+ Настоящее +
Чуя открыл глаза и тупо моргнул, уставившись в потолок. Ну, по крайней мере, на это раз был потолок. Какого черта произошло? Это абсолютно точно была не его комната и… и в его голове словно взрывом проносятся воспоминания прошлой ночи. Он осмотрел комнату дорогого отеля и провел по уже холодному месту на постели возле себя. Он простонал, почувствовав засохшую корку между бёдер. Отвратительно. Чёртов ублюдок даже не потрудился убрать за собой. И теперь он был весь липкий и мерзкий и… минуточку, блядь. Чуя протянул руку и, проведя между своих бёдер, застонал, почувствовав липкость. Он ничего не помнил после первого раунда, и даже эти воспоминания были туманны, безо всяких деталей. Резкая вспышка воспоминаний как он стоит на четвереньках, пока Дазай сзади непрерывно вколачивается в него, и вот уже Чуя избавляется от содержимого желудка в обнимку с унитазом ещё до того как понял, что вообще встал с кровати. И хотя это произошло из-за того, что он выпил слишком много вина прошлой ночью, Чуя прекрасно понимал, что большей части это скорее из-за леденящего отвращения, которое он испытывал к самому себе. За то, что был таким жалким, что был настолько тупым, что позволил Дазаю трахнуть себя меньше чем через неделю после того как встретил впервые за четыре года. И, скорее всего, это ничего не значило для этого ублюдка учитывая — словно хреновая память Чуи выбрала именно вот этот самый момент, что бы во всех деталях показать воспоминания — что он шатался неподалёку все эти годы. Чуя не был удивлён. Вообще никак. Дазай всегда был бабником. Что удивило его так это то, что он при этом чувствовал. Что удивило его так это то, что он до сих пор вообще что-то чувствовал к этому ублюдку. И о чём он не хотел думать — это как он добровольно выпил всё то вино, потому что он хотел… да уж, не стоит об этом вспоминать. Он действительно не должен был ничего чувствовать. Чувства. Агхр. Он их чертовски ненавидит. В конце концов, они были единственной причиной, по которой он оказался в этой ситуации. Он хотел выпить в своём обычном баре, но не сомневался, что у Ане-сан есть люди, которые следят за его постоянными заведениями. На всякий случай. Поэтому он остановился в случайном баре, который находился ближе к Агентству, а не к Портовой Мафии, и, очевидно, это наименьшее из бессмысленных вещей, которые он натворил прошлой ночью. Взглянув в зеркало, он застопорился от вида перед собой. Следы от Порчи были ожидаемы, но были и другие отметки. Следы, которые Дазай, блядь, осмелился оставить на нём, заставившие его вскипеть от ярости и швырнуть ближайшую хрень, которая попалась под руку, в зеркало, разбивая тем самым изображение. Метки омрачали его тело, большинство из них были явно от укусов, и их было практически столько же, сколько и тех, что от Порчи. Те, что на шее, определённо от Дазая, и ему будет очень тяжело скрыть их все даже с помощью чокера. Он почти пожалел, что разбил зеркало в ванной, когда ему пришлось использовать гораздо меньшее в спальне, пока он наносил консилер на отметины на его шее. Взросление под опекой Ане-сан означало, что у него всегда должны были быть такие необходимые вещи с собой и что могло спасти его от ненужных объяснений, когда ему надо было предоставить отчёты о проделанной работе. Быстрый взгляд на часы подсказал ему, что ещё только семь утра так что, по крайней мере, он не опаздывал. В следующие несколько дней ему удалось избежать встреч со всеми (и это было легко, учитывая, что все были слишком сконцентрированы на битве, которая произошла на Моби Дике чтобы уделить ему хоть мало мальское внимание), но он не питал надежды оставаться вне досягаемости Коё слишком долго, особенно теперь, когда Кёка была в безопасности и в хороших руках Агентства, после того как Акутагава и Человек-тигр победили Гильдию.*
— Вино и правда было великолепным, — сказала Коё, когда двери лифта закрылись. — Я рад, что тебе понравилось, Ане-сан. — Раз уж ты угостил меня таким сокровищем, я просто обязана отплатить тебе изысканным чаем, который мне недавно прислали из Китая. — Это было удовольствием, Ане-сан, так что в этом нет необходимости. — Я настаиваю, Чуя. — Я понял. И он, правда, вот вообще не был удивлен, увидев уже ждущую их перед зданием машину. Они ехала в тишине и за всю поездку ни он, ни Коё не оторвали взгляд от окна, рассматривая улицы Йокогамы. Машина остановилась около очаровательного публичного дома Портовой Мафии и Чуя почувствовал ту нотку ностальгии, которую испытывал каждый раз, когда посещал место, где он вырос. Теперь он жил в самом роскошном пентхаусе в Йокогаме, и в большинстве своём это было полнейшим расточительством, но иногда там было слегка одиноко, особенно с тех пор как он жил там кое с кем ещё. Коё, должно быть, хотела от него чего-то ещё, но