Хорошие девочки попадают в рай, а плохие - куда захотят

      В школьном коридоре было шумно и слегка пахло рвотой, которую уже отчаянно затирал уборщик, размазывая по полу влажной тряпкой. Саша чуть скривилась, проходя мимо, но не замедлила шаг — она торопилась за пределы территории кампуса.  — Саш! — кто-то догонял ее сзади. — Саш, ты курить?       Ох, еще бы громче сказала! В 2010 из школ убрали последние курилки, вынудив смолящих старшеклассников уйти в подполье, и Саше совсем не улыбалось попасться сейчас кому-нибудь из учителей из-за не в меру любопытной девчонки.  — Угу, — коротко бросила она, не оглянувшись на собеседницу.       Девчонка подстроилась под ее шаг и засеменила рядом, дружелюбно заглядывая в лицо.  — Можно мне с тобой?       Саша пожала плечами. В импровизированной курилке за пределами школьного двора кого только не было — одним человеком больше, одним меньше. Саша искоса взглянула на собеседницу: мордашка симпатичная, но незнакомая, видимо, кто-то из новеньких, пытающихся подняться повыше в подростковой иерархии. Откуда она знала ее по имени? Все, кто хочет выжить в Сент-Джеймс Хай, должны в лицо узнавать Сашу, таково уж негласное правило.  — Мятную жвачку? — новенькая протянула ей запечатанную упаковку Trident.  — Потом, — уклончиво ответила Саша, не отвергая и не принимая подарок.       У нее не было настроения для новых знакомств, но и отказывать в покровительстве в первые же минуты встречи было не в ее правилах. Если это, конечно, не мерзкий толстяк или пахнущая дешевым провинциальным гламуром чика. Такие, привыкшие к альфа-статусу в своих средних школах, пытались посягать на Сашино главенство, и жестко осаживать их было скучно, но необходимо. Эта новенькая явно без претензий: наверное, изучает биологию или другую подобную хрень — надо будет взять у нее мятную пластинку после курилки, чтобы не расстраивалась.       День был хороший: жаркий, но не душный, еще немного отдающий свежестью прошедшего ночью дождя. Саша с наслаждением вдохнула свежий воздух, особенно сладкий после затхлости наполненных потными пубертатными телами классов.  — Идем, курилка там, — позвала она, спускаясь по ступенькам в школьный двор.       Одинокий старый граб сразу за забором был приметным местом, облюбованным школьниками для обмена сплетнями и никотиновыми палочками. Там уже кто-то был: Саше приветливо помахали рукой.  — Дейв, Чак, Роза, — Саша отсалютовала знакомым лицам.       Почти неразлучная троица: шикарная округлая мексиканочка, чей выдающийся перед идеально балансировал не менее внушительный зад, школьный хиппи-балагур, почти всегда под кайфом, почти всегда при товаре, и улыбчивый красавчик классической арийской внешности. Одну половину школы умеренно интересовал вопрос, устраивают ли они тройнички и можно ли к ним четвертым, а вторую — моделью какой марки нижнего белья станет Дейв.  — Саша, — Роза ритуально чмокнула ее в щеку, обдав густым тяжелым запахом сандаловых духов. Они шли ей, но совершенно не шли жаркому полдню. — Кто это с тобой?       Саша сообразила, что так и не спросила имени свой случайной знакомой. Новенькая стушевалась, видимо, надеясь, что каким-то чудом ее все-таки представят, но Дейв улыбнулся ей так солнечно, как мог только он (и это чистая правда — Саша даже переспала с ним в прошлом году), и она не смогла сдержать ответной улыбки.  — Я Тэм, — она протянула руку для рукопожатия, и ей со смехом ее пожали. — Естественные науки.       О, а Саша угадала. Биология и прочая хрень.       К Тэм быстро утратили интерес, и она немного расслабилась, закурив свою Marlboro Light. Дейв поднес Саше зажигалку, та благодарно кивнула и затянулась следом.  — Саш, слышала про вечеринку, которую устраивают Конни и Бонни?       Саша приподняла бровь.  — Они же расстались пару месяцев назад.       Роза хихикнула и развела руками.  — В четвертый раз уже. Кстати, мы с Чаком поспорили на десятку, что они не продержатся и двух недель.       Саша нетерпеливо отмахнулась.  — Да-да, они очень непостоянные лесбиянки, я в курсе. Что за вечеринка и почему я узнаю об этом не первая?  — Ну, ты понимаешь, ходят слухи, что это будет закрытая вечеринка, — Роза так отчаянно заговорщически подмигивала левым глазом, что казалось, будто у нее эпиприступ.  — Закрытая в том смысле, о котором я думаю?  — Именно.       В их школе, как и, наверное, во всей подростковой тусовке Сент-Джеймса, закрытыми (именно так — с придыханием и подмигиванием) назвались домашние кислотные мини-рейвы. Это значит, что все несовершеннолетние дилеры соберутся в одном месте со своим товаром, как на чертовом восточном базаре, будет играть хреновое гаражное техно, а от тебя требуется только пачка купюр (карты не принимаются), относительная адекватность, а главное — не слишком болтливый язык.       В случае Саши — еще и отсутствие рядом чересчур правильных подруг.  — Еще раз: почему я узнаю об этом не первая? — холодно осведомилась Саша, заранее зная ответ, но старательно держа лицо.  — Ты знаешь, — уклончиво ответила ей Роза. — Я вообще не должна была тебе говорить, но мы же подруги. Я просто надеюсь на твое благоразумие.       Саша скрипнула зубами и поджала губу.  — Они никому не рассказали и ничего не натворили.  — Та темненькая словила бэдтрип и почти позвонила маме.  — Почти, — с нажимом уточнила Саша. — Почти позвонила. Все было под контролем, они же со мной.  — Ну, не знаю, Саш. — Роза начинала нервничать. — В любом случае было не круто, и Конни и Бонни больше не хотят их у себя видеть. Если придешь одна, то милости просим. Саша бросила сигарету на землю и затушила носком туфли. Она делала вид, что думает, но на самом деле ответ был с ней с самого начала.  — Идет, — она состроила самое свое скучающе-равнодушное выражение лица. — В любом случае Энн и Марси… не очень вписываются в тусовку.  — Вот и отлично! — Роза просияла и привычным жестом протянула ей пластинку мятной жвачки. — Я все еще не понимаю, почему ты с ними возишься, но круто, что ты придешь. Без тебя не то.       Саша благосклонно приняла эту маленькую лесть и даже сделала вид, что пропустила мимо ушей пассаж про «возню». Она не хотела признаваться себе, что иногда сама подумывала то же самое.       Иерархическая система в старших классах стала злее, жестче. Она требовала соблюдения ритуалов, общения в «правильном» кругу с «правильными» людьми. Саша больше не могла протаскивать старых детсадовских подруг за собой. Нерд и домашняя мамина девочка? Это работало в младших классах, это со скрипом принималось в средней школе, но не сейчас, когда жажда внимания стала подростково-невыносимой и густо замешанной на процессах начинающегося взросления. Мир четко разделился на категории «круто» и «не круто», и Саша старательно балансировала на грани, где с одной стороны ее ждали первая алкогольная кома, отпадные вечеринки и неловкий секс, а с другой… Энн и Марси. Ромкомы, тайская еда и четвертый плейстейшн.       Им просто будет лучше дома. Саша сходит на эту вечеринку, а им совершенно не обязательно идти с ней.       Чак бросил обеспокоенный взгляд на часы на руке — он, наверное, единственный во всей школе все еще их носил.  — Еще успеем перекусить, — успокоила его Роза и приглашающе махнула Саше. — Присоединишься? За нашим столиком всегда есть место для тебя, ты же знаешь.       Саша покачала головой. Она была не голодна и на самом деле просто хотела подышать еще немного. Неразлучная троица вразнобой попрощались с ней, оставив под грабом одну и прихватив с собой Тэм, которая давно докурила, но стеснялась покинуть тепло принявшую ее компанию.       