***
— Сегодня ты просто принимаешь заказы, — объясняет Чонин, пока Хёнджин разглаживает воротник зелёной униформы. — А чем ты будешь заниматься? — спрашивает Хёнджин, проверяя своё отражение в зеркале. — Доставкой, — улыбается Чонин, показывая ключи от байка. Хёнджин прослеживает взглядом, как он выходит из уборной, и готовится к своему первому рабочему дню. Остальные сотрудники почти не говорят с ним. На самом деле они заговаривают только тогда, когда он делает что-то не так. Чонин предупреждал об этом. Они верят, что Чан благоволит к нему и Чонину. И не ошибаются. Чан разрешил выйти на работу на два часа позже. Фаворитизм не отличался особой скрытностью. Но персоналу не на что жаловаться. Им платили очень хорошо. Это делает их счастливыми, и запечатывает рты. Он проработал всего час, когда за стеклянными окнами ресторана появляется неожиданное зрелище. Рыжие волосы, зачёсанные назад аккуратными прядями, ярко блестят на солнце. Он одаряет Хёнджина застенчивой улыбкой, когда входит в ресторан. — Феликс, привет, — Хёнджин краснет от того, каким странным и высоким внезапно стал его голос. — Привет, Хёнджин, — хихикает Феликс. Хёнджин окидывает взглядом наряд невысокого парня. Он выглядит очаровательно в своём розовом шерстяном свитере и простых синих джинсах. — Ты выглядишь… м-м-м… — Хёнджин чувствует, как жар приливает к щекам. — Ты сегодня очень мило выглядишь. — Только сегодня? — дует губы Феликс, положив руки на стойку между ними. — Нет, нет, — быстро качает головой Хёнджин. — Ты мило выглядишь каждый день, — краснеет он. — В смысле, я не вижу тебя каждый день, но ты выглядишь мило, когда я вижу тебя, эм-м, не то, чтобы я не хотел видеть тебя каждый день, — запинается на своих словах. Затем, осознав, что только что сказал, отворачивается, пробормотав: ну, блять. — Ты самый милый, — хихикает Феликс, положив руку на щёку Хёнджина, которая потеплела от прикосновения. — А, — Хёнджин отводит взгляд, не найдя подходящего ответа. — Ты здесь из-за Чонина? Феликс отдёргивает руку и озорно улыбается Хёнджина. — Ты не расстроишься, если я скажу «да»? — Ты знаешь, — Хёнджин прикусывает губу и наклоняется вперёд, пытаясь вернуть себе уверенность. — Ну, тогда, — мягко говорит Феликс, глядя на Хёнджина, — надеюсь, это воспримется легче. Я пришёл сюда ради тебя и Чонина. — Думаю, это лучше, чем ничего, — смеётся Хёнджин. — Но Чонина здесь нет. — Понятно, — отвечает Феликс, оглядываясь, и его взгляд наконец останавливается на Хёнджине. — Тогда ты можешь передать от меня. Мы ужинаем дома у меня и Чанбина. Вы должны быть там к шести, — улыбается он. — Ты живёшь с ним? — Я только что пригласил тебя на ужин, а ты интересуешься с кем я живу? Очень грубо, Хёнджин. — Не вини меня за то, что я ревную, — пожимает плечами Хёнджин. — Вообще-то это очень лестно, — подмигивает Феликс. — Значит, увидимся позже? — А если не захочу? — Тогда не надо, — с лёгкостью произносит Феликс. — Хотя, я действительно хочу, чтобы ты пришёл, — он смотрит на Хёнджина из-под ресниц, дуя розовые губы. — Я приду, — Хёнджин облизывает губы. — Хорошо, — снова улыбается Феликс, и в его глазах промелькивает огонёк.***
Хёнджин прислушивается к звуку включаемого душа в ванной комнате. Он прикрывает глаза и кладёт голову на подушку, убаюкиваемый шумом воды. У него ещё есть немного времени до того, как они с Чонином должны появиться в доме Чанбина и Феликса. Вздремнуть не помешает. Он поворачивается на бок, проклиная себя за то, что забыл телефон на груди. Смотрит, как телефон исчезает в узком пространстве между стеной и кроватью. Слишком ленивый, чтобы сдвинуть кровать, он просовывает руку в тёмную щель, пытаясь дотянуться до мобильного. Вздыхает с облегчением, когда рука смыкается на нём, но удивляется, нащупав что-то ещё. В руках оказывается полароидный снимок с двумя парнями. На нём Чонин широко улыбается с розовыми щеками, без сомнения, потому что другой парень обнимает его за талию и прижимается губами к щеке Чонина. Хёнджин переворачивает фото. Аккуратным почерком выведено «Чонин» и «Джемин» и обведено в сердечко, а под именами неопрятными каракулями добавлено «первая годовщина».***
