Альфа для императора

1 Тайный сыск оттеснил армейскую службу безопасности, пользуясь тем, что в результате расследования под удар мог попасть официальный бастард императора. Тидан тоже предпочёл не сидеть опустив руки – он занялся судьбой Этье. Первым делом он обратился к Ланлаю из рода Лесных хозяев. Супруг начальника порта без споров и твёрдо пообещал бете место повара в одном из кафе города. Владелец кафе был должен услугу хозяину порта, Харту, и принять на работу повара-недоучку было малой и лёгкой платой. Получив на руки приглашение на работу, именное, львёнок направился в дом командира части. Самого альфы там давно не было – его арестовали. Слуги, понимая, что платить зарплату больше некому, предпочли сбежать, а вот Этье было просто некуда идти, и он сам, лично, открыл двери. — Добрый день, — глубоко поклонился бета, пряча испуганный взгляд от альфы. — Простите, но Донша нет дома. — Я знаю. Добрый день, — подставил ногу под двери, лишив Этье возможности захлопнуть их перед носом, Тидан. — Я знаю, что с Вами произошло. Я хочу Вам помочь. — Не стоит, — не слушая, поспешил отделаться от гостя бета, не веря больше никому и боясь увязнуть ещё больше, чем он успел. — Держите, это приглашение на работу поваром, — протянул первую бумагу бастард, затем протянул вторую. — Договор аренды квартиры, небольшой, но чистой, совсем рядом с кафе, она оплачена на полгода вперёд. А тут письмо, согласно которому любой, кто предъявит Вашу долговую расписку, данную Доншу или иному лицу в срок ранее сегодняшнего дня, должен обратиться в Тайный сыск, и тот после проверки оплатит долг, обратив его на меня. Тут есть подпись местного главы Тайного сыска. Я понимаю, что Вам страшно и кажется, что он может вернуться, а если не он, то кто-то страшнее. Но эти бумаги и небольшая сумма, что я Вам подарю, даруют Вам свободу, возможность начать сначала. — И что я Вам буду должен за такую милость? — некрасиво, наигранно и натянуто улыбнулся Этье, не веря в доброту и зная на своей шкуре, что за всё нужно платить втридорога, а уж за милость власть имущих – ещё дороже. — Ничего. Я не люблю бет, — заверил бастард. — Я понимаю, что Вы сейчас чувствуете, очень хорошо понимаю. Я бы тоже не верил, но выбора у Вас нет. Или уцепиться за руку помощи, надеясь, что это всё от чистого сердца, или тонуть вместе с командиром части. Сюда придут наследники, Вас выселят, может, потребуют деньги вернуть. Вы же не можете этого сделать. — Почему Вы ко мне на «Вы»? Вы ведь знаете, что собой представляю, я и… — Вы – жертва Донша, один из многих. Тот, за кого некому было заступиться, за кем нет рода, нет семьи, нет денег или власти. Я, как официальный бастард императора Сайвора, Амаста из рода Великих львов, обязан за Вас заступиться, раз раньше никто не стал этого делать, — альфа вложил в ладонь бумаги и небольшой кошелёк, в котором было достаточно денег, чтобы прожить скромно, но достойно месяцев пять, а то и шесть. — Вы просто подумайте, примите своё решение и не бойтесь меня – я не Донш, это именно я начал эту проверку и помог арестовать Донша. Бастард убрал ногу и улыбнулся, поняв, что Этье не спешит закрывать перед ним двери. — Спасибо Вам, — прижал к груди своё богатство бета и с тоской и немым вопросом посмотрел на Тидана, решая, стоит ли он доверия, хватит ли сил бастарду устоять против Донша из рода Хитрых псов. — Я Вас не брошу без защиты и не стану требовать ничего. И просить не стану. Вы очень красивый бета, но не в моём вкусе. Я просто хочу хоть что-то сделать правильно в своей жизни от начала и до конца. — Вы мной