Саша сбросила с плеч рюкзак и устало прислонилась спиной к старому дереву. В руках она задумчиво поигрывала Zippo с выгравированной на ней голой девицей — кажется, выиграла в споре — и лениво подумывала, не выкурить ли еще одну. Школьный двор существовал какой-то отдельной от нее жизнью: подростки сбивались в стайки, кто-то ел свой ланч, сидя на старой деревянной скамейке, парочки обжимались, думая, должно быть, что никто не обращает на них внимания, или напротив — в отчаянной попытке эпатировать публику. Мимо проезжали машины, нагретые полуденным солнцем так, что воздух вокруг их раскаленных капотов вибрировал, искажая маленький кусочек реальности. Из-за поворота выехал тяжелый Dodge Ram — примечательная машина для города. Когда-то сверкавший хромом, а теперь покрытый пылью и нестерпимо отдающий деревенщиной, как все старые пикапы, он привлекал к себе внимание странной неуместностью. Саша лениво следила за ним, пока с легким отвлеченным удивлением не заметила, что машина остановилась прямо напротив школы. Какого несчастного заберут родители в этом уродце? Или кто тот счастливец, который смог позволить себе в старшей школе эдакого зверя?       Дверь водителя хлопнула, и зажигалка выскользнула из Сашиных пальцев в заплеванную газонную грязь.       Господи, только не он.       При солнечном свете хорошо видно уродливый шрам, пересекающий правый глаз.       Какого черта он тут делает?       Безгубый рот нервно сжат.       Как он ее нашел?       Он смотрит на часы (да кто вообще носит в двадцать первом веке часы, если не хиппи и богачи?!).       Он ищет ее?       Нет, он даже не смотрит по сторонам — идет прямо ко входу в школу.       Он идет к принципалу!       Саша соображала быстро. В школе нет жаб, только пара лягушек и тритон, значит, он не мог забирать какого-то малолетнего родственника. Он нашел ее школу (как он нашел школу?), но не знает ее родителей, а значит, идет жаловаться принципалу в идиотской манере всех взрослых решать свои проблемы шантажом! Принципал Голштейн любила Сашу, но настолько ли, чтобы проигнорировать заявление о порче имущества?       Она позвонит маме.       О, нет, этого Саша не допустит!       Тело сообразило раньше, чем голова — обычное явление у чирлидерш. Саша рванула наперерез, надеясь отвлечь его на себя, не дать зайти в здание, не дать дойти до кабинета миссис Голштейн и… она не знала. Поговорить? Поплакать?       Как он ее нашел, сукин сын, как он ее нашел?  — Эй, мистер, у вас не найдется огонька? — (что она несет вообще?)       Жаб обернулся на оклик и несколько секунд растерянно смотрел на ее красное от подкатывающей паники и гнева лицо, а затем все-таки узнал.  — Саша.  — Мы представлены?  — Ты написала свое имя на моем доме.       Саша тянула время, переводя дух и одновременно лихорадочно соображая, что она, собственно, собирается делать.  — Не понимаю, о чем вы, сэр. Жаб недовольно дернул щекой.  — Это было забавно только один раз. Мы можем поговорить, как взрослые люди, мисс?..  — Саша, — Саша скрестила на груди руки в защитном жесте. — Просто Саша.  — Все-таки имя? Хорошо. На секунду я решил, что это творческий псевдоним.       Саша пнула носком туфли смятую банку из-под колы. Досада требовала какого-то агрессивного выхода.  — И чем обязана?  — Мне больше интересно, чем я заслужил такое внимание, — проворчал жаб. — Тебе действительно очень хотелось заиметь проблемы с законом?  — Как ты меня нашел? — вопросом на вопрос ответила Саша, смеривая Грайма уничижительным взглядом сверху вниз. Малоэффективно.       Грайм приподнял бровь.  — Разве не в этом был план? Явиться на базу в школьной форме, написать свое имя дважды в одной и той же манере — обронить у меня во дворе свой бумажник с водительскими правами было бы не так эффективно.       И не то, чтобы Саша в этот момент считала себя непроходимой дурой. Просто она не привыкла, что кому-то действительно есть дело до ее выходок. Ее могли поймать десятки и десятки раз, но на самом деле взрослые гораздо более ленивые, чем привыкли о себе думать.  — Ладно, боже! — она раздраженно мотнула головой. — Ты меня выследил! И в чем теперь твой план мести? Пожаловаться моей мамочке, чтобы она меня выпорола? Отвести меня в полицию, как грозился?       Они привлекали внимание. Краем глаза Саша видела, что на нее повернуты любопытные лица, что жующие отвлеклись от своих сендвичей, и даже парочки расцепились, сочтя назревающий скандал интереснее слюней друг друга. Они наверняка не слышали, или слышали не все, но боже мой, какая сцена: Саша препирается с жабой! И не просто жабой, а с каким-то немолодым калечным самцом на додже (господи, дай ей сил задавить ползущие слухи).       Но Саша разберется с этим после.       Ей было трудно читать нечеловеческие лица. Люди легко поддавались ее обаянию, Саша всегда знала, чего от нее хотят. Она зеркалила жесты, меняла тембр голоса, больше неосознанно, но умело, и эти маленькие грубоватые хитрости работали, как часы. Но амфибии… амфибии были другими. Саша их не понимала, а потому не любила.       Она вглядывалась в плоскую жабью морду, пытаясь уловить в ней мотив, отблеск желания, настроение, но не видела ничего. Зачем он пришел? Почему говорит с ней, если мог бы уже уйти со своим доносом миссис Голштейн? Поможет ли ей сыграть в раскаяние, уместен ли будет вежливый флирт?       Грайм махнул рукой — Саше в этом жесте померещилась досада.  — Мне неинтересно тебя наказывать, — (в любой другой ситуации Саша отколола бы фривольную шутку). — Что мне с этого? Чувство глубокого морального удовлетворения от того, что где-то девице запретили гулять допоздна? — (Саша хмыкнула). — Я просто хочу свою чистую стену. И если уж ты сама решила поговорить, то вот тебе предложение, шантаж, если угодно. Я не иду к твоему принципалу и не буду искать твоих родителей, а ты приезжаешь после школы и оттираешь свое художество. Звучит честно?       Саша вскинулась. Наверное, ее даже предложение отсосать за углом не оскорбило бы так сильно. Да чтобы она! Ехала за город! Мыть там какие-то стены! Это что же: с тряпкой и ведром возиться, а он еще и смотреть будет?       Амфибии читали человеческие лица гораздо лучше. Грайм разочарованно пожал плечами и отвернулся с явным намерением привести свой план в действие. Саша схватила его за рукав серой рубашки-поло — она почему-то была прохладной даже несмотря на жаркий день.  — Хорошо! — процедила она, гневно раздувая ноздри, как породистая кобыла. — Но не сегодня, ясно? У меня тренировка.  — Предупреди заранее, когда соберешься, — кажется, такая развязка устраивала жабу больше похода в школу. — Номер запишешь?       Саша закатила глаза.  — Номер? Боже, может, мне тебе еще письмо бумажное послать? У тебя нет фейсбука или хотя бы электронной почты?  — Можешь отправить эсэмэс, мне не принципиально.       Саша пробубнила себе под нос что-то нецензурное, но смартфон все-таки достала и послушно переписала набор цифр.  — А если я не приду?  — Думаешь, мне сложно приехать еще раз?       Саша пожала плечами. Она еще не решила, что будет делать со всей этой ситуацией, но приехать к жабе и действительно что-то там оттирать было последним в ее списке планов на неделю.       Когда пыльный додж величаво укатил к черту, Сашу вежливо, но настойчиво обступили.  — Кто это был, Саш? — журналисты школьной газеты всегда совали свои носы туда, куда не следовало.  — Мой дилер, — буркнула Саша, слишком уставшая, чтобы сочинять ложь получше.  — Эй, подожди, я думал, ты покупаешь у того парня с косичками.       Саша раздраженно повела плечом.  — Он передознулся, это новый.  — И о чем вы с ним говорили?       Черт, когда там уже заканчивается перерыв?  — Я ему должна, он просил расплатиться натурой.  — А ты что?       Саша бросила на не в меру любопытного подростка свой самый убийственный взгляд.  — Телефончик взяла, — прошипела она и поспешила скрыться внутри здания школы.