она всё же сдержала свое обещание насчёт хорошего чая, и после первого же глотка Чуя почувствовал себя спокойнее. — Твои раны уже лучше? Чуя знал, что она говорит про метки от Порчи, но его разум автоматически зациклился на других метках, которые замарали его тело. Он старался держать лицо нейтрально хотя чувствовал то зудящее ощущение, которое он всегда испытывал, когда думал о той ночи и о том, каким чертовски глупым он был. — Да, гораздо. — Сними свой чокер. И Ане-сан сразу перешла к делу. Чуя снял аксессуар с шеи радуясь, что он предусмотрительно замазал шею консилером. Хотя, не смотря на то, как хорошо он это сделал, то, как Ане-сан изучала его кожу говорило о том, что она уже увидела отметины, которые он так пытался спрятать. Она села рядом с ним и он даже не пискнул, когда она стёрла консилер с его шеи. Её пальцы мягко прошлись по меткам вокруг его шеи, холодные по сравнению с его кожей, но эти движения были для него знакомы и он почувствовал, как они успокаивали его. Коё убрала пальцы и положила руку себе на колено глядя на своего протеже. — Чуя. — Ане-сан, я-… — Это был Дазай-кун? Чуя стиснул губы, и этого, по-видимому, было достаточно в качестве ответа. Он слышал, как Коё вздохнула, как она делала это всякий раз, когда он был еще мальчишкой и совершал глупые ошибки. Он внезапно снова почувствовал себя десятилетним, стремящимся доказать, что достоин быть членом Портовой мафии и, что более важно, достоин времени и внимания Ане-сан. — Чуя, — он не заслуживал этой доброты в её голосе, — зачем? — Я не знаю. Это моя вина. Я был пьян. Это моя вина. Рука Ане-сан на его плече остановила поток его слов. Она тяжело вздохнула, прежде чем проговорила: — Ты просто позволяешь ему причинять себе боль. — Я в порядке, Ане-сан. — Чуя -… — Что ещё он может сделать мне? — сухо засмеялся Чуя. Коё не ответила, но это не означало, что он не слышал её мнения, её неодобрения. И она все равно проговорила в конце: — А что он не может? Чуя засмеялся в ответ. Она права. В конце концов, это Дазай. Он всегда мог сделать хуже.________________________________________
+ Прошлое +
Коё сидела напротив него с безупречным макияжем и без единой выбившейся из прически волосинки. Её веер лежал закрытым на котацу*; ей не нужно было скрывать выражение лица. На нём все равно ничего не было. Чуя не поднимал глаз и сосредоточился на нитях золотых роз, вплетенных в одеяло. Как будто спрятанные глаза имели какой-то смысл. Коё могла прочесть его, словно открытую книгу, и прямо сейчас она могла видеть, что он был полностью разрушен. Дело было не в его темных кругах, не в том, что его тело казалось ему тяжелым (какая ирония, учитывая его способность), и уж точно не в десятках пустых бутылок из-под вина, которые она нашла в его комнате, когда зашла проведать его несколькими часами ранее. Она разбудила его, нахмуренная, тем самым давая понять насколько это всё вызывает у неё отвращение и как она разочарована в нём. дав ему три часа на уборку она сказала ему встретиться с ней в её офисе. Осколки разбитого сердца в его лазурных глазах, сказали ей всё, что нужно было знать. — Чуя, — позвала она мягким тоном, потому что, даже если теперь он был одним из самых могущественных членов Портовой мафии, он всё ещё оставался её протеже. Он всё ещё был её малышом. — Ане-сан… — мягко ответил он, и она почувствовала, как разрывается между гневом и горечью от того, как сломано он звучал. Она сжала край кимоно, хотя на её лице по прежнему было пустое выражение. Не говоря ни слова, она вытащила пузырек из-под кимоно и поставила его на стол. Глаза Чуи были прикованы к фиолетовой жидкости, и он поднял их на неё с вопросительным взглядом. — Если тебе слишком больно, то не нужно держаться за это. Чуе потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это значило, и когда до него наконец дошло, его глаза расширились и он наконец посмотрел в глаза Коё. Прямо под слоем льда он видел печаль и беспокойство в этих красных глазах. — Ане-сан, я-… Коё подняла руку, останавливая поток его слов. Она опустила руку и потянулась через стол, взяв руку Чуи в свою. Раньше она могла полностью скрыть его руку в своей. Сентиментальность. Какая бесполезная эмоция. Она подняла глаза с их объединенных рук, встретившись с замешательством, плещущимся в его лазурных озёрах. Она надеялась, что Чуя тоже это понял. — Не торопись, Чуя. Когда найдешь ответ — дай мне знать. Чуя понял, что это конец разговора, так ясно, словно она приказала ему уйти. Взяв флакон предательски слегка дрожащей рукой (Чуя не пытался притворяться, будто Коё этого не заметила), он быстро спрятал его в кармане, встал, поклонился и ушел.*
