N дней до самоубийства

- Утро доброе, пора собираться. Вы уже достаточно проспали. Яркая вспышка ударила по глазам. На пороге шатра стояла возвышающаяся фигура мадам Жири, освещённая утренней зарей. Ее волосы были завязаны в тугую косу, что говорило о серьезном настрое перед поездкой. Кристина не сразу пришла в себя. Только когда Антуанетта оказалась рядом с чемоданом, находившимся за перегородкой, Даае оценила обстановку в полной мере. Девушка мгновенно подскочила и уселась, прикрывшись одеялом, стараясь спрятать свои глаза от мадам Жири. Прошедшая ночь мелькала перед глазами, она казалась больше сном, чем реальностью. Неведомая сила охватила ее и Эрика, окутала ночной дымкой и спрятала от всего мира. Антуанетта упаковывала последние вещи, когда ее строгое лицо вытянулось и осветилось понимающей улыбкой. - Полагаю, это нужно отдать Эрику. Мадам Жири держала в руках белую блузу, подперев рукой бок. Кристина вспыхнула и кивнула. Антуанетта аккуратно повесила одежду на спинку стула и, подняв сумку, остановилась у выхода. - Когда Эрик проснется, скажи ему, чтобы он взял чемодан. Талэйта ждет вас, поэтому собирайтесь быстрее. Проход закрылся. Шатер погрузился в оттенки топленого молока. Освежающий резкий свет зари остался снаружи. Кристина некоторое время просидела в оцепенении, все ещё сжимая в руке одеяло, чтобы прикрыть нагое тело. Осознав понятие "что было, то было", Кристина перевела взгляд на спавшего мужчину. Впервые за долгое время его не мучили кошмары, впервые он упивался глубоким сном. Даае, опершись рукой о подушку, склонила над ним сонное лицо. Эрик излучал умиротворение и туманное спокойствие. Так не хотелось врываться в эту тихую гавань. Кристина заправила за ухо свою кудрявую прядь, чтобы лучше рассмотреть Призрака Оперы. Ей захотелось прикоснуться к его лицу: провести пальцем от виска, изучить изгибы носа, перейти ко рту. Смотря на Эрика, внутри Даае все прыгало и скакало, приятно опускалось и поднималось. Знала бы она тогда, в волнующий вечер премьеры "Дон Жуан", что будет с таким опьяняющим любопытством смотреть на "Ангела Смерти", как любил называть его Рауль. Человеку нужен человек. Не статус, не оболочка, а именно человек. Эрик красивый. И красоту эту нужно было уметь увидеть. Кристина знала, что не сможет жить без пристальных ледяных глаз, за которыми скрывается голубое пламя. Существовать? Все существовать могут, но жить ... Даае опустила взгляд на его губы, внутри нее сразу же растекся горячий мед. Их первый поцелуй в катакомбах казался уловкой, чтобы спасти Рауля, но оба они понимали, что здесь сокрыто нечто большее, чем просто план свободы, даже Кристина, которая изначально совершила этот акт ради спасения виконта, позже вспоминала с каким вниманием она касалась губ своего Маэстро. Даае протянула ладонь к щеке Эрика, оказавшись совсем близко с мужским лицом. Ее нос почти невесомо касался его лба. Ей хотелось, чтобы этот момент не заканчивался, ей хотелось, чтобы в их будущем было огромное множество таких же прикосновений, мыслей и ощущений. Кристина одарила Эрика утренним поцелуем, невинным, почти детским, коснувшись его щеки своими теплыми губами. - Эрик, - шуршащим шепотом, как осенние листья, произнесла Даае прямо над самым ухом мужчины, - пора. Лицо Эрика оставалось неизменным, за исключением рта, который расплылся в довольной улыбке. Только Кристина видит его таким, настоящим и открытым. Пусть другие думают, что он - лед. Зато Даае знает, какое в нем горящее сердце. Кристина оставила еще один поцелуй, на этот раз у виска. Они видели друг друга улыбками, касаниями. Эрик наконец-то открыл глаза и, обхватив предплечье Даае, потянул ее на себя. Кристина оказалась на мужчине, слыша удары сильного сердца. Наконец-то они были с нужным человеком в нужное время. Идиллия. Эрик зарылся пальцами в густые кудри Даае, мысленно благодаря ее родителей за чудо в ангельском образе. Его приятный сон плавно перетек в ласковую явь, точнее сказать, в явь, где рядом были нежные руки Кристины. Они готовы были отдаться вечности, забыв о времени, забыв об эпохах, оставив реальность позади себя, но "жить без реальности" означает полет в облаках, за которым последует жёсткий удар о землю. - Может, ты разрисуешь стены? - Кристина положила голову на свою руку, обращая все внимание на Эрика. Ее брови игриво поползли вверх, в глазах промелькнул блеск. - О чем ты? Стены? - В нашем будущем доме. Ты ведь художник! - Сильно сказано. Какой же я художник ... Так, просто увлечение. - Для меня ты