решили оплатить какой-то долг перед своей совестью? — неожиданно спросил Этье, заставив львёнка вздрогнуть. — Боюсь, мой счёт перед совестью слишком велик, чтобы одной Вашей судьбы хватило бы. — Не одной моей, — поднял голову бета. — Я ему надоел уже, и он хотел меня поменять на нового, решив, видать, отправить меня в долговую тюрьму или передав… кому-то другому. Так что Вы не позволили ему сломать ещё одну жизнь. Можете ещё немного уменьшить Ваш счёт перед совестью. — Спасибо, вы очень добрый бета, — искренне сказал Тидан, отступая. Сил вести этот разговор у него просто не было. Напоминание о Ландане, о той страшной ночи было очень неожиданным и просто выбило землю из-под ног. — Я буду всех богов о Вас молить, — пообещал шёпотом Этье, но бастард его услышал. Шаранк из рода Серых с любопытством посматривал на официального бастарда чаще, чем на всю красоту порта. Харт, как любой медведь, был хозяйственным, уравновешенным альфой и своё хозяйство – порт – держал в крепких руках. — Можно личный вопрос? — спросил вдруг Тидан. — Конечно, — согласился хозяин порта. — А какой зверь у Вашего мужа? Харт рассмеялся и покачал головой: — Я своего Лана никому не уступлю, но он у меня оленёнок. Бастард улыбнулся, поняв, что любовно называть мужа «оленёнком» после стольких десятилетий брака может лишь горячо любящий альфа. — Я не посмею рушить такой крепкий брак! — поднял шутливо вверх руки Тидан. — Мне драться с медведем не с руки.  — Простите меня, Тидан, — произнёс вдруг Шаранк. — Я действительно подумал тогда, на дне рождения, что Вы не уступите и будете охранять Донша, а я уже не первый раз пытаюсь привлечь его к ответственности. Вы же поступили разумнее. Армия, чтобы избежать скандала, просто понизила бы в должности и сослала бы его. Так уже было дважды. Тайный сыск соберёт улики, и Донш попадёт под трибунал, а наказание для него – смертная казнь. К тому же сыск может вести следствие и в отношении гражданских лиц, вовлечённых в это дело. Но я бы настоятельно советовал Вам сменить часть. Я Вам дам список хороших частей, где на Вас не будут после этого скандала смотреть косо. — О нет, я не буду бежать, — покачал головой бастард и улыбнулся. — У меня другой план. — Какой же? — заинтересовался проверяющий. — Стать командиром части и держать всё в своих руках. Если эта часть вновь попадёт в сомнительные руки – всё быстро вернётся на круги своя. Око мира слишком далеко. — Вам будет тяжело и небезопасно, — предупредил честно Шаранк. — Я это хорошо понимаю, — честно сказал Тидан. — Но меня воспитывали быть лидером, а рыба гниёт с головы. Я не дам своей части гнить изнутри. Раз уж я начал это всё, то я должен и закончить. — Поступок настоящего альфы, — уважительно сказал хозяин порта. — Или настоящего сумасшедшего, — задумчиво сказал проверяющий. — А служить проверяющим не сумасшествие? Вы ведь боретесь с тем, кого не можете победить, — бастард улыбнулся чуть грустно. — Но я не спорю с тем, что я сумасшедший, — рассмеялся Шаранк из рода Серых. — Я хочу изменить хотя бы что-то к лучшему. — И я хочу, — заверил Тидан, любуясь белыми парусами на фоне голубого бескрайнего тёплого моря. — Я рад, что нас стало больше, — не стал спорить проверяющий. Став рядом, плечом к плечу, и тоже смотря на воду. — Вы не мучайтесь ложной скромностью, пользуйтесь всеми своими ресурсами, чтобы Вас назначили командующим части. — Я понимаю, что сам по себе я подобную должность не могу получить, не волнуйтесь, — заверил бастард, уже всё для себя решив. Тёплый ветер пах солью и водорослями, дуя от моря. — Скоро будет