В нависшей тишине и страхе

После немыслимо долгих блужданий по узким улицам города, Кристоф наконец-то остановил машину возле их дома и посмотрел на Анну, молчавшую почти всю дорогу. Он не заметил в какой момент она уснула. Она забылась тревожным сном, уютно скрутившись на пассажирском сиденье, обхватив руками рюкзак, стоящий у неё на коленях и уткнувшись носом в большой шерстяной шарф. Опасаясь погони, Кристоф пытался выбрать дорогу как можно запутанней, поэтому она заняла почти вдвое больше времени. Удивительно, но сегодня он не чувствовал того напряжения и неловкости между ними, которые сопровождали их с момента знакомства. Ему не хотелось будить Анну, сам он тоже не спешил выходить. Кристоф облокотился руками на руль и уткнулся лбом в его прохладную кожу — это помогало немного снять напряжение, от которого его ещё немного трясло. Он повернул голову, чтобы посмотреть, не проснулась ли Анна. Нет, она всё также неподвижно сидела, втянув голову в плечи, напоминая маленькую, нахохлившуюся пичужку. Кристоф печально улыбнулся, не отрывая взгляда от нее. Она снова нашла чем его удивить: маленькое, худенькое создание, на которое, кажется, дунь и рассыплется, но она проявила огромную твёрдость духа и храбрость, чтобы спасти свою жизнь. Это не могло не впечатлять. Но чем дольше он смотрел на неё, тем больше вопросов у него возникало. «Кто преследует её? Почему она вздрагивает от каждого громкого звука? Почему она так одинока?…» Анна была без шапки, волосы почти закрывали её лицо. Он протянул руку, не обращая внимания на дергающую боль в плече и бережно заправил шелковистые пряди за ухо, надеясь, что не разбудит её. Мирное выражение лица спящей сразу же помрачнело, брови страдальчески нахмурились, и она мгновенно проснулась — Кристоф едва успел убрать руку и отвернуться. — Мы приехали, — сказал он, откашливаясь. — Прости, я заснула. Анна выпрямилась на сиденье и потянулась, стряхивая с себя охватившее её болезненное оцепенение. — Ничего… На улицу из дома выскочили Свен и Ханимарен. — Наконец-то! Как долго! — выкрикнули они в унисон. — Я думала, с ума сойду! — Ханимарен уже оказалась возле машины, помогая Анне выбраться. — Пошли в дом, малышка. — Что-то долго вы добирались, — крикнул Свен с крыльца. Он выскочил на холод в одной кофте и домашних тапочках, поэтому остался стоять возле входной двери, засунув руки в карманы. Он пропустил Анну и Ханимарен, но не вошёл вслед за ними, дожидаясь друга. — В такие моменты жалею, что бросил курить, — сказал ему Кристоф, тоже не спеша заходить в дом. «Надо немного остыть» — Что там случилось вообще? Прежде чем ответить, Кристоф шумно выдохнул, запустил пальцы в волосы и надавил ладонью на глаза, как будто это помогло бы выкинуть из головы кровавую картину, врезавшуюся в память с ужасающей четкостью. Молодой парень в полицейской форме, окровавленное лицо, остекленевшие глаза… — Вы полицию вызвали? — спросил он. — Да, они пообещали целый наряд прислать. — Представляешь, Свен, там дежурил всего один молоденький констебль, так эти уроды его застрелили. Он у меня до сих пор перед глазами стоит… — Чёрт, — шокированный Свен шумно втянул воздух сквозь зубы. — Надеюсь, Анна этого не видела? — Нет, не успела. — У меня поганое чувство, что это были не просто хулиганы… Они ещё немного постояли, глядя в темноту, но Кристоф, заметив, что у Свена уже зуб на зуб не попадает, ещё раз глубоко вздохнул и предложил пойти в дом. — О, наконец-то! — услышали они голос Ханимарен, как только входная дверь за ними захлопнулась. — Мы на кухне. — Крис, на, держи, — Ханимарен всучила ему аптечку и вату с дезинфицирующим средством, когда они со Свеном присоединились к ним. — Обработай пока руки Анне, а я поставлю чай и приготовлю что-нибудь