Хочу сыграть на твоих струнах

- Наше первое свидание! Вот уж не думал, что оно будет таким! - возмущался Ким. - А чего ты хотел? - резонно заметил Юнги. - Много чего! В смысле, как я хочу тебя, или ты про варианты самого свидания? - ухмыльнулся Намджун. Шутка не очень удалась, потому что Мин бросил в него что попалось под руку - а попались его же лежащие на не слишком чистом полу носки. - Не гони коней. Попутал, что ли, рамс? Удивлённый Ким поморгал. - Ты откуда этого набрался? - протянул он тоном матери, чей примерный ребёнок принес из детского сада первое ругательное слово. - Тебе можно, а мне нельзя? - усмехнулся Юнги. - Но ты не такой. Это не для тебя. Тебе не идёт! - растерялся Намджун и даже перестал метаться по крошечной клетушке - шаг до стены и полтора обратно. - Сядь, не мельтеши. - Да мы, как бы... уже сидим, нет? Помещение явно не было предназначено сразу для двоих: узкое зарешеченное окошечко наверху еле пропускало свет и немножко воздуха. Облупленные стены, когда-то давно выкрашенные в синий, одиноко стоящая железная шконка в углу - на ней даже не было постельного белья. Лампочка на потолке. Но как бы просторно и весело ни было в общей камере, куда без разбору сгребли всех принимавших участие в драке - все равно ни Намджун, ни Юнги не имели желания покинуть свой уединенный уголок и отправиться туда. - Ты серьёзно думаешь, что такое побоище могло пройти без последствий? - вздернув бровь, иронически поинтересовался Мин. - Это ж почти Куликовская битва! - Ничего я не думаю, - буркнул Намджун и покосился на него. - Чему ты радуешься? У нас вместо этого должно быть свидание! Где-нибудь в ресторане! - Не люблю Макдак. - ... Или на крыше! - Я боюсь высоты, Намджун-а. Ким насупился, думая, что он издевается, но мягкое "Намджун-а" успокоило его. - Ничего, мы придумаем что-нибудь понтовое, когда выйдем отсюда... Я хочу что-то особенное, чтобы тебе запомнилось! Но Юнги продолжал посмеиваться, незаметно двигаясь к нему на тесной узкой койке. - О, поверь, это запомнится мне надолго, - он выразительно обвел глазами ободранные интерьеры комнатушки. - Я только радуюсь, что нам дали всего пятнадцать суток, а не, например, полгода. - Какие полгода?! - возопил Ким. - Да я весь КОАПП наизусть знаю, нигде нет таких сроков!! Вернее, я знаю ту часть, где говорится о хулиганских действиях. - Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь приму участие в настоящей драке, - протянул Юнги, и вид у него был парадоксально довольный и даже немного гордый. - Что бы сказали на это мои родители? Они так волновались о том, чтобы я не опозорил их имени... Правда, по их мнению это уже случилось, когда я выбрал музыку, так что тюрьма, наверно, мало что изменит. - Ты не в тюрьме, а всего лишь в обезьяннике, - поспешил возразить Намджун, и Мин рассмеялся - такой яркой была смесь вины и огорчения в его голосе. Но на Кима его веселость подействовала странно. Он соскользнул и смущенно присел на кортаны рядом с железной койкой, так что его виноватые глаза оказались прямо напротив глаз Юнги. - Ты - и в таком месте, - протянул он с убитым видом, вдруг до того напомнив большого нашкодившего пса, что Мин фыркнул и хотел провести по его волосам, но в последний момент застеснялся. - Это все не для тебя, хён, понимаешь? - зашептал Намджун, понизив голос, чтобы не услышали ненароком дежурные менты. - Драки, мат, дешёвое пойло, ночёвки в райотделе... Ты не дворовый парень и не надо тебе в это лезть! - Значит, я должен был просто смотреть, как тебя избивают? - Да, - твердо ответил Ким. - Ты мог