Другое Солнце

      Как ни странно, но от пережитого в реальности, человеку снились не эротические сны. Сон про войну, глупую войну. Во всем виновато золото. Много золота, которое по объему заняло бы большую пещеру. Южная и северная часть одной страны не поделили желтые монеты, на которых изображен дракон… и всколыхнулось в нем что-то знакомое, родное, его по праву, его по крови… Неприятно кольнуло в бок, и Святослав проснулся.       Неприятно в бок кольнул его Эр. Гном любил спать посередине постели, широко расставив ноги и руки, не давая Святославу и шанса, удобно расположиться на довольно большой кровати. Локоть впился в ребро. Человек двинулся к краю кровати и болезненно застонал — тело будто перемолотило. Болели кости, тянули мышцы, ныли суставы. Ткань простыни и одеяла казалась грубой наждачной бумагой. Чувствительность кожного покрова грозила свести с ума. Ощущение циркулирующей по организму крови вызывало головокружение, а сокращение мышц, пульсация, расширение и сужение органов так и вовсе сеяло панику. Стон больного разбудил гнома. Эр выпучил глаза, рассматривая неподвижного Святослава с застывшей гримасой боли на лице.       — Плохо? По глазам вижу — плохо. Сейчас, сейчас…       Эр накинул штаны и выбежал из комнаты. Через пару минут вернулся с кружкой в руке. Святослав понюхал подставленную к губам жидкость и застонал сильнее.       — Надо, надо. Похмелье от вишневого вина им же и лечат, — ворковал гном, насильно и заботливо вливая розовую жидкость в предусмотрительно открытый рот.       В болезненном состоянии виновато вне сомнений не похмелье, но сказать, объяснить ни сил, ни желания не было. К удивлению больного, вино подействовало как обезболивающее, и через пару минут организм получил передышку — боль притупилась, чувствительность не была больше так остра и невыносима. Святослав вымученно улыбнулся и прошептал: «Спасибо».       Эр отвел в умывальню, помог помыться. Святослав хоть и робел, но не сопротивлялся. Эр слова не сказал о прошлой ночи, впрочем, как всегда. За молчаливость человек гному был благодарен. Работать в таком состоянии, разумеется, невозможно. Стоило об этом предупредить хозяйку. С помощью гнома, Святослав натянул свободные штаны и широкую майку. Он вышел в гостиную, поддерживаемый с одной стороны заботливым гномом, и застал за обеденным столом остальных братьев. Фок кинулся на встречу и неожиданно засосал опухшие губы, ошалевшего Святослава, в мокром поцелуе.       Эр оттолкнул нахала.       — Так можно уже! — взревел тот, словно зверь в гоне.       — Плохо ему. Не видишь, что ли?       Фок присмотрелся к по-настоящему болезненно бледному лицу, виновато улыбнулся, подхватил с другой стороны и повел к столу.       — Кресло принесу, неудобно же на стуле сидеть-то! — спохватился Од и помчался в неизвестном направлении.       Бледная кожа на лице больного слегка порозовела. Он уткнулся глазами в пол, чтобы не видеть Нола. Держащие с двух сторон Фок и Эр, тоже волновали своей близостью.       Од примчался, уверенно неся большое и, вероятно, тяжелое кресло. Святослава усадили, а Фок и Од, ворча друг на друга, уселись по обе стороны от паренька. Нол взял слово, и Святослав понял, что вчера такое нужное и одновременно непонятное определение «связующий» — ему не почудилось.       — Святослав, — сказал старший, впервые назвав паренька полным именем, — мы знаем, ты встречался с драконом, который рассказал тебе о связующем. Все правда. Когда гном хочет делать нечто другое, отличное от оружия и доспехов, то ему нужен закрепитель, стабилизатор. Не каждое существо подходит на роль связующего, но если найдется, то становится членом семьи.       — Мужем или женой, — сказал довольный Фок и, смеясь, похлопал растерянного паренька по плечу.       — Да, — сказал Нол и улыбнулся, наблюдая как Святослав нервно теребит край майки. — Иллюзорные вещи, сделанные нашими руками, становятся реальны, потому что ты способен связать тонкие, невидимые для других нити иллюзии и проявить их в реальность на силе любви.       — В твоем случае достаточно и симпатии, — влез Од, замечая, как Святослав глаза округлил на слове — «любовь».       — Пока симпатии, но кто знает, что будет в будущем… — сказал многозначительно Фок и подмигнул.       — Почему я? — задал Святослав вопрос несмело. Ему хотелось верить в неожиданно привалившее счастье, хотелось рассмеяться и облегченно вздохнуть. Он стал для кого-то в этом мире важным и нужным. Хотелось в услышанное верить, но именно вера сейчас подводила. Слишком хорошо, необычайно удачно. Разве так бывает?       — Сложно сказать, почему ты, — ответил Нол, а чуть поразмыслив продолжил: — Первым это понял Эр. Когда я попросил поделиться с тобой одеждой, наш младший брат из вредности отдал тебе обувь, которую сделал сам. А после сильно удивился, когда понял, что ты ее на самом деле носишь. Кроме тебя и Эра обувь никто не видел. Затем каждый из нас решил подарить тебе что-нибудь от себя, закрепив подарок ритуалом. Так мы поняли, что ты подходишь связующим для каждого из нас. Это большая редкость и невероятная удача.       — Прости, мы ничего тебе не сказали, — Од смотрел виновато. — Ритуал требовал твоего полного неведения. Этой ночью…       — Это было незабываемо! — выпалил Фок, и гномы засмеялись.       — Это правда, — согласился Нол, — но также это признание тебя нашим связующим, ритуал вхождения в семью.       — И? Я вошел в семью? — спросил Святослав. Неверие покидало, но еще маячила тень мерзкого неправильного чувства.       — Да, — сказал громко Эр, и все повернулись в его сторону.       — Эр как младший, считается невинным в семье, поэтому во вчерашнем ритуале его действие было завершающее и главное, — пояснил Од.       — В общем, ты больше не наш гость, а наш муж, — хохотнул Фок и потрепал, смутившегося нового статуса, Святослава.       — Можешь выбрать любую комнату в доме. На работу ходить не обязательно, — сказал Нол.       — Меня вполне устраивает моя нынешняя комната и работать мне нравится, — затараторил связующий.       — Никто тебя не принуждает. Просто знай — теперь ты равен нам, — спешил заверить старший. — И еще… иногда мы будем просить тебя побыть связующим.       — Что я должен делать? — спросил Святослав, зная ответ, но лучше услышать его от гномов, так сказать, закрепить уверенность.       — То же что и делал раньше. На силе любви проявлять сделанные нами предметы. Но теперь эти предметы будут видны всем, — сказал довольный Фок, неясно чему больше радуясь. Зная Фока, скорее шансом пользоваться связующим исключительно с целью проявлять силу любви, а то, что сделанные им иллюзорные вещи материализуются, будет хорошим дополнительным бонусом.       — Сейчас отдохни. Фок сходит в кафе, отпросит тебя на пару дней, — сказал Нол, а обращаясь к братьям добавил: — Од, накорми. Эр, принеси новой одежды.       Братья охотно закивали и разошлись по делам. Нол отнес человека на руках до кровати. Святослав сначала заупрямился, но сдался и охотно руки на шее закрутил. Почему бы и нет? Разве не может сильный муж отнести на руках ослабленного, отчасти по его же вине, другого мужа?       Проснулся Святослав на следующее утро. Выходит, сутки проспал. Лежал в уютной постели, к ощущениям в теле прислушивался. Он глаза открыл и увидел перед собой встревоженное лицо.       — Слав, как ты? — спросил знакомый женский голос.       — Я остаюсь, — сказал Святослав и улыбнулся.       — Знаю. Поэтому и пришла помочь. Гномы думали, что ночью переусердствовали, переживали очень. Но я объяснила — они не причем. Хм, они, бесспорно, тоже виноваты. Но ты ослаб, потому что связь теряешь с одним пространством, чтобы закрепиться в другом. Вот и крутит, всего выворачивает. Пару раз у меня также было, но вскоре научилась быстро восстанавливаться.       — Вы меня научите… так же путешествовать? — спросил Святослав, принимая сидячее положение.       — Тебе не учиться этому надо, а вспомнить себя — навык сам вернется.       Святослав кивнул. В новом пространстве закрепился, теперь с памятью нужно разобраться.       — Расскажите, как это путешествовать? О других мирах расскажите, — попросил он, и глаза от нетерпения заблестели, словно кто внутри свет яркий включил. До этого был полумрак, а теперь светло стало. Светло как при ярком, красном Солнце.       Святослав хохотал над шутками Верховной, сам шутил и требовал больше историй. Он шел на поправку, а главное он остается. Еще одно существо сумело вырваться, сумело выбраться из вязкого болота, коим и было его существование на далекой Земле. А значит все у него теперь будет хорошо и все у него получится. Верховная пробыла полдня и ушла более чем довольная. Святослав передал ей пару листов бумаги с пометкой — «для Лада», где старательно записал сны, особенно сны о войне.       В обед пришла взволнованная гарпия, а как увидела улыбающегося, румяного Святослава сперва разозлилась — Фок наплел ей непонятно что. Но также быстро остыла, как и завелась. Она обняла и велела себя беречь, и отпуск на неделю дала. Тыквенный пирог Святослав съел сразу же, не пожелав делиться. Вообще состояние больного было чрезвычайно удобно. Можно немного покапризничать, беспомощно опустить руки, и гарпия заботливо кормила из ложечки. Можно печально закатить глаза и Од мчался взбивать, и так мягкую, подушку. А еще можно попросить Фока сделать массаж ног, сославшись на онемение всех пальцев сразу. И не важно, что зашел он на минуточку спросить как дела, а ушел через час с натруженными пальцами на руках и приличным бугорком в штанах. И то, что Эр сам вызвался обтереть Святослава влажным полотенцем совсем неудивительно. Полотенце пахло лесом. Свежий аромат заполнил комнату, в детство вернул, но не в его детство, которого он толком и не знал, а кого-то другого мальчика, маленького, но несомненно смелого.       После ухода гарпии, Од привел неожиданного гостя. Представил как давнего знакомого, у которого для человека есть кое-что особенное. Темный эльф чуть ли не пополам согнулся, протискиваясь в небольшую комнату. Вид он при этом имел весьма и весьма довольный. Дроу сел на кровать, та жалобно скрипнула, но не сломалась, хоть Святослав мысленно с ней простился.       — Лежи, лежи, не вставай. — Махнул он рукой, когда паренек засуетился, больше нервничая от перспективы упасть со сломанной мебели. Хотя визит темного эльфа тоже стал неожиданностью.       — Я настоек разных принес для восстановления. Быстрее поправишься — быстрее в другой мир за кофе сгоняешь, — сказал и принялся выставлять на стол баночки и пузырьки разных цветов и размеров.       Святослав на шею темному кинулся от ощущения схожести, родства что ли. Он нашел такого же сумасшедшего любителя кофе. Темный так сильно хочет выращивать кофе, что пришел к человеку, которого видел то всего один раз. Сам нашел и о здоровье его заботится.       Темный обнимать в ответ не стал. Дроу сложные существа. Чтобы заслужить их доверие надо сильно постараться. Можно, конечно, попросить бывшую учительницу раздобыть из другого пространства мешок кофе. Но Святослав, во-первых — не хотел терять, как ему казалось, понемногу зарождающуюся дружбу с дроу, а во-вторых — принести кофе из другой реальности для него было стимулом, как можно быстрее вспомнить полезный навык. Он сам хотел добыть для себя и для эльфа кофейных зерен. В будущем и для жителей города. Ведь мечта о собственной уютной кофейне никуда не делась, и именно здесь мечта превратится в цель. К цели и инструменты нужные найдутся. Мечта больше мечтой не будет, а будет реальностью.       — Этот чай специально для тебя. С гномами не делись.       На стол легли пару черных картонных пачек с белым кругом в середине.       — Почему гномам нельзя?       — Лунный чай, или чайлун — бодрит, снимает усталость. Хоть сутки с гномами кувыркайся, силы тебя не покинут. А если выпьют гномы, то сам понимаешь — затрахают.       Святослав покраснел, взгляд отвел.       — Вот и румянец появился! — хохотнул эльф. — А то был бледнее моей задницы.       Святослав хотел возразить — он такой с рождения белый, и сравнение с задницей темного эльфа неуместно, но эльф махнул рукой, заранее зная, что человек хочет сказать. Он встал и направился к выходу.       — Простите, а как ваше имя и как мне вас найти, когда я зерна раздобуду? — спросил Святослав.       — Найду я тебя сам. А имя мое Берси, — ответил тот, и человек засмеялся.       — Вам имя подходит. И впрямь как медвежонок.       Дроу остановился, нахмурился.       — Откуда знаешь значение моего имени?       — В детстве увлекался скандинавскими легендами. Берси в переводе с древнескандинавского означает — медвежонок, — говорил Святослав растерянно, наблюдая как темный эльф шевелит ушами, к каждому слову прислушивается.       — Нет, ты ошибаешься. Это не древний какой-то там язык, это язык первых эльфов, — сказал и вышел из комнаты.       Святослав еще долго размышлял о схожести и различии двух миров. Солнце хоть и круглое, но все же разное. Кофе не было, но кафе было. Пироги есть, правда начинки разительно отличаются. Вряд ли там, где он раньше жил пироги с начинкой из мелко рубленных желудей смешанных с медом диких пчел будут иметь спрос. А здесь пироги ценились у орков. Желуди орки считали лечебными и ели их в любом виде и помногу. Язык древних викингов скандинавов и вовсе оказался языком первых эльфов. Еще в том мире откуда он пришел, одному парню было одиноко, грустно и улыбался он изредка. В Старом Мире этот парень другой — симпатичный, улыбчивый и счастливый.       Поздно вечером, когда весь дом готовился ко сну, пришел тот, кого Святослав никак не ожидал увидеть. Его привел Од, который на сегодня превратился в своеобразного слугу для молодого господина. Святослав вроде и чувствовал себя хорошо, и откровенно говоря, не понимал, что вызвало повышенное к нему внимание со стороны сильных и необычных существ Старого Мира.       Муж гарпии попросил гнома выйти. Од колебался и косо смотрел на Верховного. Что одному из могущественных существ понадобилось от их связующего? Од вышел, но явно от двери далеко не ушел.       — Пришел поздно. Раньше не мог. Вижу ты озадачен. Я тоже.       Гость ловко сел на стол.       — Добрый вечер, — вежливо поздоровался Святослав и стушевался, не зная, как себя вести с незнакомцем.       — Хочу помочь тебе вспомнить.       Святослав взбодрился, вылез из-под одеяла, благо пижама на нем новая, добротная. Он сел напротив — так удобней говорить, да и надоело весь день лежать.       — Моя специализация — память. Могу ее изменить, переписать, встроить то, чего никогда не было, а существо будет уверенно, что было. Во время нашего разговора на дне рождения, я не увидел у тебя памяти до пяти лет. Это стало для меня неожиданностью. Твой случай вызов для меня.       Верховный замолчал. Святослав смотрел на спасителя с легкостью в теле. Связь с тем местом, где он жил и которое домом не назовешь, оборвана окончательно. Он житель Старого Мира. Визит дроу, с которым его объединяла любовь к черному напитку, а теперь помощь Верховного — это настолько правильно и естественно. Естественно для него, как для человека, принадлежащего этому миру, этому времени, что течет в этой реальности, под этим красным Солнцем. Даже если он узнает, где родился, Старый Мир все равно останется домом как мир, так великодушно его приютивший.       