Мабари, небо, тепло и снова мабари

Зевран не то чтобы любил мабари: они были слюнявыми, знаете, временами неповоротливыми, и уж очень походили на пивные бочки в полосочку. Правда, бочки людей не слюнявили и на них не нападали. Вот, пожалуй, и единственное различие. Он никогда не задумывался о том, чтобы завести себе пса: это лишило бы его мобильности и жизненно важной скрытности. Тем более, второй рот пришлось бы кормить, а Зевран от этого не был в особом восторге. Поэтому, когда в их лагере неожиданно появился беспризорный мабари, он сразу же отмахнулся от него со словами «нет, ребят, эта животина не для меня, разбирайтесь сами». Но его мало кто послушал, потому что мабари чуть ли не в секунду обнаружения был тут же пристроен. Зевран даже не удивился, в чьи руки. Фенхель, конечно же. Кто ж еще будет нянчиться с псом, имея кучу своих проблем? Только эта белобрысая, слегка неуклюжая и добрая девчонка. Добрая. Зевран смаковал это слово у себя на языке, будто пытался испробовать его чужеродный вкус, понять, приятно оно ему или нет. Из чего оно вообще состояло-то, это слово? Добрая. Он так пока и не понял, впрочем, не стремился к этому вопросу подходить осознанно. Так, иногда. Когда время оставалось — думал, но не так, чтобы намерено. Это был тот редкий момент, когда в лагере царило какое-то минутное тихое удовлетворение. Они вернулись после долгой ночной вылазки и спали уже, наверное, четвертый час. Фенхель вызвалась покараулить спящих, потому что сохранила какой-то остаток энергии. Зевран пошел спать — но это занятие не увенчалось успехом. Он полчаса ворочался на меховой лежанке туда-сюда, накрываясь неплотной тканью так, чтоб солнце в глаза не светило, но по итогу усталость так и не взяла над ним верх. Он молча лежал, вдали от всех остальных палаток, и прислушивался ко звукам улицы. Не спалось. Он вышел (на входе из палатки пришлось зажмуриться, потому как солнце светило до неприличия ярко) и почти вслепую направился к большому дереву, которое отбрасывало хорошую тень. Плюхнувшись где-то меж корней, Зевран разлепил наконец один глаз и лишь удостоверился в том, что слышал: Фенхель бросала палку своему новоиспеченному мохнатому дружку. Тот волнительно повизгивал, несясь за ней со всех лап. Задней мыслью Зевран отметил, что мабари, на его взгляд, был еще мелковат. Наверное, подросток. Потому и сил хоть отбавляй. Эльф только прикрыл глаз, как услышал взволнованный крик: — Да нет же, Кориандр, не там, а ну ищи! «Кориандр?» — прыснул он со смеху, прислушиваясь к голосу юной доллийки. Порыв легкого летнего ветра донес до него мелодичный, негромкий смех. — Ну и что ты мне принес, дурашка? — смеялась Фенхель. — Это же чей-то носок! Ты его где спер? У Алистера? Отнеси обратно, а то он нас отпинает потом своими латными сапогами. Пес послушно посеменил обратно, держа в пасти то, что Фенхель назвала носком. «Да, отпинает...» — с удовлетворением подумал Зевран и широко зевнул. «Алистер он такой... зануда...» — Давай, Кориандр, искать! Палка снова со свистом пролетела куда-то в сторону, и Зевран услышал неуклюжий топот лап. Он снова приоткрыл глаз. Фенхель стояла неподалеку от него вполоборота, так что не видела того, что он за ней наблюдал. Что, впрочем, было ему лишь на руку. Он не хотел, чтобы она отвлекалась от своего забавного занятия. Кориандр послушно бегал за палкой с таким искренним увлечением, что Зевран не сводил глаз с этой странной картины. Каждый раз, когда эта странная животина приносила Фенхель эту старую, небольшую палку, она улыбалась так, как будто в одночасье становилась владелицей всего золота мира. Наемник нехотя задержал на ее лице взгляд, впитывая в себя ее эмоцию. Значит, так