***
Чан сидит на водительском сиденье своей машины, нервно постукивая пальцами по рулю. Как бы сильно он ни ненавидел Тэёна, он был прав. Как и Сэун. Но, несмотря на все подозрения, на самом деле нет никаких доказательств того, что Чанбин делает что-то не так. Он смотрит на часы на запястье. Девять утра. Джисон, наверное, уже на работе. Это значит… Чан идёт по тропинке к дому, принадлежащему Минхо и Джисону. Он довольно простой и отражает их скромный доход. Джисон — помощник ветеринара, а Минхо — художник, рисующий на заказ. Конечно, Чан предлагал разместить их в более красивом месте, но у Джисона определённо есть гордость, которую Чан уважает. Он колеблется, прежде чем нажать на звонок, сомневаясь в своём решении. Всё может пойти не по плану — на самом деле он знает, что так и будет. Терпеливо ждёт, пока ему откроют дверь. И когда Минхо это делает, Чан тут же жалеет, что стоит здесь. Несмотря на раннее утро, на Минхо уже два пушистых белых кошачьих уха, прикреплённые к тёмным волосам. Ухмылка появляется на его лице, когда он оценивающе смотрит на Чана карими миндалевидными глазами. — Джисона здесь нет, — говорит с лукавой улыбкой. — Но ты и так знаешь. — Я пришёл повидаться с тобой, Минхо, — Чан игнорирует укоризненный тон и улыбается. — Но ты и так знаешь. Минхо смеётся и жестом приглашает войти. — Я ведь не помешал, правда? — спрашивает Чан, когда Минхо ведёт его по дому. — Помешал. У меня йога. Это объясняет тёмно-синие штаны для йоги, одетые на нём, и слегка великоватую белую футболку, слегка прилипшую к телу от пота. — Ты ведь не против посмотреть, как я закончу, правда? — он бросает на Чана страстный взгляд через плечо. — Конечно, — Чан закатывает глаза от типичного поведения Минхо, которое предсказуемо. Он проделывал это достаточно раз, чтобы знать, чего ожидать от него. И всё же оставаться наедине с Минхо — пугает. Смешно, что Чан, который обычно выбивает из колеи других, всегда встревожен из-за этого парня. Минхо проводит его в маленькую комнату, где нет никакой мебели, кроме коричневого кожаного дивана, отодвинутого к стене. Из окон во всю стену открывается приятный вид на сад. В дальнем углу комнаты горят ароматические палочки, и Чан только сейчас замечает динамик, из которого играет мягкая, расслабляющая мелодия. Очень мирная атмосфера, слишком умиротворяющая для хаотичного существа, растянувшегося на коврике для йоги. — Как поживаешь? — спрашивает Чан, усаживаясь на диван. — Отлично, — беззаботно отвечает Минхо и тянется к левой лодыжке. Чан знает, что он гибкий. Хо кидает взгляд на Чана, и уголки его губ приподнимаются. — Но тебя что-то беспокоит. — Ты недавно играл с Чанбином и Феликсом? — Чан прикусывает губу, не зная, как подступится к этой теме. Минхо выгибает спину, создавая идеальный изгиб над ковриком, настолько идеальный, что Чан почти захотел провести рукой по его телу. — С тех пор прошло чуть больше месяца, — отвечает он, глядя в потолок. — Ты можешь провести с ними время снова в ближайшее время? Наступает пауза, когда Минхо выпрямляется, опускаясь на колени и массируя руками бёдра. — Я должен обсудить это с Джисоном. Что тебе нужно? Чан отводит взгляд от бёдер Минхо и протягивает устройство, которое держал всё это время на ладони. Цифровая камера размером с девятивольтовую батарейку. В ней нет никакой карты памяти, но, активируясь от движения, передаёт аудио и видео через wi-fi прямо на его ноутбук. — Мне нужно, чтобы ты поместил это в одно из вентиляционных отверстий в их спальне. — Шпионишь за одним из своих лучших друзей? — Минхо щёлкает языком, упрекая Чана. — Это не очень приятно… — Так ты сделаешь это? — Чан вздыхает, не в настроении для игр Минхо. — Может быть, — ухмыляется Минхо. — Я полагаю, ты хочешь, чтобы я сделал это без ведома Джисона? — Ты же знаешь, что он этого не одобрит. Было бы легче, если бы он помог мне. Но он никогда на это не согласится. Минхо поднимает и направляется к дивану, потянувшись за полотенцем, накинутым