дождь, — задумчиво сказал Харт. — Пойдёмте, я угощу вас ужином. Мой Лан не простит мне, если я не утащу Вас к нам домой. Скучно ему без гостей. — Я не представляю, как можно было заманить в такую глушь такого омегу очаровательного, — признал Тидан, улыбаясь. — Любовь, — вздохнул хозяин порта. — Ради неё даже самый избалованный омега способен на подвиг. — Любовь… — задумчиво повторил бастард, думая, на что был бы сам способен ради счастья любить и быть любимым. И не смог найти ответа в душе: его пугал этот ответ, Тидан не готов был ответить себе честно на этот вопрос. Ланлай встретил гостей по-провинциальному – лично в прихожей. Да и ужин, как оказалось, омега приготовил сам. Бастард же смотрел на них; на то, как заботливо и галантно пододвигает стул омеге Харт; на снисходительную, добрую и лукавую улыбку альфы в ответ на шутливое кокетство омеги с юным львёнком. Тидан понимал, что годится этой паре во внуки и Лан просто шутит, заигрывая с ним, но отвечал на эти знаки внимания чужого мужа, видя, как расцветает омега от комплиментов и простой альфьей учтивости. — Приходите в гости ещё, — попросил хозяин порта у альф, прощаясь. — Мы, старики, тоже любим новые лица, пусть молодёжи с нами и скучно. — О, я задержусь здесь ещё не на одну неделю, так что с удовольствием зайду поесть вкусной домашней еды, — пообещал Шаранк. — Я вовсе очарован вами, вашим кругом общения, и буду рад быть принятым в него на равных с остальными, — пообещал Тидан и порывисто обнял Харта. — Мне нужны дедушки и мудрые советы. Я взял на себя тяжёлую ношу и не смогу её нести без помощи. — Я всегда буду рад поделиться опытом, — пообещал хозяин порта, крепко, по-медвежьи обняв. 2 Лекарь заставил выпить горький отвар, в результате Ландан едва смог дойти до спальни, не заснув по дороге. Северянин провалился в долгий спокойный сон. Проснулся он поздним вечером, каким-то уставшим и разбитым. Стоило Ландану пошевелиться, как совсем рядом заговорил Тидан: — Привет. Ты только не волнуйся, за дверью спальни оба твоих слуги, и ты в любой момент можешь их позвать. Ты в полной безопасности, клянусь. Я просто не мог позволить тебе проснуться в одиночестве. — Привет… Прости, я не знаю, что на меня нашло, мне просто резко стало очень страшно, — глухо и чуть хрипло отозвался северянин. Император поднялся с кресла, отложил книгу и подал стакан воды, дал жениху напиться и только потом сказал: — Тебе не за что извиняться, ты в этом точно не виноват. Ты и так смелый рядом со мной. Настолько, что мне остаётся лишь удивляться этому. Знаешь… Я сожалею о том, что тогда сделал. Если бы я мог, я бы сделал всё, чтобы того ужаса в твоей жизни не было. Хотя именно это сделало меня достойным короны, но всё равно это слишком большая цена. Тем более по этому счёту расплачиваться приходится тебе – не мне. Я получил лишь ранения тела, а они легче заживают, а ты… Я могу сколько угодно просить прощения, говорить, что сожалею, но это тебе не поможет. Но есть то, чем я правда могу помочь. Поделись со мной тем, что было, пожалуйся, озвучь свои страхи. Я знаю, что ты не мог никому рассказать, и это всё, оставшись внутри, выжигает. Я знаю. Выговорись – станет легче. — Станет? — чуть ехидно спросил Ландан. — Я не хочу вспоминать. — А ты забыл? Хотя бы что-то забыл? — О нет, я помню, всё помню. Как горели огнем запястья, и я рвался, бессильно, тщетно, как тошнотворно пахло маслом и сыростью, как ты насмехался, — его словно прорвало, и он говорил, говорил, выплескивая в лицо насильника всю эту мерзость, весь свой страх, и вдруг расплакался. Ландан и не