Другое Солнце

      Красный кристалл освещал часть комнаты, но для небольшого помещения этого было достаточно. Четыре гнома сидели слишком близко, еще чуть и их носы будут тереться друг о друга.       — Дверь на ключ закрыл? — спросил Фок.       — Да, но я думаю это лишнее, — сказал громко Од.       — Шшшшш… — зашипел на него Фок, — тише, осторожность не помешает.        — Не спорьте. Начнем, — прошептал Нол. — Братья, я думаю вы знаете, зачем я собрал вас в столь поздний час.       Гномы дружно закивали.       — Фок, как у тебя дела?       — Отлично, мой нож он носит с собой, и попка у него горячая, узкая…       — Без подробностей, — остановил его Нол. — Дальше Од. Что у тебя?       — Книга подарена. Поскольку книгу сделал я, то чувствую — он и заметки в ней делает, — сказал он, радостно улыбаясь.       — Хорошо. Я браслет на руку надел, с размером вроде не ошибся. Эр, как у тебя дела?       — А никак! — выпалил младший. — Я столько ему всего подарил, а он не заметил — откуда и ножны ручной работы и кость черной медузы для письма. И между прочим, с размером, дорогой братец Нол, ты ошибся. Велик ему был браслет. А кто застежку сделал? Я! Опять я!       — Как он заметит? Ты же ночью вещи в комнату приносишь и не разговариваешь. Он мысли читать не умеет, — оскалился Фок.       — Ой, замолчи, не все такие шустрые и разговорчивые как ты, — зло выплюнул Эр.       — Не ругайтесь. Эр, остался только ты. Ты же понимаешь — без тебя ритуал не имеет смысла. Ты должен все скрепить и завершить, и будь добр — поспеши, а то времени мало осталось, — сказал Нол.       — Он к дракону ходил. Сам догадается, — пробурчал младший и насупился.       — Нет. Не догадается, — серьезно сказал Од. — Он же считает, мы с ним развлекались. Не могу забыть его лицо, когда он за поцелуем потянулся, а я… — гном с сожалением махнул рукой и взгляд отвел.       — Од, ты же сам знаешь… до полного завершения ритуала поцелуи запрещены. Если у Эра получится, целуй своего ненаглядного сколько хочешь, — подбодрил брата Нол.       — В общем, Эр, крутись как хочешь, но завтра же с ним переспи! — подытожил Фок и стукнул кулаком по столу, и глаза его заискрились в нетерпении. Видимо слова брата о возможности зацеловать ненаглядного подействовали, как красный цвет на быка. И правда, аж пар из носа пошел, и сам он весь взъерошился.       Младший ничего не ответил, встал и вышел из комнаты. Стоит отметить, что комната для собрания была выбрана как раз Эра. Трое братьев растерянно переглянулись, а затем и вовсе опечалились. Из-за нелюдимого младшего, удачный шанс обрести связующего сводился к нулю. ***       «Связующий» — Святослав гонял слово в голове, перекатывал словно мяч, прислушивался к внутренним ощущениям, смаковал на вкус, нарочито громко причмокивая. И ничего. Ни одна струнка не дрогнула, сердце не екнуло, под ребрами не кольнуло. Он перевернулся на бок и глаза округлил. Вот буквально минут пять назад кружка на столе не стояла. Как попала? Или он сам себе заморочил голову размышлениями и не заметил большую, белую кружку с чем-то подозрительно крепким? Святослав понюхал красную жидкость. Вино. Причем очень вкусно пахнущее вино, которое черт знает как появилось на столе. Неудачный опыт подсказывал — не стоит пить неизвестную жидкость. Повторения недавнего подвига не хотелось.       