***
В кухне уже царило оживление. Все уже были здесь. — Я. хочу. блинчики! — хмуро констатировал Лео, одной рукой удерживая Канцера на колене, а другой разглядывая ячменный хлеб какого-то розового оттенка — Это очень неприятно выглядит… — Ешь давай — темноволосый мальчик сунул кусок хлеба парню в рот — Это даже не очень противно… Они сидели за столом вместе с остальными Знаками, которые тоже недоврчиво смотрели на розовый хлеб, приготовленный Гермесом. Лишь всеядный Кока уже умянал третий сухой кусок, запивая его вином, которое он всегда носил с собой. — Хлеб на завтрак это не диетично — вздохнул Руся и тоже взял себе один, не справившись с голодом. В свое оправдание он держал в руке стакан кефира, растерянно ища себе место. — Божечки, он розовый! — заверищал Джим, врываясь на кухню в трусах. По пути к столу он успел толкнуть недовольную Вирджи, покраснеть перед Саджи (который на него даже не смотрел) и разлить кефир Тауруса, который он так бережно нес до найденного места. После этого на кухне сразу поднялся ор. Руся набросился на парня с обвинениями во всех смертных грехах и успокоился лишь когда Ари незаметно появился на горизонте. В этот момент Джим быстренько свалил. — Тебе сделать чай? — моментально пеперменившсь в голосе спросил Таурус у радосного красноволосого парня, который тихонько зашел в комнату. — Нет, Русь, спасибо. Я кофе выпью — быстро ответил он, просачиваясь сквозь толпу к плите — Я не долго. Меня уже ждут… Стоит отметить, что наверное Ари за эти 3 месяца изменился больше всех. Ну во-первых он очень сильно вырос. Теперь невысокий Таурус доходил ему в лучшем случае до подбородка, а Канцер с Либрой вообще кончались на уровне его груди. Так же изменился голос и манера речи. Да и вообще от того энергичного ребенка, каким Ари был в прошлом году, не осталось и следа. — Можешь сделать чай мне — не особо на что-то надеясь протянул Лео. — Перебьешься — пробурчал Руся сразу, как Ариес вышел с чашкой кофе в руках. Что уж и говорить — ему эти перемены совсем не нравились. Собственно так и проходило практически каждое утро в доме. Кто-то ругался, кто-то бил посуду, а кто-то спокойно ел, пристроившись в углу. А закончив трапезу, все отправлялись к своим наставникам, которые учили их управлять силами, рассказывали о том, с чем им предстоит столкнуться, и делились знаниями, которые нельзя было узнать ни в одной книге.***
— Это мухомооор… — протянул Дон, присаживаясь около гриба — Это… ик… подберезов…ик вроде… — Я знаю названия грибов, господин — осторожно сказала Пиша, одной рукой, которая не была связана со спутником, помогая богу подняться. Ее безмолвный спутник так и продолжал ходить вместе ней. За это время девушке так и не удалось разузнать у Джима, каким образом он связывался с ним. После того как Саджи потерял память Джим вообще ничего толкового не сказал, как бы его ни упрашивали дать ответы. Пиша узнала от парнишки только одно, да и то, когда он был смертельно пьян, ее спутника в прошлой жизни звали Акид. И даже эта малюсенькая информация заставила девушку повторять это имя перед сном, обращаться к нему и вспоминать, как когда-то она тоже произносила это имя. Но тогда… ей точно отвечали… — Ну и отлично… — замялся Дон и с надеждой спросил — Ну это же подберезовик? — У нас нет берез, господин. Это лисичка — тихо проговорила бледная девушка.***
В этот день занятия шли крайне необычно. Точнее не успели они начаться, как Канцер по просьбе Селены мысленно объявил общий сбор в холле через 5 минут. Припознились только Кока с Кроносом, которые опять пропадали непонятно где и по виду парня казалось, что они уже несколько часов скакали по горам. — Спасибо всем за оперативность — приветливо улыбнулся бог солнца, тем самым заставив Лео закатить глаза и тяжело вздохнуть. Его очень бесила двуличность своего наставника — Хочу вам объявить, что сегодня будет необычный день, а своего рода экзамен. Завтра день рождения Канцера, так что думаю это вполне логично — он весело подмигнул имениннику, из-за чего тот вцепился в руку Лео, который неоднократно говорил ему о зверствах Гели во время тренировок. Между тем тот продолжал: — Мы с божественным советом решили, что вы пройдете испытания в парах. Вы еще не работали вместе, так что это будет хороший повод посмотреть, как быстро вы соорентируетесь в таких обстоятельствах. А вашим заданием будут… поединки. Один на один. Соотношение — оппозиция. Быстро встали по парам — Гелиос похлопал в лодоши и отошел чуть в сторону — И, Джим, оденься пожалуйста.***