Верховный улыбнулся. Он видел, понимал чувства человека. За дверью кто-то громко кашлянул, и он, ничуть не смутившись, продолжил:       — Будем встречаться раз в неделю.       — Можно в кафе, где я работаю? — спросил Святослав, радуясь гениальной идее. Хозяйка постоянно на мужа жаловалась — видит его не часто и скучает очень. А один интересный дроу откровенно и навязчиво ее обхаживает. Темный эльф человеку был симпатичен, но знал он, что гарпия мужа любит. Так Святослав отблагодарит Жанну. Отблагодарит за то, что не отвернулась от чудного незнакомца с парой золотых монет в кармане.       — Одобряю твой выбор, — сказал Верховный, понимая замысел человека. — Со следующей недели и начнем.       Он также ловко спрыгнул, обратил внимание на темные коробки с Лунным чаем.       — Возьму в качестве платы за помощь, — сказал и шустро сунул коробку в карман широких брюк, и ушел не прощаясь. ***       Верховный пришел в кафе на следующей неделе. Святослав к этому моменту восстановился, успел три дня поработать и изнервничаться в ожидании своего спасителя. Как и гарпия, хоть и виду не подавала, что с нетерпением ждет мужа. И кружила возле их столика, и едой лучшей угощала, при этом вид имея равнодушный. Но глаза ее улыбались и движения были взволнованными.       Верховный потребовал рассказать, что Святослав помнит о детстве. Говорить не утаивая, говорить как сухую информацию, как факт, убрав эмоцию, убрав свою оценку происходящего. Святослав старался. Он старался говорить о том мальчике, которым он когда-то был, но который остался в прошлом, далеко в другом мире. Верховный слушал, вопросы уточняющие задавал.       В конце беседы вывод сделал — все не так плохо, как ему вначале подумалось. Святослав вспомнит. И ранее детство, и мир свой родной вспомнит, и имя отцом и матерью данное. Вспомнит, несомненно, с помощью Верховного. Тот, казалось, несколько десятков лет сбросил. Шутил, смеялся, с женой заигрывал. Святослав догадался, что он для Верховного подопытная зверушка. Догадался, но ничуть не расстроился. Перед магом встала сложная, но весьма интересная задача, которую он обязан решить.       Разговор прошел сложно и выматывающее. Святослав, прокручивая в голове встречу с Верховным зашел в свою маленькую комнату и растерялся, обнаружив Фока. За разговорами он забыл, что тот утром перед выходом из дома поцеловал в губы и прошептал на ухо, что ему нужна помощь. Смастерил он что-то необычное и хочет проявить это в реальности. Проявить это можно исключительно с помощью любви. То есть с помощью соединения душ и соития тел.       Фок был на удивление нежен и разработал Святослава не только пальцами, но и языком. Гном не успел проникнуть в хорошо увлажненную дырочку, как в комнату вошли Нол, Од и Эр. Каждый на перебой прося помощь, окружили своего связующего. Святослав возбужденный, распаленный ласками, с похотью в глазах тянулся к каждому за поцелуем и понимал, чувствовал, что ему недолго до любви осталось. Возможно, для воплощения иллюзорных вещей в реальность достаточно симпатии, но симпатии точно недостаточно для чего-то большего, для чего он и сам не знал. Пока не знал, но обязательно узнает.       