Хёнджин грызёт ногти, наблюдая, как Чонин укладывает волосы перед зеркалом. — Чонин? — М-м? — Чонин ведёт пальцами по волосам. — Джемин жил здесь с тобой? — спрашивает Хёнджин, стараясь ничего не выдать. Следует пауза, во время которой волна эмоций проходится по лицу Чонина, но сменяется жёсткой улыбкой. — Да, — кивает Чонин. — Как ты узнал? — Но я думал, — Хёнджин игнорирует вопрос, — что он жил в доме, который купила моя мама. — Так и было, — говорит Чонин, нанося подводку для глаз. — какое-то время. Но, как и ты, он решил, что ему лучше уехать оттуда. — Значит, вы оба были хорошими друзьями? — К чему все эти вопросы о Джемине? — оборачивается Чонин, прищурившись, смотрит на Хёнджина. Потому что я думаю, что вы оба были больше, чем просто друзья, — хочет сказать Хёнджин. — Просто любопытно. — Нам пора. Машина, которую Чанбин прислал за нами, уже должна быть здесь. Всю дорогу Чонин молчит. Хёнджин хочет пнуть себя за то, что поднял вопрос, который его расстроил. Если Чан подумает, что они с Чонином не ладят… Он мотает головой и устремляет свой взгляд в окно. Чан хочет, чтобы он стал своего рода заменой Джемину, так что ему нужно как-то подружиться с Чонином. И Хёнджин просто не понимает, как это сделать, особенно если Джемин был больше, чем просто другом.***
Хёнджин с завистью наблюдает, как Феликс целует Чонина в знак приветствия. — Очень мило, что ты присоединился к нам, — подмигивает Феликс Хёнджину, проводя их внутрь. Дом определенно уютнее, чем у Чана. Нетрудно догадаться, что в нём живет пара. Всё оформлено в ярких тонах, а на стенах висят парные фотографии в рамках. Это почти как музей, посвящённый их отношениям. — Чанбин вернётся с работы через час или около того, — поясняет Феликс, ведя их в гостиную. — Через час или около того? — Хёнджин выгибает бровь. — Тогда почему ты сказал, что ужин в шесть? Мы бы не беспокоили тебя так рано, если бы знали… — Я сказал, что вы должны быть здесь в шесть, а не что ужин будет в шесть, — хихикает Феликс. — Больше здесь никого нет. — Тогда почему мы? — устало спрашивает Хёнджин. — Ты. Только ты, — улыбается Феликс и бросает взгляд на Чонина, прежде чем снова уставиться на Хёнджина. Тот чувствует, как маленькая рука проскальзывает в его собственную, и как, что его уводят из гостиной. Хёнджин наблюдает, как Феликс ходит по кухне, бросая различные ингредиенты в кастрюлю. — Ты умеешь готовить? — бросает Феликс через плечо. — Немного, — признаётся Хёнджин. — Я не очень хорош в этом. Феликс даёт ему несколько поручений, и он начинает задаваться вопросом, почему именно на час раньше их пригласили на ужин. — Почему я здесь? — думает он вслух. — Почему я здесь именно сейчас? — Потому что умираю от желания сделать кое-что, — вздыхает он и играет ложкой в руке, нервно смотря на Хёнджина. — Я такой трус. Не знаю, смогу ли. — В чём дело? — любопытствует Хёнджин. Феликс осторожно приближается к нему, его взгляд мечется между Хёнджином и полом. Хёнджин улыбается, увидев дрожащие руки Феликса, когда он подошёл ближе. Его обычная самоуверенность исчезла, и это зрелище просто прекрасно. — И что же ты хочешь сделать? — снова спрашивает Хёнджин, хотя похотливый взгляд Феликса даёт все ответы, которые ему нужны. Но нельзя быть уверенным. Он не понимает, почему Феликс хочет его, когда у него есть Чанбин. Хёнджин резко вдыхает, слишком