Покрутившись с боку на бок пару минут, он так и заснул со словом «связующий» на устах. Снилось нечто светлое и замечательное. Кто-то укутал теплом, влажным теплом, волнующим. Он посмотрел на ноги и увидел Эра. Гном возился внизу, делал приятное, расслабляющее. И было хорошо, и понимание — это же Эр, он не навредит. Хотя откуда такая уверенность? Святослав же слова от него не услышал, и взгляд его хмурый, и движения резкие, совсем недружелюбные. А и ладно, зато он так нежно член вылизывает. Конечно, происходит волнующее действие во сне. Не на самом же деле! Святослав застонал, неожиданно открыл глаза и пожалел. Решение зажмуриться и притвориться спящим было правильным в неловкой ситуации, но его открытые, испуганные глаза так некстати заметили. Эр застыл у ног с членом во рту. Молчун владел техникой глубокого минета не хуже самого Святослава. Гном не двигался, Святослав молчал. Но из положения столь щекотливого надо выходить, а то так и ночь пройдет в молчании и бездействии.       — Поговорим? — спросил Святослав на разговор не надеясь. Вопрос задал, чтобы обстановку разрядить.       Эр закатил глаза и нахмурился. На беседу он не был настроен. Но настроен действовать, решительно действовать. Он двинулся, плотно прижимая губы к нежной коже и делая сумасшедшие движения языком. Святослав тоже закатил глаза и откинулся на подушку. Сопротивляться было бесполезно. В конце концов Эр сам изъявил желание, хоть непонятно почему. Но мысли улетучились, когда волшебный рот, а по другому его не назовешь, продолжил обхаживать, окончательно проснувшееся достоинство паренька. Гном сосал беззвучно. Всасывая в себя член, он принимал глубоко в горло, не кашляя и не давясь, а хмуря брови и сильно упираясь носом в живот. Святослав отдался, отбросил неловкость и жадно вслушивался в сопение гнома, не желая пропустить ни одного всхлипа, ни одного стона, ни одного причмока. Но слышал лишь тихий скрип кровати и тяжелое дыхание двух существ.       «Интересно, а как бы он стонал подо мной?» — промелькнуло в голове Святослава, — «Извивался, шептал не останавливаться?». Но ведь невозможно это. Святослав привык отдавать себя, и никто никогда не хотел отдаться ему.       Эр остановился, вытер рот и начал раздеваться. Перед Святославом молчун Эр, с которым он и не говорил толком. Но именно, потому что перед ним молчун Эр — человек не против. Желание естественное, и ни одной мысли о неправильности не проскользнуло. Происходящее так и должно быть. Нет, не так. Именно так должно быть и никак иначе. Соединиться с Эром, с младшим из братьев, с гномом, что смотрит растерянно.       — Как мне лечь? — спросил Святослав дружелюбно, надеясь хоть слова услышать от гнома. Но тот промолчал и лег рядом, спиной отвернулся. Правильно, Эр же скромный, неразговорчивый и явно стесняется проявить инициативу.       Святослав прижался к спине, плечо погладил, уткнулся носом в черные волосы на голове, отмечая, что жесткие они и пахнут землей после дождя.       — Ой, хватит нежностей, выеби меня уже! — взревел неожиданно гном, нарушая тишину и интимность момента.       Святослав опешил от высокого, звонкого голоса. И голос этот он услышал впервые, и голос этот был мелодично красив. А больше озадачила просьба, приказ, пожелание. Как не назови — суть не менялась.       — Не понял… — пролепетал растерянно человек.       — Что непонятного? Трахни меня, засунь член мне в жопу. Вообще-то ты должен спать. Сам виноват, что снотворное не выпил. Давай, засади мне уже… и я отстану.       Откровенно говоря, Святослав не ожидал, что Эр способен грубить, что Эр может так громко разговаривать и самое неожиданное, что Эр захочет, чтобы Святослав, если говорить словами Эра — «его трахнул».       — Я делать ничего не буду, пока ты мне не объяснишь, — сказал он спокойно. Правильно сохранить спокойствие, а то пребывание двух импульсивных малознакомых существ в одной постели вероятно закончится не обоюдными ласками, а обоюдным избиением.       