перекусить. — Ничего, я могу сама… — запротестовала Анна. — Всё хорошо, я сделаю, — сказал Кристоф. Анна не успела ничего сказать, как он уже сел напротив неё и взял её руку в свою. Она замерла. Его ладонь была тёплой и большой, кожа на ней — немного огрубевшей и шершавой. От его прикосновения по её спине пробежали мурашки, и на мгновение Анну даже бросило в жар. Кристоф вздохнул, глядя на тонкие красивые пальцы, исколотые иголками остролиста, и наклонился, основательно смазывая антисептиком пораненную кожу. Когда он провёл влажным прохладным тампоном по особенно глубокой ранке, Анна закусила губу и втянула воздух через сжатые зубы, сдерживая боль от сильного жжения. — Печёт? — спросил он и подул на её открытые ладони. — Ничего, это не страшно, — Анна безуспешно попыталась справиться ещё с одной волной мурашек. Кристоф был так близко, что она могла рассмотреть его лицо до мельчайших подробностей: пшеничного цвета волосы, закрывающие высокий лоб и лезущие в глаза, длинные ресницы, почти прозрачные на кончиках, светлые веснушки на спинке широкого носа и щеках, высокие, четко очерченные скулы и упрямый подбородок. Хорошо, что он опустил глаза, занимаясь наклеиванием пластыря на пару особенно глубоких царапин и был не в курсе пристального внимания с её стороны. Обычно Анна старалась никого не подпускать к себе настолько близко — каждый раз, когда кто-то переступал границы её личного пространства, ей становилось не по себе. Но по отношению к Кристофу она чувствовала нечто совсем другое — какая-то новая неясная тревога, от которой всё внутри подпрыгивало и сжималось, беспокоила её. Такого она ещё никогда не ощущала. Анна наклонила голову, надеясь, что волосы скроют её горящие, порозовевшие щёки. — Анна, ты слышала выстрелы? — спросил вдруг Кристоф, отрываясь от своего занятия и поднимая на нее глаза. От внезапного вопроса и пристального взгляда его светло-карих глаз она вздрогнула. «Он не заметил, что я его разглядывала? Или заметил?», — запаниковав, задавалась она вопросами. — Вроде бы, нет. — «Вроде бы»? Кристоф всё еще держал её руку в своей, и, несмотря на то, что само по себе это вызывало приятные мурашки по спине, она терялась в мучительных сомнениях и чувствовала, как её кожа начинает гореть от его теплого прикосновения. Должна ли она забрать её, или дождаться, пока он сам отпустит? Кроме того, он все еще ждал ответ на свой вопрос. — Просто, всё произошло так быстро… Не знаю. Я не уверена, я могла просто не услышать, пока пыталась выбраться из дома, — принялась виновато оправдываться она. Вспомнив о погибшем полицейском, Анна почувствовала, как к глазам подступают горячие слезы и больно щипает в носу. Она глубоко вдохнула и широко открыла глаза, глядя куда-то вверх, чтобы не расплакаться. — А что, почему ты спрашиваешь? — сдавленно прошептала она. Кристоф наконец-то отпустил её руку, словно только сейчас заметил, что всё еще держит её и протянул Анне несколько салфеток, которыми она могла вытереть набежавшие слезы. Он помолчал мгновение и переглянулся со Свеном, стоящим в проёме двери, облокотившись о косяк и скрестив на груди руки. — Я не знаю. — Кристоф тяжело вздохнул. — Не хочу пугать тебя… Я помню, инспектор Маттиас предполагал, что ты просто нарвалась на хулиганов или наркоманов, но что-то здесь явно не сходится. Они выследили тебя, застрелили полицейского при исполнении. Ни один мелкий бандит не поступил бы так, наркоман тем более. А эти… Они очень самоуверенны, словно считают, что им ничего за это не будет. Боюсь, тебе грозит серьезная опасность. — Ты запомнила их лица? Может, какие-то особые приметы? Во что они были одеты? — спросил Свен. — Они были в тёмной спортивной одежде и в масках. — Их было несколько? — уточнил Кристоф. — Двое. Один