— Но это же бред… — возмущался Гера, пытаясь поймать воодушевленный взгляд бога солнца — Полнейший бред ставить оппозицию. Силы же оприоре будут не равны. Ты сейчас поставил самый сильный Знак с самым слабым. — Я знаю — весело прищурился тот, вынося стул на улицу — Я в предвкушении развлечения… — его глаза азартно блистели. На воздухе было очень тепло. Стояло 21 июня, и солнце светило высоко озаряя зеленые окресности. Все вышли на улицу и разбили по оппозиционным парам: Ари-Либра Руся-Скорпи Джим-Саджи Канцер-Кока Лео-Аквариус Вирджи-Пишес — И вы хотите сказать, что нам нужно драться друг с другом? — недоверчиво протянул Ари, косясь на маленькую девочку, стоящюю перед ним. — Я умею выносить тела! — гордо улыбнулась она, смутив красноволосого парня еще больше. — Именно — просиял Гелиос — Ваша задача, вырубить противника. Все остолбенели. В том числе и остальные боги, окружающие сидящего главу. — В смысле вырубить… — опять начал Ариес. — Если вы имеете что-то против моих приказов… — Гелиос привстал с места --… я могу легко избавить вас от них и позволить кануть в Лету… откуда собственно я вас и выловил. Так что в ваших интересах поторопиться.***
Первыми на расчищенной площадке встали Ари и Либра. Девочка невинно смотрела на могучего парня светящимися глазами и слегка выдавала свое волнение, накручивая на палец шнурок от кофты. В недоумении от такой ситуации, казалось, была даже сестра самого Гелиоса, которая медленно склонилась над ухом брата. — Ты что задумал, Геля? Она всего лишь помощник целителя, а ты ее ставишь с боевым Знаком… — Ага. Разве это не интересно? — радостно обернулся к ней глава — Начинайте! — громко крикнул он, возвещая о начале этого фарса. — Прости, Либра — виновато почесал затылок Ари, отходя чуть дальше — Задание есть задание. — Он серьезно собирается это сделать? — удивился Таурус, переводя взгляд со своего парня на напарницу и обратно — Он же не сделает этого, верно? — с надеждой обратился он к Джиму, который напряженно стоял около него. — Боюсь что сделает — ответил одевающийся прямо на улице парень — А у Либры случайно нет какой-нибудь скрытой сверх-супер-пупер-способности, которая внезапно проснется и сможет противостоять жестокости нашего выросшего мальчика? Руся покачал головой. За три месяца проведенных с девочкой в качестве напарника, он понял одно — она не обладала абсолютно никакой силой. Единственными ее способностями было летание и крайне четкая рассудительность, и ни то ни другое, к сожалению, сейчас не имело никакого смысла. Аквариус тоже стоял как на иголках. — Он убьет мою девочку… — юноша нервно дергал Коку за рукав его черной рубашки — Ты должен что-нибудь сделать… — Че я могу сделать? — Блокируй его силу! — Знаешь, как мне за это влетит? — А знаешь, как тебе влетит от меня, если ты этого не сделаешь? — Акви угрожающе посмотрел на парня исподлобья, и, как ни странно, это подействовало. Ари занял боевую позу. В толпе Знаков слышались перешептывания, и парень знал почему. Никто его не поймет. Тем более Руся… Но он во что бы то ни стало будет полезным, будет самым сильным и смелым. И если для достижения этой цели надо вырубить беззащитную девочку, он сделает это. Никто не встанет у него на пути. Он выставил руки вперед и тряхнул головой, собираясь с мыслями. — Он определенно это сделает — шепнул Джим на ухо пораженному Русе — Он готовит боевую силу. Мне кажется, или твой парень вышел из-под твоего контроля? Но Таурус уже не слушал паренька, а незамедлительно ринулся спасать свою напарницу. «И это ты говорил мне не быть эгоистом? Ари… что с тобой произошло… Разве ты сделал бы так в прошлом году?» Сердце Тауруса сжалось, но он решительно застыл перед девочкой, когда сгусток огня уже несся навстречу ему. — Кока… — испуганно вздохнул юноша. — Да знаю я… не пищи… Огненный снаряд растворился в воздухе, поглащенный силой черноволосого парня, который всем своим видом теперь хотел показать непричастность к этому чуду. Он аккуратно начал поправлять складки на блузке лилового соседа и заинтересованно разглядывал ее завязки и пуговицы, насвистывая какую-то мелодию. Руся же ничего не сказал. Он просто посмотрел в глаза Ариеса и развернулся, заботливо взяв девочку за плечи. — Пошли, дорогая — тихо шепнул он, провожая ее до общего строя. Единственный, кто был крайне не доволен таким исходом, был сидящий Гелиос, который недовольно нахмурился и кашлянул. — Как это понимать? — холодно осведомился он — Вы выбрали путь забвения? — Она сдается — решительно сказал Таурус, выходя обратно вперед — По законам честного боя, если один участник сдается, то никто не имеет право принуждать его. Его карие глаза были бесстрашно устремлены прямо на Гелиоса. — Я предлагаю перейти к следующему бою — холоднокровно продолжил он, сознавая, что находится примерно в таком же не выгодном положении, как и Либра минуту назад. Все знали, что у Руси нет шансов перед Скорпи. — Ладно — неохотно согласился Бог — Это единственный раз, когда я позволю вам творить такое своеволие. Я буду считать, что Ариес автоматически выигрывает в этом испытании. В этот момент Руся поймал на себе благодарный взгляд девочки, которая облегченно прижалась к Акви, гладившего ее по бирюзовым волосам. Мальчик улыбнулся ей в ответ. … Скорпи вышел как всегда спокойно и бесстрасно. После возвращения из