помнил, когда последний раз плакал вот так, словно ребёнок, навзрыд, с некрасиво открытым ртом. Тидан пересел на постели и обнял, прижал к себе, сильный, надёжный. Он шептал, что всё хорошо, что это прошлое, что это не повторится, что теперь северянин в безопасности. И Ландан не вырывался, вцепившись в рубашку, и долго ещё не мог успокоиться. — Легче? — спросил император, заглядывая в лицо жениха. — Да… — удивлённо признал северянин. — Это хорошо, — лев поцеловал в губы, солёные от слёз. — Я схожу за ужином для тебя, а ты прими ванну, расслабься. Тебе стоит ещё поспать. — Я же уже выспался, — заверил Ландан, вставая с постели, хотя после вспышки эмоций вдруг почувствовал себя уставшим, даже разбитым. — Не думаю, что смогу вновь заснуть. — Плотно поешь, уляжешься в постель, а я почитаю тебе вслух, — озвучил свои планы Тидан. — Не сможешь заснуть – я составлю тебе компанию. Поиграем в настольные игры или в карты. — Ты завтра не встанешь, будешь вяленным императором, — хмыкнул северянин, уходя в ванную. — Буду первым полуготовым к употреблению в пищу правителем, — заверил лев. — Не страшно. Ландан улыбнулся, глянул на себя в зеркало и удивился, почему у Тидана возникло желание его целовать. Опухшие глаза, красный нос, щёки, всё лицо в слюнях, соплях и слезах. Ужасное и недостойное альфы зрелище. После ванной северянин почувствовал себя лучше и, надев пушистый, мягкий халат, вернулся в комнату. Тидан принёс ужин и расставлял на низком столике, поставив тот у постели. — И почему при наличии слуг император собственными руками расставляет еду? — спросил весело Ландан. — Даже император может ухаживать за любимым альфой. Это никак не унижает достоинство правителя, — фыркнул лев. — Поужинаем? Есть аппетит? — Зверский. Не принёс бы мне еды – я бы кисточку с твоего хвоста сгрыз. — Какой ты опасный тип! — рассмеялся весело Тидан. — Помилуй меня, тут есть вкусное мяско и много, много овощей. А кисточка у меня – сплошные кости и шерсть. Совсем гадость, и ничего полезного. Ужин прошёл под шутливые споры о самой вкусной части львиной туши. А потом Тидан и правда принялся читать книгу, монотонно, тихо. Ландан закрыл уставшие глаза и сам не заметил, как заснул. Мей-ли глянул на Ландана, поднялся и молча поклонился, не начиная разговора с женихом императора, ведь тот молча, ответив на поклон кивком, направился в кабинет. Когда двери открылись, Тидан вздрогнул и, повернувшись, улыбнулся. Северянин скривился: император курил у открытого окна, и в кабинете пахло дымом. — Прости, сейчас затушу, — отозвался император. — Не знал, что ты куришь, — сев на кресло, сказал Ландан. — Я изредка. А ты против? — Я не могу тебе указывать, — пожал плечами северянин. — Но запах табака мне не нравится. — Тогда я не буду курить. Я думал, что тебе нравится… — С чего бы? Из-за Валента? Я не любил быть рядом, когда он курит. Но он делал это хотя бы на свежем воздухе, и не так воняло, — кивнул северянин. — Я не могу курить при других: так можно ввести моду на табак, а я не хочу, чтобы мой дворец провонял дымом, а то и вовсе сгорел, — пожал плечами лев, садясь за стол. — И добрый день тебе. Каждый раз, когда они только начинали говорить, Тидану казалось, что он вышел на тонкий лед, и стоит сказать одно неверное слово – как лев рухнет в ледяную воду, а выбраться будет почти невозможно. — И тебе добрый, — поздоровался и кот, замолкая. Императору хотелось спросить, зачем пришёл его жених, но придумать нормальную формулировку для вопроса он никак не мог. — Крэмс завтра прибудет в твой дворец. Мне бы хотелось, чтобы ты присутствовал