ее лицо меняется при радости от успехов ее домашнего питомца? Зевран вздохнул, когда новый порыв ветра всколыхнул его волосы. Она редко когда так улыбалась. Обычно пребывала в каком-то тихом, задумчивом состоянии, лицо ее было спокойным, мягким, будто спящим. Она одаривала всех какой-то кроткой, болезненной улыбкой и редко когда улыбалась так, чтобы во весь рот. И редко когда звонко смеялась так, чтобы от души. Зевран впитывал ее эмоции, будто консервировал их в своем складе воспоминаний. Зачем? Он не знал. Но был уверен — зрелище, представленное ему, было тем редким случаем, который стоил его запоминания. Он сам не понял, когда обнаружил себя улыбающимся. Хотя, конечно, его легкую усмешку сложно было назвать полноценной улыбкой, но он хотя бы попытался. Фенхель продолжала смеяться. Она уже сидела на траве, плетя венок из недавно собранных одуванчиков. Кориандр в последний раз принес ей палку, положил ее рядом с ней на траву и потянулся в венку мордой. Доллийка, смеясь, отдернула венок подальше от песьей морды и строго помахала перед ним указательным пальцем. — Нет, нет, Кориандр! — ветер донес ее слова до Зеврана. — Это не для тебя, а для Зеврана! Наемник повернул голову в сторону ее голоса, удивленно вскинув бровь. — Он хмурый в последнее время, сделаю ему веночек, — она деловито перебирала пальцами, вплетая новые цветочки в свое маленькое произведение искусства, и, кажется, что-то напевала себе под нос. Что-то наверняка доллийское. Что-то екнуло внутри Зеврана: он отвел взгляд. Ему не очень понравилось это странное чувство, быстро разлившееся по телу. Вроде удовлетворения, но не то чтобы оно. Смешанное с чем-то. Радость что ли? От веночка? Да черт его знает. Зевран не решился снова посмотреть в ту сторону. Наверное, он так бы и лежал, отвернувшись от эльфийки с ее собакой, если бы не услышал топот лап, стремительно приближающихся к нему. — Какого... — не успел он выдать это, как на него свалилась слюнявая тяжелая туша мабари, который, кажется, пребывал в восторге от того, что поймал несопротивляющуюся добычу под деревом. — А ну свали, тьфу, свали, перестань лизаться! Не только поймал, но и обслюнявил. Позади он услышал тихое хихиканье. Фенхель быстро подбежала к потревоженному эльфу и кое-как оттащила Кориандра в сторону, которому не понравилось то, что его так быстро разлучают с такой крупной добычей. — Кориандр, фу! — завопила Фенхель. — Зев не вкусный! Зевран кинул на пса уничтожающий взгляд, но потом сокрушенно вздохнул, вытирая обслюнявленные руки об траву. — Твою ж мать, и тут поспать не дают нормально... — проворчал наемник, глядя куда-то под себя. Встречаться взглядом с Серым Стражем ему сейчас не хотелось. Мабари каким-то чудом отстал (кажется, Фенхель снова кинула ему палку куда-то подальше), так что Араннай мог выдохнуть спокойно, если бы только не присутствие Фенхель, которое заставляло все ощущения работать до самого предела и до какого-то предупреждающего скрипа, мол, если объект подойдет на шаг ближе, внутри организма запустится процесс самоуничтожения. Юная эльфийка, будто специально, подсела к нему, и Зевран еле сдержался, чтобы не отодвинуться. Блин, Зев. Ты как десятилетний ребенок, честное слово. — Зевран, ты чего не спишь? — она убавила интонацию голоса до своей обычной: негромкой, но заинтересованной. Ее глаза прямо и с любопытством смотрели на Зеврана, голова чуть склонилась. Белые волосы растрепались и теперь походили на маленькое гнездышко с пуховыми перьями. В худых руках девчонка все еще держала одуванчиковый венок. — Да так... — пробурчал наемник. — Душно в палатке, решил на улицу выйти, а тут ты со своей скотиной... Легкий удар по макушке. Зевран не