Эр встал с кровати, намереваясь не разговаривать, а бежать. И не успел Святослав окликнуть, как гном стал на колени и, за мгновение превратившись в совершенно другое существо, начал… умолять:       — Прошу переспи со мной. Я сделаю, что хочешь, но не отвергай меня. Буду молчать и слова грубого не скажу. Можешь на голову подушку положить, буду этому только рад. Я понимаю, я не нравлюсь тебе и буду тихо лежать, не шелохнусь даже.       С каждой услышанной фразой Святослав сильнее хмурил брови и губы поджимал.       — Почему ты решил, что не нравишься мне?       — А как иначе? Гном, который хочет член за задницу — неправильный гном, дурной гном. Я не такой, как мои братья. И удовольствия тебе не доставлю, но мне надо с тобой переспать. То есть я хочу, чтобы ты лишил меня девственности.       Святослав покрылся пятнами, услышав слово «девственность». Из-за милого личика и тонкого тела клиенты видели в нем только нижнего. В чем-то он такой же девственник, как и Эр.       — У меня тоже нет опыта. Отдавался всегда я, — признался он и ожидая, что гном рассердится, чуть отстранился. Похоже, Святослав нарушил его планы, а вероятно и надежды лишил.       Но гном не удивился, а встал с колен и решительно залез под одеяло.       — Вот и отлично, — сказал он и лег к Святославу спиной. Снова спиной.       Признание Эра о неправильности отозвалось неприятной тоской. Неуловимое ощущение, когда проблема вроде не его, но человек чем-то незримым приклеен, связан, примотан к так непохожему на него существу. И человек с другого мира не хочет остаться в стороне. Он не проигнорирует просьбу, но и слова о неправильности не оставит без внимания. Святослав прижался к голой спине, руку на талию положил.       — Я хочу узнать тебя получше. Это наш первый разговор, и я рад, — сказал он и ощутил, как гном напрягся. — Останься со мной, — прошептал, прижимаясь ближе, улавливая дыхание Эра.       Гном лежал не шелохнувшись, а лишь грудная клетка расширялась от глубокого вдоха, да сердце колотилось в ладонь человека. И так уютно с другим существом в одной постели, под одним одеялом ещё не было. Спокойно и тепло.       Снились глаза Ода голубые как вода, бескрайние. И жар тела Фока — огонь яркий, сильный. И запах Нола вихрем врывался в голову, воздух лёгкий вокруг в воронку закручивал. И Эр. Снился Эр. Улыбающийся и весёлый, он был как песок, почва на которой взойдут ростки, теплом согретые, водой политые, воздухом напитавшиеся.       Утром гнома в постели не оказалось. Не вышел Эр и на завтрак. То ли из-за этого, то ли из-за чего другого, неизвестного Святославу, три брата выглядели мрачными и серьезными. Всегда веселый Фок не отпускал в адрес Святослава забавные шутки. Од не суетился с мисками и кастрюлями, не подкладывал в тарелку Святослава еще пару ложечек вкуснейшего завтрака. Нол не похлопал Святослава по плечу, как это обычно бывало перед выходом на работу и не пожелал хорошего дня.       Гномы вели себя странно и непривычно. Проявив тактичность, Святослав не лез с расспросами. Он для них никто. Незнакомец, попавший к ним из другой реальности. Человек прожил в доме пару недель и скоро исчезнет из их жизни. Исчезнет, если не придумает способ остаться, зацепиться.       На ужине ситуация повторилась. Эр по-прежнему отсутствовал, и Святослав вежливо поинтересовался где младший?       — В кузне, — ответил Нол, не поднимая глаз.       Он ковырял вилкой горку мелко порубленной капусты, видимо, как и Святослав, пытаясь там найти кусочки мяса или рыбы. Хоть чего-нибудь более сытного, чем хрустящая, несомненно, полезная для здоровья, но возмутительно невкусная зелень. И это все, что приготовил на ужин Од? Святослав робко заглядывал в миски, но кроме капусты ничего не находил. Од весь вечер сверлил взглядом пустое место, где обычно сидел Эр, но в отличие от Нола, старательно пережевывал так называемый ужин. Фок сказал за вечер одну единственную фразу: «Уши надеру», и кому она адресовалась Святослав, естественно, не понял.       