помочь по-другому - позвонить, вызвать нам подмогу, например... - Я это сделал в самом начале, - возмущённо отрезал Мин. - Откуда, ты думаешь, свалились так вовремя те ребятки на трёх машинах? Это я позвонил Чимину и рассказал, что вижу Хобу и что у вас тут назревает какой-то пиздец! А Чонгук сориентировался и вызвал "синюшных". Намджун вспомнил Чимина и его возглас ("Хён, твои пальцы!! Как ты будешь теперь играть концерт?!") - и снова ощутил укол вины. - Руки сильно болят? - решился он спросить, тихонько поднеся их к губам и согревая дыханием. В крошечной камере было не жарко. - Слушай, Монстр! - похоже было, что Юнги использует это словечко только тогда, когда злится. - Прекрати обращаться со мной как с барышней, я парень, в конце концов! Такой же, как и ты! И нисколько не жалею, что подрался. Но руки у него не отнял. Намджун прижал их к своей щеке, прямо к улыбающейся ямочке. Юнги ощутил ее подушечками пальцев и заволновался - как всегда, когда происходящее между ними переставало напоминать партизанскую войну. Ким был такой большой и сильный, а Юнги все ещё нельзя было назвать уверенным в себе человеком, и он неосознанно щетинился всякий раз, как улыбка драконьих глаз становилась хоть чуточку насмешливой. Но сейчас никакой насмешки не было и близко. - Спасибо, - серьезно произнес Намджун и невесомо погладил его разбитые косточки - так просто и нежно. - За что? - тихо отозвался Юнги. Но тут в замке загремел ключ, избавляя обоих от неловкости, и громкий голос позвал: - Задержанный Мин, на выход! - Куда это? - встрепенулся Намджун, отпуская его руки и быстро поднимаясь (чтобы дежурный не увидел, чем они тут заняты, и не рассадил по отдельным камерам). - На кудыкину гору! Передачку тут ему припёрли, видишь ли. Быстро, быстро, а то назад потащит! - Это Чимин принес мою одежду, - обрадованно сказал хён. Потер чуть-чуть зарумянившиеся щеки и выскользнул за дверь, заставив Кима разочарованно вздохнуть - вот не вовремя. Чимин с Чонгуком удачно избежали "обезьянника", свалив в укромное местечко буквально за минуту перед прибытием ментов. Не то чтобы они были телепатами, просто обоюдная симпатия искала выхода, вот и нашла его в укромном местечке за кустами у детской площадки. Там они на какое-то время потерялись, а когда соизволили вернуться в мир, то очень удивились пустому двору - всех замели до выяснения. Зато теперь Намджуну с Мином было кому таскать передачки. Юнги просто физически ощущал, как грязна его заляпанная кровью и пылью после драки, пропотевшая одежда. И пусть у них в камере был даже отдельный душ ("почти свадебный люкс", так охарактеризовал помещение опытный Монстр) - но что в нем толку, если не во что переодеться. Да и еда тоже была совсем не лишней. Чимин, умница, всё это предусмотрел. Позади него Чонгук тащил огромный клетчатый баул, в котором не было, пожалуй, только фортепиано. А вот скрипка была. - Не положено, - решительно заявил дежурный, раздосадованный тем, что ему пришлось сегодня задержаться на работе. Не мог Монстр навалять Хобе в чью-нибудь другую смену! - Но гражданин начальник! - запротестовал Пак (Чонгук посмотрел на него одобрительно). - Вы что же, не любите классической музыки? Очень зря! - Вы плохо слышите? Сказал же, не положено! Не помогли ни просьбы, ни даже предложенная Чонгуком пачка "Мальборо". Блок он зажопил, всё-таки слишком жирно легавому за пустяковую услугу. Инструмент пришлось взять назад. - Я хотел сыграть тебе, - расстроился Юнги в камере, перебирая принесенные футболки и не замечая, как смотрит на него устроившийся на