на спинку. — Шпионить за одним лучшим другом и скрывать это от другого, — усмехается он, вытирая капельку пота, стекавшую по шее. Брюнет бросает полотенце на пол, прежде чем шустро усесться на колени Чана. Он втягивает в себя воздух. Это тоже ожидаемо. С понимающей улыбкой Минхо отцепляет кошачьи уши от своих волос и отбрасывает их в сторону. Знает, что Чан их не любит. — С тобой всё в порядке? — спрашивает он, и в его глазах заметна тревога. — Я знаю, ты переживаешь из-за Чонина и Хёнджина. Так сказал Джисон. — Я пытаюсь во всём разобраться, — честно отвечает Чан. Обнимает Минхо за талию, отчасти потому, что некуда деть свои руки, а отчасти потому, что не может удержаться и не прикоснуться к Минхо. Слабеющий запах ладана теперь смешивается с запахом пота Минхо, создавая слишком знакомый возбуждающий аромат. — Оставив это, — он указывает на камеру, — в их комнате. Это тебе как-то поможет? — Надеюсь, что так. — Мне нравится помогать тебе, Чан, — мягко произносит Минхо, обнимая старшего за шею. — Но ты меня так злишь, — дуется он. — Злю? — Чан удивлённо вскидывает бровь. — О, да, — Минхо поджимает губы. — Ты играешь с Сынмином, Чонином, со всеми, кроме меня. Прошло так много времени с тех пор, как ты был со мной. — Ты знаешь почему, — говорит Чан, понимающе глядя на Минхо. — Но… — Чан отводит взгляд, не желая встречаться с его пронзительным. — Я могу запланировать что-то вместе с тобой и Джисоном. — Я не этого хочу, — шипит Минхо и заставляет Чана вздрогнуть, впиваясь ногтями ему в плечи. — Минхо, мне больно… — такого внезапного изменения темперамента Чан тоже ожидал. — Я так сильно тебя ненавижу, — шепчет Минхо, прежде чем коснуться губ Чана. Он отвечает на поцелуй, чувствует мягкость губ до того, как отстраняется. Минхо на самом деле не испытывает к нему ненависти. — Минхо, нет, — предупреждает он, когда Минхо снова пытается поцеловать его. — Не надо. — Почему нет? — Минхо запускает пальцы в кудри Чана, крепко сжимая пряди. — Ты тоже этого хочешь, так что перестань сопротивляться! Чан позволяет Минхо больно запрокинуть свою голову. — Минхо, — выдыхает он, чувствуя, как напрягается от ощущения возбуждения младшего. — Я не просто хочу тебя, — говорит, прикрыв глаза. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — Минхо отпускает волосы Чана, прежде чем прижаться губами к шее Чана. — Но мы же обещали, что больше не будем этого делать, — напоминает он им обоим.***
Они были просто знакомыми. Минхо — человек, в которого влюблён его лучший друг. Но став старше, отношения Джисона и Минхо превратились в нечто большее, чем просто романтические. Вскоре Минхо уже носил пару кошачьих ушей, называя Джисона своим хозяином, и они не могли оторваться друг от друга. Чан, который в то время уже смирился со своими сексуальными потребностями, полностью принимал это. Именно Джисон первым предложил эту идею. Он стал настоящим вуайеристом и хотел увидеть свою кошечку с кем-то другим — с кем, как он был уверен, Минхо будет комфортно. Конечно, согласился Чан. Это не первый раз, когда Чан близок со своими друзьями. А после первого раза с Минхо и Джисоном это повторилось ещё несколько раз. И это несмотря на то, что игры с «питомцами» не слишком возбуждали. Он находит кошачье поведение Минхо несколько раздражающим и неуклюжим. Не видит ничего особенного ни в кошачьих ушах, ни в хвосте, который Джисон иногда заставляет носить Минхо. Он также не возбуждается от мяуканья и застенчивых жестов. С его точки зрения, если хочется завести кошку, то стоит просто пойти в приют для животных. В любом случае, ему больше нравятся собаки. Тем не менее он всегда соглашался. Увидеть вблизи прекрасное тело Минхо и его завораживающие глаза больше, чем достаточная награда, даже под бдительным взглядом Джисона. Он наслаждается ощущением мягкой кожи Минхо под своими пальцами, его горячим языком, каждым изгибом тела — и обнаруживает, что хочет всё больше и больше. Его расстраивает, что он не понимает, как именно