Заглянув после тихого и несытного ужина в комнату, Святослав испытал удивление. Маленькая комната изменилась. Исчез стул, шкаф стал меньше. Но появилась широкая кровать с десятком подушек разных размеров и пушистым покрывалом. Паренек улыбнулся. Эру неудобно на узкой кровати, и изменения в комнате его рук дело. А это значит — гном готов к знакомству. Святослав запрыгнул на кровать с разбегу — не жестко, не мягко. И одеяло большое — вдвоем удобно накрыться. Он чуток покрутился, помял подушки, разгладил покрывало.       Лечь в новую постель, не освежившись было бы верхом неуважения. Не боясь застать гномов, он направился в умывальню. Ни рыжий Фок, ни кто-либо из братьев в умывальню, когда там моется Святослав, не заглядывали. Они могли мыться в другое время и то, что пять жителей дома не пересекаются в единственной в доме умывальне, вероятно совпадение, а не способ избежать неудобной ситуации. Гномы не поднимали разговор о произошедшей близости. Отношение их к пареньку не изменилось, как были добры и заботливы, так и продолжили дарить улыбки и теплоту. Не считая сегодняшнего дня.       Святослав освежился, размышляя о настроении братьев, и в комнату вернулся, думая об этом же. Эр лежал на кровати, с головой накрывшись одеялом. Небольшой рост и телосложение как у Святослава.       — Привет, — поздоровался человек. — Тебя не было на завтраке и на ужине. Братья волновались.       Эр не ответил, не шелохнулся. Святослав залез под одеяло, гном отодвинулся — значит не спит.       — Нол сказал, ты работал в кузне. Расскажи мне, что ты сегодня делал?       Не получить хоть какой-то реакции на вопросы было странно, особенно осознавая, что тебя слышат и слова понимают. Святослав обреченно вздохнул. Разговорить гнома оказалось нелегкой задачей, а вчера вечером паренек думал — они подружились. Нет, конечно. Братьям за столько лет не удалось растормошить младшего, то у незнакомца точно не получится. Если Эр не хочет говорить о себе, то почему бы Святославу не рассказать о себе?       — Я сегодня доставил еду в охранное отделение города. Думал гномы исключительно оружие мастерят, а начальник охраны оказывается гном! Эр, ты знал? Наверно знал, раз не удивлен. — Святослав хохотнул и легонько пихнул гнома локтем в бок. Говорить словно в пустоту было непривычно, но Святослав продолжил рассказ. Так и заснул он все тише и тише бормоча о суетливом, но интересном еще одном дне в Старом Мире.       Следующим вечером Святослав выбрал другую тему для монолога. О кофе он мог говорить часами. Но, к его огорчению, гном заснул подозрительно быстро, не дав любителю кофе перечислить все возможные критерии оценки божественного вкуса, божественного напитка. Дальше был вечер воспоминаний жизни в приюте, когда рядом была добрая учительница. Удивительно и невероятно учительница оказалась Верховной Старого Мира.       Гном слушал, а Святослав пояснял. Он тоже, как и она способен перемещаться между мирами. И вот можно хоть сейчас забыть о возвращении к его покровителям и махнуть в один из параллельных миров. Но нет. Как объяснила Верховная, пока он себя не вспомнит, способность не проявится. А что значит вспомнить себя? Святослав себя помнил и маленьким мальчиком, и подростком. Он не помнил, что происходило до пяти лет, и это нормально. Мало кто из людей помнит раннее детство. А Святослав тоже человек. Также мыслит, чувствует. Воздухом дышит, по земле ходит. И пушистого хвоста у него нет, и ушей острых, и крыльев…       Засыпал Святослав неспокойно, рвано. Просыпался часто от жутковатых картинок сна. Видел он — горящие в огне дома, землю в крови, озеро мутное. Каждый раз чувствовал, как теплые руки гладят по голове, и запах влажной земли близко ощущал, и проваливался снова в сон, чтобы снова проснуться.       