Он вернулся спустя день и вернул бутылочку Коё. Ей не нужно было озвучивать вопрос, он был в её глазах. Чуя видел его вместе с беспокойством и чем-то ещё, что он никак не мог понять. И этого было достаточно, чтобы он отвёл взгляд. — Я-… — начал Чуя, его голос слегка охрип и он пару раз прокашлялся, прочищая горло, вежливо покачав головой, когда Коё предложила ему немного своего чая, — я не буду собой без него… если я сотру его из своей памяти то тогда… я не могу. Он поднял глаза, когда почувствовал прикосновение к руке. Она улыбалась ему с той же добротой, как и в первый раз, когда встретила его, и неожиданно он почувствовал, словно ему снова пять, он снова потерян и сильно напуган. И он вцепился в это тепло так же сильно, как и тогда. — Я-… — Всё в порядке, — оборвала его Коё и, когда он взглянул в её малиновые глаза, он неожиданно осознал что значит этот взгляд. Понимание.________________________________________
+ Настоящее +
— Дазай-кун прислал сообщение сегодня утром. Чуя напрягся и почувствовал, как у него неприятно закрутило в животе от простого упоминания имени этого человека вызывающего воспоминания, которые он ужасно сильно хотел стереть из своей головы. Мори смотрел на него, но ничего не говорил. И за это Чуя был ему благодарен. — И что в нём? — Он хочет, чтобы Акутагава-кун помог ему с кое-чем. — Акутагава? Чуя нахмурился. Какого черта могло понадобиться Дазаю от Акутагавы? Если быть честным Чуя вообще считал, что по возможности Акутагаву надо было держать как можно дальше от Дазая. Для мальчишки было просто нездорово находиться рядом с ним. — Именно. — Что ещё было сказано в письме? — Ничего больше. Чуя усмехнулся. Типичный Дазай-стайл. — Сюрприз, сюрприз. Мори засмеялся, но весельем здесь совсем не пахло. — Я хочу, чтобы ты организовал встречу с ним и выяснил в чём дело. — Я? Босс Портовой Мафии поднял бровь. — Ты же Исполнитель, так? К тому же бывший напарник Дазай-куна. У тебя есть альтернатива получше? — Нет, сэр. Я сейчас же займусь этим. — Возьми Акутагаву с собой. — Да, сэр. Чуя отправил Хироцу договориться о встрече, потому что у него самого не было никакого желания снова посещать Агентство и, потому что к Хироцу Дазай действительно проявлял хоть какое-то уважение. И, заметьте, он имел в виду уважение как к человеку, а не восхищённое уважение. Нет, Дазай оставлял это только для себя собственного и для подобных людей в Агентстве. Агрх. О, и для Одасаку. Выпив шот текилы, Чуя проигнорировал обеспокоенные взгляды Хироцу и Тачихары. Завтра в девять утра у него была назначена встреча с Да-мать-вашу-заем, — он посмотрел на Хироцу, потому что серьёзно? Дазай и с утра? — поэтому ему физически необходимо было напиться, если он хотел выжить. — Эм, Чуя-сан? — позвал Тачихара, когда Чуя выпил очередной шот текилы, — возможно это не моё дело, но стоит ли Вам пить так много сегодня? — Есть причина, по которой мне не стоит? — Потому что у тебя встреча завтра утром, — ответил Хироцу, аккурат не упоминая имя Дазая. Буквально все в Портовой Мафии знали что лучше не упоминать Дазая, когда Чуя пьёт (или в любое другое время, но особенно когда он пьёт) потому что это только приведёт к его сто одной причине Почему Дазай Осаму Чертов Кусок Дерьма Который Должен Просто Сдохнуть и Спасти Человечество или его главной тираде почему он ненавидит Дазая до усрачки. И никто не хотел это выслушивать. Снова. В миллионный раз. К тому же, не то что бы ему нужно было услышать имя Дазая, чтобы сработал триггер. Обычно Чуя умудрялся пропустить первые пару минут, ничего не говоря о Дазае, но это всё, это был его лимит. Мотоджиро даже как-то спорил на то, как долго Чуя сможет протянуть, не проклиная Дазая, и все, кто в прошлом верил в Чую (и, да, в том числе и Коё), все научились уменьшать свои цифры, если не хотели потерять слишком много денег. — И именно поэтому мне нужно выпить. — Похмелье тебе завтра не поможет. Чуя засмеялся. — Надеюсь, меня вырвет на его лицо. — Ты скорее вместо этого заблюёшь всего Акутагаву-куна. Чуя нахмурился. Это не хорошо. Акутагава уже достаточно зол и без блевотены, покрывающей его всего. Если это случится, он просто сойдет с ума. Чуя оттолкнул третью порцию текилы и начал ныть о том, что какая жизнь тяжелая, и что во всём этом виноват чёртов Дазай. Хироцу и Тачихара обменялись долгими вздохами, пока решали, кто на этот раз отвезет Чую домой. (Каджи явно отсутствовал).________________________________________
+ Прошлое +
