Пять всегда было моим любимым числом

Честно, Клаус никогда не просыпался в таком поганом и одновременно чудесном состоянии. Голова ныла, спину немного ломило, а во рту стоял привкус явно чего-то сильно близкого к дерьму. Он медленно перевернулся на спину, ощупывая место около себя. Рука свесилась вниз, было пусто. Мужчина прикрыл глаза, отчетливо вспоминая теплое тельце рядом с собой, но сейчас он чувствовал только холодные простыни, которые ясно давали понять—его сожитель свалил. По номеру разносился аромат кофе, тягучей жижей заплывая в мозг и заставляя желудок издать недовольное пение кита, напоминая, что тот нормально не ел уже довольно продолжительное время. А вставать было губительно не только для здоровья, но и для жизни. Если бы после каждой такой пьянки Клаус напрочь забывал все события—было бы идеально, но он помнил абсолютно все: начиная мутным взглядом и заканчивая громкими стонами, которые до сих пор звенели в ушах, невольно вызывая широкую чеширскую улыбку на лице. В нос еще настойчивее врезался запах кофе. Пятый здесь, даже гадать не нужно. Ну что, остается только 2 варианта. Первый: тихо выскользнуть в окно. И плевать, что 3 этаж, Сеанс уверен, что он как-нибудь выкарабкается. Озлобленный мальчишка в разы страшнее любой ядерной бомбы. Второй: с гордо поднятой головой принять все намечающиеся пиздюли и постараться оправдать невменяемое поведение обоих передозом алкоголя и малым количеством закуски. Хотя, Четыре не жалел ни о чем. Одна ночь позволила выпустить все то, что он прятал годами. Настолько глубоко, что даже сам начал верить в свои выдумки. Нет, один взгляд раскрыл все карты. Клаус влюбился в этого пацана еще в те годы, когда под стол пешком ходил, теперь осталось только либо достойно умереть, либо достойно умереть. Он, на самом деле, не думал, что подросток даст какой-нибудь другой вариант. Мужчина рывком подскочил с кровати, сбрасывая одеяло в сторону. Пятый сидел на кухне, допивая уже какую по счету чашку? 6? 7? Часы показывали 10 утра. Ну, для такого времени он еще вылакал позволительную норму. Горечь напитка помогала сосредоточиться на необходимых мыслях, отгоняя непрошенные, которые то и дело лезли в голову. А ее будто изнутри раздирало. Парень поднялся недавно, но за такой короткий срок успел убрать все доказательства их вчерашнего "праздника", выбросив все за пределы отеля. От завтрака благополучно отказался. Не до этого было. Он переспал с Клаусом. Переспал...Добровольно переспал! Вдох, выдох. Нормально, лишние движения—разрыв мозга окончательно. Пятый снова опустился на стул, нервно постукивая по столу. Неосознанно, по привычке, пальцы потянулись к кутикуле, немедленно сдирая бесящую кожицу ногтем. Когда-нибудь мальчик дошкрябается. К сути дела. Мало того, он еще и в любви этому идиоту признался. Действительно, вот других проблем на его задницу не хватило, нужно нахапать еще, чтобы потом точно из этой же задницы не выбраться. Подросток стукнулся головой, уже не убирая ее с такой приятной холодной поверхности. Эх, это в любом случае должно было случиться, день рождения стал лишь очередным поводом, чтобы расставить все точки. Но Пятый все еще глупо надеялся, что у Сеанса вся ночь благополучно выветрилась из головы вместе с алкоголем, хоть этого он и не хотел. Подросток принял свои довольно непонятные чувства к этому придурку. Они немного отличались от тех, которые он испытывал к Долорес. Если в ее глазах он видел пустоту, не меняющуюся с годами, то в глазах Клауса он видел ответную теплоту, словно в тот момент, когда он услышал признание, его тело готово было растечься бесформенной лужицей. Никто не спорит, вполне привлекательной лужицей. Одна улыбка чего стоила... Так, стоп, здесь остановочка. Пятый приложился повторно. Где вся эта выстроенная стена безразличия ко всему? Соберись, тряпка! Проживя даже больше, чем положено любому человеку, и не