На следующий вечер гном заговорил и Святослав чуть не подавился плюшкой.       — Угости меня, — сказал Эр, поглядывая на круглые, плотные комочки из теста с мясной начинкой.       Святослав забрался на кровать и тарелку прихватил. Может Эр не ел вместе со всеми, потому что в доме начались вегетарианские недели. Это могло бы объяснить хмурые лица остальных братьев и присутствие на тарелках исключительно свежих овощей. А сегодня на ужин так вообще какая-то нелепость была, словно Од завернул за угол дома и нарвал миску травы и цветов.       — Я за напитком сбегаю! — неожиданно сообщил гном и выбежал из комнаты.       Святослав улыбался и плюшки уплетал, благо много набрал — на двоих хватит. Эр вернулся через пару минут с кувшином в руках. Две кружки нашлись на столе.       — Что это? — Святослав понюхал жидкость. Жидкость напоминала вино, от которого ему стыдно смотреть в глаза работодательнице и немного неловко в присутствии Нола.       — Вишневое вино, но сильно разбавленное. И без снотворного.       Эр поднял примирительно руки, показывая, что честен и доверять ему можно. В самом деле расслабиться не помешает. Наверняка алкоголь гнома более раскрепощенным сделает.       Он сделал глоток и сделал еще. Да, вино сильно разбавили — подкрашенная вода и привкус больше вишни, чем алкоголя. Эр выпил всю кружку и плюшкой закусил. А потом Эр начал говорить, и было это неожиданно и волнующе. Эр не любит делать оружие. Он хорошо шьет одежду и обувь сделать может. Подлатать, подшить — это к нему. Святослав посмотрел на нож, подаренный Фоком. К счастью, не было причин пользоваться оружием, поэтому из ножен он вынимал его только чтобы полюбоваться и засовывал обратно.       — Значит, это сделал ты? — спросил Святослав, указывая на ножны из тонкой кожи.       — Да, это я сделал, — ответил тот взволнованно.       Святослав вспомнил разговор с драконом. Стоило спросить у Эра про связующего, но не успел он слова сказать, а гном уткнулся в плечо и засопел тяжело, громко. Он руку положил человеку между ног, нескромно смял пребывающее в покое достоинство, которое мягким оставалось недолго. Он руку просунул шустро в трусы и сжал, погладил, пальцем потер головку. Святослав сначала расслабился, отдаваясь зарождающемуся возбуждению, а потом спохватился. Вот прямо сейчас случится его первый секс в роли главного, партнера сверху. Он кинулся к столу, вспоминая оборотня и его подарок. Настойка придаст решимости — самое время ее использовать. Только на сегодня, только для первого раза.       Святослав капнул несколько капель на язык — расползлась сладость во рту. Сейчас бы Эра поцеловать, поделиться сладким вкусом и несомненно решимостью. Не прошло и минуты, а Святослав стягивал с гнома одежду, путаясь в многочисленных застежках и шнурках, негодующе ворча под нос как настоящий гном. А Эр смеялся над суетливыми движениями человека. Да, Эр смеялся. Искренне смеялся, как в его сне. Вероятно, и сейчас все сон. Наверняка он выпил опять слишком много и заснул. Нереально. Происходящее не похоже на реальность. Святослав слишком смелый, напористый, а Эр улыбается, и говорит, говорит…       Его руки мяли круглую, мягкую попу. Смотрел Святослав, как пальцы входят в узкую дырочку, и тугие стенки расходятся, и пальцы исчезают внутри. Он видел, как Эр в спине прогибается и дышит часто, громко, и с члена его стекают вязкие капли, пропитывая тонкую ткань простыни.       