Их окружили со всех сторон. — Что происходит? — Спросил Дазай. — Мы здесь из-за него, — ответил охранник, чьё лицо было скрыто под маской, указывая на мальчика, застывшего рядом с Дазаем. Тот сделал шаг вперед и приподнял бровь: — Зачем? — Приказ Босса. Дазай огляделся, обдумывая варианты. Реальных не было. Если они попытаются сбежать, их объявят предателями и казнят. И проблема посерьёзнее заключалась в том, что тогда их наставников тоже заподозрят в измене, чего, вероятно, и хочет босс. Ну, по крайней мере, тот определенно хотел избавиться от Коё; В конце концов, Мори был его правой рукой, несмотря на то, что он всего лишь врач в Портовой Мафии. — Он сказал зачем? — Чуя задержан по подозрению в измене. — Что? — ахнул Чуя и повернулся, чтобы взглянуть на Дазая, который слегка покачал головой, надеясь, что другой поймёт сообщение ничего не говорить. — Передай его нам, Дазай, пока мы не заподозрили, что ты прикрываешь его. — Чепуха, — сказал Дазай, подходя к Чуе и схватив его за руку. — Если Чуя предатель, я сам отведу его к Боссу. Охранники переглянулись. Очевидно, им было приказано взять Чую одного, однако Дазай не сделал ничего против них. — Ну? — Хорошо. Охранник повернулся и пошел обратно в штаб. Их окружали со всех сторон. Босс определенно сделал всё возможное. Дазай придвинулся ближе к Чуе под предлогом того, чтобы закрепить цветочный орнамент на его волосах, и прошептал, — верь мне. Чуя кивнул, и Дазай отступил, до того как это стало выглядеть слишком подозрительно.*
Босс нацепил ухмылку, напевая веселую мелодию. Его улыбка дрогнула на мгновение, стоило ему увидеть Дазая, но он переключился на Чую. Мужчина встал со своего места и подошел к двум мальчикам. — Фумо-сама, — поздоровался Дазай, которому не понравилось, как взгляд босса прошёлся по всему телу Чуи, даже когда он обращался к Дазаю. — Дазай-кун, как мило с твоей стороны самолично привести ко мне предателя. — Без проблем, босс. К тому же он мой напарник. Поэтому я просто обязан спросить, что он натворил? — Почему ты сам его об этом не спросишь, Дазай-кун? Фумо, схватив Чую за руку, резко дернул мальчика на себя, хитро посматривая на него. — Ты знаешь, что ты сделал, не так ли, Чуя? — Я не понимаю, о чём Вы говорите, Босс. Тот ударил Чую так сильно, что мальчик упал на пол. — Ты, маленькая пизда. Как смеешь ты лгать мне? Дазай стиснул зубы, чтобы не реагировать, и изо всех сил старался не смотреть туда, куда упал его напарник. Его взгляд скользнул по их боссу, который подошел к своему столу. Он уже собирался было что-то сказать, когда Фумо вытащил из ящика шприц. — Что это, сэр? — спросил Дазай. Босс не соизволил ответить ему и указал на двух охранников. Они схватили Чую с пола и заложили одну его руку за спину, удерживая вторую. И только после того, как Фумо оказался рядом с Чуей, он ответил: — просто кое-что, что помешает активировать его способность. Он схватил мальчика за руку и резко вонзил шприц. И пусть он не промахнулся и попал в вену, это определенно было больно. Несмотря на это, Чуя лишь тихонько рыкнул. Охрана отпустила его, и Фумо схватил мальчика за талию, с похотливой ухмылкой на лице, пока наркотик задурманивал чувства Чуи. Дазай почувствовал, как кровь в его венах застыла, и появилось сильное желание вытащить пистолет и выстрелить боссу в руку. Он этого не сделал. — Фумо-сама, поскольку он, похоже, ничего не собирается говорить, могу я спросить, в чем его преступление? — Может, нам стоит запытать его, чтобы заставить признаться, — сказал Фумо с ликованием в голосе, а затем понизил голос до тошнотворного мурлыканья, когда его свободная рука обхватила лицо Чуи. — О, разве он не один из подопечных Коё? Если он официально ещё не начал работать, то это был бы отличный шанс попрактиковаться. Желудок Дазая сжался от того, что так открыто предлагал начальник, и прежде чем он смог себя остановить, он произнёс, — это не входит в обязанности Чуи. Фумо повернулся к Дазаю, глядя на мальчика сверху вниз. Он не отпустил Чую, но, по крайней мере, перестал прикасаться к его лицу. — Сказал кто? — По крайней мере, это то, что я слышал от Чуи. — Что ж, я устанавливаю здесь правила, малец. Такая пустая трата, позволить такому хорошенькому мальчику остаться неиспользованным. Дазай видел сжатые кулаки Чуи, даже несмотря на оцепенение, и молился, чтобы тот хоть раз не дал своему темпераменту взять верх. Они оказались в достаточно опасной ситуации, хотя Чуя ещё успел ничего сказать, чтобы подогреть гнев Босса. — Что он сделал, босс? — снова спросил Дазай, пытаясь отвлечь его. Фумо усмехнулся, но махнул рукой нескольким охранникам. Двери открылись, и к поднесли носилки с кем-то на них. Поправка: носилки принесли с трупом. Дазай, как и любой другой член Портовой Мафии, узнал этого человека. Это был Хайки, правая рука Фумо. Глаза Дазая распахнулись. Фумо не мог действительно предполагать-… — Чуя убил Хайки. — Сэр, здесь какая-то ошибка, — начал Дазай и продолжил только после того как этот безумный взгляд обернулся к нему, — Чуя не настолько опытный. — Правда? Как я уже сказал он один из подопечных Коё… — он выплюнул имя, словно это была какая-то отвратительная гадость. — Более того, он её драгоценный протеже, не так ли? Значит, он должен быть обучен не только искусству соблазнения, как и все