был рыжий, помоложе и худой, а второй — такой огромный, как шкаф. Очень страшный. Но я подумала, что молодой был у них за главного, потому что он командовал, — голос Анны задрожал, стоило ей погрузиться в воспоминания о событиях этого вечера. — Так, достаточно! — заявила Ханимарен и поставила перед Анной тарелку с сендвичами и большую кружку горячего чая. — Спасибо, но… — Никаких «но», тебе нужно поесть. — Ханимарен, я правда не голодная, прости. Спасибо за заботу… — Ты себя в зеркало видела? Ты скоро прозрачной станешь. — Я бы тоже поел! — напомнил о своём присутствии Свен, как только речь зашла о еде. — Мне очень жаль, но тебе придётся самому сделать себе бутерброд. Я вам не кухарка! Своей решительной позой в этот момент Ханимарен очень напоминала воинственную валькирию, и Свен, вместо того, чтобы препираться, громко вздохнул и со смиренной миной отправится к кухонному столу. — Тебе сендвич с чем, Кристоф? — спросил он. — С ветчиной. Спасибо, дружище. — Ну раз так, у меня вообще-то есть кое-что покрепче чая, — сказала Ханимарен, смягчаясь. — Ханни, я тебя люблю! — воскликнул Свен, увидев, как она достаёт с верхней полки граненую бутылку из толстого стекла со светло-коричневым содержимым. — Я знаю. — Вы чего, завтра же рабочий день! — возмутился Кристоф. — Немного можно, я бы даже сказала — нужно, — ответила Ханимарен, показывая глазами на Анну, приунывшую над тарелкой. — Нет, я не буду. Не хочу, чтобы у меня отобрали права. — Ну ты и зануда. Анна, не слушай его, тебе же есть восемнадцать? — Ханимарен уже налила понемногу в три стакана и теперь копалась в холодильнике в поисках льда. — Да, мне двадцать, но я не знаю… — Анна принюхалась к содержимому поставленного перед ней стакана. — Я никогда не пила таких крепких напитков. Я не буду, извини. — Знаете, кто вы? — она показала пальцем на Кристофа и Анну. — Вы редкие кайфоломы, скажи, Свен? Ханимарен бросила добытые из холодильника кубики льда в виски. — Ничего, Ханни, нам больше достанется, а они пусть и дальше сидят. Позавидуют, да поздно будет, — Свен поднял свой стакан, оценивая жидкость янтарного цвета с кусочками прозрачного льда на свет. — Знаете ребята, — Свен отпил пару раз, наслаждаясь мягким теплом выдержанного виски. — Я не знаю, что нас ждёт в будущем. Более того, не хочу знать! Мы мотыльки, ребята, просто ничтожные пылинки на ветру. Предлагаю выпить за это! — Видишь, что ты наделала, Ханни? Теперь нашего последнего романтика потянуло философствовать, — недовольно пробурчал Кристоф. Ханимарен и Анна засмеялись. — Вот, к примеру ты, Крис. Ты был когда-нибудь счастлив? — Свен пропустил мимо ушей последнюю реплику друга. — Счастье нынче подорожало, дружище, я пока не могу его себе позволить, — с саркастической ухмылкой ответил тот. — Ты рассуждаешь, как что-то среднее между глупым капризным ребёнком и старым скрягой. Ты что, забыл, как мало нам в детстве нужно было для счастья? — Я ничего не забыл, Свен. Кристоф заглянул в холодильник и достал бутылку пива, игнорируя ехидный взгляд Ханимарен. Он понял, что пока Свен не выговорится, его не отпустят. «Ну и ладно, — подумал он. — Не часто у нас получается так посидеть» А взглянув на тихую Анну, он молча согласился с подругой — её нельзя было сейчас оставлять одну. — Значит, ты ещё не совсем потерян для этого мира. Что от нас остаётся, Крис, если мы не радуемся каждому дню? Мы просто унылые мешки с дерьмом, если не умеем жить сегодня и гоняемся за будущим, которое может и не наступить. — А как же прошлое, Учитель? Что с ним? Кристоф сделал несколько глотков из бутылки, держа тремя пальцами тонкое прохладное горлышко. Он хмыкнул, когда ему прилетел дружеский толчок в плечо от Ханимарен, которая предпочитала не участвовать в их