при нашей встрече, — признал Ландан. — Конечно. Я уверен, увидев нашу сплочённость, твой дядя надолго прикусит язык, — легко согласился Тидан. — Только мы не очень любим друг друга и после позавчерашней демонстрации всей жестокости церемониймейстера я хочу, чтобы ты его подключил. Чтобы Крэмса просто раздавило моим величием, — попросил северянин жениха. — Это можно устроить? Он успеет за день? — Церемониймейстер настоящий мастер своего дела и может за двадцать минут организовать самую холодную и торжественную встречу, способную впечатлить даже хана, не говоря уж о простом провинциальном временном главе рода. Я попрошу организовать всё в лучшем виде, не переживай об этом. — Спасибо, ты меня очень выручаешь. Я уже привык на тебя полагаться, странно это, наверное, — признал Ландан. Тидан поднялся, подошёл и поцеловал жениха, заверив: — Это нормально. Если я не смогу защитить и помочь тем, кого люблю, имея такую власть в руках, то грош мне цена. Северянин улыбнулся и потянулся сам за следующим поцелуем, забираясь руками под одежду императора, мягко, но настойчиво лаская кожу. Тидан предпочёл счесть это за разрешение на более близкое общение и, поставив колени на кресло, с двух сторон от ног жениха, неудобно изогнулся, жадно целуя, не садясь на них, чтобы Ландану не было тяжело. Тот не возражал, неспешно расстёгивая мелкие, неудобные пуговицы на одежде, чтобы чуть спустить рубашку, открыть доступ к шее, плечу. Неспешно, сосредоточившись на своих ощущениях, глубоко вдыхая запах льва, густой, сильный аромат мощного и властного альфы, Ландан целовал кожу, нагло мял ладонями ягодицы, бёдра, млея от того, как покорно замер император огромной страны, боясь вспугнуть. Тидан даже дышать старался тихо, незаметно, закрыв глаза и просто наслаждаясь лаской. Ему было всё равно, что делал с ним жених, – любое прикосновение было желанным, нужным и незаслуженным. — Мой лев, — шепнул Ландан куда-то в ключицу, расстёгивая штаны вначале себе – в них было тесно, а затем и своему императору. — Твой, — не стал спорить Тидан, открыв глаза. Северянин обхватил пальцами член императора, неспешно начав ласкать, второй, свободной рукой он положил ладонь льва на свою плоть. Тидан тихо застонал, тут же принявшись подрачивать член жениха, полностью повторяя его действия, откинув голову, чтобы Ландану было удобнее целовать, покусывать кожу, нисколько не беспокоясь о том, что юный альфа, увлёкшись, мог укусить сильнее, оставляя метку. Северянин ускорился, обхватывая член плотнее, лаская головку большим пальцем и получая ту же ласку в ответ. Ландан застонал тихо, на самое ухо, отчего император отозвался таким же, но более громким стоном. Ласки становились всё жарче и активнее, пока Тидан не кончил первым, а следом излился и северянин, в последний момент отвернувшись от шеи, хотя хотелось впиться зубами, пометить, сделать льва своим по-настоящему. — Встань, я уже ног не чувствую, — пожаловался Ландан, едва отдышавшись. — Прости, разомлел, — поднялся с кресла императора и хихикнул. — Придётся попросить Мей-ли принести нам сменную одежду. Мы тут слегка испачкались. — Как-то неудобно, — покраснел северянин так, что даже веснушки стали невидны. — Эй, не смущайся. Мой секретарь такой же альфа и будет молчать. — А как мне ему в глаза после этого смотреть? — Спокойно, — заверил Тидан и взял чашку с давно остывшим кофе и пролил половину на себя, а половину на жениха. — Теперь я просто был неловок. — Спасибо, — улыбнулся Ландан, понимая, что лев не стеснялся их близости, но даже в мелочах по-прежнему уважал его чувства.