Игры: «Вobby»

Уотсон проснулся несколько минут назад, но глаза не открывал. В данный момент он понимал только одно, что уже давно не был так возбужден по утрам. Это было несколько странно, учитывая, какая ночь была накануне. Услужливая память мгновенно воспроизвела Джону, как Шерлок был ненасытен, можно сказать, одержим безумными ласками, доводя его до исступления. И сейчас, лежа в кровати, Джон ощущал, как мышцы во всем теле приятно тянуло. Ему очень захотелось вновь почувствовать прикосновения Холмса и только стоило открыть глаза, как рука любовника мягко накрыла его пах и слегка сжала, нежно перебирая пальцами мошонку. ― Я уже две минуты жду, пока ты... ― Шерлок не договорил, а лишь поцеловал Джона в губы, почти воздушно, едва касаясь. ― Бывает и такое! ― все еще немного смущаясь, ответил Джон и, сонно улыбнувшись, обнял Шерлока за шею, притянул его к себе и буквально впился в рот, погружая язык внутрь. Поцелуй был жадным и ненасытным... Они не виделись всего четыре часа ― это было то время, когда каждый отдавался сну, стараясь набраться сил для предстоящего дня, но сейчас минуты, проведенные не вместе, казались вечностью. Двум влюбленным мужчинам снова хотелось чувствовать друг друга ― вкус, тепло, прикосновения... Обладать всем! В голове легко шумело, одурманивая сознание предстоящей близостью, казалось, что тела лежат на берегу океана, и волны вожделения накатывают на них, каждый раз становясь все мощнее, постепенно превращаясь в цунами, забирая с собой в мир наслаждения. Не прерывая «сражения» губ и языков, Джон закинул ногу на Шерлока, подтягивая его к себе, как бы прося лечь сверху, чтобы ощутить приятную тяжесть любовника. Уотсону хотелось посильнее прижаться к нему пахом и, слегка поводя бедрами, упираться в живот Холмса набирающим твердость членом. А Шерлок, оказавшись на партнере, стал нарочно напрягать и расслаблять мышцы живота, тем самым меняя силу давления на его плоть, и спустя несколько секунд почувствовал сквозь поцелуй, что Джон улыбается. ― Как?! ― спросил Уотсон, в глазах которого смешались удивление и удовольствие. ― Мое тело натренировано, Джон. Очень натренировано! При иных обстоятельствах я бы мог составить конкуренцию самому Гудини, ― похвалился Шерлок. ― Мистер Шерлок Холмс, составьте для начала конкуренцию моим фантазиям, ― поддразнил Джон. ― О, Джон... Ты сейчас представляешь, как я губами буду сдвигать твою крайнюю плоть, оголяя влажную горячую головку, и нежно ласкать ее языком. Слушая твои стоны, буду менять силу нажима и скорость вращения вокруг нее, медленно погружая твой член в рот, пока обласканная мною головка, истекающая смазкой, не упрется в мою глотку, заставляя расслабить горло, чтобы пропустить тебя еще глубже... ― Господи... ― не выдержал Джон. ― Сделай это уже... ― простонал он, кладя руку на голову Шерлока и направляя ее вниз. На это действие Холмс лишь улыбнулся и, неспешно покрывая тело партнера поцелуями, спустился к его паху. Остановился, наслаждаясь тем, как эти незамысловатые ласки вызвали у Уотсона прилив наслаждения, заставляя его плоть слегка вздрагивать от наполняющей ее крови, словно маня Шерлока пальцем, зазывая его приблизиться еще больше и со всей безудержной страстью отдаться процессу. То, что происходило потом, было не менее восхитительным, чем фантазии Уотсона, в голове которого вертелась одна шальная, но довольно устойчивая мысль, что он невольно нашел самый действенный способ заставить Шерлока замолчать: в минете тому не было равных. Точнее, он был просто превосходен и достаточно изобретателен, чтобы удерживать лидерство в этом вопросе! Джон наблюдал всего несколько секунд за происходящим, а потом, как всегда, прикрыл глаза, упершись затылком в подушку, и полностью отдался удовольствию. Лишь изредка с его губ срывались невнятные звуки, одобряющие действия партнера. Закончилось все тем, что Джон перестал сдерживаться и, откровенно ошалев от страсти, начал безудержно трахать Шерлока в рот, позволяя себе на мгновение забыться. То хватая ртом воздух, то прикусывая пересохшие губы, чтобы не разбудить соседей, Джон мычал что-то нечленораздельное, а