хочет Минхо. Всё, что знает, это то, что нуждается в большем. Поражает, что он никогда не разговаривал с брюнетом по-настоящему, пока не оказался в их доме наедине с Минхо. Он действительно собирался пообедать с Минхо и Джисоном, но последнего вызвали на работу. Атмосфера между ним и Минхо наполнена напряжением, которое они оба не хотят рассеивать. Жаль, что Чан не знает, как завязать с ним разговор. Каждый раз, когда они видятся, Минхо полностью погружен в своё кошачье пространство. Чан ожидал неловкого обеда, где он сидит за столом, а Минхо ест корм на полу, как обычно, когда Джисон рядом. Он чувствует облегчение, когда Минхо садится напротив него за стол с такой же тарелкой еды. Услышав тихий смешок, Чан удивлённо поднимает голову. Минхо отцепляет кошачьи ушки от своих волос и кладёт на стол. — Ты их ненавидишь, да? — спрашивает с ухмылкой. — Вообще-то, вся эта кошачья история не мой стиль, — честно признаётся Чан. — Я знаю, — пожимает плечами Минхо. — Честно говоря, и не всегда мой. Мне нравится, но это становится… навязчивым. — Почему? — удивлённо приподнимает брови Чан. — Начнём с того, что у меня уже давно не было настоящего разговора с Джисоном. Я ему всё время нравлюсь таким, — он указывает на кошачьи уши. — Ну, знаешь, как домашнее животное. — Тогда… чего же ты хочешь? — спрашивает Чан, откладывая вилку. — Нормальные отношения с Джисоном? — О, — усмехается Минхо, и в его глазах появляется озорное выражение. — Мне нравится быть котёнком — котёнком Джисона, — поясняет он. — Но не всё время. И простых скучных отношений не хочу, ваниль — не мой конёк. С другой стороны, я также не хочу, чтобы какой-то сильный доминирующий парень связывал меня и говорил, что я плохой, — съёживается от собственных слов, прежде чем рассмеяться. Чан чувствует лёгкий румянец на щеках, потому что он именно такой, как описал Минхо. Он всё ещё учится справляться, и ему предстоит долгий путь. — Ну, — Чан скептически смотрит, — если ты не хочешь ничего из этого, у тебя не остаётся много вариантов. — Кажется, я знаю, чего хочу, — вздыхает Минхо. — Но хочу, чтобы ты мне помог. — Что? — Чан смеётся из-за неожиданных слов. — Я? — лепечет он. — О, я не шучу, Чан, — Минхо встаёт, небрежно отбросив вилку на стол. Он подходит к Чану, застигнув врасплох, и седлает его колени, поставив ноги по обе стороны от него. — Минхо, — Чан неловко ёрзает. — Боже, я так сильно хочу тебя, — шепчет Минхо, пронзая его взглядом. — Но… Не знаю, понравится ли тебе это. — Что? Нет. Я-я бы хотел… что-нибудь… с тобой, — он тушуется от того, как отчаянно это звучит. — Что-нибудь? — губы Минхо изгибаются в обескураживающей улыбке. Чан покидает дом своего лучшего друга с чувством вины. Он полностью понимает слова Минхо. Джисон сильно увлёкся играми с домашним животным, только и всего. Минхо для него только как застенчивый котёнок, но предпочтения того начали меняться. А Джисону об этом сообщить страшно. Очень мило со стороны Чана — согласиться помочь исследовать всё без ведома Джисона. Вот и всё — он просто услужлив и добр… И это будет только три раза в неделю, когда Джисон занят сверхурочно на работе. Но Чан никак не ожидал, что всё приведёт туда, куда привело. Он никогда не ожидал, что Минхо будет делать это. Не думал, что ему это понравится. А иногда они вообще просто разговаривали за обедом или ужином. Чан узнал множество вещей о Минхо — его симпатии, антипатии, желания и мечты. И чувствует себя комфортно, тоже делясь всем с младшим. Именно тогда он начал понимать, что ситуация выходит за рамки простой помощи и доброты. Вскоре становится трудно понимать, встречаются ли они, чтобы исследовать свои сексуальные потребности, или растущие чувства друг к другу. Физическая потребность слилась с эмоциональной, и трудно отличить их друг от друга. В то время как Минхо горит желанием рассказать Джисону, кто, он уверен, любит его достаточно, чтобы принять отношения с Чаном, последний совершенно не хочет говорить Сэуну. Чан уверен, что парень бросит его в этот же момент. Когда Чан обсуждал с ним возможность удовлетворения своих физических потребностей с кем-то другим, Сэун ясно дал понять, что не будет делить ничего, кроме тела Чана. Через полтора года он разрывает свои тайные отношения с Минхо. Больше нельзя предавать своего парня и лучшего друга. Минхо называет его за это слабаком. Но требуется огромное количество сил, чтобы уйти.***