потрясённый, чтобы отодвинуться, когда Феликс касается его губами, а руками обвивает шею. — Прости, — шепчет Феликс прямо в губы, хотя по его тону ясно, что он совсем не сожалеет. — Я просто не могу устоять. Хёнджин не может вынести этого. Сколько раз он воображал, что Феликс будет его? Прикасаться к нему, целовать его, чувствовать его… Он наклоняется, беря под контроль следующий поцелуй и заставляя раскрыться жаждущие губы своим языком. Феликс посасывает его язык, и стон вырывается изо рта Хёнджина, а хватка на чужих бёдрах становится сильнее, притягивая Феликса ближе. Он нуждается в большем. Очевидно, Феликс знает это, потому что первым отстраняется. Он заглядывает Хёнджину в глаза, задержал взгляд лишь на мгновение, а затем опускается на колени на кухонный пол. Грубо стягивает с Хёнджина штаны вместе с боксерами до бёдер. — Блять, — бормочет Хёнджин, прислоняясь к стойке. Он стонет, когда Феликс обхватывает розовыми губами головку возбуждённого члена. Как можно остановить? Остановить то, что он когда-либо хотел видеть перед собой? Даже у святых не хватило бы сил, а Хёнджин не святой. Губы нерешительно смыкаются вокруг ствола, и Хёнджин нежно водит пальцами по волосам Феликса. Его язык прослеживает венку на члене, и Хёнджин вздрагивает. Это всё равно что оказаться во сне, наблюдая, как этот рот исследует его член. Феликс действует медленно, тщательно изучая каждый дюйм его тела губами и языком, прежде чем слегка пососать — слишком невесомо. — Пиздец, — выдаёт Хёнджин. — Феликс, пожалуйста. Феликс стонет и вбирает в себя всё больше и больше. Хёнджин чувствует, как вверх по позвоночнику бегут мурашки, и видит, как губы Феликса растягиваются вокруг него. Он крепко сжимает пальцами прядки волос, запрокидывает голову и движет бёдрами в мольбе о большем. Хёнджин проклинает себя за то, что открыл глаза, потому что теперь он видит Феликса, изо всех сил пытающегося взять в рот полностью, слёзы стекают по его щекам, когда член ударяется о заднюю стенку горла. Это зрелище невыносимо. Феликс прикрывает глаза, как только чувствует вкус предэякулята. Это не самый плохой вкус, но и не самый лучший. Конечно, он этого не покажет. Он чувствует себя вознаграждённым, когда слышит, как Хёнджин бормочет грязные словечки. Именно благодаря Чанбину он научился сводить людей с ума настолько, что они готовы на всё ради него. Феликс точно знает, как усердно он должен сосать, знает, что Хёнджину хочется чувствовать, как его горло сжимается вокруг члена, когда он сглатывает. Знает, сколько времени на это потратить и сколько слёз будет достаточно. Знает, что делать своим языком и как крепко сжимать основание пальцами, чтобы напряжение нарастало и усиливалось. Он чувствует, как руки Хёнджина сильнее сжимаются в волосах, а бёдра беспомощно подаются вперёд. — Блять, так хорошо. Я не могу… Хёнджин издаёт сдавленный звук, и Феликс вздыхает, расслабляя горло, зная, что ему нужно. Он поднимает обе руки к чужим бёдрам, когда Хёнджин подходит к оргазму. Феликс слышит напряжённый всхлип и чувствует солёный вкус, когда Хёнджин, кончая, заполняет его рот спермой. Он проглатывает всё с глубоким стоном. Вкус не совсем приятен, но Феликс притворяется, что это самое вкусное, что когда-либо пробовал. Он вылизывает член Хёнджина начисто, очарованный тем, что тот уже снова начинает твердеть. Феликс доволен собой. Он хорошо справился. Чанбин будет счастлив. Дрожащими руками Хёнджин застёгивает брюки и наблюдает, как Феликс поднимается. Он проводит языком по нижней губе, собирая немного белого вещества, вытекшего из его рта. — Феликс, — начинает Хёнджин, — это… — Ш-ш-ш, — Феликс прикладывает палец к губам Хёнджина, заставляя его замолчать. — Чанбин не должен знать об этом, — говорит он шепотом. Хёнджин