Святослав входил по чуть-чуть растягивая стенки. Эру нужно привыкнуть, а он сам должен воздуха побольше вдохнуть, перевести дыхание от теплого, засасывающего ощущения. Влажные ягодицы прижались к паху. Эр замер, дыша тяжело, и Святослав замер, ощущая приятное давление. Эр волнительно попой влево и вправо покрутил и сам начал двигаться. Медленно двигаться, осторожничая, боясь и себя такого неправильного и человека неумелого. Святослав смотрел, как две половинки снова к телу прижались, и член его то весь исчезал, то появлялся. Трудно сдержать стон восторга и трудно глупость какую-нибудь не сказать. Святослав поджал губы, ладонь положил на спину и дрожь тела почувствовал. Погладил между лопаток, до шеи дотронулся. Захотелось ему обнять трясущееся существо. Обнять, отдать свое тепло и его же теплом согреться.       Святослав ловко перевернул гнома на спину, и тот поддался тонким рукам. В глазах гнома метался не страх, а растерянность, неловкость. Человек выглядел не лучше, хоть и держался решительно, в его глазах также суетилась неуверенность. Хотелось поцеловать, прижаться к губам, соединить сомнения друг друга, и вместе увереннее стать. Но не было у него поцелуя с другими братьями. Так почему Эр станет исключением? Наверное, нет.       Святослав прижался, обнял, носом уткнулся во влажную шею. Эр застонал, наконец-то звук издал, когда в него плавно вошел твердый орган. Гном неожиданно обнял в ответ, пальцами тонкими за спину, за плечи цепляясь, ноги закрутил на мелком теле человека. Эр отдавался жадно, будто хотел поглотить, растворить в себе, все себе забрать, другим ничего не оставить. И было в этом что-то чарующее, словно Святослав на самом деле погружался в нечто плотное, неподъёмное, но приветливое и одновременно значимое. Стенки давили на член, удерживали, легко двигаться не позволяли. Но, чем больше он входил, проникал, тем явственней чувствовал — тесная дырочка становится мягкой, податливой, узкое колечко мышц расслабляется. И Эр расслабляется. И слаще в него входить, в такого нежного, теплого, ненасытного. Оргазм накрыл обоих одновременно, что было неудивительно. Оба желали разрядки, в целое слились и разделили наслаждение одно на двоих. В глазах потемнело, в нос ударил сильный запах табака и вишни. Святослав качнулся, но сильные пальцы нежно за талию приобняли, а плечо поцелуй опалил.       — Молодец Эр. Отдохни немного, — сказал знакомый спокойный голос, и рука потрепала растрепанного гнома по голове.       Все те же сильные руки подхватили, перевернули, к груди прижали. Святослав не боялся, и сомнений не испытывал — четыре гнома сидели на постели. И снова Эр улыбался.       — Теперь все будет хорошо, — прошептал Фок, снимая одежду.       — Доверься нам, — сказал на ухо Нол, прижимаясь к спине паренька грудью широкой.       Од первый потянулся за поцелуем, и Святослав сильно зажмурился. По-видимому, оргазм его вырубил, и вся эта невероятность снится. Он распахнул глаз и рот непроизвольно открыл, впуская горячий, мокрый язык. Од бережно мял губы, внутри вылизывал, кружил своим широким языком и кончик языка посасывал. Если бы не сильные руки Нола, которые держали Святослава в вертикальном положении, тот давно бы лежал на постели извиваясь и постанывая. Нол не просто держал, а шею целовал и соски набухшие, розовые теребил и покручивал. Пульсирующий до этого в висках вопрос «почему?» — покинул голову.       