краешке койки Ким. За окошечком уже сгустилась чернильная темнота. В обычный день вечер ещё только начинался бы - с чашкой горячего чаю, пледом и киношкой на ноутбуке, - но здесь не было ничего из этого. Только они вдвоем и густеющий сумрак, который не в силах была рассеять тусклая лампочка. Намджун глубоко вздохнул, заглядевшись на шею и локти Юнги, и прикрыл рот рукой, маскируясь под зевок. - Ничего... Сыграешь, когда выйдем отсюда. - Ты хочешь спать? - удивлённо спросил Мин. - Ещё так рано. Он обернулся, заметил совсем не сонный блеск его глаз и смущенно нырнул в баул с головой, делая вид, что ищет плед и пару подушек, которые (как сказал Чимин) были на дне. Юнги не видел, как Намджун поднялся и не спеша приблизился - мягко, как хищник. Уткнувшись в раскрытую пасть сумки, он бормотал: - Сейчас, сейчас... - и перебирал уже давно найденный плед. Юнги слышал в тишине чье-то громкое взволнованное дыхание и не сразу понял, что оно его. До него дошло, что они с Намджуном здесь наедине, вдвоем, и от этого стало страшновато и волнительно. Смешно, особенно после того, что произошло между ними тем вечером в пустом классе консерватории! Не поздновато ли после такого волноваться и трястись, как девственнику? Но издёвки над собой почему-то не помогали успокоиться. Он больно прикусил губу и ниже склонился над баулом, повторяя: - Да где же оно? Но тут позади него шевельнулась тень, и он чуть не закричал от испуга: Намджун стоял рядом, почти вплотную. И смотрел так мягко, ласкающе, что Юнги обдало теплом и захотелось прижаться к нему, спрятать лицо на плече. Но застенчивая гордость победила: он нервно глотнул и отвел взгляд. - Мне надо переодеться. Отвернись, - попросил еле слышно, призывая на помощь все свое самообладание, чтобы не выглядеть жалким. Но Намджун упрямо мотнул головой и шагнул ещё ближе - сильный, красивый, улыбаясь этими своими ямочками. Надо было быть совсем деревяшкой, чтобы не уловить в блеске его глаз нетерпение. Юнги не был. - Стесняешься меня, хён? Но ведь ты же не барышня. Взметнувшаяся в воздух рука Юнги, приготовившаяся залепить крепкую оплеуху, была со смехом перехвачена. - Тебе понравилось драться, хён, правда? Но заниматься любовью ничуть не хуже! С тем, к кому влечёт, и кого влечёт к тебе. У нас очень удачно сошлись звёзды, тебе не кажется? Намджун шептал ему прямо в ухо, без особых усилий удерживая одной рукой. Юнги слабо барахтался, прижатый к нему, низкий хриплый шепот посылал мурашки по его шее вниз, и он только благодарил небеса, что Ким не видит его покрасневшего лица. Но ему действительно понравилось драться! Он помнил небывало яркое чувство гнева и освобождения, когда с силой врезал по лицу Хобы - за Намджуна и за себя. И жалел, что такое естественное, такое мужское средство снятия стресса, как драка, так долго оставалось для него неоткрытым. Чимин когда-то говорил, что возвращается со спаррингов тхэквондо обновленный, но он лишь отмахивался - привык считать себя слишком возвышенным для таких грубых развлечений. Так же он реагировал и когда подвыпивший Чимин рассказывал ему пикантные эпизоды из своей жизни. Он дразнил, но и хотел, чтобы хён тоже попробовал жить полной жизнью, а не запирался трусливым мечтателем в четырех стенах, чтобы в один прекрасный день кинуться к первому, кто поманил... Вот бы побить ещё и Чонхёна. Несколько секунд посмаковав эту мысль, Юнги удивился, что она не вызывает в нем ни гнева, ни злорадства - вообще ничего. Разбитое лицо Чонхёна послушно представилось воображению, но не тронуло его. Ему было все равно! Длинный