чувствует некоторое облегчение от его слов. Хотя он всё ещё не уверен, как встретится с Чанбином за ужином. — Но, Хёнджин, — Феликс играет пальчиками с пуговицами на расстёгнутой рубашке Хёнджина, — я действительно хочу от тебя больше, — произносит он, глядя на него из-под ресниц. Хёнджин медленно дышит, пытаясь успокоиться. Щёки Феликса розовеют, а губы распухли. На его лице следы от слёз выглядят очень красиво. — Я хочу твой член внутри себя, Хёнджин, — голос Феликса полон отчаяния, его пальцы крепко сжимают рубашку. — Но Чанбин… — он отводит взгляд. — Ты знаешь, что хочет сделать с тобой сначала… — Я-я знаю, — Хёнджин ведёт пальцами по волосам, чувствуя разочарование. — Но, Феликс, я не могу… Я… Не то чтобы я… Он замолкает, увидев, как Феликс дуется, а глаза наполняются грустью. — Я подумаю об этом, — шепчет Хёнджин.***
— Чонин, — Чан улыбается и встаёт, чмокнув Чонина в губы, прежде чем указать на пустой стул рядом. — Для всех, кто ещё не встречался с ним, — улыбается Чан остальным гостям ужина, — это Хван Хёнджин — наш новый… друг, — он интонационно подчёркивает последнее слова. — Привет, — Хёнджин поднимает руку в знак приветствия, одарив всех насторожённой улыбкой. — Рад снова видеть тебя, Хёнджин, — Чанбин наклоняет голову, его глаза оценивающе смотрят на Хёнджина и заставляют младшего неловко переступать с ноги на ногу. — Да, я тоже рад, — с усмешкой соглашается Джисон и указывает на стул рядом с собой. — Садись, пожалуйста. — Хёнджин. Это мой парень, Сэун, — Сэун, только что приведённый Феликсом, приветствует Чана, проведя пальцами по его подбородку. Но что действительно смущает Хёнджина, так это пристальный взгляд парня, сидящего напротив него. Он в очках и с шоколадно-каштановыми волосами. Даже не пытается улыбнуться или поприветствовать Хёнджина. Просто смотрит, и в его взгляде есть что-то враждебное. — Сынмин, ты не представился. Ведёшь себя грубо, — ругает его Чанбин. — И что ты собираешься с этим делать? — Сынмин хмуро смотрит на Чанбина, который усмехается и качает головой. — Не обращай на него внимания, — Чанбин закатывает глаза. — Он от природы сварлив. — Мы будем есть? — спрашивает Феликс, указывая на еду на столе. Он подмигивает Хёнджину, прежде чем подтолкнуть к нему тарелку. Хёнджин уже хочет положить себе еды, когда замечает что-то странное. Перед Джисоном стоят две тарелки. Он кладёт еду на одну из тарелок, и Хёнджин хмурится, когда тот опускает тарелку под стол. Хёнджин ахает. Потому что на полу, никем не замеченный, сидит Минхо. К его волосам приколоты два пушистых чёрных кошачьих ушка. Они подходят его чёрному свитеру и… Хёнджин поднимает брови. На нём короткая юбка, открывающая вид на мускулистые бёдра. Интересно. Он зачарованно смотрит, как Минхо разглядывает тарелку, стоящую на полу рядом с ним. А затем направляется на четвереньках ближе к тарелке. Хёнджин поражается, когда тот начинает есть с тарелки, как кошка — небольшими кусочками и облизываясь. Хёнджин смотрит на других гостей, чтобы оценить их реакцию, но они все разговаривают друг с другом, ни один и глазом не моргнул в сторону Минхо. Сам Джисон уже начал есть из своей тарелки. Возможно, почувствовав пристальный взгляд, Джисон поворачивается и вопросительно смотрит на него. — Чему ты удивляешься? — спрашивает с тихим смешком. — Я же говорил, что он мой котёнок, — дразнит он. — Я просто не думал, что ты говоришь это так буквально, — краснеет Хёнджин и наблюдает, слегка приоткрыв рот, как Минхо утыкается носом в ногу Джисона, привлекая его внимание. — Ах, — Джисон цокает языком и качает головой, но на его губах играет улыбка. — Иди сюда, — говорит он Минхо. Котёнок-парень повинуется и забирается на колени Джисона. Он улыбается ему, и Хёнджин не может не заметить пятна