философских спорах и оставляла за собой роль третейского судьи. Она прошептала: «Зачем ты его подзадориваешь?» Анна отпила глоток крепкого чая и ей даже захотелось улыбнуться. Она была так благодарна им за то, что никто больше не упоминал о том, что произошло сегодня. Как только она задумывалась об этом, чувствовала, что начинает сходить с ума. Удивительно, насколько в их компании она чувствовала себя свободно — даже просто слушая их разговоры, она расслаблялась. Почему они так запросто принимают её такой, какая она есть? С ними ей не приходится притворяться. Анне так не хотелось, чтобы это заканчивалось, но как они к ней отнесутся, если узнают всю правду? Будет ли Ханимарен так же мило и весело улыбаться и делать ей сендвичи, а Свен — строить такие же забавные рожицы? Захочет ли Кристоф вновь так же нежно прикоснуться к ней, как сейчас, пока обрабатывал ладони антисептиком, если узнаёт о её прошлом? Ещё позавчера она думала о нем, как о угрюмом, нелюдимом парне, а сегодня его глаза словно согревают ее своим теплом. Будет ли он смотреть на неё с такой же теплотой, если?… Анна тряхнула головой, отметая невесёлые мысли. Фраза Свена, брошенная в уютную тишину, прозвучала будто ответ на её немые вопросы: — На прошлое, дружок, жалуются только неудачники. — Я и не жалуюсь. — Вот скажи мне, деточка, ради чего ты живёшь? — Я живу не «ради», а «потому что», — попытался отшутиться Кристоф. — Держи добавку, Свен, и оставь парня в покое, — сказала Ханимарен, наливая в стакан друга ещё виски. — Его это только раззадорит, Ханни. — Крисси, жить надо легко и радостно, а ты так жить не можешь. Ты всё откладываешь на потом. — Я не откладываю, — угрюмо буркнул он. — В самом деле? Когда ты в последний раз ходил в клуб или на свидание? Ты уже даже наверное забыл, когда в последний раз встречался с девушкой! — Ты же знаешь, много работы. — Работа! Работа в конце концов сделает из тебя старого, скучного и одинокого трудоголика. Вот скажи, Анна, ты смогла бы вытерпеть такого зануду рядом с собой? Неожиданный вопрос застал Анну врасплох, и она только смущенно пробормотала что-то вроде «Я не знаю» и спряталась за чашку. Кристоф взглянул не неё, смутился и промолчал. Анну не отпускало ощущение неловкости оттого, что она почувствовала себя лишней при этом разговоре, перешедшем на такие личные темы. — Одно я тебе совершенно точно могу сказать: работа не сделает тебя счастливым. — Я тоже могу тебе кое-что сказать, Свен. Я хорошо помню, как мои родители пренебрегли своим, а заодно и моим будущим, ради так называемого счастья… Все деньги уходили на наркотики, на очередную дозу. Одно я знаю точно: я не хочу обрекать своих возможных будущих детей на такую жизнь. Если ради этого мне придётся от чего-то отказаться сейчас, не вопрос. На кухне внезапно стало очень тихо, и шутливая, лёгкая атмосфера печально растворилась в напряженном молчании. Кристоф в пару глотков допил пиво, чувствуя себя виноватым за то, что не сдержался. Он уставился куда-то в одну точку, нахмурившись и совсем не желая продолжать разговор, пытаясь найти предлог, чтобы уйти и не портить друзьям вечер. Анна украдкой посмотрела на него, обдумывая услышанное. — Нет, ты меня не так понял, дружище, я же не это имел ввиду. Мне просто жаль смотреть, как ты себя выматываешь. — Со мной всё в порядке. — Давай тогда выпьем за наше светлое будущее! — Свен с трудом дотянулся рукой через весь стол до головы Кристофа и взъерошил его волосы. — Я уже всё, Свен. Ты еще не идешь спать? — произнес он, вставая со стула и потягиваясь, как будто это помогло бы стряхнуть внезапно нахлынувшую на него меланхолию. — Я сейчас, ты иди. — Извините меня, — едва слышно сказал Кристоф, уходя. Анна тоже поднялась из-за стола — после этого страшного