её шлюхи, но ещё и искусству убийства. Несмотря на то, как неприятно Фумо высказался, его слова были правдой. — Но Хайки-сана было не так просто обмануть, — заметил Дазай, зная, что это вполне может привести к его собственной гибели. Но единственным другим вариантом тогда было позволить Чуе взять на себя полную ответственность за убийство Хайки, и Дазай скорее отрубил бы себе обе руки и отрезал бы язык, чем позволил бы этому случиться. Теперь Фумо хмурился. Очевидно, он не продумал всё до конца, и с самого начала Дазай понял, что всё было подстроено. Конечно, он с самого начала знал, что это была просто уловка, чтобы поймать Чую — ни для кого не было секретом, по крайней мере, для тех, кто был важен, что Фумо всегда питал глубокую ненависть к Коё, и давно уже хотел избавиться от неё. Но он не знал, насколько провален был весь этот план. Если его вывод был верным, Фумо был тем, кто планировал смерть Хайки, чтобы потом это можно было повесить на Чую. Однако, как Дазай заметил по тому, как Фумо, казалось, придумывал на ходу, было очевидно, что он не планировал, что Дазай вмешается и обнаружит лазейки в его истории. В прошлом Босс Портовой Мафии был грозным и достойным восхищения человеком, но годы пребывания на этом посту сделали его лишь оболочкой его прежнего «я». Паранойя разъела его рассудок, а ошибочное чувство собственного достоинства означало, что у него развилось иррациональное чувство ненависти к тем, кто говорил ему нет. И Коё, которую он так хотел и которая попыталась сбежать с другим мужчиной, была на вершине этого списка. И теперь он вымещал всю злость на Чуе. — Хайки… Хайки был… эта шлюха, должно быть, убил его! — прокричал Фумо, насмехаясь над мальчиком в его руках. Он наклонился так близко, что Чуя, без сомнения, почувствовал его дыхание на своем лице, когда тот пренебрежительно сказал, — может быть ты не такой уж и невинный как нам втирает Коё. Фумо подошел к Чуе ближе, по мнению Дазая слишком близко, и он произнес будничным тоном, — Ох, нет, конечно, он не такой. — Ч-что? Теперь, когда он завладел вниманием Фумо, Дазай не мог упустить такую возможность так просто. Он подождал, пока Фумо оторвется от Чуи и сконцентрирует взгляд на Дазае, прежде чем небрежно пожал плечами. — Потому что я уже спал с ним. Много раз. — Что! И если бы Фумо был хотя бы наполовину так же осторожен, как и раньше, он бы понял, что Чуя тоже одарил Дазая скептическим взглядом. И Дазай отреагировал бы на взгляд Чуи, но тогда это бы испортило всю игру, потому что Фумо смотрел на него так, словно хотел сжечь, чего и добивался Дазай. Он сделал из своих с Чуей отношений точную копию отношений Коё и её возлюбленного, и ничто не приводило Фумо в ярость больше, чем это. Быть отвергнутым дважды одним и тем же способом с почти одними и теми же игроками — ведь они были его подчинёнными, которые, в конце концов, должны были преклоняться перед ним — было определенно невыносимо. Это был глупый план — Дазай знал об этом, даже если рядом не было Мори, который бы рассердился на него за это. Но другого выхода не было. Либо Фумо направил бы весь свой гнев на Чую, либо Дазай отбил бы половину наказания себе, потому что Фумо, несмотря ни на что, был полон решимости отомстить сегодня. Легко победить рационального, логичного человека. Но почти невозможно победить безумца, который к тому же обладает огромной властью. — Это был ты, — пылко пробормотал Фумо, как если бы он говорил сам с собой, и все, о чем мог думать Дазай, было наконец-то. Потому что он ожидал, что Фумо придет к такому выводу ещё пяти минут назад, но, казалось, что Босс был полон решимости превзойти его ожидания в этот день. — Это был ты. Чуя действительно не настолько опытен, но ты. Ты, должно быть, продумал это. Вы оба замышляли убить Хайки, и вы сделали это! — Мы этого не делали. — Что ты сказал, мальчишка? — Зарычал Фумо на Дазая, наконец отпустив Чую и, вместо этого, двинувшись прямо на него. — Судя по состоянию тела, Хайки-сама скончался прошлой ночью. Учитывая, что мы с Чуей находились в то время с Мори-сенсеем и Коё-Анэ-сан в публичном доме, Хайки-сама не мог быть убит нами. Херня собачья. Дазай не знал, где, чёрт возьми, был Чуя прошлой ночью; сам он тренировался с Мори. В любом случае, если бы Босс был логичным человеком, он бы сразу же отпустил Чую и Дазая, потому что как день было ясно, что и Мори, и Коё будут свидетельствовать в пользу двух мальчиков, несмотря на правду, и даже учитывая, что Фумо занимал самое могущественное место во всей Портовой мафии, ему не стоило расстраивать Исполнителя и высокопоставленного врача, которые тоже оказывали большое влияние на организацию. Однако, так как было общеизвестным фактом, что Фумо был психически нездоров, он просто бросил их в камеру пыток. — Получите от них признание, — приказал