выдержал и в секундном возмущении перевел на соратницу взгляд, но понял, что попался на эту безобидную уловку. Вот чертовка. Янтарные глаза Фенхель недовольно сузились. Она надула губы в неудовлетворенной гримасе и прямо, не мигая, пялилась на наемника. — Зе-е-ев, — негромко, но достаточно убедительно протянула она, — не называй Кориандра скотиной, будь добр. Зевран закатил глаза, пробурчал что-то и хотел было отвернуть голову, но доллийка взяла его острый подбородок в непримиримый захват и легонько, но упорно повернула его лицо к себе обратно. — Зевра-а-а-ан. Она все еще пялилась на него так, как будто хотела прожечь в нем дырку. Взгляд у нее был очень воспитательный, и хотя она и была младше Зеврана, он все равно почувствовал себя нашкодившим мальцом. Он постоянно чувствовал себя таким образом, когда она глядела на него с этой учительской снисходительностью, которая вроде и бесила его временами, но все равно заставляла молчаливо подчиняться. Пробуждала внутреннюю покорность, которую ему прививали с детства. Разве что Фенхель своим взглядом не заставляла его убивать или ложиться в постель к кому-то. Она просто и приятно играла на его совести. Пальцы у нее были теплые, но Зевран запретил себе думать об этих пальцах. — Ну что ты делаешь? — он дернул головой в сторону. — Прекрати. — Ну не называй Кориандра скотиной, Зевран! И она снова коснулась его лица. Зевран сделал вид, что пытается укусить ее за палец, и Фенхель хихикнула, раззадоренная игрой. Она то приближала, то одергивала руку, когда эльф пытался ее «схватить», а потом таки смогла снова взять его за подбородок. Араннай больше не кусался. — Я люблю своего мабари, Зевран, не называй его плохо, ладно? Помедлил с ответом. Закатил глаза. — Ладно. Фенхель расплылась в теплой улыбке. — Я тебе подарок сделала, смотри! Она приподняла свой венок, кивнув подбородком на него. Зевран с подозрением покосился на подарок. — Зачем? Девчонка склонила голову набок. — Глупый вопрос, Зевран! Зачем подарки делают? — она говорила тихо, но в ее голосе слышались нотки смеха. Видно, она считала Зеврана совсем глупым. Или Зеврану казалось, что она так считала. — Чтобы подмазаться к кому-то? — Чтобы сделать приятное, Зевран! И эта ее манера после каждой реплики упоминать его имя, как будто он его должен вот-вот забыть... Поначалу он считал это странным, но потом даже привык. Он, вообще, быстро привык ко многим вещам, которые делала Фенхель. И вскоре даже начал считать это обыденностью и беспокоился, когда она делала что-то не так, как обычно. — Можно? — Что? — он быстро завел прядь за ухо. — Надеть на тебя! — Зачем? — Глупый вопрос, Зевран. Хочу посмотреть, как вышло. — Я буду выглядеть, как девчонка. — А по-моему, очень мило. Тебе пойдет. И она без лишних слов нацепила на него венок, Зевран даже не успел возразить. — Эй, ты чего? Он хотел было его снять, но она бросила на него короткий строгий взгляд, и он как-то само собой остановился. Мда. Жалкое зрелище. Выдрессированная покорность в нем взвыла волком, но Зевран даже бровью не повел. — Зачем спрашивала, если все равно на меня его нацепила?! — Дала иллюзию выбора, — философски заметила Фенхель. — Повторяю то, чему ты меня учил. Помнишь? Дай жертве иллюзию выбора — и ты выиграл. Зевран впервые удивленно покосился на нее. Янтарные глаза юной Серой Стражницы пылали теплым, радостным огоньком камина, зажжённого в холодную осень. Фенхель радостно улыбнулась. — Оу. — Мне нравится повторять этот урок, — она утвердительно закивала головой, будто вторя своим словам. — Каждый раз выношу для себя что-то новое! Зевран не сдержал смешка. — Мда, — покачал головой он, стряхивая с себя странное наваждение осени и зажженного