найдя никого, кто мог бы просто принять, не отталкивая то, каким он был на самом деле... А теперь парень вот так просто получает этого "того". Ага, собственного брата, тем более. Хоть какая-то мораль приличия вообще иметься будет? Или Пятый поимел эту мораль, просто отыскав то, что находилось всегда рядом, настолько близко, что аж противно от собственной катаракты. В проходе между комнатами послышалось шарканье, а затем, зевая, оттуда вывалился Клаус, сразу же проходясь глазами по своему окружению. Мальчик приподнялся, возвращая прежнее положение, и снова схватился за еле теплый кофе. —Доброе утро,—поприветствовал он второго, ловя небольшое подрагивание. Показалось, что Клаус сейчас пережил 220 влт разом. Четвертый неторопливо оглянулся на него. Секунда, и вот мужчина вновь в спальне, дверь захлопнулась, повернулся замок, тишина. Пятый удивленно уставился на пустое место, где секунду назад был Сеанс, а затем переместился к двери, дергая за ручку, словно проверяя свои предположения: действительно ли тот закрылся или это галлюцинации на старости лет. В это время Клаус, прижавшись всем телом к противоположной стене, нервно дышал, через раз оглядываясь на окно. Свалить в него уже не казалось ему такой плохой идеей. Рядом возвышался Бен, с полуулыбкой наблюдая за непутевым братом. —Знаешь же, что двери для него не проблема? —Ну охренеть, конечно, Бенни, ты вовремя! Лучше бы вчера приперся и оттащил меня от него. Он же меня сейчас на салат покрошит и гостям подаст!—орал на него Четыре, перебегая то туда, то обратно. —Не хотел мешать долгожданному воссоединению. Да ладно, а вдруг все обойдется?—призрак плавно проплыл до окна, выглядывая наружу.—Если что, прыгать не так высоко. Синяя вспышка ослепила, ненадолго лишая зрения. В комнате материализовался парень, поправляя рукава черной рубашки. Он подождал, пока Клаус отойдет от побочного эффекта его способности и, наконец, обратит должное внимание на важную персону. —Поговорим? Медиум, в очередной раз протирая лицо, разлепил глаза, испуганно уставившись на подростка. Тот выглядел вполне обыденно, даже невозмутимо. До дрожи пробирает. —Пятый, я честно не дум- —Ты подумал над моими словами? В начале Клаус не понял. И в последующие минуты до него плохо доходило, что вообще сейчас происходит. Его тело застыло в одном положении, дыхание стало нечастым, словно все вокруг замерло. В голове отчаянно проносились все слова, которые подросток говорил не только вчера, но и в предыдущие дни. Ничего сносного не находилось. Второй же стоял спокойно, всматриваясь в спектр всех эмоций, которые за доли секунд пронеслись с неимоверной скоростью, сменяясь одна за другой. Это выглядело забавно. Не нужно быть гением, чтобы понять, что все мнимые надежды Пятого канули в морской пучине. Сеанс все прекрасно помнил, первая реакция тому доказательство. Но лишать себя такого удовольствия, как небольшое издевательство, он точно не собирался. —Боюсь спросить, про какие именно слова мы сейчас говорим?—как-то меж строк уточнил Четвертый, больше сосредотачивая свой взгляд на Шестом, нежели на мальчике. А вдруг сердце остановится от одного зрительного контакта?! Он сможет это провернуть. Уверен, что сможет. —О моем вчерашнем признании,—даже Пятому больно непривычно дались эти слова. В горле скопился липкий ком, который невозможно было проглотить, а ладошки стали влажными. Боится услышать ответ? Клаус стукнул себя по лбу. Не думал, что прям вот в лицо ему выкинут такую подставу. —Ну, знаешь, я думаю, ты был немного не в своем привычном уме,—начал он, как его прервали быстрее, словно с ноги врезав под дых. —Ты хочешь встречаться со мной или нет? Сеанс поперхнулся воздухом. Мужчина не мог понять, тот сейчас прикалывается над ним, или у мелкого в голове до сих пор играет Маргарита. —Издеваешься? —А похоже?—парень выгнул бровь, выдыхая.