свободного пространства он тоже поменялся. Только не внешне, а внутренне. Так как Таурус большую часть времени путешествовал вместе с ним и своими глазами видел Ориона и его поведение, ему было не сложно догадаться, что после первого пребытия в дом, Скорпи каким-то образом вобрал некоторые черты светловолосого вегетарианца, который при жизни возымел такое сильное влияние над парнем. Так вот сейчас, после смерти Ориона, все эти качества были похоронены вместе с ним. Скорпи больше не был фанатом правильного питания, не медитировал и не был порой таким открытым, как раньше. Он вообще редко разговаривал и с кем-либо общался. А на Джима, который так напоминал ему «близкого человека», он не смотел вообще, видимо боясь ненароком всколыхнуть воспоминания о тяжелых переживаниях. Так вот, они встали друг напротив друга. Скорпи поправил свою резинку на волосах и неторопливо достал клинок, дожидаясь, когда пасмурный Ари покинет площадку. — Что вообще происходит… — Джимми подтянул полосатые гетры и сел на корты, подперев щеки руками — Мы все вдруг решили попереубивать друг друга? Таурус напяженно переминался с ноги на ногу. «Я прекрасно понимаю, для чего нужно это дурацкое испытание… Я даже при желании не смогу ему противостоять, потому что… ну он же не пробиваемый… как я его… тем белее безоружный… тем более я целитель… Это задание изначально предопределяет исход. Здесь главное другое… Главное, зная что проиграешь, пытаться бороться.» Руся закрыл глаза и тяжело вздохнул. «Руусь…» вдруг раздалось в его голове. «Чего тебе, Канцер, не до тебя немного…» «Да подожди ты. Джим хочет тебе кое-что сказать.» «Джим?» «Я его сейчас подключу…» В сознании Тауруса ненадолго повисла тишина, а спустя мгновение всплыл воодушевленный голос Джима. «Ты тут, Русяш?» «Где мне еще быть, если не в своей голове…» «Послушай меня. У меня план есть…» — Поехали — спустя несколько минут вскомандывал Геля и Скорпиус сразу же бросился в наступление. Его движения были так быстры и отточены, что было сразу видно, что он в бою не в первый раз. Он вихрем пронесся перед сидящими богами и уже приблизился к добыче, как вдруг перед ним внезапно возникла стена из поднятой в воздух земли. Он резко затормозил и молниеносно сменил троекторию, обходя противника с другой стороны. Но и там его поджидала стена. «Чего он добивается?» Равнодушно подумал Скорпи, зная, что никакие стены не помешают ему добраться до цели. Так, он миновал еще пару препятствий, с каждым разом все больше раздражаясь. Он даже не заметил, как его ноги начало покалывать от маленьких песчинок, поднявшихся с земли. А ведь именно этого и добивался Руся. И вот когда Скорпи уже подобрался вплотную к сосредоротенному мальчику, который все это время лишь отвлекал его внимание, его ждал коварный сюрприз из забивщегося в рот песка, окружившего его с ног до головы. Он пару раз попытался вздохнуть, но начал лишь кашлять и остановился как вкопаный, выронив клинок. Он судорожно схватился за горло, не в состоянии сделать вдох, но в этот момент Таурус щелкнул пальцами и стены из земли исчезла, также как и песок. — Это за то, что хотел серьезно пырнуть меня ножом — тихо сказал Руся, подойдя вплотную к парню, который продолжал растерянно хвататься за горло — Канцер слышал твои мысли. Так что отнекиваться не получиться — он повернулся к Гелиосу — Я могу считать, что победил? — серьезно спросил он. — Вполне. Это было неожиданно… — бог расплылся в улыбке — Вы свободны. — Блин, Джим, мне даже в голову это самому не пришло… Хотя это так просто было… — победивший мальчик облегченно подошел к своему спасителю. — Тебе повезло, что Скорпи еще не смог овладеть своим защитным куполом. Иначе это бы не прокатило — весело похлопал его по плечу белобрысый парень. Последнее время они стали очень хорошо общаться. У них обоих были проблемы на личном фронте, они оба тосковали по прошедшим временам, да и Джим был практически единственным, кто остался верен Русиному чаю, а не перешел на кофе, как большинство. — Спасибо — Руся улыбнулся и немного подтолкнул друга к площадке — Твоя очередь, балда. … Джим удивленно заозирался. — Да? А с кем я дерусь? В то время как объявляли я бегал за одеждой… Улыбка сразу ушла с лица Руси, когда он понял, что Джим не знает, с кем ему предстоит бороться. — Джимми, ты только не… — но он не успел договорить фразу, так как Саджи уже вышел вперед, пройдя мимо застывшего парнишки. Напротив встал рыжеволосый парень и удрученно вздохнул, посмотрев на своего оппонента. Казалось, Джим сейчас мог заплакать. Ему вообще тяжело давалось общение с Саджи, так как тот, ирядно устав гоняться за мальчиком, тоже выбрал для себя политику отчуждения. А тут еще и публичное унижение. Битва века — самый сильный Знак борется с тем, кто во-первых не может причинить вред ему из-за договора, во-вторых не может думать и вообще спокойно смотреть на врага, так как внутри у него все сжимается и перед глазами