Сокджина Кара увидела сразу. Он припарковал машину на противоположной от университета стороне дороги и теперь ждал, вальяжно присев на капот. Красивый, уверенный в себе, в стильном костюме и на дорогой машине — он притягивал к себе взгляды прохожих, особенно женщин, но ему, казалось, было все равно. Парень смотрел в сторону участка, высматривая Кару, и тут же заулыбался, стоило ей показаться в дверях. Улыбнувшись в ответ, она помахала ему рукой.
Чтобы перейти улицу по правилам, нужно было пройти метров пятьдесят вниз по одной стороне, а потом вернуться к Джину по противоположной, поэтому девушка просто дождалась просвета в потоке машин и перебежала дорогу.
— Какая плохая девочка. Разве ты только что не нарушила правила дорожного движения? — подколол Сокджин, когда она повисла у него на шее. — Или для тебя, милочка, закон не писан?
— Не будь занудой! — Кара рассмеялась, дернув его за галстук. — Или занудство прилагается к твоему шикарному костюму?
Как успешный владелец бара, Сокджин предпочитал носить деловые костюмы большую часть времени и смотрелся в них так естественно, что они казались его второй кожей. Кара безумно гордилась братом, когда тот сначала самостоятельно поступил в Сеульский национальный университет, а открыл свой бар даже раньше, чем получил диплом. Но больше всего девушку радовало, что Джин доверил оформление заведения ей. И хоть Кара больше предпочитала работать с дизайном одеждой, но интерьером она была, как никогда, довольна.
Правда, это означало, что брат большую часть времени стал проводить в командировках, и девушка его почти не видела, но гордости за Джина это не приуменьшало. И сейчас, когда у него наконец-то появилось свободное время, Кара просто старалась наверстать упущенное время. Пусть Джин и хорош, играя в «Монополию» с другими барами, но только с девушкой он был самим собой, любящим и заботливым старшим братом.
— Ну, что? Хочешь поужинать? — улыбнулся Джин.
Кара замялась. Она еще не говорила брату, что сегодня он играет роль телохранителя, просто попросила заехать за ней после учебы. Брат никогда и ни в чем ей не отказывал, сегодня тоже сразу же согласился, даже не спросив ни о чем.
— Я хотела попросить отвезти меня домой, — сказала Кара извиняющимся тоном.
Сокджин удивлённо посмотрел на сестру.
— Да здесь же ехать минут двадцать, и ты всегда ходишь пешком!
— Знаю, но я обещала папе поменьше ходить одна, — призналась девушка со вздохом. — Вчера меня провожал Со Джун, но сегодня он помогает в ресторане своей мамы.
С Джонатаном - отчимом девушки и парня, - у них не сложилось с тех пор, когда Кара и Джин были ещё совсем детьми. Брату не нравилось присутствие рядом с мамой другого мужчины, и он, как мог, сопротивлялся его влиянию, делая все наперекор. Если Кара не чаяла в Джонатане души и относилась к нему, как к отцу, то Сокджин помнил их настоящего родителя, поэтому так и не смог принять отчима. Их свадьбе с мамой он тоже был не рад и даже не хотел на нее идти — Каре пришлось хорошо постараться, чтобы уговорить его. Девушка в тайне гордилась собой, что только она имеет на брата такое влияние, только ее он слушает.
— Папа просил меня быть осторожнее и после учебы сразу же возвращаться домой. Дядя Ким ведет одно дело… И он был у нас вчера, и я видела фотографии жертв. Они словно мои сестры, оппа! Это было так жутко.
Сокджин притянул ее к себе, укрывая от мира в своих руках, и Кара уткнулась носом в воротник его пиджака, вдыхая слабый аромат одеколона. С Джином она всегда чувствовала себя в безопасности.
— Ты не должна бояться, моя милая Кара, — прошептал он успокаивающе. — Я сделаю для тебя все. Все, что я делаю, делаю только для тебя.
Кара обняла его крепче. Ей так хотелось ему верить. Когда Сокджин произносил ее имя, оно всегда звучало, как ласка, как будто это было самое красивое имя на свете. Он всегда говорил, что для него Кара - самый дорогой человек, и ей так хотелось ему верить. Парень не допустит, чтобы с сестрой случилось что-то плохое.
— Вот что, — Джин заглянул ей в лицо, удерживая за плечи. — Поехали, накормим тебя ужином, и ты мне все расскажешь.
— Ладно, — согласилась девушка. — Ты прав. Со мной ничего не случится, поэтому нельзя бояться каждого шороха и просидеть дома остаток жизни.
— Вот это уже другой разговор! — похвалил Джин и открыл для нее дверцу своей машины.