силуэт парня расплылся и пропал, в отличие от живого, тёплого Монстра, осторожно сжимавшего его в объятиях, прислонив к себе. - Будешь переодеваться? - почему-то шепотом спросил Ким. Только тогда Юнги глубоко вздохнул, как сонный, и неохотно отстранился. - Пожалуй. Только ты отвернись и не поворачивайся, пока я не скажу. Намджун молча подчинился. Если хёну так комфортнее, то он будет ждать, сколько нужно - он хотел сказать это Юнги, но передумал, не желая щеголять своим благородством. Да и при чем оно тут? Разве не естественно заботиться о человеке, к которому испытываешь чувства? С того самого, первого дня, как увидел его во дворе с футляром за спиной. Позади него шуршала одежда, вжикала молния. Юнги возился, шепотом чертыхался, застилая (судя по звукам) койку, а Ким стоял, прикрыв глаза, и улыбался как дурак - вспоминал сердитые глаза и замёрзшие острые коленки. - Можно. Поворачивайся. Намджун повернулся и увидел его. Обнаженного. Юнги стоял к нему спиной, крепко стиснув руки спереди. Его шея и даже спина между лопаток покрылись розовыми пятнами от волнения. - Эээээ... - глупо протянул Ким, бессознательно оглаживая взглядом широкие для такого худого тела плечи, узкую талию и две упругих округлости пониже этой самой талии. У Юнги оказалась потрясающая фигура, и он просто лишился языка разглядывая его. - Хён... - Не смущай меня! - шепотом взмолился он. - Давай оставим все разговоры на потом! Намджун только кивнул, хотя это было лишним - Юнги все равно стоял спиной и не видел. Действительно. Ничто не мешает им поговорить потом. Кто бы мог подумать, что внешне замкнутый хён так нуждается в прикосновениях? Он так крепко обнял Кима, так отчаянно прижался, что странно было вспоминать тот вечер в консерватории, когда не позволил до себя дотронуться ни разу. Очевидно, это тоже было чертой Юнги: видеть и касаться его было знаком доверия. - Разве у нас сейчас не свидание? Его шепот прерывался от волнения. Намджун ловил его губами и радовался, что ничто не мешает вдыхать запах тела, смешанный с парфюмом и немного страхом. Последнее не понравилось ему, и он постарался успокоить Юнги, как мог и умел: по-медвежьи притиснув к себе и шепча в ухо что-то очень глупое и такое же нежное. Тогда сердце хёна, часто ударяющее ему в грудь, стало понемногу успокаиваться, а на щеке остался лёгкий благодарный поцелуй. Юнги не спеша гладил его спину, прерываясь только чтобы расстегнуть молнию и стянуть спортивку и футболку. Намджун только руки поднимал и поворачивался, вдруг поглупев от ощущения теплых мягких ладоней на своем теле. Он чувствовал себя большим рядом с хёном и слишком неуклюжим, грубоватым. Не оттолкнёт ли это Юнги, такого хрупкого и утонченного? Он не был уверен и смущенно переминался, стараясь не прижиматься к телу хёна набухшим спереди на джинсах бугорком. Это было больно. Но Юнги взглянул и угадал без слов. Потянул его за руки к койке, откинул одеяло и юркнул под него первый, с досадой прошептав: - Как в холодильнике! Не хочешь согреть, Намджун-а? Он хотел. Только джинсы оказались такими неудобными и тесными, что запутался в них и почти грохнулся. Спас хён: рванулся из постели и поймал в полёте, захлебываясь тихим мелким смехом. - Эй, ты нужен мне живым! Ким ничего не ответил. Его взгляд против воли магнитился вниз, к аккуратно выбритому лобку Юнги и его члену, выглядывавшему розовой головкой уязвимо и мягко. В первый раз он так близко видел "достоинство" другого парня и очень смутился - и от дурацкой ситуации с джинсами, и от того, что Юнги был возбуждён. Годы жизни по пацанским