вновь всплывают сцены из прошлго, и наконец в-третьих Джиму запретили пользоваться своей единственной силой из-за того, что она наносила слишком сильный вред его здоровью. — Начинайте! Один гетр все-таки съехал вниз, оголив бледную ногу мальчика. Джим стоял неподвижно, глядя себе под ноги. — Не волнуйся, я не буду применять силу — Саджи сделал несколько шагов вперед — Я не настолько низок. Мы будем драться так — он выставил руки вперед, готовясь к драке. В этот момент Джим все же поднял глаза. Он посмотрел на серьезного высокого парня, затем перевел взгляд на свой спустившийся гетр и ему вдруг стало так смешно от сложившейся ситуации, что он рассмеялся и присел на корточки. Конечно ему было не весело. Он хотел все бросить и со всех ног убежать подальше отсюда, чтобы больше не видеть этих знакомых серых глаз. Но он лишь продолжал истерически смеяться, переводя взгляд с обескураженного оппонента на богов, а потом и на обеспокоенные лица жителей дома. Конечно они все понимали. — Ахах… Ладно, сладкий. Избей меня нежно — Джим подтянул гетр и встал. Он вытер с глаз слезы и тоже вытянул свои руки. — Я не могу на это смотреть… — Акви отвернулся. Руся с Вирджи тоже потупили взгляд. Первый удар как и ожидалось нанес Саджи. И если бы все прошло по плану, то уже после него бой бы закончился и изящный парень лежал в отключке. Но Джим увернулся. — Удар у тебя слабоват, котик. С виду дрыщ, видимо и на деле… — Никакой я не дрыщ — оскорбился Саджи ударив еще раз. На этот раз увернуться было сложнее, но Джим резко отскочил куда-то в сторону и ловко приземлился на обе ноги. — Ты вообще бить не собираешься? — рыжий раздразился еще сильнее, увидив улыбку на лице противника. — Я девушек не бьюю — протянул тот, отходя назад. Он знал, что от следующего удара уже не сможет увернуться. — Мне кажется мы сейчас потеряем одного соседа — тихо проговорила Либра, неотрывно наблюдая за дракой. И вот наконец настало время третьего удара, и тут уже Джиму заехали по лицу. Из носа хлынула кровь, и в это же время парня дезориентированно повалили на землю. — Ну… как тебе такое? — сейчас в глазах Саджи чувствовалась откровенная злоба. Он сел на парня, на давая тому пошевилиться, и схватил за волосы — Еще хочешь посмеяться? — Я хочу только одного. Заняться с тобой любовью прям здесь, милый… — улыбнулся парень, стирая с лица кровь. После этих слов Саджи совершенно вышел из себя и ударил уже побежденного Джима, который после этого потерял сознание. Рыжий парень немного обескураженно отпустил волосы обмякшего парнишки и, поглядев на его окровавленное лицо, встал, отвернувшись. Он сам не ожидал от себя такой жестокости. Обычно он просто тихо себя вел, был добродушным, иногда сетовал на выбешивавшего его Джима, но вот что бы так срываться — это было впервые. «Надо будет потом прощение попросить…» подумал он, проходя мимо осуждающих лиц большинства Знаков. — Молодец, Саджи — радостно воскликнул Гелиос, приподнимаясь на стуле — Это пока единственная чистая победа. И второй бал в копилку комнаты Огня. — Кто бы сомневался… — проворчал Акви, оттаскивая Джима с площадки. Руся быстро ему все подлатал, так как Саджи и правда не использывал сил, и уже к началу следующего поединка Джимми уже покачивался на ногах. Но Садж так и не решился подойти к нему после того, что случилось. … Половина миновала, и вот уже Канцер боязливо выплыл на площадку. Он стоял растерянно глядя по сторонам, а Кока вальяжно вышел вперед. — Я сдаюсь! — радостно возвестил он и так же вальяжно и ушел, встав обратно рядом с Акви. — Нет — холодно сказал Гелиос — Я позволил это только единожды. Не злоупотребляйте моим расположением. — Я не буду бить беззащитного ребенка. Я не такой, как эти огненные тупицы — он зыркнул на Ари с Саджи — Я буду пренципеален! Кока бесстрашно смерил бога взглядом. — Почему же он беззащитен? У него тоже есть силы — Геля поднял брови — И он не больший ребенок чем ты. Так что бейтесь или мое терпение закончится. Но так просто Коку было не сломить. Если уж он что вбил сего в голову, ни один бог его не остановит. Канцеру лишь оставалось переглядываться с наставниками и Знаками, чтобы понять, что делать ему в сложившейся ситуации. — Его сила мысли не подействует на меня. А в физическом плане он явно хилее меня. Я не буду «вырубать» беззащитного ребенка — повторил парень и резко направился в дом, возвещая о том, что разговор окончен. Лео жестом показал, чтобы Канцер, одиноко стоявший на площадке, вернулся обратно к нему. Возвращать упрямого парня никто не стал, так что вскоре дело перешло к следующей паре. … Авариус прекрасно понимал, что Лео вряд ли окажется милосердние своих собратьев. Тем более он же ученик самого Гелиоса, так что он не захочет позориться перед наставником, уступив победу какому-то «сонному красавцу», как называл его Уран. — Так, Либра — Акви взял ее за плечи — Я не должен посрамить честь нашего чердака. Я отомщу за тебя