дня ей неимоверно захотелось спать. — Спасибо вам большое, — сказала она. — Мы рады, что ты вернулась! — Свен отсалютовал ей стаканом. Когда Анна вслед за Кристофом выходила с кухни, она заметила, как Ханимарен отвесила «последнему романтику» подзатыльник и прошипела что-то о его бестактности. Они поднялись на второй этаж. Кристоф остановился перед знакомой Анне комнатой. — Ну, я к Свену, — сказал он и кивнул в сторону. — Попробую заснуть, пока его нет. Он жутко храпит. — Прости меня. Прости меня за всё… От меня одни неприятности, — произнесла она. Плечи её опустились, голова сокрушенно поникла. — Я думал мы договорились. Жизнь есть жизнь. Если так случилось, то единственное, что мы можем — это оставаться людьми. Анна обхватила себя руками, на её глаза навернулись слёзы. — Ты в порядке? — спросил Кристоф, внимательно посмотрев на неё сверху вниз. — Нет. Не знаю, что было бы со мной, если бы не ты. Кристоф совершенно растерялся — он уже забыл как утешать плачущих девушек, да и те способы, которые он знал, хотя и работали на его младших сёстрах, здесь явно были неуместны. Он положил руку на плечо Анны, от волнения не обратив внимания на то, как она вздрогнула от этого. Анна почувствовала, как внутри пытается сформироваться волна паники — Кристоф был высокий и сильный, он был в полтора раза больше её. Но стоило ей посмотреть ему в глаза и увидеть в них доброту и растерянность, как страх мгновенно отступил. Помня о сказанном им ранее, она взглянула на него совершенно по-новому, чувствуя, что больше не боится его. — Анна, постарайся уснуть. Вот увидишь, завтра утром всё будет уже не таким страшным. — Спасибо тебе, Кристоф, — сказала она, приложив немало усилий, чтобы назвать его по имени. Он протянул руку и подхватил пальцем слезинку, повисшую на её ресницах. «Как интересно она произносит мое имя…» — Всё будет хорошо, Анна. Ты не одна. — Спасибо тебе, — она вздохнула и на её лице появилась благодарная улыбка. — Спокойной ночи. — Да. Спокойной ночи. Кристоф уже хотел уйти, но вдруг вспомнил, что у него нет подушки. — Извини, можно? — он показал пальцем вглубь комнаты. — А? — Анна в недоумении уставилась на него. — Я кое-что захвачу. — А! Конечно! Прости, — она сделала шаг в сторону, освобождая проход. Кристоф взял одну из подушек с кровати и поспешил выйти в коридор. — Ну ладно… — он остановился в растерянности. Пауза затянулась, но ни один из них не знал, как её заполнить. Анна смущенно улыбнулась, заправив выбившуюся прядь за ухо и посмотрела ему в глаза. — Да. — Я пойду… — Спасибо. Ну… За комнату. — Да, не вопрос. — Спокойной ночи. — Тебе тоже, — Кристоф взяв подушку под мышку и помахал рукой. — Пока, — произнесла она одними губами. Анна немного посмотрела вслед его высокой широкоплечей фигуре и спряталась за дверью. Она прислонилась спиной к ней, закрыв глаза и пытаясь контролировать дыхание. Сердце сильно билось. Она не любила, когда к ней прикасались, не потому что сами по себе эти моменты были неприятны, но ей хотелось плакать каждый раз, когда после обычного дружеского объятия или простого ободряющего похлопывания по плечу, такого как сейчас, её тело не хотело адекватно реагировать на близость с другим человеческим существом. Пульс подскакивал, бросало в жар, потели ладони — тело предавало её, как будто готовилось к ужасам, которые могут последовать за простым прикосновением. Анна с детства мечтала о том, что однажды у неё будет много друзей, большая семья и большой дом, полный детской беготни, смеха, в котором для каждого найдётся доброе слово и будет много любви и счастья. Вместо этого она вынуждена была жить в тишине, в постоянном страхе и мириться с одиночеством, которого не выносила. Она посмотрела на часы: уже было 2 после полуночи.