соуса, размазанные по его губам и щекам. Неопрятно ест. Это зрелище пробуждает дикое желание внутри Хёнджина. Вызывает воспоминания, как Минхо прижимался к его паху. В штанах становится тесно при воспоминании об этом. Он уставляется в свою тарелку и пытается сосчитать свои вдохи, надеясь успокоить своё тело. Но тихое мяуканье, вырывающееся изо рта Минхо, не помогает. Он поднимает взгляд на парочку и с трудом подавляет собственный стон, когда видит, как Джисон слизывает соус с лица Минхо. Кто-то другой, вероятно, сочтёт это отвратительным, но наблюдение за тем, как Джисон делает это, пробуждает что-то первобытное и страстное внутри Хёнджина. — Пиздец, — бормочет Хёнджин себе под нос. Он оглядывается назад. Большая двойная дверь ведёт на что-то вроде балкона. Извинился бы, но вряд ли что кто-то обращает на него внимание. Он крепко вцепляется в перила балкона, костяшки пальцев белеют. Закрыв глаза, поднимает голову, позволяя прохладному ветерку окутать его. Он осознаёт, что не один, только когда слышит, как другой человек тихо вздыхает. Хёнджин открывает глаза, чтобы посмотреть, кто ещё нуждается в свежем воздухе, и удивляется, увидев враждебного парня, сидевшего напротив него — Сынмин. Теперь он стоит слишком близко. Хёнджин не возражает, если бы был кто-то другой, но от Сынмина покалывает кожу. — Там слишком жарко? — спрашивает парень, его голос полон сарказма. — Я просто… Всё это ново, — Хёнджин опускает голову от стыда, как будто парень может читать его мысли. — Ты хочешь сказать, что всё это немного странно, — смеётся Сынмин, но в его смехе нет теплоты. — Да, наверное, — Хёнджин отвечает, надеясь избавиться от него. — Какая часть самая странная? — спрашивает Сынмин, явно не желая уходить. — Не думаю, что мы достаточно близки, чтобы довериться друг другу, — качает головой Хёнджин и отворачивается. — Позволю себе не согласиться, — ухмыляется Сынмин. — Насколько ближе ты хочешь быть? Они действительно находятся слишком близко друг от друга, настолько, что их локти соприкасаются. Хёнджин поспешно отступает назад, решив вместо этого прислониться к стене. — Чего ты хочешь? — спрашивает, прекрасно зная разницу между тем, кто ведёт беседу ради беседы, и тем, у кого за словами стоит цель. — Ты мне не доверяешь? — в голосе звучит притворная обида. — Ты быстро доверился остальным. — Это ошибка? — щурится Хёнджин. — Дело в том, — вздыхает Сынмин, — что мы не можем называть что-то ошибками, пока всё не произойдёт. — Ты всегда говоришь загадками? — Хёнджин закатывает глаза. — Послушай, — мрачно смотрит на него Сынмин. — Ты мне не доверяешь, и это хорошо. Это, наверное, самое умное, что ты сделал с тех пор, как нашёл приглашение Джемина, — он продолжает смотреть прямо в глаза, протирая линзы своих очков рукавом свитера. — Я просто хочу тебе помочь. — Сначала говоришь не доверять тебе, а потом предлагаешь мне свою помощь, — фыркает Хёнджин. Он поворачивается, чтобы вернуться в дом, но чужая рука хватает его за запястье. — Подожди, — просит Сынмин, его голос такой же твёрдый, как и хватка. Он суёт листок бумаги в карман пиджака Хёнджина. — Позвони мне, когда наконец поймешь, что тебе нужна помощь, — говорит, прежде чем отпустить запястье Хёнджина.***