и Джима. Только мне нужна твоя помощь. Сгоняй за всей не стационарной, но габаритной техникой, какую найдешь. Поняла? Девочка кивнула и через секунду ее уже тут не было. Вскоре на площадке появился фен, вентилятор, блендер и другая мелкая бытовая техника. — Ты ж мое чудо — юноша поцеловал Либру в затылок и возвестил о том, что готов. Лео встал в готовную позицию, а Акви спокойно сел и… заснул. В это мгновение фен поднялся в воздух и предупредительно зашумел. Сказать, что Лео был обескуражен, не сказать ничего. Ему еще никогда не приходилось сражаться… с феном. — Акви, что за хрень… — спросил он прежде, чем фен решительно полетел на него. Он был отбит с одного удара и бесполезно отлетел к ногам божественной комиссии. Следующим в бой ринулся вентилятор, облетев парня и встав с другой стороны. Вместе с ним полетела и электрическая кофемолка, которая на глазах ужаснувшегося Ари, разбилась вдребезги. Но вот стремительный вентилятор смог достать парня, срезав у того пару волосинок. — Черт, Акви, только не прическа — взмолился Лео и сделал шаг назад. Третья волна не застваила себя ждать и вот уже целая стайка электроники окружила Лео, ловко отбивавшегося от от нее. Он не переходил черту — не выходил из себя и не превращался в зверя, как было раньше. За три месяца он полностью научился контролировать агрессию, так что сейчас это не составляло ему труда. Но он слишком увлекся. Слишком увлекся борьбой с этим хламом и не заметил, как со спины к нему тихо подошел Аквариус и легонько прикаснулся к его виску. — Поспи, дорогой. Никакого насилия… — юноша аккуратно подхватил тело Лео, которое вдруг охватила необъяснимая слабость, и уложил его на землю — И… да… Канцер… больше не ори мне так в мозг, пожалуйста. Из-за тебя пострадала кофеварка. Как же я теперь буду без нее кофе пить? — Аквариус повернулся к пристыженному мальчику и жестом показал, что его муж теперь его забота. — Я победил — довольно воскликнул он, оборачиваясь к богам — Вы не предвидели такого, господа? С их стороны послышались перешептывания. — Ты не победил — спокойно прервал их бог солнца — Ты проиграл еще в самом начале, когда заснул на поле боя. — Но его сила так проявляется… — попытался вступиться за «сонного красавца» Уран, но его грубо прервали. — Он отключился, а это было главным критерием проигрыша! — видимо Гелиос не мог так просто принять поражение своего подопечного — Выиграл Лео. А значит это окончательная победа Огня. Никто спорить не стал. Это было бесполезно. И все это понимали. … Тем временем на поле уже вышли девушки и Алкид. Вирджи расчетливо прикидывала свои силы, а Пиша переминалась с ноги на ногу — ей, почему-то опять казалось, что у нее ничего не выйдет. И вдруг ее бледные ноги в легких греческих сандальях обвили побеги травы и приковали ее к месту, где она стояла. Это было настолько неожиданно, что Пиша покачнулась и судорожно ухватилась за своего спутника. «Это будет слишком просто. И придумывать ничего не надо…» подумала Вирджи, уже не сомневаясь в своей легкой победе. «Головкой думай, милая» вдруг раздался шутливый голос Джима в ее голове «Этот поединок предрешен в другую сторону. Тебе точно не одолеть их.» Но Вирдж сразу откинула эти мысли, так как стебли оплели уже и руки беззащитной девушки и ее спутника. «На это раз ты ошибся, Джимми. Я же вижу расклад. Им низачто не…» Вдруг она увидела, как Пиша закатила злаза и после этого Вирджи ни с того ни с сего пошатнулась и, оступившись, проволилась в черное пространство. «Что…что за… " ее глаза судорожно метались. Такое с ней было лишь однажды, когда, коснувшись Пиши, она вспомнила свою прошлую жизнь на Земле. Вирджи всем сердцем надеялась, что не увидит этого снова. Вдали зарябили огни, и она поняла, что ее надежды не оправдались — она вновь оказалась в своем кошмаре. Мелькали очертания деревьев. Она бежала. Рядом с ней, кажется, мертвой хваткой схватившись за подол платья зубами, сновала их с отцом собака — Мера. Преданная, она вела свою хозяйку все дальше в темный лес. Сосны. Повсюду ввысь тянулись громадные сосны, темными стволами загораживая свет. Холодно. И мокро. На протяжении всего пути ветер несщадно трепал длинные волосы молодой девушки. Он был холодный и влажный, заполняющий легкие неприятной сыростью. Ткань затрещала и порволась, а собака так и прододжала бежать по инерции, не замечая, что хозяйка обессиленно отстала. — Чего ты хочешь, Мера? Я не понимаю… Темно-русые волосы девушки закрыли лицо, так как она стояла, опустив голову вниз, и тяжело дышала. Ответом ей был жалобный лай и визг, который испустила собака, вновь подбежав к Эригоне и нервно закрутившись на месте. — Что ты так переживаешь? Что-то случилось? — девушка присела и положила руку на голову Мере, но та лишь заскулила и быстро рванула дальше — Что за наказание… — Эригона неохотно подобрала подол платья, закатила глаза и лишь после этого поспешила за собакой. Тем временем тановилось