понятиям не отбросить в один миг в сторону. Намджун малодушно заметался внутри себя, размышляя, обязательно ли ему касаться Юнги "там". Разве мало способов... как-то по-другому? - Все нормально, Намджун-а. Тебе не обязательно что-то с этим делать. Вздрогнув от того, что хён озвучил его мысли, он с усилием оторвал взгляд от члена и посмотрел Юнги в лицо. Рука Мина ещё лежала на его плече, он ещё улыбался, но улыбка стала грустной, натянутой, и взгляд он быстро отвёл в сторону. С жалостью и раскаянием Ким ощутил его унижение и запоздало дернулся - привлечь к себе, обнять, попросить прощения. Ведь это всё Юнги, он целый и не делится не части! Взгляд и улыбка, фарфоровое тело, белоснежная кожа, особенный разрез глаз, тембр голоса, руки, ноги, член - все это делает его собой. Тем, к кому Намджуна влечёт. Юнги лежал на койке, укрывшись одеялом до самого затылка, и вздрогнул, когда оно сползло и холодный воздух коснулся его обнажённой кожи. Он уткнулся лицом в подушку и отвернулся, стесняясь и своей эрекции, и частого пульса на тонком запястье, который Намджун ощутил губами. В этом жесте не было обиды, только уязвимость, и Киму стало больно от того, что он причинил боль ему. - Я сделаю, - шептал он и чувствовал, что хён дрожит. - Сделаю всё, чтобы тебе было хорошо! Он уложил его на спину, чтобы было удобнее - Юнги не сопротивлялся, только закрыл глаза. Он развел ноги, подчиняясь настойчивой ладони Кима, и тихо буркнул, стесняясь: - Смазка прямо за тобой, в пузырьке из-под джема. Чимин принес... - Ай да Чимин. Но сейчас нам не понадобится смазка. И когда удивлённые пушистые ресницы взметнулись и недоверчивый взгляд Юнги остановился на нем - пояснил, посмеиваясь: - У тебя будет много своей. Он оказался прав. Взяв в рот розовую головку, Намджун ощутил на языке солоноватый тягучий привкус. Это было непривычно, но не более - ведь он делал приятно Юнги. Это всё оправдывало! Хён тихо вздыхал, опасаясь быть громким и привлечь внимание, но Намджун ощущал в своих волосах его судорожные пальцы, говорившие без слов. Гладкие яички поджимались от наслаждения, твердели, худенькие бедра дрожали. Смазки у Юнги действительно оказалось много, она текла не останавливаясь - тягучая, приятная на вкус. Видимо, он стеснялся этого, потому что всё порывался куда-то, рвано шепча между накатывавшими приступами удовольствия: - Ты не должен... Тебе не обязательно... Так что Намджуну приходилось крепче прижимать его лопатки к постели. Этот "аперитив перед основным блюдом" распалил его, а Юнги, наоборот, расслабил: он уже не сжимался, когда Ким словно ненароком касался его дырочки и дразнил, массировал, легонько надавливал. Маленький пузырек со смазкой нашелся среди аккуратно сложенной одежды хёна - дотрагиваясь до неё, Намджун ощутил нежность, словно она тоже была частью Юнги. Его удивляло, что хён, старше на целых два года, такой податливый и покорный в его руках. У него почти нет опыта, он берег свои чувства и своё тело, просто был подло обманут. Но теперь все позади. Намджун никогда не позволит ему пожалеть, что он согласился быть вместе! Он крепко, долго целовал, пока не почувствовал, что Юнги готов. Только тогда осторожно вошёл в него, дрожащего, тихонько всхлипывающего от избытка чувств. ... - Это ведь лучше, чем лезть на крышу, - пробормотал Мин полчаса спустя, уже засыпая. - И уж всяко лучше, чем Макдак... - Ты думаешь, я отступлюсь от идеи устроить нам запоминающееся и креативное свидание? - усмехнулся Ким и поцеловал его во влажный висок. - Не надеюсь даже. - Вот и не надейся. И они уснули.