.
— Поэтому, если вы не хотите, Ваше Величество, чтобы это повторилось… Дайте мне разрешение на использование человеческих душ. Я смогу помочь монстрам, если узнаю структуру души.
Прошли долгие тридцать секунд, король молчал. Человек уже был рад, предвкушая очередную победу, но…
— Дитя. Я не могу дать тебе разрешение. Ты не понимаешь, насколько сильны их души. И я боюсь наихудшего. Поэтому ступай обратно. Найди другую…другой эксперимент, или теорию, я не знаю.
Король отложил разбитую чашку, из которой утекла почти вся жидкость. Точно так же, как и нервы человека. Потому что у них нет времени так долго договариваться. Даже история с Альфис не помогла! От злости темноволосый сжимал кулаки, но виду не подавал. Нет, если он выдаст свое раздражение, это может лишь усугубить ситуацию. Но как? Как мирным путем получить доступ к душам, не прибегая к убийству короля? Ведь это поведёт слишком много проблем, которые не нужны им. Нет, им нужна лишь лаборатория, подопытные и бесконечное время, пока они не узнают все тайны как монстров, так и людей.
А время тикало, король ждал, когда человек уйдёт. Давящая тишина заполнила прекрасный зал с жёлтыми цветами. В конце концов, мирный разговор не помог.
— Азгор, вы должны дать мне разрешение на использование человеческих душ в моих экспериментах, — красные, нет, алые радужки впились в бордовые глаза короля, приводя его в легкое оцепенение.
Дримурр видел эти глаза в кошмарах, ведь такие же были и у его приёмном ребенке. Эти глаза смотрели на него, виня во всех грехах, что совершил старый монстр. Поэтому, когда у человека радужка оказалась алой, как его решительность, легкая дрожь прошла по телу.
— Отдайте мне души
— Я…я не могу.
Его словно затягивало в гипноз, черная змея заманивала его в свои кольца, готовясь убить жертву своим горячим ядом. Голос звучал в голове, заставляя впасть в транс. Азгора затягивало в грязь, в пучину своего сознания. Но что то толкнуло его в спину, заставляя прийти в себя. Что то острое, маленькое, словно человеческая пуля. После этого, пришло жестокое осознание. Человек пытался его загипнотизировать и украсть души. Гнев и ярость бурлила в венах, заставляя мозг закипать.
— Ты должен уйти, — проговорил монстр, в голосе которого слышались рычащие нотки. Но человек даже не дрогнул.
— Нет. Мне нужны души. Вы должны дать мне разрешение, — алые руины продолжали заглядывать в душу короля, словно пытаясь снова ввести жертву в гипноз.
Азгор, на поводу у собственных эмоций, создал трезубец и направил на человека.
— Я и мой народ устали ждать. Мы слишком долго были заперты здесь…Тебе стоит уйти, если не хочешь, чтоб твоя душа оказалась на моем трезубце
Ситуация была напряжений лишь для одной стороны. Потому что человек знал, Азгор не совершит убийство. Это была лишь наигранность, ужасный цирк с клоунами в масках. Ведь Ториэль была в замке. Если она увидит красную душу в контейнере, она снова уйдёт, если не убьёт бывшего мужа.
— Я не уйду, даже если вы меня убьёте. Вы ведь не хотите, чтоб Ториель ещё больше разочаровалась в вас? — в самое яблочке, в самый центр гнойной язвы.
Душа болезненно забилось в грудной клетке и трезубец с треском исчез. Ещё одна больная тема.
— Она каждый день ходит туда, где похоронены дети, которых она не смогла спасти. Вы знали это? Знали, как она плачет над гробами? А как с болью смотрит на души? Вы не искупите эти грехи, — они встали из-за стола и медленно стали подходить к королю, сложив руки за спиной, — вам предназначено гореть в аду.
Азгор, хоть и был королем, но являлся очень мягким и ранимым внутри. На его душе можно было играть как на скрипке, стоило только подобрать правильный смычок. Тогда манипулировать им не составит и труда. А эти струны называются «Семья» и «Вина». Все очень просто, если ты желаешь этого.
— Но вы можете ослабить их. Помогите мне и я помогу всем.
Красные глаза с интересом изучали черты лица огромного монстра. Человек стоял от него на расстоянии вытянутой руки.
Играла прекрасная музыка
***
***
Зайдя в лабораторию, они не стали терять время. Первой подпольной душой стала «Храбрость». В теории, она была одной из самых близких к душе «Решительности». Контейнер стоял на столе в лаборатории, Тестовой Комнате, а сам человек тем временем подготавливал абсолютно все: и блокноты для записей, и диктофон, и фотоаппарат, и хирургические предметы.
«Запись 004
Удалось получить разрешение на использование человеческих душ. Первое действие — изучение оболочки. На ощупь гладкая, но не скользкая. Даже твёрдая, словно…гладкий камушек, но в прочности мы не уверены…
Поговаривают это, человек нежно ощупывал душу, которая в руках стала ещё ярче сиять.