— Минхо, — слабо предупреждает Чан. — Мы не должны… — Разве не забавно, Чанни, — Минхо на мгновение замирает, но тут же весело качает головой, — как «мы не можем» превращается в «мы не должны»? Чан виновато отворачивается, пока Минхо продолжает расстёгивать пуговицы на рубашке Чана, остановившись на половине, так что та свободно свисает, обнажая плечо. Без предупреждения он вонзает зубы в его плечо. — Блять! — рычит Чан. — Минхо, нет. Сэун, Джисон… Мы… Минхо облизывает след от своих зубов на бледной коже Чана. Он отпускает волосы Чана, позволив старшему взглянуть на него. — Я скучал по тебе, — мурлычет, прежде чем снова соединить их губы, но только на мгновение. — Мне нужно принять душ, — говорит он, прикусив нижнюю губу. — Тогда я пойду, — Чан пытается встать. — Спасибо, что уделил мне время, Минхо. — Я сказал, что скучаю по тебе, Чан, — Минхо даже не сдвигается с его колен. — Чего ты хочешь, Минхо? — вздыхает Чан. — Прими душ вместе со мной. — Нет, — Чан решительно мотает головой. — Ни в коем случае. Принять душ вместе с тобой? Ты знаешь, к чему это приведёт. — Пусть приводит, — умоляюще смотрит Минхо. — Чанни, ты действительно хочешь сказать мне «нет»? — Я не хочу отказываться, Минхо, но… — Но это было так давно, — просит Минхо, слегка надув губы. — Я думаю, ты действительно больше не хочешь меня, а? Блять. Чан запрокидывает голову назад, мысленно ругая себя.***
Он наносит кондиционер на волосы Минхо, тщательно втирая в каштановые пряди до самых кончиков, а затем легонько наклоняет его голову вперёд, смывая средство. Чан старается абстрагироваться — тереть Минхо спину, плечи, руки, везде, куда может дотянуться, не задерживаясь слишком долго. Проводит руками по телу Минхо, помогая воде смыть мыло с его гладкой кожи. Он игнорирует чувство, которое испытывает собственное тело, и начинает жалеть, что настолько глуп, чтобы повестись на это. — Всё готово, — говорит, прерывисто дыша. Минхо оборачивается и смотрит на него с озорным выражением в глазах. Он делает шаг вперёд, затем ещё один, сокращая расстояние, которое Чан так старательно пытался сохранить. — Минхо… Чан вздрагивает, когда чужие пальцы касаются влажной кожи, и Минхо не может сдержать самодовольной улыбки, появившейся на его губах. Не может удержаться от поцелуев тела Чана — вниз по рукам, по одной, потом по другой; по груди, мышцам, прослеживая их очертания, затем вниз к прессу. Теперь он стоит на коленях на мраморе, целуя выпирающие тазобедренные косточки. Он чувствует напряжение Чана, но намеренно игнорирует его член, вместо этого решив спуститься вниз по одному бедру, держась за заднюю часть колена, целуя голень, икру и ступню, затем противоположную лодыжку и обратно; колено, ляжку, бедро. Он заводит руку назад, обхватив упругую задницу. Его язык высовывается, чтобы лизнуть впадинку между кубиками пресса, пальцами впиваясь в твёрдые мышцы ягодиц. Чан кладёт руки на плечи Минхо, глубоко дыша и наблюдая за ним. Минхо смотрит на его член, всё ещё держась руками за задницу, наклоняется вперёд, целуя мошонку. Совсем лёгкое прикосновение, но, когда Чан крепче сжимает его плечи, он открывает рот и высовывает язык, чтобы лизнуть вдоль члена до самых яиц, а затем полностью обхватывает их губами. Минхо нежно посасывает, и Чан шипит, впиваясь ногтями в кожу. Он чувствует, как его член начинает твердеть. Это победа для Минхо, который хорошо знает, как искусно Чан контролирует своё возбуждение. Минхо наклоняет голову так, чтобы длина члена касалась его лица, пока он продолжает посасывать его