Нол буквально усадил на свой член, шею и спину лаская. Фок и Од — занялись любимым членом. Ворчали друг на друга, толкались, попеременно лизали и посасывали. Эр толкался в маленький, теплый рот Святослава и привычно молчал, губы кусал, кулаки сжимал. А потом Од долго растягивал анус связующего. Намеренно двигаясь торопливо, проникая глубоко, стенки расширяя. Первым к брату присоединился, конечно же, Фок. Проявляя небывалое терпение, он проталкивался понемногу, целуя паренька везде, где смог дотянуться — и плечи, и шею, и руки, и губы. Од замер, разрешая брату двигаться, расширить выгнутой головкой сильнее. Святослав то прижимался к груди лежащего под ним Ода, то к груди Фока, и каждый раз получал поцелуй в награду за стон, за смелость, за трепет тела. Он чувствовал болезненное растяжение, но и ласковый жар. Словно жидкий, не обжигающий огонь колыхался, волной наплывал на тело. Влажно от пота, горячо от соприкосновений. Два брата покинули растянутую дырочку с довольными лицами. Святослав был уверен, что на какое-то время Фок и Од перестанут ворчать друг на друга.       Нол руками крепкими обнял и вошел плавно, проскользнул в хорошо увлажненную и растянутую попу. Эр снова выглядел так, будто его уговаривать надо. Святослав шепнул младшему пару слов на ухо, и тот неожиданно согласился. Братья озадаченно переглянулись. Но все было просто — пообещал человек следующей ночью взять младшего, пообещал без свидетелей.       Гномы то двигались оба медленно, то двигался Нол, а Эр замирал, глаза закрывал и чувствовал, как жарко и мокро внутри. То младший резко глаза распахивал и ускорялся, и тогда Нол останавливался, подбадривал брата, давая ему возможность насладиться движениями.       Ночь была долгой, яркой, сумасшедшей, выматывающей. Святослав пожалел, что не выпил чая для бодрости и сил от темного эльфа. Значит в другой раз подзарядится обязательно, а то, что другой раз будет и наверняка скоро — сомнений не было. А еще этой ночью он понял, что выполнил ритуал, ради которого покровители отправили его в Старый Мир. С гномами переспал, подарки получил. В тайном обществе были уверены — кроме ожерелья прекрасная богиня Фрейя получила от гномов кое-что еще. Может любовь, может власть над ними. Этого Святослав, наверняка, не узнает. Но он знает, что получил он сам. Он получил самих гномов. Человек и четыре гнома нужны друг другу. Святослав держится в этом мире благодаря мастерам мечей, топоров и не только. Но и четыре брата зависят от него. Зависят от своего связующего. ******       — Кажется я нашел жителя моего мира, — сказал Лад, усаживаясь на предусмотрительно подложенную под попу подушку. Его человеческое тело, хоть и отличалось многим от настоящего человеческого, боль оно чувствовало так же, как и удовольствие.       — Это тот беленький крольчонок? Маленький и сладенький? — спросил Бран, обвивая будто руками-змеями тело Лада.       — Эй, он вообще-то пространственник и связующий.       — У гномов? У мастеров, что живут в конце площади в четырёхэтажном доме?       — Ты за ним следил?       — Самую малость. Надо же было знать с кем мой Ладушка в парке встречался.       — Что ты о нем думаешь? — дракон дёрнул головой, но про обидное имя ничего не сказал.       — Хорош крольчонок. Так и просится на завтрак с полевой травой и под вино медовое, — сказал и ловко от кулака увернулся. — А если серьезно, то гномам повезло. Ценный экземпляр. И это все, — он развел руками.       — Да, и я вижу жизнь начиная с пяти лет. Ни момент рождения, ни прошлых воплощений… Мне Марта передала записанный человеком сон. Послушай: «Глубокое озеро по средине поляны. Вокруг деревья лиственные, зелёные. Поляну делит линия как граница. Много воинов. И в голове понимание — идёт война. Давно идёт. Война за монеты из золота. В озеро бросают умерших, каждый со своей стороны. Мертвые враги перемешиваются в мутной воде. И если живому прыгнуть в озеро, то можно что-то сделать или кем-то стать. Не знаю. И я проснулся.»       — Похоже на твой мир, — сказал Бран, устраивая голову на худых коленях.       — Похоже… — ответил Лад, взволнованно перебирая черные локоны дракона.