камина, — а ты все-таки смышленая девчонка, Хель. — Ты этого до сих пор не понял? — она снова склонила аккуратную голову слегка набок, как бы в недоумении. Пару белых прядей свалились с ее плеча и повисли. — Понял, но с каждым разом сильнее убеждаюсь. — А я все сильнее убеждаюсь, что надо что-то поменять, венок не смотрится, — она коснулась подбородка пальцами правой руки и слегка побарабанила ими по бледной кожей. — А, точно! Она сняла с него венок. — Сядь подальше от ствола, мне надо оказаться у тебя за спиной. — Еще чего! — хохотнул ворон. — Убийцы не подставляют спины. — Но у меня нет оружия. Она пощупала себя по бокам и ногам, демонстрируя свои чистые намерения. — Я просто хочу собрать тебе волосы, Зев, правда. Я не буду тебя убивать. — Естественно не будешь. — А почему естественно? — Кишка тонка. — Зев! И он рассмеялся. Взял ее за запястье и резко дернул вверх рукав рубашки. Но и под ним ничего не оказалось. Просто рука. Он машинально провел большим пальцем по ее почти прозрачной коже, по синеватым венам, слегка царапнул ногтем кожу. Просто так. Захотелось. Фенхель вздохнула. — Ну Зев. — Ладно, правда я не понимаю, чего ты добиваешься. — Хочу сделать тебя красивым, конечно же! — А сейчас я что, урод? — проворчал эльф, закатывая глаза. — Нет, тоже красивый, но мне интересно поэкспериментировать... Араннай отодвинулся от ствола, позволяя девчонке втиснуться к себе за спину. Краем глаза он следил за ней, готовый в любой момент к удару, но мозг подсказывал ему, что Фенхель все же не желала ему зла. Она закатала рукава, будто приступая к тяжелой работе, и дотронулась до шеи эльфа, заставив того неожиданно содрогнуться. Кончики ее пальцев провели вверх, собирая все его волосы, и Зевран отметил, как стая мурашек заходила по его телу вверх-вниз, как будто буйный шторм, пока Серый Страж прикасалась своими тонкими, почти что детскими пальцами к нему. Фенхель что-то запела себе под нос, мягко приподнимая светлую охапку волос Зеврана и подбирая выбившиеся пряди. Ее пальцы успокаивающе гребли по его шевелюре, как деревянный гребень, внушая покой и какую-то легкую сонливость. Вскоре она наконец завязала ему хвост, напоследок слегка коснувшись его щеки. Не специально — она заводила волосинку ему за ухо, но Зеврану было дорого это теплое прикосновение, хотя он бы никогда себе в этом не признался. — Соблазняешь меня, а, Хель? — хмыкнул он через полуприкрытые глаза и с удовольствием отметил, как эльфийка сзади недовольно засопела. — Ух, Зевра-ан! — пробормотала Фенхель, слегка стукнув его кулаком по спине. Наемник, смеясь, фыркнул. Она снова нацепила на него венок, потом отодвинулась, критически осматривая свое творение. Ее глаза засветились новым, каким-то странным светом, а губы растянулись в одобрительной улыбке. — Как я и предполагала, очень красиво! — кивнула она. Зевран улыбнулся, пощупав венок на своей голове. Затем наклонился к Серому Стражу и потрепал ее за щеку, чем вызвал недовольное бурчание и уже ни единожды слышанную им фразу «не твогай мови щоки, Зеф, иначе повплатишься!» Она взяла его руки в свои и пыталась отодрать от своего лица. Нашедший палку мабари крутился рядом, бегая за бабочкой. Зеврану, на самом деле, приглянулся венок. И вообще-то он был не против повторного наведения красоты — с ним редко обращались заботливо, так что для него это ощущение было почти что в новинку. Фенхель как раз соблюдала эту тонкую грань вежливости и заботы, которая не стискивала его, не ограничивала, но при этом присутствовала. Ему нравилось это. Фенхель все еще пыталась вытащить щеку из его мягкого, но крепкого захвата. И чувствовать ее пальцы в своих волосах ему тоже, как ни странно, нравилось.