***

Когда злоумышленники обнаружили, что в доме не оказалось девушки, за которой они охотились, они услышали звук полицейских сирен в отдалении. — Босс, надо уходить, — сказал здоровяк, выглядывая в окно на дорогу. Рыжий взял рацию и нажал на кнопку передачи. — Подъезжай к заднему ходу, — раздраженно сказал он. Вскоре они услышали визг тормозов и выбежали на улицу — темно-синий фургон уже ждал, пока они запрыгнут в него. Водитель рванул с места, как только подобрал товарищей. — Я не понял, а где девчонка? — спросил он, оборачиваясь. Водитель был мужчиной лет пятидесяти, со свирепым взглядом и страшным багровым шрамом возле левого глаза, который был наполовину прикрыт тёмно-рыжими с проседью бакенбардами и бородой. Эта отметина делала его похожим на пирата. — Её не было в доме. — Чёрт побери! Вам же было сказано, что она ДОЛЖНА быть! Заказчик сам ей звонил. Как вы могли её упустить? Ханс, ты идиот! Будешь сам с ним завтра разговаривать. Третий злорадно засмеялся, но, поймав на себе угрожающий взгляд Ханса, тут же осёкся. — Не могу поверить, что эта с*ка обманула вас! — Ты следил за парадным входом? За улицей? Никто не проезжал, пока мы были в доме? — спросил Ханс. — Её машина была припаркована на подъездной дорожке, проехал только какой-то зачуханный пикап шеви… — Какого он был цвета?! — закричал Ханс истерично. — Да что ты орёшь, придурок! — Какого цвета, я спрашиваю! — он подскочил с сиденья и инстинктивно схватился за пистолет. — Остынь, дурак! Ты чего психуешь? Ну красная… — Не могу поверить! Снова… — Ханс застонал, откидываясь на спинку. — Что значит снова? — А то, что это тот же пикап, который был в тот раз, Эйнштейн! Придурок, если бы у тебя были мозги, девчонка бы от нас не ушла! — Ну и где её теперь искать? Ясно, что домой она не сунется. Недовольное бурчание водителя прервали выстрелы полицейских. — Легавые! — крикнул он, инстинктивно втягивая голову в плечи. — Уклоняйся, Рихард, я попробую отстреляться, — сказал Ханс, доставая из-за пазухи пистолет. — Мало вам одного? Хватит на нас вешать трупы этих идиотов! — Не дрейфь. Буду целиться по колёсам. Ещё несколько пуль врезались в заднюю дверь, Рихард втопил педаль в пол и выкрутил руль влево, пытаясь вписаться в поворот. Ходовая завизжала, машину повело, но он удержал её на дороге. Неожиданный манёвр дезориентировал погоню и выиграл для них немного времени. Ханс выстрелил в заднее окно, чтобы разбить стекло и прицелился в джип, на котором их преследовала полиция. На этот раз ему повезло — пуля попала как раз в переднее колесо, и джип резко затормозил, сирена продолжала завывать, но становилась всё тише по мере их удаления. — Отличный выстрел, Ханс! Но всё равно ты сегодня облажался. — Есть у меня одна идея, — его губы растянулись в жестокой улыбке.