— Он немного странный, правда? — спрашивает Хёнджин. Чонин поднимает взгляд на лежащего на кровати и уставившегося в потолок Хёнджина и закрывает учебник. — О ком ты говоришь? — Сынмин, — садится и хмурится Хёнджин. — Ну… — размышляет Чонин. — Он любит держаться особняком. Но я бы не назвал это странным. — Ты и он… вы оба…? — хмыкает Хёнджин. — Он иногда трахает меня, Хёнджин, — усмехается Чонин. — А иногда ему нравится, когда я его трахаю. — Иногда твоё невинное лицо заставляет меня забыть, кто ты на самом деле, — Хёнджин качает головой и криво улыбается младшему. — Кстати, о невинных лицах.… — прочищает горло Чонин. — Сегодня утром мне позвонил Феликс. Он хотел узнать, не хотим ли мы зайти к нему на чашечку кофе на этой неделе. Хёнджин тяжело вздыхает. Ему каким-то образом удалось прожить целую неделю, не поддаваясь и не принимая предложение Чанбина. Если он снова увидит Феликса, и они закончат очередной сеанс на кухне, Хёнджин не уверен, что сможет отказать Чанбину. Он смотрит на Чонина, который что-то пишет в своём блокноте. — Я чувствую, как ты смотришь, — бормочет Чонин, не поднимая глаз. — Это сильно больно? — спрашивает Хёнджин, прикусив губу. — Что? — Чонин хмурит брови. — Ну, ты знаешь… когда тебя трахают. — Я могу показать тебе, — улыбается Чонин и спускает ноги с кровати. — Нет, нет, — тараторит Хёнджин, глядя на идущего к нему парня. — Это не так уж больно, — заверяет Чонин. — Просто… позволь мне показать тебе, — он убирает выбившуюся прядь волос с глаз Хёнджина. — Ты не должен так бояться. — Я не боюсь, — усмехается Хёнджин. — Это не так, но всё в порядке, — смеётся Чонин. — Да не боюсь я, — повторяясь, опровергает Хёнджин обвинение. — Тогда позволь мне трахнуть тебя, — Чонин не обращает внимания на протесты Хёнджина и роется в своём ящике, чтобы найти бутылку лубриканта, прежде чем устроиться на кровати. — Чонин, нет, — твёрдо говорит Хёнджин, отодвигаясь от него. — Я просто использую свои пальцы, — вздыхает Чонин, шевеля пальцами перед лицом. — Будет ли от этого… меньше больно? — Это будет приятно, — закатывает глаза Чонин. — Просто доверься мне. Я больше не могу видеть, как ты тоскуешь по Феликсу. Так позволь мне подготовить тебя к тому моменту, когда Чанбин наконец-то тебя трахнет. — Я не тоскую по Феликсу, — хмурится Хёнджин. — Ты произносишь его имя во сне, — скептически смотрит на него Чонин. Хёнджин колеблется, гипнотизируя взглядом бутылку смазки. — Что я должен сделать? — Для начала, — Чонин поднимается, — сними свою одежду. — Всю? Чонин кивает, ожидая, пока он разденется. Хёнджину требуется больше времени, чем обычно, и Чонин может сказать, что пытается оттянуть процесс. — Ты не медлил со своей одеждой, когда трахал меня, — нетерпеливо качает головой Чонин. — Я просто был взволнован, — возражает Хёнджин, расстёгивая пуговицы джинс. Чонин отмахивается от его рук, ловко сам расстёгивая оставшуюся пуговичку и молнию. Он смотрит на удивлённое выражение лица Хёнджина и жмёт плечами. — Я просто помогаю. Хёнджин хмурится, но спускает джинсы до лодыжек. Чонин видит, как напряжены его плечи. Так дело не пойдет. — Расслабься, Хёнджин. Тебе это понравится. — Если я не… — Хёнджин кидает на него взгляд. — Я остановлюсь, если ты захочешь, — кивает Чонин. Он ведёт пальцами по обнажённой груди Хёнджина, чувствуя, как напрягаются его мышцы, когда движет рукой ниже. Чонин подаётся вперёд, удивив Хёнджина поцелуем в шею. — Расслабься, — снова шепчет он, покусывая кожу. Чонин опускает пальцы ниже и нащупывает резинку боксеров Хёнджина. Он спускает их до лодыжек и обхватывает его ягодицы, слыша хныканье старшего. Несколько секунд просто массирует кожу, позволяя Хёнджину привыкнуть к прикосновениям. — Ложись на живот, — наконец инструктирует Чонин. Устроившись позади Хёнджина, он наслаждается прекрасным видом парня, прижатого лицом к подушке, его бёдра приподняты, а тело дрожит, несмотря на сильную жару в комнате. Он раздвигает ягодицы большими пальцами, и без предупреждения наклоняется, чтобы лизнуть тугое кольцо мышц. — Чонин? — голос Хёнджина мягок от ошеломления. — Ты… О, боже. Чонин сжимает плоть в своих руках, проводя языком по чувствительной коже, удивлённые стоны Хёнджина подстёгивают его. Бёдра инстинктивно поднимаются выше, бессознательно умоляя о