—Да не собираюсь я убивать тебя. —Серьезно? —Да. —Прям реально на серьезных щах мне это говоришь? —Именно. —Обещаешь? —Клаус, харе, а,—рыкнул киллер, притопнув ногой.—Слушай, я не собираюсь читать тебе лекции или отчитывать за действия. Никто никого трахаться не заставлял, так что прекрати травить комедию и скажи мне, блять, ты любишь меня или нет?! Голос Пятого вздрогнул, отчего тот оборвал уже накопившиеся за пару минут маты, выравнивая дыхание. —Люблю,—неожиданно, даже для себя, кивнул Четыре, поправляя ворот рубашки. Оба стояли на месте, никто больше не осмелился что-либо сказать. Ну не так представлялся этот разговор. Если все привыкли видеть героев с горячей кружечкой чая, печенькой и радостным настроением утром, то здесь получилось более спонтанно и неловко, что ли. Никто никому завтрак не подал в постель, никто не заливался краской, вспоминая о вчерашних событиях, просто сухие слова, не приукрашенные ничем. Вообще ничем. И это устраивало. Клаус чуть не словил сердечный приступ, а Пятый сбросил тяжелый груз с плеч. —Вот и поговорили,—прокомментировал ситуацию он, возвращаясь на кухню. Сеанс прошмыгнул за ним, теперь уже с интересом наблюдая за действиями брата.—Что? —А как в дорамах не будет? Ну, лепестки сакуры там, романтичная музыка и только наши лица на полный экран? Парень переместился к нему впритык, тыкая указательным пальцем в грудь. —Еще немного, и я заберу свои слова назад, понял? —Понял, принял,—поднял ладошки Четвертый в примирительном жесте, усаживаясь за стол напротив.—Вау, я встречаюсь с Пятым Харгривзом. Если расскажу Эллисон, она точно не поверит. —Говоришь, словно с каким-нибудь популярным актеришкой в отношения вступил,—фыркнул парень, облокотившись на руку.—Смотри, чтобы мои фанатки тебя не сожрали. —Нет, серьезно, я и не думал, что ты. Меня, тем более. Блин, да я даже словами выразиться не могу,—мужчина качнулся на стуле, тыря откуда-то кусочки батона и недоеденного апельсина. —Представь себе,—улыбнулся Пятый,—тебе предоставилась такая честь, как попробовать терпеть меня на законных обстоятельствах. —Все равно в голове не укладывается,—он откусил мякоть.—О, значит тебе понравилось. Мальчишка поперхнулся остатками кофе, несколько раз стукнув кулаком по груди. Он вытер тыльной стороной ладони капли с подбородка, еще немного прочистив горло. —Ну а что? Теперь мне на законных обстоятельствах нужно знать, как удовлетворять это молодое и красивое тело,—Клаус улыбнулся шире, передразнивая и ловя на себе убийственный взгляд подростка. —Я не буду говорить с тобой об этом. По крайней мере, пока,—Пятый встал из-за стола, кинув кружку в раковину. —То есть, о членах других парней говорить—это пожалуйста, а о достоинствах своего партнера—никак нет?—мужчина увернулся от выше упомянутой вещицы. —Так, все, тебе явно нужно проветриться,—парень переместился к нему за спину, отодвигая стул и подхватывая того за рубашку, поднял на ноги.—Помнится, ты говорил, что в 2000 неплохо разбирались в моде. Пойдем, значит, выберем мне одежду. Клаус повеселел еще больше. Он сжал его в крепких обнимашках, невесомо чмокнув в лоб. Кажется, для него день с каждой секундой улучшается в геометрической прогрессии. —Если я предложил встречаться, это не значит, что ты можешь делать все,—пробубнил куда-то в грудь Сеансу мальчик, даже не упираясь и не отодвигаясь от него. —Вообще-то, имею на это полное право. Четвертый мгновенно подскочил к вешалке, утягивая оттуда куртку. Одну он накинул на плечи, другую кинул Пятому в руки. Парень не успел заметить, как довольный Клаус вытащил его на самый нижний этаж. Он, громко поздоровавшись с бабуськой, отсалютировал ей на прощанье, отослав приветствие еще и от Пятого. Они вышли на переполненную людьми улицу. Мужчина—радостный, словно получил бесплатный ламборгини, набитый наркотой, двинулся вперед, прямо в толпу. А подросток еле поспевал за ним, хватаясь за подставленную руку, чтобы не отстать.