все темнее и, кажется, начинался дождь. Все сосны уже смешались в одну темную-зеленую непроглядную массу, а очетрания земли начали плыть перед глазами уставшей девушки. Тут она услышала впереди лай — Мера застыла около одного из деревьев и громко, протяжно заливалась резким лаем. Было видно, что земля в этом месте свежая, копаная. — Что там? — Эригону начило душить не хорошее предчувствие — А? — ее испуганные глаза обратились к собаке, которая начала быстро рыть мокрую землю. Дальше в сознании Вирджи все смешалось в один большой нервный ком — она не хотела вспоминать, что было дальше, изо всех сил сопротивляясь чарам Пиши. Усилием воли ей удалось вынурнуть из этого черного месива и незамедлительно огреть бледную девушку каким-то попавшимся под силу предметом. Кажется это был стул одного из богов… — Сучка… — прошептала она, без всякого сожаления уходя с поля — Я тебе это еще припомню… — на глазах Вирджи появились непроизвольные слезы и она, инстинктивно почувствовав потребность в поддержке, уткнулась в плечо Скорпи, который безразлично стоял в стороне, уже даже не надеясь, что он проявит к ней хоть какую-нибудь заботу — чаще всего он был крайне отстранен и холоден, но сейчас он приобнял Видж за плечи и опустил лоб ей на макушку. — Она не имела права трогать твое прошлое — тихо шепнул он, погладив ее по плечу. Если честно после этих слов девушка удивилась так, что забыла о том, что только что произошло с ней и собственно причину сложившегося положения. Она просто продолжала стоять, закусив губу, и пыталась не выдать не к месту нахлынувшего на нее приступа счастья.***
Так как лето было в разгаре, даже после позднего захода солнца в доме было душно и жарко. По возможности, все старались проводить вечера на улице, где с наступлением сумерек появлялась хоть какая-то прохлада. Но сегодня, после поединков, все чувствовали себя мягко говоря неважно — большинство предпочло не оставаться на посиделки, а лечь спать пораньше, и поэтому на улице, за маленьким выносным столиком сидели только Руся с Джимом и Лео с Канцером. Наверное уже перевалило за полночь. Хотя на улице до сих пор окончательно не стемнело. Неопределенный полумрак окружал мальчиков, создавая атмосферу застылости и тишины. Летние ночи были светлые, так что искусственный свет им был не нужен, все было видно и так. Тихий шум бродил между крон деревьев, стрекотали какие-то насекомые и почему-то сегодня, несмотря на то, что все это было очень привычно, стояла довольно неуютная атмосфера. — Что-то случилось, дорогой? — голова Лео была устало запрокинута. Канцер помотал головой в ответ, но сидящий рядом парень недоверичиво покосился на него, прищурив изумрудные глаза. Он знал — сейчас что-то будет. Они сидели хоть и рядом, но было видно, что темноволосый мальчик не хочет подпускать его ближе. — Я не понимаю — зевнул он, будучи слишком усталым, чтобы о чем-то думать. Его поза была абсолютно расслабленной и казалось, что он может заснуть в любой момент. Глаза пару раз моргнули и закрылись, а тело неотвратимо поползло вбок, готовясь раздавить понуро сидящего мальчика. — Прекрати — тихо сказал Канцер, чем моментально пробудил падующего парня. — Ты чего? — Лео был очень обескуражен такой холодностью. — Ничего — почему-то на этом разговор снова прервался. Лео продолжал вопросительно смотреть на Канцера, а тот продолжал смотрел вниз. Сидящие напротив были наоборот близки гораздо более, чем ожидалось. Джим свернулся на лавке калачиком, его голова лежала на ногах у спокойного Тауруса, который пытался снова заплести парню косички, но у него как всегда это не получалось. Они о чем-то весело шептались и казалось не замечали напряженной обстановки, царящей на другой стороне от маленького стола. — Кстати… — вдруг радостно воскликнул Джим, как бы между делом — С днем рождения, Канцерушка! — он быстро повернул голову к мальчику и улыбнулся. Но именинник отнюдь не разделял веселья — с самого завершения боев он был смурнее тучи, занавесившись своими длинными волосами, и всячески избегал разговоров или других взаимодействий с людьми. — Это я должен был первый его поздравить — между тем обескураженно сказал Лео, оборачиваясь к Канцеру — Зайчик, с днем рождения… — Не надо меня так называть — все так же тихо, но с видимым раздражением прервал его мальчик — По-твоему я похож на зайчика? Ты это хочешь сказать? После этих слов на него подняли свой взгляд все. Даже Джим убрал с лица улыбку, приподнялся на локтях и несколько раз моргнул, проверяя, не послышалось ли ему. — Ты чего… нет конечно — Лео был удивлен больше всех. Он никак не предполагал, что мальчика могут задеть такие вещи — Ты как-то не так понял мои слова… — Твои слова тут ни при чем… — глаза Канцера были опущены — Вы все думаете больше, чем говорите. Мне так это не нравится… — Дорогой… — Ну вот опять! Ты подумал «Ну вот опять он начинает…» Я не понимаю, как можно было не научиться скрывать