Become the beast

Можно ли любить кого-то настолько, чтобы совершить убийство?       Она была красивой даже на вкус Хосока, который мало понимал в женской красоте. Хрупкая, нежная, со смуглой кожей и слегка вздернутым носом. На плечах из-под темных волос выглядывала татуировка птиц. Чистое лицо без макияжа, на ногтях ни следа лака, зато волосы уложены волосок к волоску, тяжелыми локонами ниспадая на плечи. Девушка лежала на боку, слегка согнув колени и положив голову на согнутый локоть. Вторую руку прижала к животу. В этой позе было что-то детское и беззащитное, будто она спала дома, в своей постели, а не лежала на грязном асфальте, в сеульской подворотне, чуть в стороне от мусорного бака. — Судя по температуре печени, смерть наступила между четырьмя и пятью часами утра, — сообщил сидящий на корточках рядом с телом Ким Намджун, вытирая салфеткой острый кончик термометра.       Хосок с трудом оторвал взгляд от лица девушки. Убийца позаботился о том, чтобы даже после смерти она была такой же прекрасной, как и при жизни, обставив все с какой-то трепетностью, почти с любовью. — Это уже четвертая, — голос Хосока звучал глухо, пришлось прокашляться прежде, чем продолжить. — Пора подключать ФБР. Чимин бросил на него недовольный взгляд. — Успеем еще. Пусть Джун сначала подтвердит, что почерк тот же, и тогда…       Патологоанатом уже перевернул убитую на спину и производил первичный осмотр, поэтому едких комментариев для разнообразия не последовало. — Видимых ран на теле нет, — сообщил он вместо этого, — но, как и в первых трех случаях, характерные следы на шее и перелом подъязычной кости позволяют предположить удавление руками как причину смерти. Думаю, также имеет место перелом щитовидного и других хрящей гортани. Точнее скажу после вскрытия. А еще у нее в руке я нашел вот это.       Намджун передал Хосоку пластиковый пакет для улик с оторванным цветком гиацинта, встал и махнул рукой двум санитарам, чтобы несли каталку и мешок для трупа. — Все еще сомневаешься? — Чон присел на корточки рядом с телом и посмотрел на Пака снизу вверх. — Темненькая. Задушили руками, одели в бежевый вязанный свитер и юбку, умыли, расчесали волосы и уложили так, будто она просто задремала. Гиацинт опять же, следы от веревки на руках и ногах, — он указал на запястье жертвы. Ссадины, как и у трех других девушек, были скрыты тональным кремом, но, если присмотреться, разглядеть все же можно. — И уверен, что Намджун подтвердит изнасилование и следы мидазолама в крови… В общем, я уже позвонил капитану, чтобы он сообщил в соответствующие органы. — Чон Хосок! — напарник посмотрел на него, как на предателя. — Ну, что? Что?! Я тоже не фанат ФБР, но это однозначно серия! Глупо это отрицать! — А я и не отрицаю! — Чимин тоже повысил голос. — Я просто говорю, что это наше дело, и мы должны поймать подонка сами, а эти, чтоб их, будут только путаться под ногами!       Чон потер глаза ладонью. Он сегодня так и не смог нормально выспаться. Лег поздно, а звонком об очередном убийстве его подняли в половине шестого. Под веки словно кто-то сыпанул песка. Голова гудела, и в придачу к этому Чимин именно сегодня решил вести себя, как ребенок, у которого отобрали любимую конфету. — Мы бьемся над этим делом почти два с половиной месяца, а толку никакого. По городу разгуливает серийный убийца, который убивает темноволосых девушек, и нам нужна любая помощь, чтобы поймать его. Любая, ты это понимаешь? — Да что они могут? — возразил Пак уже не так уверено, скорее из чистого упрямства. — У них есть ресурсы, которых нет у нас, — начал перечислять Чон, — есть профайлеры. И какой смысл в этом разговоре, если они все равно уже едут?       Чтобы не признавать свою неправоту, Чимин просто не стал на это отвечать. Он присел на корточки над телом, рассматривая что-то на плече девушки. Хосок закатил глаза, с трудом сдерживая раздражение. Чаще всего ему нравилось ребячество напарника, но не сегодня, не на месте преступления, не над телом четвертой жертвы серийного убийцы, на след которого полиции никак не удаётся выйти. — А это ещё что? — вдруг спросил Чимин, осторожно дотрагиваясь до кожи на плече девушки кончиками пальцев в латексной перчатке. — Похоже, что здесь тоже тональный крем. У других жертв было что-то подобное? — Вроде бы, нет, — Хосок тоже присел рядом. — Только на запястьях и лодыжках.       На правом плече убитой действительно виднелось пятно крема, но, что под ним, разобрать было невозможно. Возможно, она сопротивлялась, и убийца оставил на ее теле синяки? Но даже если так, вряд ли это что-нибудь даст. С предыдущих жертв он тщательно смыл все свои следы, и нет причин предполагать, что на этот раз ошибся.       Санитары наконец привезли каталку, Чимину и Хосоку пришлось отойти в сторону, чтобы не мешать им работать. Намджун в последний раз наклонился над телом жертвы, прощупывая загадочное пятно на ее плече. — На синяк не похоже. Возможно, татуировка. В морге можно будет смыть тональный крем и сказать точно. Если наколка, это облегчит опознание. — Но зачем прятать её? Одну мы уже видели. Птички, кажется, — Чон задумчиво постучал ручкой по блокноту. — Следы связывания он прячет, чтобы создать впечатление естественности, но тату?.. В любом случае нужно проверить все заявления о пропавших за неделю. Других жертв убийца где-то держал по несколько дней, прежде чем убить. Намджун, нам нужен отчет… — Как можно скорее, — закончил тот. — Знаю. Займусь этим сразу же.       Он кивнул Хосоку и попрощался. У Чона это убийство вызвало острое чувство дежавю — одинаковые подворотни, похожие девушки с темными волосами, спящие на грязном асфальте. Отличались только цвета юбок и позы. И никаких улик, никаких зацепок, только бессильная злоба и отчаяние. Какие уж тут шутки?