потом, вскрикнув «Шерлок!», кончил и почувствовал, как хозяин произнесенного имени глотает все без остатка, не выпуская его член изо рта. Уотсон опустил руки на голову Холмса и нежно поворошил его волосы. ― Это безумие, Шерлок, ― прошептал Джон и притянул Холмса к себе, увлекая в поцелуй. ― Жизнь с тобой ― чистой воды безумие! ― Ты что-то имеешь против? ― встрепенулся Шерлок. ― Я совсем не против, что ты меня имеешь! ― Фонтан остроумия! ― съехидничал Холмс и, коротко поцеловав Уотсона, соскочил с кровати. Такое изредка с ним случалось. Джон даже как-то пошутил по этому поводу. Сказал, что когда Шерлок старательно делает минет, кровь, насыщенная эндорфинами, приливает к его голове, и «проникая» в «Чертоги», стимулирует их, благодаря чему мозг выдает верные решения гораздо быстрее. И Шерлока озаряет. Он выскакивает из постели, как ошалевший, забывая о собственном удовольствии. Холмс «горел» своей новой догадкой. Мгновенно одевшись и не выпив даже глотка кофе, он умчался проверять свои гипотезы. У Джона сегодня был выходной. Доктор решил позволить себе еще понежиться в постели. Он блуждал взглядом по комнате и потихоньку прокручивал в голове планы на сегодня: за чем сходить в магазин, где помыть, что постирать... Пока его взгляд не остановился на полицейской форме. Уотсон улыбнулся, потянулся, встал и не спеша подошел к предмету своего интереса. Теперь у него было достаточно времени изучить все составляющие комплекта. Джон взял в руки бронежилет и с особым придыханием стал его рассматривать, невольно вспоминая службу в Афганистане. Ведь только благодаря этому изобретению человечества он остался жив. Да, бывший военврач, капитан Джон Уотсон выжил, чтобы, наконец, испытать чувство истинной любви и понять, что и он достоин счастья, пусть немного странного, нетрадиционного и, на первый взгляд, такого зыбкого и призрачного, что уже привык смаковать каждую его крупицу. Он сходил в душ, выпил ромашкового чая и решил снова примерить форму полицейского. *** Тем временем, Эдвард Грили вынашивал план мести великому детективу. Накануне он увидел его по телевизору, а голос за кадром объявил о возможной версии загадочного убийства, выдвинутой этим странным консультантом полицейских, которая на самом деле была на сто процентов верной. У Грили что-то щелкнуло в голове, и он, окончательно спятив, решил «наградить» мистера Шерлока Холмса за такую проницательность свинцом. История, приведшая к этому убийству, началась очень давно. Но только два года назад мать Грили-младшего призналась ему, кто его настоящий отец, поведав не очень романтическую историю их недолгой совместной жизни, в результате которой родился Эд, после чего Джулс Грили их бросил, оставив без единого пенса. Лишь потом эта несчастная женщина узнала, кем на самом деле был ее возлюбленный. Мошенником. Чистой воды фальшивомонетчиком, который некоторое время скрывался в США у дальних родственников, а потом вернулся в Британию, чтобы продолжать свое грязное дело. Но не зря говорится, что, сколько веревочка не вьется, а конец будет, вот и Джулса вскоре поймали и осудили. В тюрьме ему вдруг пришло на ум раскаяться в грехах и просить прощения у Гвен, захлебываясь благодарностями за сына, который к тому времени уже стал большим парнем, окончил колледж и работал помощником лаборанта. Понятно, что женщина растила сына в вечном финансовом недостатке. А Эд не скрывал, что ему хотелось денег, много денег! Она даже как-то «застукала» его, рыскающего в секретере у знакомых, к которым они пришли в гости. Уличив сына в этом, она его пристыдила. На что получила ответ, что они могли бы что-нибудь из найденного им продать, получив хоть немного денег. Мать уговаривала себя, что это нелепая случайность, которая никогда больше не повторится и, уж тем более, которая не является сигналом о пагубном пристрастии. Судьба решила иначе. Отсидев срок и выйдя на свободу, отец попросил о встрече с сыном. Когда произошла «встреча поколений», начался отсчет времени, отмеренного обоим Грили. Джулс сознался, что на перемирие с бывшей женой пошел только ради встречи с сыном. Что сама Гвен