***

Время клонилось к полночи. Почти весь отряд собрался у костра кругом: кто-то помешивал похлебку в котле, кто-то сидел и ожидал еду с уже опустевшей миской, кто-то ел, кто-то негромко переговаривался о своих делах. Все были заняты. Даже Фенхель нашла себе занятие на вечер — отчитывать Кориандра. — Нет, ну ты только посмотри на себя! — ругалась она, грозя ему пальцем. — Чего скулишь, кто мою порцию супа сожрал, а? Кориандр потоптался на месте и что-то гавкнул в свое оправдание. — И не оправдывайся мне тут, я все знаю! — Фенхель была непримирима в своем желании обругать провинившегося пса, так что не собиралась сдаваться. — Я, между прочим, голодной останусь и не смогу добыть в следующий раз денег, чтоб купить тебе, слюнявый, хрустелки твои! На слове «хрустелки» мабари радостно вскочил на ноги, но тут же сел под строгое «цыц!» — Не видать тебе хрустелок, Кори, не видать аж целую неделю, Эльгарнан мне свидетель! Фенхель уперла руки в бока и ходила из стороны в сторону, нервно измеряя шагами площадь. Пес прижал уши к голове и жалобно завыл, будто понимая, в какой ситуации оказался. — А ну не реветь, сам виноват, нечего у хозяйки еду тырить! — воскликнула эльфийка, топнув ногой. — Вот впредь не будешь совать свой мокрый нос в мою похлебку, глядишь, и хрустелки вернутся в твою жизнь. Вот так-то! И она снова топнула ногой, эффектно завершая свою тираду. — Не хотел бы я оказаться на его месте, — насмешливо раздалось позади нее, и Фенхель резко обернулась, встретившись взглядом с Зевраном. — Жестоко, госпожа. — И долго ты там стоишь? — пробурчала она, недовольно складывая руки на груди. — Много слышал? — Достаточно, чтобы узнать, что ты умеешь злиться и наказывать животинку длинной воспитательной тирадой. Мило. Араннай хохотнул, покачав головой, и подошел к ней. — Ты за эти пару минут сказала своей собаке больше слов, чем нам всем вместе взятым за весь день, это что-то да значит, а? Было темно, свет от костра до них почти недолетал, но Фенхель все равно могла разобрать снисходительную усмешку, уже приросшую к губам наемника. Страж надулась, как шарик, собираясь что-то ответить, а потом со свистом выпустила из себя весь воздух, чем вызвала у эльфа новый приступ смеха. — Не то чтобы моя немногословность кого-то беспокоила, — пробормотала она, косясь куда-то в район шеи Зеврана и не поднимая взгляда. Наемник вздохнул. — Идем, ужинать пора. — Я свою порцию уже съела. Только она закончила свою фразу, как ее желудок жалобно заурчал, и Фенхель, покраснев, как рак, отвернулась, думая о том, как бы побыстрее отделаться от сосущего под ложечкой чувства голода. — Да-а-а-а, — весело протянул Зевран, — похоже, вся твоя еда сегодня прошла как-то мимо тебя... — А вот и нет, я успела немного... Он положил свою ладонь на ее белобрысую макушку и развернул девчонку обратно к себе. — Голодная, — в утвердительной форме произнес он, хмыкнув. — Идем, и не упирайся, иначе силой потащу. — Еще чего удумал! Однако Зевран без лишних слов схватил ее за запястье и поволок в сторону общего сбора, пока Фенехль еле-еле поспевала в такт его быстрой и широкой ходьбе. — Так и быть, поделюсь с тобой, ты все равно поклюешь там, как голубь, и все мне останется. — Да я ж не просила! — А я не помню, чтоб спрашивал. — Ну Зевран! И наемник ускорил шаг, так что Фенхель пришлось замолчать только для того, чтобы не споткнуться на своем пути и не прилететь носом в землю. Устроились быстро. В этот раз села она с Зевраном, неуверенно держа деревянную ложку в руках. Ели они из одной миски, пока Винн это не заметила и не предложила еще одну, потому как наварили они сегодня достаточно. Взяли еще одну. И тоже съели вместе. Фенхель, согретую теплом костра, быстро разморило: она стала потягиваться и зевать, а когда Лелиана взяла первые тихие аккорды на уде, доллийка уже спала, кошкой свернувшись рядом с эльфом и положив маленькую белую голову ему на бедро. Винн заботливо укрыла ее покрывалом, пока остальные брали добавку из общего котла. Не спали они еще около часа: Лелиана все что-то пела, что-то играла, костер все трещал, деревянные ложки размеренно скреблись об миски, фенхельский мабари все-таки выпросил для себя разок-другой угощенье, подходя к каждому члену отряда по очереди и тыкаясь в них лобастой головой. Слышались тихий смех, шепотки и чей-то усталый говор. Зевран больше молчал, чем говорил, лишь с благодарностью кивал, когда ему в кружку подливали эль. Он думал о чем-то своем, легонько перебирая белые волосы Фенхель, и смотрел на темное, летнее и звездное небо, которое манило его своим холодным молчанием. Но Зеврану не хотелось исчезнуть в звездной темноте этого бесконечного ночного покрывала, поэтому он откинулся назад, спиной ощутив кору старого дуба, положил руку на голову доллийки и закрыл глаза, растворившись в ощущении тепла вокруг него и прислушиваясь к ритму тихого, размеренного дыхания спящей Хель.