яйца. — Блять, Минхо. Пиздец, — шипит Чан. — Приятно? — спрашивает Минхо, отстраняясь. — Да, так хорошо. — Хочешь, чтобы я сделал это снова? — Минхо ухмыляется. — Пожалуйста. Да. Блять. И Минхо делает это снова. С каждым прикосновением губ и языка яйца Чана сжимаются, а член сильнее твердеет. Минхо старается крепко ухватить его за задницу, как для равновесия, так и для ощущения плоти Чана в своих руках. Чувствуя, что член Чана полувозбуждён, он движется ртом к нему. Медленным и мучительным движением языка приподнимает член, а затем обхватывает губами головку. Но Минхо лишь слегка посасывает, прежде чем отстраниться. Чан ругается себе под нос. — Уже отчаялся, Чанни? — насмешливо спрашивает он с озорной усмешкой. Не дожидаясь ответа, он делает это ещё раз — облизывает от яичек до головки, останавливаясь в конце, чтобы погрузить максимум, вмещающийся в его рот. Чем твёрже и толще становится Чан, тем меньше Минхо знает, что сможет выдержать. Старший уже почти полностью возбуждён, его прекрасный член стоит прямо, с выпирающими венами, кожа натянута, головка блестит от слюны Минхо, яйца плотно прижаты к телу. Всё это время горячая вода стекает по спине Чана, наполняя душевую кабину паром. — Я собираюсь взять твой большой, возбуждённый член в свой прекрасный ротик и отсасывать до тех пор, пока ты не станешь таким твердым, что не сможешь стоять прямо, — Минхо смотрит на него. — А потом я всё равно продолжу. Чан издаёт низкий гортанный рык, его грудь поднимается и опускается, челюсти сжаты. — Сделай это, — выдыхает он. — Пожалуйста. Со страстной улыбкой Минхо склоняет голову, обхватив губами уздечку члена, облизывает его, скользит ртом вниз к основанию, а затем снова вверх, берёт в рот, пока головка не касается задней части горла. Минхо наклоняется вперёд, расслабляя горло и принимая ещё глубже. Чан урчит и стонет, задыхаясь, когда Минхо отстраняется, быстро лижет и снова вбирает яички в рот. Чан снова шипит, но вскоре оно превращается в протяжный стон, когда Минхо скользит пальцами меж его ягодиц. Ещё немного нежно пососав яйца, снова поднимается, чтобы обхватить губами головку. В тот же самый момент, пока усердно движет ртом по члену, Минхо скользит пальцами к дырочке, убедившись, что все десять пальцев намеренно коснулись тугого колечка мышц и вернулись обратно. Он сразу же замечает напряжение в теле Чана. — Что? — спрашивает Минхо, выпуская член изо рта. — Сомневаюсь, что ты позволяешь кому-то, кроме меня, засунуть что-нибудь в твою хорошенькую дырочку, Чанни. Разве ты не скучал по этому? — Блять, — бормочет Чан, делая глубокий вдох. — Тогда продолжай, — просит, широко раскрыв глаза и прерывисто дыша. От волнения у Минхо кружится голова. Он делает это только с Чаном — хочет делать это только с ним. Оставляет лёгкий поцелуй на головке. — Держи меня за волосы и трахай в рот, не сдерживаясь. Поэтому Чан зарывается пальцами во влажные волосы Минхо, сжимая их у самых корней. Одна рука Минхо тянется, чтобы обхватить ягодицу, в то время как другая находится между, прижимаясь средним пальцем к колечку мышц. Минхо погружает член в свой рот, облизывая кончик, а затем обводит языком головку. Когда Минхо снова берёт глубоко, Чан матерится, крепче сжимая его волосы. Теперь член такой толстый, что губы Минхо растягиваются, и он чувствует каждый пульс крови в венах. Минхо знает, что Чан уже близко. Но всё же тело напряжено, твёрдое как камень и неподвижное. Палец сильнее прижимается, и взгляд Чана скользит вниз, чтобы встретиться с глазами Минхо. Во взгляде Минхо ясно читается приказ. У Чана глаза темнеют, грудь вздымается, когда он делает глубокий вдох. Минхо ведёт губами по члену, и на этот раз Чан движет бёдрами, толкаясь глубже. Прежде чем он успевает дотронуться до задней стенки горла, Минхо отстраняется, и Чан позволяет ему. Минхо снова погружает член в свой рот и, когда начинает опускаться ниже, бёдра Чана движутся навстречу, мелкими толчками, чтобы соответствовать. Минхо устанавливает