ему по-прежнему не нужна. Что она для него — пустое место. Парень и раньше не питал добрых чувств к отцу за то, что тот их бросил, обрекая на бедность. Сейчас он ненавидел его еще больше за открытое лицемерие по отношению к матери. Потом Грили-старший рассказал Эдварду, где находится станок для изготовления фальшивых купюр, всю технологию и уже пророчил им совместное грандиозное дело. Однако сын оказался куда корыстнее отца, поэтому дни родителя были сочтены. *** Шерлоку оставалось выяснить, где Эдвард взял яд. Чем он и решил заняться, проверяя свои версии. Он уже успел позвонить Диммоку и дать пару направлений и контактов, но... ― Шерлок Холмс слушает, ― ответил он на звонок мобильного телефона. ― Здравствуй, Шерлок. Это Молли. Я просто хотела сказать, что, наверное, это не очень хорошая идея делиться с журналистами твоими соображениями по... ― Ты о чем? ― Как? В утренних новостях показывали место преступления. Потом показали ваши с Джоном фото и рассказали о твоих догадках. Я еще подумала, что... ― Какого черта?! Мне нужно бежать, ― Шерлок нажал на сброс, даже не попрощавшись с Хупер. Шерлок бежал, что было сил, проклиная все на свете, потому что, верно предугадав дальнейшее развитие событий, основываясь на новой, неожиданно полученной информации, понимал: он может не успеть. После информации в СМИ, он стал уязвимым и, тем самым, подверг опасности и Джона ― своего единственного и незаменимого... Холмс готов был кричать, срывая свои голосовые связки, только чтобы Джон его услышал и не наделал глупостей... Но, отказываясь доверять своей интуиции, он в то же время чувствовал, что уже слишком поздно. Вот уже лишь один квартал отделял детектива от его квартиры, и нужны были всего несколько минут, но для него это время казалось вечностью. Еще несколько футов... Распахнув входную дверь, Шерлок прокричал: ― Джон! ― и через секунду понял, какую оплошность допустил в очередной раз. ― Шерлок! ― услышал он в ответ, а мгновение спустя раздался выстрел, и тут же второй. И тишина... Все органы чувств детектива пытались анализировать дошедшие до него звуки, чтобы за доли секунды просчитать: жив Джон или нет? Он взбежал по ступенькам в гостиную и, рывком открыв дверь, увидел... Джона, полулежащего на полу около лестницы, ведущей в его спальню, и зажимающего рану в верхней трети бедра, но почему-то улыбающегося. Шерлок заметил у противоположной стены Грили-младшего с огнестрельным ранением в область сердца, но это ему было уже абсолютно все равно. То, что он мертв, было совершенно ясно. Так же как и то, как и что здесь произошло. Все это для Шерлока не было загадкой, но вот почему улыбался Джон, он никак не мог понять. Капли пота, проступившие на лбу Уотсона, еще больше усиливали лихорадочный блеск его глаз. Джон нервно облизнул пересохшие губы. Холмс побледнел... «Ясный, жесткий взгляд его на мгновение затуманился, твердые губы задрожали. На один-единственный миг я ощутил, что это не только великий мозг, но и великое сердце... Этот момент душевного раскрытия вознаградил меня за долгие годы смиренного и преданного служения»,*— подумал Джон и ответил: — Пустяки, Холмс. Простая царапина.* «Перочинным ножом он разрезал на Джоне брюки сверху донизу».* — «Да, правда, слава Богу! — воскликнул он с глубоким вздохом облегчения».* Шерлок опустился на колени и, обхватив голову Джона, с силой прижимая ее к груди, прошептал: — Прости меня... Прости меня, Джон. Я не должен был!.. Это же очевидно, Джон! — чуть ослабив хватку, он обернулся на Грили и добавил стальным, леденящим душу голосом: — Ему повезло, что он мертв! Иначе, я бы придушил его собственными руками, ломая хрящи и заставляя задохнуться в муках, осознавая свой конец. — Боже... Тебе бы романы писать, гений дедукции! — Нет, писать — это твоя прерогатива, мой дорогой друг! А моя — сделать так, чтобы ты всегда был рядом, — ответил Шерлок и улыбнулся. ________________________________ Примечание автора: * Автор уверен, что все догадались еще во второй главе (пасхалочка!), а это прямая отсылка для тех, кто не в теме. За что великая благодарность канону и низкий поклон сэру АКД.