Смешанная с вином настойка для решимости — распалила чувства, раскрепостила, похотью по венам разлилась. Горячо стало внизу живота — члена касалось что-то влажное, шершавое. Святослав глянул вниз и волосы рыжие увидел. Фок прижимался головой к паху и ловко языком капли спермы с члена слизывал. Вбирал в рот, погружая член во влажное, жаркое. Святослав застонал в губы Ода и окончательно сдался трем сильным существам. Сам стал на колени, руками о постель оперся, изящно прогнулся, промычал непристойно: «Хочу каждого». И попу оттопырил.       На его саднящие губы набросился Фок. Сильно набросился, жадно. Он покусывал язык и проникал глубоко, нежно удерживая подбородок в шершавых пальцах. Од мокро ласкал губами его член, громко причмокивая. А Нол руками развел в стороны ягодицы и языком прошелся по нежной коже. При другом раскладе Святослав, естественно бы смутился, ведь никто никогда там его не вылизывал, но не теперь. Сумасшедшее крутилось в голове, что-то совершенно бесстыжее. Вместо того, чтобы скромно вздохнуть и попросить Нола прекратить, он схватил его за волосы и сильнее прижал лицо между половинок. Хоть происходящее напоминало сон, сном не было. Ощущения, запахи и жар, исходящий от трех тел — все реально. Стоны реальны и поцелуи, и ласка, и сбившееся дыхание. Когда Нол вошел в него, Святослав простонал протяжно в губы Ода — два гнома опять поменялись. Фок громко прорычал, погружая пульсирующий орган глубоко в горло, глотая вязкую, белесую жидкость.       От падения на кровать паренька удержали те же сильные руки. Нол держал за бока и входил хоть и быстро, но плавно, размеренно. А когда заполнял семенем, то телом навалился на худую спину, плечи и шею целовал.       Святославу не дали и минуты прийти в себя. Фок перевернул паренька на спину, ноги сильно в стороны развел и вошел — всего себя погрузил до упора. В отличие от старшего брата, он предпочел вторгаться грубо и торопливо целовать опухшие губы. Од старался влезть между телами, желая соски пощипать и приласкать опавший орган. Святослав поскуливал, когда член-банан задевал самое чувствительное внутри и кусал губы жадного гнома. Нол попросил брата быть поласковей, но Фок помотал головой отрицательно и увеличил скорость. Он кончил, перед этим натянув Святослава на себя так сильно, как это было возможно, буквально расплющив свои крупные мешочки о попу взвизгнувшего паренька. Од шлепнул брата по лбу и отругал, что после него Слав еле дышит. Святослав утвердительно кивнул, смахнул пот со лба. Силы убывали, таяли, руки не слушались, внизу безобразно сладко тянуло. Он с опаской смотрел на Ода, помня внушительных размеров член. А тот поменялся с Фоком местами и, несмотря на сочувствие в глазах, в нетерпении кусал свои губы.       — Я нежно, — сказал он и вошел медленно в хорошо растянутую, заполненную спермой дырочку.       Святослав простонал и глазами встретился с Нолом и руки к нему сам протянул, желая одного — поцелуя. Прямо как тогда, в жаркой кузне, в их первый раз, испытывая необычное, незнакомое, но такое тонкое и желанное. Он потянул гнома за шею, и в этот раз Нол ответил. Он целовал, мял большими губами рот улыбающийся. Святослав не прятал, не скрывал улыбку. Все это ему нравилось, сумасшедше нравилось. Од заполнял его широким, крупным членом, растягивая шире, усиливая чувство распирания, расширения. Фок опять пристроился ласкать член Святослава, кружил языком по головке, не забывал и про мошонку — он кожу нежную оттягивал, посасывал. Казалось, столь важное занятие вызывает в нем исключительно восторг и делиться с вкусным угощением он не намерен. Недвусмысленный намек Нола поменяться местами, рыжий ворчун воспринял с негодованием. Не вынимая член изо рта, он промычал отрицательно и Нол улыбнулся упертости брата. А Од непрерывно толкался бедрами и глаз не сводил с растянутой дырочки. Каждый раз, когда он вынимал крупный член, часть спермы вытекала наружу, и он шумно втягивал воздух, дурея от вида раскрытого Святослава, и спешил протолкнуть член поглубже.       — Говорил быть поласковей, а сам дольше всех наслаждаешься, — прошипел раздосадовано Фок, заботливо слизывая очередную порцию спермы, которой одарил его человек. Святослав не верил, что кончит еще раз, но Фок буквально выдоил его, а толстый член Ода творил с чувствительным бугорком чудеса.       Од не обратил внимания на замечание брата, а замер, наслаждаясь пульсацией колечка, что обхватило его член, зажало.       — После тебя в нем и два члена поместятся, — не унимался Фок.       Все трое резко переглянулись. Фок облизнулся, а Од спустил в Святослава еще одну порцию спермы и со звонким хлюпаньем вышел. А тот сел на попу, инстинктивно желая защитить натруженную дырочку от предполагаемого двойного вторжения.       — Потом, — сухо сказал Нол и сглотнул как-то заметно громко.       Братья кивнули, и Святослав вздохнул то ли облегченно, то ли разочарованно. Слово «потом» закралось куда-то ниже живота и притаилось в ожидании этого самого «потом». Он голову положил на подушку, уставшее тело не слушалось, но кто-то сложил ноги вместе, сильно задрал, прижимая к груди.       — Эр, ты остался, — сказал Од, и Святослав увидел, как тот держит за плечи младшего и взглядом указывает в сторону доступной, раскрытой попы.       Эр подполз, взгляд не отрывая, дыша взволнованно. Он пальцы дрожащие положил на ягодицы, раздвинул. Струйка белой жидкости потекла из приоткрытого отверстия, пачкая простынь.       — Это действительно … нужно? — спросил он дрогнувшим голосом.       — Да, ты же знаешь — младший завершит ритуал, — сказал Фок над головой Святослава — оказывается это он держал ноги столь неудобно.       — Эр, это приятно, тебе понравится, — сказал Нол подбадривая или уговаривая.       Младший медлил, губы кусал и взгляд взволнованный не отводил. Через сотню секунд, стиснув зубы, он пристроился ближе и свободно вошел в расслабленное тело. Святослав простонал громко, и тут же был запечатан губами Нола нежными, толстыми. Сделав несколько движений, Эр затрясся телом, член запульсировал. Он зубы разжал, губы разомкнул и сказал неожиданное, непонятное:       — Поздравляю… ты стал связующим…       Святослав устало улыбнулся и хрипло спросил первое, что пришло ему в голову:       — Как в волейболе?       — Не знаю о чем ты, но стать нашим связующим определенно лучше, — прошептал над головой Нол. Его всегда спокойный голос дрожал.       Од и Фок обнялись по-дружески, хоть совсем недавно недовольно ворчали друг на друга. Эр улыбался, и эта светлая улыбка ему чрезвычайно шла. А Святослав закрыл глаза. Тело не слушалось — из каждой клеточки, каждого органа уходила энергия. Стало холодно. Он остывал, терял тепло, постепенно превращаясь в замёрзший кусок мяса. Хотелось сказать об этом, но язык не двигался, воздух в горле застрял комком снега. Он сделал глубокий вдох, легкие кусочками льда наполнились, нестерпимо больно впиваясь в клетки тела.       Последняя мысль была о смерти. Но мысль не пугала. Было знание — это лишь смерть прежнего тела. Тела, сплошь утыканного пищащими датчиками. Тела, которое осталось на удобной кровати в белой комнате на хоть и дружелюбной Земле, но с устроенной кем-то неизвестным системой жизни, что враждебна к людям.       — Эр, останься с ним. Утром помощь понадобится, — попросил Нол.       — Сам знаю, — пробурчал тот, накрыл одеялом неподвижное тело. А когда братья ушли, гном легко и нежно коснулся обкусанных губ и заключил в объятия человека.