…По ощущениям не хрупкая, имеет небольшой слой. Возможно, внутри что то есть, т.к. душа имеет неопределённую массу. Нельзя сказать сколько именно, приблизительно около 100 грамм…
Лампы были настроены и светились прямо на стол, на котором уже лежали скальпель, расширитель, несколько трубок, шприцы и ещё много других инструментов. Аккуратно положив душу на железный холодный стол, человек одел перчатки, маску и очки, не забыв все продезефенцировать. Ещё неизвестно, может ли душа подхватить инфекцию.
…Первый надрез…
Скальпель вошёл в душу как горячий нож в масло. Проведя вдоль сердца, человек пальцами раскрыл отверстие. Как они и предполагали, есть небольшой слой. На ощупь немного шероховато, а так же слизко. Внутри что то есть.
…Использую расширитель, дабы пробраться внутрь души. Она не полая, что-то находиться внутри души, скорее всего жидкость…
Что сказал, то сделал. Внутри и вправду находилась жидкость, больше напоминающий слизь или кисель. Она была красного цвета с разводами чего то рыжего. Несколько осколков от рыжего слоя попали на хирургический стол. Когда они закончат, то обязательно соберут все это и исследуют отдельно. Для исследования «внутренности» души, человек взял шприц и взял образец этой самой жидкости.
…Неизвестная субстанция, напоминающая РШ, но мы не уверены. Это, как и осколки, отправляются на анализ. Заливаем душу, строим схему и делаем наброски. Конец записи.
Взяв хирургическую нить, человек принялся аккуратно зашивать душу. Им ещё предстоит понаблюдать за ней и исследовать все полученные образцы. Этот эксперимент очень очень интересный. Так же, были бы ещё неплохо взять для сравнения душу монстра. Хотя, душа не может отдельно прожить без тела… Значит, придётся резать на живую. Сколько у него ещё осталось подопытных? Надо будет пересмотреть фотографии, сделанные роботами, и переслушать диктофон. Возможно они что то упустили.
***
***
Еду принесли только ближе к вечеру. Часы показывали без пятнадцати шесть. Папайрус ел обычную кашу, закусывать белым хлебом. Печально посмотрев на уже остывшую порцию брата, он перевёл свой взгляд в сторону низкого скелета, что скрутился в калачик на своей койке.
— Брат… Ты должен поесть
— Сорри бро, но у меня нет аппетита
На этом диалог окончился и Папс тяжело вздохнул. Послышались шаги в коридоре, словно кто то еле-еле переставлял ноги, но одновременно кто то шёл рядом. Человек? А кто с ним? Ещё один несчастный? Неужели новый невинный монстр попал в ловушку жестокого человека, что когда то был добрым другом?
Но нет. Это был не новый подопытный, а старый друг.
Андайн, дождавшись когда человек откроет дверь, зашла в палату. Выглядела она не ахти. Некогда ярко-красные волосы, всегда завязанные в высокий хвост, были растрепаны и, казалось, слегка поблекли. Чешуя тоже потеряла здоровый цвет, становясь серо-синей. И это все помимо синяков, которые не успели залить, но стали меньше.Андайн выглядела не как воительница. Она выглядела как пострадавший, после ужасной катастрофы, войны даже можно сказать. Хотя, с одной стороны, так и есть.
— Андайн! — Папайрус подорвался с постели, роняя хлеб на пол и подбежал к подруге. Он хотел её обнять, но быстро остановился, боясь нанести урон.Воительница улыбнулась и сама обняла друга.
— Я тоже рада тебя видеть, костеголовый, — рыба была холодной и худой, что сильно беспокоило высокого монстра.
— Ты хочешь есть? Я могу поделиться с тобой, тебе надо набраться сил!
Взяв капитана за кисть руки, он аккуратно повел её в сторону койки и дал новый, нетронутый кусочек хлеба и отдал пол порции. Тот, что валялся на полу, Папайрус завернул в салфетку. Он потом оставит это вместе с грязной посудой у закрытой двери, дабы робот потом забрал.
Андайн кивнула, поблагодарив лучшего друга, и принялась есть.
— Рад, что ты жива, — пробурчал Санс, привычно улыбаясь. Зрачки его исчезли в пустых глазницах, так что улыбка выглядела приклеенной и неестественной. Но низкий монстр точно был рад тому, что подруга жива. Пока что, это единственная хорошая новость за последние несколько дней.
Человек, недолго наблюдаешь эту картину, ушёл обратно в свой кабинет. От глаз скелета не укрылась пыль на белом халате. Была ли это пыль Андайн? Или здесь есть ещё кто то, над кем издевается это чудовище? Если это так, то они точно застряли и план побега становится все труднее и труднее. Ведь теперь надо учитывать то, что есть ещё группа бедняга, попавшие в стальные лапы этой ужасной лаборатории.
Уже три дня их не трогали. Не звали на тесты, на проверки, ничего. Подъем, завтрак, перерыв, обед, перерыв, ужин, отбой. Возможно раньше Папйокс бы подумал, что человек решил изменится, ну или другая пацифичкская хрень. Но после происшествия с Андайн он уже ничего не знает, не уверен в собственных мыслях и догадках.
А вот Сансу кажется, что это затишье перед бурей. И это пугало. Душа пугливой птицей билась в грудной клетке, желая освобождения от холодных цепей. Но увы, в глазах бусинках сверкает отблески металлической ножа и порванные крылья падают на пол под крики несчастного создания. Кровь заливает все.
