Фальстарт

Он встрепенулся от ощутимого тычка в плечо - точка была выбрана не случайно, и боль волнами разошлась по телу. Он лишь гмыкнул. - Ты опять завис, дружище, - мягко заметил Мердок. Зависания продолжались, и он, кажется, не мог их контролировать. Это было очень плохо. - Прости-прости, - ответил он с усмешкой, качая головой, - я не лучший собеседник сейчас, Мэтт. Я, конечно, рад тебя видеть, но мне нужно немного больше времени, чтобы оправиться. - Если ты не будешь идти на усилие, то так и застрянешь в этом болоте, - с нечитаемой улыбкой ответил он внезапно, - ты не имеешь на это права, Хоукай. Встряхнись и возвращайся обратно в эту реальность, пока у тебя еще не появились причины жалеть. Ох. Местами он казался излишне жестоким. С другой стороны, возможно, это и было тем подходом, который требовался Клинту сейчас. - Ты прав, - он усмехнулся, зарываясь пальцами в уже начавшие отрастать волосы. Ему не нравилось ходить с длинными - они вечно норовили за что-то зацепиться, а мстители почти поголовно начинали звать его исключительно Леголасом. Нужно было постричься. Возможно, срочно, - таким, как нам с тобой, просто нельзя засесть в четырех стенах на месяцок и подепрессовать. Дашь слабину - пропустишь еще один конец света. Потому и обиваемся по району, выискивая на свои задницы проблемы, а потом думаем, как пережить то время, пока ребра срастутся обратно. - Вот от улучшенной регенерации я бы не отказался, - Мердок ухмыльнулся, - а остальное - пусть будет. Чем бы я вообще занимался, если бы не колотил придурков в Клинтоне? Гербарии бы клеил? Ну его к черту, - со смешливой интонацией выдал он. - Не все ведь детективную доску обклеивать, - резонно заметил Клинт и покосился в угол, где у него обетовалась пресловутая доска, - даже я, заметь, люблю время от времени приготовить что-нибудь по интересному рецепту. Или зарубиться в какую компьютерную игру. А это я! Конечно, каждому нужно хобби. - А стрельба из лука? - лукаво уточнил Мердок. Он словно бы расслабился. Клинт знал его слишком хорошо, чтобы так полагать. Сорвиголова был... Струной. Постоянно натянутой и готовой распрямиться в любое мгновение. - А стрельба это призвание, - скруглил Бартон, - ты же и сам понимаешь, Мэтт. Я видел, как ты дерешься. Ты живешь этим. - Очень за тебя рад, - миролюбиво ответил он, - жду момента, когда ты начнешь... Складывать оригами, плести бисер или еще что настолько же глупое. Тебе бы, наверное, даже пошло. Может, даже перестал бы каждую неделю попадать на больничную койку. Последний месяц Клинта определенно не было в больнице, и это знали они оба, но Мэтт отчего-то умолчал об этом, и он не стал упоминать. - Всегда могло быть хуже. По крайней мере, я не... Желаю дать себя ранить на самом деле. Ты не можешь не понимать. Они оба понимают. Пауза. Мэтт молча кипятит воду и заваривает еще один пакетик. Ему, кажется, все равно, что пить. Он в целом кажется весьма равнодушным к мирскому, во многом. Тому ли причиной радар, дающий взглянуть на все совершенно иначе? - Ты так и не дошел до главного, Клинт, - спокойно сказал Мэтт, - хотя с самого начала хотел об этом поговорить. Тебе нужно выговориться, а время уходит, - он сделал паузу, а после спросил: - что тебя так тревожит после битвы за Нью-Йорк, Хоукай? Здесь Клинт осознал, что им надо было сейчас пить не чай и кофе, а чертову водку. Не мешая и не закусывая. Говорить об этом на трезвую голову было выше его сил. Где-то внутри него растет волна, и все блоки трещат по швам. Время ничего не меняло там, внутри, лишь сдерживало все, и теперь отвращение наваливалось на него могильной плитой, клоня к земле. Клинт не мог с этим справиться - хотя, черт побери, он пытался, он правда пытался. В мгновение, когда плотину прорывает, он давится собственным вдохом и не дышит, кажется, больше минуты. - Я не могу перестать думать о том, что все это было истиной, - на выдохе произносит он, мигом словно бы обессилев; связки горят, а из горла доносятся хрипы, словно они не общались полчаса до этого, - что предназначение правдиво, что мир неуклонно стремится к единому концу, а люди, будучи преисполненными ересью, лишь отсрочивают неизбежное. - И что, даже если так? - резко перебил его Мэтт, не меняясь в лице. Он уже не был так расслаблен, но все еще спокоен. - что даже если будущее на самом деле предрешено, и все мы идем к одному концу. - Если все предрешено... То зачем сопротивляться? Что-то делать, - он образно крутит пальцем, - спасать людей. Страны. Мир. Зачем, если все в итоге будет так, как должно? Если в конце концов все станет единственно правильно? - Потому что в этом и есть смысл жизни, Хоукай, - с насмешкой пояснил Мэтт. За ней - Клинт кожей чувствовал - крылась боль. Мэтт просто не умел говорить о том, что ему плохо, и все отвратительное просто бесконечно копилось где-то под ребрами, чтобы когда-нибудь изойтись гнойниками и язвами, - сопротивление смерти в стиле брасс. Сдашься - подохнешь. От голода, от жажды, от боли, от болезни - какая разница? Сдайся - и тебя сожрут. Так было всегда, и твое мировоззрение этого не меняет. Клинт гмыкнул. Он не рассматривал вопрос с этой точки зрения раньше. Она казалась... Любопытной. - Тогда в чем смысл в итоге всего, Мэтт? - осторожно спросил он, словно бы опасаясь спугнуть мысль. - В том, чтобы жить, - Мердок неуютно повел плечом, - делать то, что хочется. Жрать дерьмовый фастфуд и трахаться, ломая кровати. Найти в себе причины для того, чтобы двигаться дальше в этом сокрушительно-бессмысленном мире, где нет цели и нет ответа. И - жить. Клинт взял паузу и опять присосался к кофейнику. Он пил дерьмовый кофе из колбы так, словно он был единственной жидкостью вокруг него на долгие километры. Он был крайне задумчив, рассматривая слова Мэтта под разными углами. Его восприятие было прямым, как палка, где-то грубым, где-то неповоротливым, но оно было честным. Не совсем понятным ему, но очень честным. Он умел ценить честность. Он отвел взгляд. - Думаешь, история про единый конец - херня? - спрашивает он с усталой улыбкой. - Полная, - Мэтт кивает, - да, каждый из нас рано или поздно подохнет и будет сожран червями, но за время существования своего бренного тела каждый может даже просто по незнанию изменить грядущее. Будущее, оно ж нестабильное. Эффект бабочки решает все, Клинт. Ничего такого, на что нельзя повлиять. Никакого неминуемого конца света, - он качает головой. Хоукай - черт побери, существование Бишоп не должно мешать ему звать себя собой - хрипло смеется, задрав голову вверх и опасно раскачиваясь на стуле. - Хотел бы я тоже в это верить, - внезапно признается он.