Вечерние улицы, позолоченные закатным солнцем, проносились мимо, и Кара расслабилась на пассажирском сиденье, глядя, как постепенно темнеет небо, зажигаются фонари и витрины.
— У полиции уже есть подозреваемые? — спросил Джин, не отрывая глаз от дороги.
— Насколько я знаю, нет, — девушка покачала головой.
— Держи меня в курсе, ладно? И если что, сразу звони, я приеду к тебе в любое время.
Она кивнула, зная, что так и будет. С братом ей было спокойно, больше не казалось, что где-то там притаился убийца и ждет, когда она останется одна. Позволив себе расслабиться, она смотрела то на дорогу впереди, то на красивый профиль брата, на его ладони, расслабленно лежащие на руле. И, когда он поворачивал к ней голову, чтобы бросить мимолетный взгляд, она улыбалась выражению беспокойства в чужом взгляде. Сокджин всегда любил ее больше всех и заботился о ней, как никто другой.
Джин смотрел на нее с непонятным выражением лица. Время от времени Кара замечала у брата такой взгляд — в нем будто шевелилось что-то темное, хотя на губах играла отстраненная полуулыбка. Как под гипнозом, девушка смотрела в глаза парню, чувствуя себя бабочкой, распятой под стеклом, на листке картона, будучи не в состоянии отвернуться.
А потом Джин моргнул и улыбнулся ей настоящей и такой знакомой, полной обожания улыбкой.
— Подумать только, ещё недавно моя сестренка ходила в брекетах с пучком на голове и тетрадкой с карандашом, — сказал он со смехом, — а сегодня она настоящая леди!
— Эй, дались вам всем эти брекеты! — возмутилась Кара, и ее губы уже сами расползались в ответной улыбке.
***
— Пассито ди Пантелерия. Производится на острове Пантелерия, который находится близ Сицилии. Виноград для этого вина собирают в конце августа, а затем высушивают до состояния изюма и делают вино, которое похоже на жидкий янтарь, — рассказывает Джин.
Кара сидит и слушает брата. Джин всегда умел интересно рассказывать. И хоть её раздражала глупая привычка брата постоянно объяснять, даже если все понятно, девушка все равно могла лежать на коленях парня и слушать его истории часами.
— Поешь, Кара, — глоток вина, осуждающий взгляд, — и не думай, что тебе удастся пропустить десерт.
Кивнув, Кара отрезает кусочек рыбы ножом, добавляет сверху небольшое количество соуса и гарнир, идеально сбалансированной порции, с помощью ножа. Отправляет в рот и, распробовав, легко улыбается самой себе.
Десерт, поданный Сокджином, приходится Каре по душе, и она съедает его быстро, тщательно облизывая ложку и аккуратно высасывая из инжира сок. Джин непринужденно следит за ней, довольный такой реакцией, и предвкушает продолжение, глядя на поблескивающие слюной асимметричные губы. Его собственные при этом непроизвольно приоткрываются, повторяя махинации с языком, словно заразившись.
***
«Не спишь?» — спросил Чимин, вместо приветствия, когда Хосок поворачивал в сторону небольшого ресторанчика, чтобы взять свежего кофе.
— Уже еду, — коротко ответил он. — А что, у нас новости?
«Можно и так сказать, — уклонился от прямого ответа Пак. — По дороге купи сегодняшний выпуск "Чосон ильбо".»
— А что там?
«Увидишь. Не хочу портить тебе удовольствие. Скажу только, что начальник рвет и мечет».
С нехорошим предчувствием Хосок остановился возле первой попавшейся раскладки прессы, не глядя, сунул пожилому продавцу деньги, схватил со стойки газету и зашагал обратно к машине, так и не забрав сдачу. На титульной странице под заголовком «Четвертая спящая красавица мертва. В Сеуле появился маньяк?» было размещено цветное фото вчерашней жертвы на грязном асфальте подворотни.
Добравшись до машины, Хосок развернул газету на указанной странице. Статья оказалась на целый разворот, и большую ее часть занимали фотографии. Детальные фото места преступления, сделанные явно до приезда полиции. Если бы наглый фотограф сунулся к телу в присутствии полицейских, ему бы оторвали руки раньше, чем он успел бы снять крышку с объектива.
Полицейские терпеть не могли этот сорт папарацци. Они не гонялись за знаменитостями в надежде сфотографировать их в как можно более неприглядном виде. Как стервятники, они предпочитали трупы. Они пролезали под желтую ленту, компрометировали место преступления и портили улики, лишь бы получить кадры погорячее. Чем кровавее, тем лучше. Но как этот стервятник узнал, где лежит тело девушки? Услышал сообщение на частоте полиции? Случайно проезжал мимо? Или же снимки газетчикам все-таки продал кто-то из своих?