он, — подозреваемые отказались признаться в своих преступлениях, и мы не можем казнить их из-за отсутствия доказательств, поэтому у нас нет другого выбора, кроме как прибегнуть к пыткам. Злобный проблеск сверкнул в глазах Фумо, когда он посмотрел на них за решёткой камеры, в которую их бросили, пока готовились инструменты, и в уме Дазая не было никаких сомнений, что их извращенец-босс будет наслаждаться каждой секундой их страданий. Он просто надеялся, что Мори и Коё придут быстрее; он продержался столько сколько смог, и, честно говоря, тугодумство Фумо уже дало им дополнительное время. Он знал, что в конечном итоге дело дойдёт до пыток, потому что Босс больше всего на свете любил наблюдать за людьми, страдающими от боли, но он надеялся, что их спасут раньше. Но они были не настолько удачливы. Теперь Дазай мог только надеяться, что их помощь придёт до того как пытки станут слишком сильными. Они оба с Чуей были обучены пыткам — Дазай больше, чем Чуя, так как Мори считал это разумнее, хотя Коё не разделяла его чувств — как и все дети мафии, но они больше были сосредоточены на боевых навыках, поскольку у них были способности. И хотя способность Дазая, возможно, и была бесполезна в бою, но его мозг был самым острым оружием на поле битвы, и шансы на то, что его поймает враг, были значительно ниже, чем у кого-либо ещё в Портовой Мафии, несмотря на его нежный возраст. — Верь тебе, ага, — угрюмо заключил Чуя, прислонившись к Дазаю. действие препарата всё ещё продолжалось, и Фумо, вероятно, всё-таки использовал слишком большую дозу. Дазай улыбнулся Чуе и крепко обнял. — Я не позволю им прикоснуться к тебе. И Дазай давал только те обещания, которые он мог сдержать. Первые несколько человек, которые пытались вытащить их из камеры, чтобы привязать к пыточным столам, в итоге с криком выбежали после нескольких минут разговора с Дазаем. Ну, его ведь называли Демоническим Вундеркиндом по многим причинам, и способность сломать чей-то разум за короткий промежуток времени была лишь одной из них. В конце концов, Фумо устал, как и ожидал Дазай, и сам ворвался в камеру, крича на подчиненных и называя их слабаками. — Дазай, — позвал Чуя обеспокоенно, но Дазай просто держал Чую в своих объятиях, одной рукой обвивая его талию, а другой прижимая его голову к груди и качая головой. — Не волнуйся, подставка для шляп. — Мне не нужно привязывать тебя к окровавленному столу, чтобы выбить всю жизнь из твоей тушки, — прорычал Фумо, заходя в камеру, — дайте мне кнут! Его люди подчинились, и Фумо безумно захихикал, ударив кнутом об пол, звук от которого громко разнесся по камере. — Дазай… — повторил Чуя, отчаяние ясно слышалось в его голосе, и Дазай лишь обнял его сильнее, повторяя своё обещание. — Я не позволю им тронуть тебя. — Дазай! — вскрикнул Чуя, когда Фумо ударил кнутом по спине Дазая с такой силой, что, несмотря на одежду, мог рассечь его кожу. — Шшш, Чуя, с нами всё будет хорошо, — сказал Дазай, его хватка на маленьком мальчике только усиливалась с каждым ударом хлыста о его спину. Чуя плакал, уткнувшись ему в грудь, пытаясь вырваться из крепкой хватки Дазая, продолжая выкрикивать его имя, пока Фумо безумно смеялся. Дазай чувствовал, как кровь стекала по его спине, и слышал, как она капала на пол, но его хватка на Чуе ни разу не ослабела. — Дазай! — всхлипнул Чуя, — Дазай, пожалуйста, пожалуйста, прекрати. Ты не обязан это делать. Дазай! Дазай был слишком слаб, чтобы ответить, но он дал Чуе знать свой ответ, склонив голову того ниже к шее, когда услышал, как кнут должен был ударить по голове. — Дазай! Но кнут не коснулся его головы, и Дазай выдохнул, не подозревая, что задержал дыхание, услышав голос Мори. Возможно, впервые в своей жизни, он был рад слышать шелковистый тон своего наставника. — Босс, что здесь происходит? Дазай-кун снова вёл себя плохо? Я должен извиниться за то, что заставил Вас отвлечься от своих дел и запачкать руки, наказывая этого маленького негодяя. Яркий свет, падающий на них, явно исходил от Золотого Демона, и, было очевидно, что Коё остановила хлыст от удара по черепу Дазая в последний момент. — Ну, я… — начал Фумо, но, казалось, что он был слишком потрясён внезапным появлением двух людей, чтобы составить связанное предложение. И тут он сразу вспомнил свою ложь. — Они убили Хайки! — О, Хайки-сама? — спросил Мори, изображая удивление, когда его глаза остановились на трупе. — Мальчики этого не делали, — холодно сказал Коё, когда перед боссом положили тело. — Это был Доро-сама. Доро был исполнителем и если Хайки был правой рукой Фумо, то Доро был левой, и Босс изумленно уставился на труп перед собой. — Как– зачем-… — он развернулся к Коё. — ты сделала это, ты, сука! — Конечно я, босс, — холодно сказала Коё. — Он пришёл в мою резиденцию и попытался убить всех