свои мысли за все то время, что мы с тобой вместе — было видно, что эта проблема зрела уже не первый день. Канцер выплескивал то, что копилось у него внутри уже несколько месяцев. Он быстро убрал волосы за уши и продолжил, уже глядя на мальчиков по другую сторону стола — Почему вы сегодня все до единого думали, что мне не победить? Разве я настолько беспомощный и бесполезный? Настолько, что со мой рядом должен все время находиться сильный Лео, чтобы меня защищать и оберегать? Я должен сидеть у него на коленях, слушать уменьшительно-ласкательные прозвища и сам себя начинать считать ни на что не годным? В эмоциональном монологе повисла пауза и все притихли. Джим даже сел по-человечески, разварнувшись лицом к Канцеру. — Ой-ой… — протянул он, подняв брови — Мне кажется это немного слишком… — он погоядывал на Лео, который очень изменился в лице. — Я рядом, потому что люблю тебя — тихо сказал парень и встал, отодвинув свой край лавки. Ещё пару секунд он простоял в нерешительности, постукивая пальцами по столу, но затем, бросив на Канцера такой взгляд, как будто его только что предали, направился в дом. Мальчик же, проводив мужа взглядом, закрыл лицо руками и плюхнул его об стол. — Я чувствую себя предметом интерьера или аксессуаром. Я не знаю что мне теперь делать… — приглушенно пробурчал он, тяжело вздыхая. Сидящие напротив мальчики переглянулись и незамедлительно начали утешательную операцию. — Сказанного не вернешь — пожал плечами Руся и подпер руками голову, выразив на своем лице сочувствие — Вы обязательно помиритесь. Я даже в этом не сомниваюсь. — И я не сомневаюсь — усиленно закивал Джимми — Лео очень хороший. Он не меняется и не теряет память, что еще нужно для счастья? Канцер поднял голову и посмотрел на друзей огромными несчастными глазами. — И правда, я наверное выгляжу очень жалко в ваших глазах со своими надуманными проблемами… Но я правда так больше не могу… Видимо я сам должен измениться, чтобы вы все перестали ко мне так относиться. Я… ладно. Я что-нибудь придумаю… Спасибо… за поддержку и за то, что терпите меня. Мальчик тоже встал и, не даже дождавшись слов прощания, устремился к входным дверям, быстро преодолев несколько темных дорожек. — Ты совершенно не умеешь успокаивать людей, Джим. И зачем тебе понадобилось приплетать сюда наши проблемы? — Я не понимаю, чего он ноет. У него же правда все хорошо. Лео его любит, мы его любим, отношение видите ли не то… Сам то, Русь, не мог мину по правдоподобнее сделать. Казалось, что ты сейчас его прикончишь — парень рассмеялся и вновь приземлился на колени Тауруса — Но ноги у тебя зачетные, конечно, не спорю — подмигнул он, поворачиваясь на бок, а Руся тем временем поднял брови и еле-заметно улыбнулся, поднимая глаза к небу и ловя на своем лице легкий летний ветерок. Так, они и остались вдвоем. Из леса тянуло долгожданной и непродолжительной прохладой, но в то время, как она полностью охватывала парней в саду, в доме зажегся свет на первом этаже и щелкнул замок ванной, где Канцер, сидя на полу, всеми силами пытался не заплакать, нарушив слово, данное Лео. … «Не плакать… не плакать…» Канцер поднял глаза на лампу, свисающую с потолка, и сошурился от яркого света. В горле стоял ком, а к глазам то и дело подкатывали слезы. «Вот поэтому все так. Как только что-то случится, я сразу начинаю плакать…» Его темно-синие волосы, которые доходили ему до лопаток, сейчас рассыпались по плечам и лицу, раздражая мальчика с каждой секундой все больше и больше. Еще и в дверь начал кто-то настойчиво стучаться. — Подождите — сорвавшимся голосом сказал он, вытирая с лица первые выступившие слезы. «Нет, нет, нет… я же обещал… не плакать больше никогда…» От этого на душе стало еще гаже и слезы уже беззастенчиво полились из его глаз. Волосы липли к мокрому лицу, но Канцер не мог перестать плакать. Его просто прорвало после трехмесячного воздержания, и сейчас он плакал даже без особого повода, но тем самым вызывая все большее отвращение к себе. «Ненавижу…» Он схватился мокрой от вытирания слез рукой за круглый бортик ванны и встал, повернувшись лицом к зеркалу и увидев свое заплаканное лицо в полном великолепии. Канцер сам не понял, как схватил ножницы с раковины и отрезал первую прядь своих волос, которая водопадом осыпалась на пол. В дверь продолжал кто-то стучать, но мальчика это уже не волновало. Он продолжал машинально отрезать свои волосы, укорачивая их раз в пять. И вот в последний раз щелкнули ножницы и Канцер застыл перед зеркалом, все еще не понимая, что только что натворил в порыве чувств. Он неслушающейся и дрожащей рукой положил ножницы и открыл замок, продолжая крепко сжимать последний клок своих волос в другой. Дверь медленно отворилась и на пороге в пол оборота появился величественный Лео, виновато смотрящий куда-то в сторону. — Канцер, мил… то есть, я хотел сказать, что я подумаю о том, что ты сказал и я… — он наконец осмелился посмотреть