большем. Поэтому Чонин даёт ещё. Он просовывает язык внутрь и вознаграждается криком, отразившимся эхом от стен их спальни. — Блять! — Хёнджин беспомощно ёрзает. — Блять, Чонин, никогда… Это… Я не знал, что так… Чонин чувствует, насколько ему это нравится. Он слышит это в звуках, которые издаёт Хёнджин. — О, боже, — бормочет Хёнджин. — Это не должно быть так хорошо. Почему так восхитительно? Чонин обводит языком тугую дырочку, вызывая высокий пронзительный стон. — Ещё, — выдыхает Хёнджин. — Глубже, пожалуйста. Чонин глубоко суёт язык пару раз, затем отстраняется и хватает смазку. Переворачивает её, наблюдая, как густая жидкость течёт между ягодиц Хёнджина. Хёнджин ругается, его тело практически вибрирует от желания. — Почему ты остановился? — стонет он. — Просто даю тебе то, что ты хочешь, Хёнджин, — ухмыляется Чонин. — Ты сказал, что хочешь глубже, верно? — он тянется и обхватывает его член свободной рукой. Хёнджин стонет, уткнувшись лицом в подушку. — Ты такой тугой, — бормочет он и медленно ведёт пальцем по тугому кольцу мышц, когда Хёнджин прерывисто вздыхает. Он проталкивается немного, массируя так, чтобы заставить его хотеть большего. — Поговори со мной, Хёнджин, — оглаживает член в такт медленным толчкам пальца. — Что ты чувствуешь? Но Хёнджин только издаёт сдавленный стон. — Нет, мне нужно услышать, как ты говоришь, — вздыхает Чонин. — Или мне следует остановиться? — Что? Нет! — вдруг говорит Хёнджин, его голос полон разочарования и желания. — Не останавливайся. Мне нравится… Нет, блять. Я обожаю это. — Я же говорил, что так и будет, — Чонин наклоняется вперёд и прикусывает его плечо. — Пошёл ты, — выдыхает Хёнджин. — Или трахни меня. Мне нужно больше. Трахни меня. Член Чонина отзывчиво дёргается на это, но он знает, что Хёнджин не готов. — Ты сам не знаешь, о чём просишь, — говорит он. — Но я дам тебе подсказку. Он вытаскивает, а затем добавляет второй палец к первому, стиснув зубы от медленного введения и плотного прилегания. Хёнджин издаёт крик и впивается пальцами в простыни. — Чонин, слишком много. Я не могу… — Видишь? — Чонин усмехается. — Ты считаешь, что это уже слишком. Может представить…? — он потирает простату кончиками пальцев, не в силах удержаться от того, чтобы успокоить давление, не в силах отказать Хёнджину в удовольствии. — О, блять! — скулит Хёнджин. Чонин чувствует, как собственная рука Хёнджина накрывает его, где он сжимает член, увеличивая ритм и силу движений. — Хочу… кончить… — Хёнджин тяжело дышит между толчками. Прижимается к пальцам Чонина, умоляя. — Пожалуйста, Чонин, хочу… Чонин погружает пальцы глубже в горячую тугую дырочку и слышит, как стоны Хёнджина становятся громче с каждым толчком. Тёмная нить удовлетворения обвивается вокруг него, как это всегда бывало, когда он мог кому-то угодить. Хёнджин издаёт громкий крик, кончая в руку Чонина. Он чувствует, как мышцы сжимают его пальцы от силы оргазма и как сильно Хёнджин трясётся от этого. Не обращая внимания на собственные жгучие желания, он замедляется и вовсе останавливается. Хёнджин падает на кровать и со стоном перекатывается на спину. Вытерев руки полотенцем, Чонин укладывается рядом с ним. — Как ты себя чувствуешь? Хёнджин мотает головой. — Я… — закрывает глаза. — Я не должен был позволить тебе сделать это. — Тебе понравилось, — хмурится. — Да, но теперь… — Хёнджин вздыхает. — Теперь я слаб и жалок, как ты. — Быть снизу не делает тебя слабым, — спорит Чонин, не обращая внимания на оскорбление, как и приучил себя это делать. — Делает! — кричит Хёнджин, садясь и морщась. — Есть причина, по которой я никогда этого не хотел. Теперь я такой же, как ты. — Хёнджин, слушай… — Нет, — Хёнджин соскальзывает с кровати и смотрит на Чонина. — Вставай. Теперь моя очередь.