присутствующих, всё время крича, что он наконец-то убил Хайки-сама. — Чт– не может быть. — Я тоже там был, Босс, — печально сказал Мори, — это было очень ужасно. Мне самому еле удалось спастись живым. Фумо мог быть дураком, но даже он понимал, что выхода нет. — Если… Если это так, то я освобожу мальчиков. Он одарил обоих презрительным взглядом, прежде чем вылетел из комнаты, и охрана побежала за ним. Только после того, как эхо хлопающей двери и шагов исчезло, двое взрослых (технически Коё ещё была подростком, но она уже настолько заматерела, что это уже не имело значение) пошевелились. — Чуя! — крикнула Коё, в её голосе чувствовалось беспокойство, когда она подошла к двум мальчикам. Её глаза расширились когда она увидела в какой позе они находились и явный урон который был нанесён Дазаю. — Дазай-кун… — Йо, Ане-сан, — прохрипел Дазай, медленно ослабив хватку на Чуе. — Дазай! — прокричал Чуя. Слёзы текли по его лицу, когда он схватился за руку Дазая, не давая тому упасть на его раненую спину. Мори подошел к ним и вздохнул, увидев раны на спине Дазая. — Нужно будет немного подлатать. И это явно было преуменьшение, но больше никто ничего не сказал. Чуя пошатнулся, когда волна сонливости накатила на него, и Коё за секунду обхватила его руками, пока Мори взял на себя поддержку своего собственного подопечного. Чуя застонал, когда его голова уткнулась в живот Коё. — Чуя? Чуя, что произошло? — обеспокоенно спросила Коё. — Б-босс вколол ему нар-наркотик, — Дазай пробормотал, слегка застонав, когда кровопотеря начала сказываться на нем. Мори мягко позволил Дазаю опереться на себя, осторожно обнимая мальчика, чтобы не задеть раны (и пожалуй это был самый отеческий жест, который Мори когда-либо оказывал ему за все годы с тех пор, как он взял Дазая), жестом веля Коё подвести к нему Чую. Доктор, нежно держа лицо Чуи, опустил его веко, используя свет Золотого Демона, чтобы проверить зрачок мальчика. — Это наркотик, дезактивирующий его способность. Босс использовал слишком много, но Чуя-кун должен быть в порядке после того, как выспится. Хотя я всё равно пришлю кое-какие таблетки, на всякий случай. Коё кивнула, притягивая мальчика в свои защитные объятия. — Спасибо, Мори-сенсей. — Не стоит благодарности, Коё-кун. Исполнительница обеспокоенно посмотрела на Дазая. — он будет в порядке? — Я доктор. — Вам нужна помощь чтобы отнести его в комнату? Я могу помочь-… Мори покачал головой. — Я могу позаботиться об этом, Коё-кун. Тебе действительно стоит увести Чую-куна отсюда, прежде чем у Босса откроется второе дыхание. Глаза Коё ожесточились, и она кивнула. Убедившись, что Чуя находится в надёжных объятиях Золотого Демона, Коё повернулась к Мори с суровым выражением и взглядом в глазах. — Я не забуду то, что произошло сегодня, Мори-сенсей. Если до этого дойдёт, Чуя и я будем на твоей стороне. Мори широко улыбнулся, сияя глазами. — Я признателен это, Коё-кун.*
— Ты до ужасного сильно заботишься о Чуе-куне. Дазай сгримасничал. Мори был последним человеком, которого он хотел видеть после того, как пришел в сознание, но, как назло, его наставник сидел у его постели, и выглядел так, будто он провел здесь всю ночь. Было бы мило, если бы человек, стоявший над ним, был кем-нибудь другим, а не Мори. Дазай открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого начал кашлять из-за сухости в горле. Мори помог ему сесть, и Дазай зашипел, от того как его разорванная спина потёрлась о бинты. Доктор сунул ему в руку чашку, и Дазай опустошил её в один глоток. Он сухо засмеялся, опуская чашку. — Я Вас умоляю. Мори поднял бровь. — Я ошибаюсь? Ты использовал себя в качестве живого барьера, чтобы защитить его. — И теперь у Вас есть непоколебимая поддержка и преданность Ане-сан и Чуи. Исполнительницы и человека с самой мощной Способностью во всей Портовой Мафии. Широкая улыбка Мори не совсем подходила его взгляду. — Что ты имеешь в виду, Дазай-кун? Дазай не ответил, просто уставившись прямо на своего наставника. Мори нахмурился, когда к крошечная деталь дошла до него. — Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что возможно я случайно упустил первую подсказку, которую ты мне дал. К счастью, ты оставил вторую. Мори широко ухмыльнулся Дазаю и увидел, как её ему вернули.*