на мальчика и отпрянул от неожиданности, увидив состояние, в котором предстал перед ним возлюбленный. Мокрое лицо последнего было еще даже более растерянным, чем у Лео, который был явно не готов к такому повороту. Короткие синеватые волосы Канцера теперь доходили ему едва ли до ушей и тем самым делали его лицо ещё более выразительным, а глаза — больше и ярче. Но вот что что, а на девочку он теперь не был похож точно. Между тем пауза затягивалась. Лео продолжал пожирать Канцера взглядом, ничем не выказывая свое отношение к тому, что произошло. Даже его мысли сейчас будто зависли в невесомости. — Ты теперь меня не будешь любить?.. — осторожно спросил наконец мальчик, разжимая руку с волосами. Его глаза опасливо прикрылись, а сам он сделал шаг назад в надежде еще смочь скрыться в ванной и избежать того, что скажет ему Лео. Канцер уже потянулся к ручке, но златовласый парень преодолел это расстояние быстрее и схватил мальчика за руку. Он резко дернул за нее и притянул мальчика к себе, перехватив его за стриженный затылок. — Если честно, то я никогда не думал, что ты настолько плохого обо мне мнения — наконец сказал он, уткнувшись лицом в его макушку — Неужели я так плохо себя вел? Ты удивил меня сегодня, дорогой… — он погладил мальчика по голове и отстранился — И если ты хочешь, чтобы я перестал тебя гладить и сажать на колени, тебе не достаточно просто подстричься. Ты должен как минимум заставить меня разлюбить тебя, а сделать это, поверь, очень непросто. Ты правда этого хочешь? — его спокойный и теплый голос настолько успокоил Канцера, что слезы на его лице высохли и он решительно помотал головой. — Ну вот и славно — улыбнулся Лео и уже развернувшись добавил: — А меня пострижешь? Я вижу у тебя талант. Так аккуратно подстричься одному, да еще и во время нервного срыва — тебе можно только позавидовать. Канцер шмыгнул носом и тоже улыбнулся, поспешив догнать Лео, который уже отдалился от ванной и видимо направлялся на второй этаж, взявшись за кованные перила. … В прихожей тихо скрипнула железная дверь и Джим, незаметно просочившийся в холл, зарулил в гостиную, где захватил плед и подушку для заснувшего прямо на улице Тауруса. Сгоняв обратно в сад, парень снова вернулся в дом и, борясь с нахлынувшей духотой давящих стен, направился в неопределенном направленни, меряя шагами мазаичный пол. Он не хотел больше быть на улице, но и подниматься к себе не горел желанием. Сегодня же все-таки Новый год. Его — настоящий. А не какой-то выдуманный современными людьми зимний праздник. В конце концов его метания закончились тем, что он убрался на всем первом этаже, в том числе убрал и волосы, не особо удивившись их наличию на полу, и все же взобрался наверх, углубившись в библиотеку. Джим бысто пролистал пару книг и остановился на одной, связанной с днем летнего солнцестояния. Собственно ее то он и искал. Он наискось проглядел ее целиком и не долго думая пустился вниз, загоревшись целью неприменно выполнить обряды, описанные в старинной книге. Для начала он напился, что было впринципе ожидаемо — его не особо волновало то, что завтра боги снова придут будить их ни свет ни заря — после всех событий этого дня он бы просто не смог заснуть и снова увидеть перед глазами лицо Саджи. Все было решено. Он был в полном одиночестве. Уже в абсолютном неадеквате он ринулся на улицу жечь костер. И удалось ему это наудивление быстро. Пламя мгновенно поднялось ввысь и отразилось в глазах восторженного Джимини, застывшего перед ним. Но никто этого не заметил и не прибежал тушить огромный пожар, образовавшийся на поняне, так как все же будучи благоразумным, мальчик разжег его далеко от дома — рядом с озером. Как всегда холодными, даже в такую погоду, пальцами он начал рвать цветы, озаряемые пламенем и сплетать их в венок, делая это уже не в первый раз за это лето. Сам того не заметив, продолжая пританцовывать и кружиться, он все ближе приближался к озеру, от которого сейчас, когда воздух уже остыл, исходил еле заметный пар, переросший в утренний туман, зависший над сонною долиной. Тело Джима решительно плюхнулось в воду и, перевернувшись на спину, замерло, покачиваясь на встревоженной поверхности озера. Венок, который он до этого водрузил себе на голову, уже куда-то уплыл, а вся одежда, в которой был парень промокла, неприятно облепив тело. «Ну же… Неужели я не заслужил новогоднего чуда?» В его полумутном сознаннии пронеслись вооброжаемые картины, как кто-то кидается вслед за ним, теплые руки тащат его за собой, вынося на берег, и встревоженный, такой знакомый шепот тихо раздается над его ухом. Но вот Джим открыл глаза, и по его телу прошел легкий озноб. Никто за ним не пришел. Еще раз оглядевшись по сторонам, тем самым отхлестав себя мокрыми волосами по лицу, он подплыл к берегу, развалился на земле рядом с полыхающим костром и беспокойно заснул, когда ненадолго зашедшее за горизонт солнце уже начинало всходить.