устойчивый ритм и пальцем надавливает на кольцо мышц. Хриплые стоны слетают с губ Чана один за другим, а затем кончик пальца Минхо проскальзывает внутрь, заставив Чана громко выругаться. — Господи, блять, Минхо! Волосы Минхо теперь крепко сжаты обеими руками Чана, именно так, как это нравится младшему. Горло Минхо становится шире, и он вбирает член ещё глубже. Проталкивает свой палец ещё немного, и Чан не может сдержаться, потянув Минхо за волосы на свой член. Минхо стонет, скорее для Чана, чем для себя. Вибрация по стволу заставляет его зарычать и толкнуться снова. Минхо скользит пальцем ещё глубже, но не слишком; только первый сустав среднего пальца внутри. Он медленно делает круговые движения, и этого достаточно, чтобы Чан полностью потерял контроль. Минхо лукаво смотрит, позволяя ему двигаться так сильно, как он хочет, но отстраняясь от толчков, пока не стонет в знак протеста. Затем, без всякого предупреждения, Минхо берёт в горло так, что яйца касаются нижней губы. Младший ощущает мгновение триумфа от того, что снова смог вобрать в себя так много. — Минхо, я сейчас кончу, — предупреждает Чан. Минхо немного отстраняется и посасывает упругую головку члена, делая неглубокие толчки. — Можно кончить тебе на лицо? — Мммм-мм, — Минхо слегка качает головой, всё ещё двигая ртом вперёд-назад, одной рукой крепко сжимая кожу ягодицы, пока средний палец другой до сих пор медленно движется внутрь и наружу. Чан разочарованно рычит, и его яйца сжимаются. Минхо чувствует, как член пульсирует, а затем дёргается. Он кончает с порывом горячей, солёной, мускусной спермы на языке. Минхо стонет, проглотив поток молочного вещества. Он отстраняется от члена, поглаживая и скользя по нему рукой, чтобы добиться ещё одного потока спермы. Струя белой субстанции попадает на лицо Минхо, покрывая его приоткрытые губы и щеки. Наконец, Чан отходит, вырываясь из хватки Минхо. Удовлетворённый, Минхо поднимается, наблюдая, как Чан прислоняется к стенке душевой кабины. Он чувствует себя сильным, как и всегда с Чаном. Этот человек, всегда полностью собранный, тот, который гордится своим самообладанием и сдержанностью, и Минхо всегда может превратить его в задыхающееся, безвольное месиво. Не сводя глаз с Чана, Минхо стоит под душем, позволяя воде смыть следы спермы с лица. Они долго смотрят друг другу в глаза, пока Минхо не выходит из-под воды и не выключает её. Не говоря ни слова, Чан снимает полотенце с одного из крючков возле душевой кабины. С непроницаемым выражением лица он насухо вытирает Минхо с головы до ног, осторожно и тщательно, а потом и себя. Молчит, облизывая нижнюю губу и глядя на Минхо сверху вниз. — Я люблю тебя, Минхо, — выдыхает он, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Его губы скользят по губам Минхо, медленно, горячо, влажно, настойчиво. Это не глубокий поцелуй, и не длится долго. В этом поцелуе нет ни сплетения языков, ни навязчивых мыслей, ни требований. Поцелуй — напоминание, что независимо от того, что делают они физически, то, что они чувствуют, всегда будет намного больше. — Я тоже тебя люблю.***
Чан сидит на водительском сиденье, чувствуя себя слабым и побеждённым. Он не может отрицать, что не ожидал, что это произойдет. Просто думал, что будет достаточно силен, чтобы противостоять всему. Но опять же, это Минхо — его Минхо. И это действительно было так давно, слишком давно. Он поворачивает голову и смотрит на Минхо, который сидит на ступеньках крыльца, глядя на Чана с тоской в глазах. Хо снова спросил Чана, может ли рассказать о них Джисону. Но Чан не может этого допустить. Он вытаскивает телефон из бардачка и громко ругается, увидев цепочку непрочитанных сообщений от Сэуна. Чан, где ты? Ты обещал, что будешь здесь — в доме Чонина — чтобы обсудить всё насчёт Хёнджина. Чан? Серьёзно… Чан быстро пишет ответ, солгав, что застрял на рабочей встрече. Он знает, что Сэун безоговорочно примет эту ложь. И от этого чувствует себя ещё более виноватым, что даже тошнит.