В следующий раз, когда Дазай проснулся, было гораздо более приятное зрелище. — Дазай? — Обеспокоенно спросил Чуя, вставая, и склонился над другим мальчиком. — Вблизи твоя шляпа просто отвратительна. Чуя издал звук, нечто-то среднее между рычанием и вздохом облегчения. Он закатил глаза и снова сел в кресло. Дазай засмеялся, пытаясь сесть. Чуя немедленно встал, чтобы помочь ему, печальный взгляд мелькал на его лице, каждый раз, когда Дазай болезненно морщился. — Ты в порядке? — Я должен это спрашивать, грёбаный придурок. — Я тронут, Чуя, правда. Подопечный Коё взглянул на него и сладко — слишком сладко — улыбнулся, прежде чем схватил Дазая за руку и укусил её. Дазай взвизгнул и попытался отдернуть руку, но смог сделать это только тогда, когда Чуя отпустил. Дазай выругался, когда увидел кровь, выступающую из следа от укуса. — О, так значит, ты чувствуешь боль, — лениво прокомментировал Чуя, и Дазай уставился на него. — Серьёзно, Чуя? Чуя посмотрел на Дазая, и тот был поражен сиянием этих сапфировых радужек. — Тогда не делай ничего настолько чертовски тупого снова. Взгляд Дазая сменился улыбкой, когда он переплел свои пальцы с пальцами Чуи. — Я держу свои обещания, Чуя. Маленький мальчик зарычал на него, и Дазай поднял свободную руку, сдаваясь. — А ты кусаешься, я уяснил. — Ты — …какого хрена. Агрх. И почему я вообще парюсь? Чуя попытался вырвать его руку, но Дазай сжал крепче, широко улыбаясь другому мальчику. — Ты такой милый, Чуя. — Нет! Чуя противоречил этому утверждению тем, как избегал взгляда Дазая. Красный румянец на его щеках тоже был восхитительным, но Дазай просто посмеялся над этим. — Спасибо что пришёл проведать меня. — Ты идиот, — произнёс Чуя с раздражением в голосе. — Это ты, блядь, спас меня. Почему ты благодаришь меня? Из-за меня ты в этой постели. — Ты предлагаешь переместиться нам в другую постель? Чуя выглядел так, будто собирался ударить Дазая за этот комментарий, но решил в итоге закатить глаза. — Ты невозможен. — Я знаю. Последовавшая тишина была приятной, и на лице Дазая появилась нежная улыбка, когда он посмотрел на своего партнера. Чуя склонил голову, и Дазай нахмурился, услышав всхлип. Он протянул руку, чтобы нежно погладить Чую по волосам, и снова услышал этот звук. — Чуя? Рыжий не ответил, подняв руку и яростно вытер глаза. — Чуя… почему ты плачешь? Чуя поднял глаза, и гнева, разгоревшегося под блестящими слезами, было достаточно, чтобы испепелить всё вокруг. — Почему? — зарычал Чуя и отдернул руку. — У тебя ещё хватает наглости спрашивать! Ты, ты просто… как ты… о чем ты вообще думал? Он мог убить тебя! И… и… что бы я… чего ты ждал от меня… я ничего не мог сделать. Ты гребаный идиот, вот кто ты. — Ты… ты плачешь… из-за меня? — недоверчивости и удивления в голосе Дазая было достаточно, чтобы растопить гнев Чуи, и он в замешательстве уставился на Дазая. Дазай посмотрел на своего напарника с изумлением в глазах, увидев слёзы, которые всё ещё тихо текли из этих голубых глаз, которые были сосредоточены на нём. Он, конечно, знал, что Чуя плакал в камере пыток, но это было из-за смеси страха и наркотиков в его организме. Теперь… теперь всё было хорошо, но Чуя всё ещё плакал. По правде говоря, плач Чуи вряд ли был чем-то новым, но… из-за него? Зачем кому-то плакать из-за него? — Чуя… Вспышка тепла и неизвестных эмоций вспыхнула внутри Дазая, и, прежде чем он понял, что происходит, он прижался губами к губам Чуи. Глаза рыжего на секунду расширились, прежде чем прикрылись, и он поднял руку, прижимая её к щеке Дазая. Когда они отстранились, в глазах Дазая загорелась чуждая нежность, которой Чуя никогда раньше не видел, и от этого его сердце ёкнуло. Дазай прижался губами ко лбу Чуи, прежде чем отстраниться, его глаза были теплыми и такими нежными. Этого было достаточно, чтобы Чуя отпрянул. — Ты… тебе лучше отдыхать, — пробормотал Чуя, встав и буквально бросаясь к двери. Он уже был готов её открыть, чтобы убрать отсюда к черту, когда до его ушей донесся смех Дазая. Сузив глаза, Чуя повернулся и решительными шагами пошел обратно к кровати. Дазай поднял бровь. Чуя наклонился и запустил руку в волосы Дазая, когда прижался губами к его губам. Тот ответил немедленно, и Чуя подавил желание ухмыльнуться, слегка отстранившись, посасывая нижнюю губу Дазая. Туманная дымка покрыла глаза шатена, и он протянул руку, чтобы схватить Чую за затылок, но рыжий отшатнулся от его рук, сладкая улыбка появилась на его губах. — Поправляйся, Осаму-кун. Только когда он повернулся спиной к своему партнеру, Чуя позволил появиться ухмылке на губах, и она стала только шире, когда он почувствовал обжигающий взгляд на своей спине, выходя из комнаты. Полученный урон должен быть возмещён в двойном размере. Это был один из трёх девизов Портовой Мафии, поэтому Чуя совсем не удивился, когда несколько ночей спустя после того, как он закончил свою работу в публичном доме, Дазай загнал его в угол в его же комнате, прижался губами, бесцеремонно хозяйничая у него во рту, положив одну руку на затылок Чуи, а другой сжимая его талию. У них обоих так кружилась голова от эйфорического счастья, подпитываемого силой, гораздо более сильной, чем они могли себе представить, а тем более знать в то время. Они также не знали, что из-за неё же их разорвёт на части и оставит кровоточить и гореть везде, где они когда-либо касались друг друга.