художник ... Ты научишь меня рисовать? Я знаю некоторые основы ... Ты ведь научишь, правда? И мы вместе разрисуем стены. Эрик улыбнулся, молча, натянуто. Он посмотрел на Кристину так, как смотрят люди, знающие важную, печальную весть, но не осмеливающиеся доложить о ней. Такие люди просто смотрят, не желая разрушать мир человека, которому не известна горькая новость, способная заставить радость упорхнуть из рук. Кристина прочитала во взгляде Эрика заминку, будто что-то не давало сделать ему полноценный вдох. - Говори. - Что мне сказать? - Эрик легко ударил пальцем по кончику носа Даае. - Когда речь заходит о будущем, ты начинаешь замыкаться. Что тебя тревожит? Эрик посерьезнел. Он чуть приподнялся, тем самым позволяя Кристине сесть рядом с ним. Его рука прошлась по запутавшимся волосам. Даае, укутавшись в часть одеяла, ждала ответа. - Стоит, наверное, сказать тебе, - мужчина отвел взгляд и посмотрел на свои руки, - я просто не хочу позволять себе мечтать о будущем, когда мы находимся в опасном положении. Если что-то пойдет не так, то все разрушится, тогда станет только больнее. Все мечты, которые заставляли тебя трепетать, станут твоей же виселицей. Пока я не буду уверен, что мы в безопасности, я не хочу думать о будущем. Кристина поджала нижнюю губу - ее привычка с детства, говорившая о том, что в душе проскользнула горечь. Даае было тяжело и неприятно от этих слов, но она понимала, что сказанное Эриком несло правду. Мужчина исподлобья метнул взгляд на Кристину. Даае, будто ощутив внимание на себе, ответила взаимным взглядом. Ее губы расслабились. Она выпрямила спину и приподняла подбородок, придерживая одеяло. - Пусть так. Что бы ни было в будущем, я все равно люблю и буду любить тебя. И мне не нужны ни целый свет, ни позолоченные залы. Мне нужен ты. Эрик весь внутри затрепетал. Как приятно любить и быть любимым. Одно из высших форм счастья. Кристина хотела подарить мужчине свою улыбку, но Эрик подался вперед и заключил их губы в поцелуе. Его пальцы трепетно поглаживали щеки Даае, вся энергия его тела сейчас передавалась ей. - Нам нужно идти, - прошептала Кристина, не отводя глаз от Эрика, - Талэйта ждёт, необходимо собрать вещи. Эрик тяжело вздохнул. Среди табора все еще мелькали события праздной ночи, но это не была та утренняя грязь после попойки, ни в коем случае. Каждый обитатель давно встал на ноги и был занят своим делом. Разве что пара-тройка молодых людей все еще косила глаза. Эрик старался отвернуться от света багряного рассвета, уж очень ярко освещал он небеса. - Не нравится мне это, - сипло прошептал мужчина, останавливаясь у ведра с водой. - Ты о чем? - Кристина вглядывалась в лицо Эрика, держа его белую маску. - О рассвете... О цвете ... Впрочем, забудь. Руки мужчины зачерпнули ледяную воду и выплеснули ее в лицо. Капли скользили сквозь пальцы, капая на одежду и голую землю. Ничто так не бодрит, как холод. На секунду Эрик прикрыл глаза, вдыхая воздух с лёгким утренним морозцем. Виски начинало неприятно сдавливать, что говорило об обеспечении головной болью на день. Кто-то коснулся его ноги. Эрик открыл глаза и устремил взгляд вниз, к земле. Рядом с ним стояла беспородная и тонкая собачонка с беспорядочными ушами. Ее лапы были до смешного кривы. Животное смотрело на человека, лениво виляя хвостом. Взгляд сверкающих черных точек коснулся души Призрака, но тот замял в себе это чувство. - Чего тебе? Собака интенсивнее начала вилять хвостом, видимо, поняв, что обращаются к ней. - Какая хорошенькая, - Кристина протянула руку к животному. Собачонка коснулась ее пальцев ледяным и мокрым носом, - интересно, чья она? Эрик приподнял бровь вверх и продолжал смотреть на то, как Даае ласково общается с животным. Эта картина позже впечаталась в его память. Эрик вспомнил слова Антуанетты о том, что жизнь тратится на пустяки, люди стесняются чувств. Отчего он не гладит собаку вместе с Кристиной, если чувствует, что хочет это сделать? Что за внутренние барьеры? Где же искренность, где свобода, а не клетка? Рабы в своем же теле. Кристина чесала собаку за ухом, когда ещё одна рука легла на собачью голову. Животное чуть слышно заскулило, но не от боли, а от нарастающей радости. Эрик осторожно трепал чуть кудрявую, жестковатую шерсть собаки. Животные способны делать мир добрее. Они искренние, в них нет ненависти, зависти и гнусных мыслей. Они не говорят. Они умеют тонко чувствовать. Влияющий хвост и круглые, словно пуговицы, глаза напомнили Эрику механическую куклу. Раз-два, из стороны в сторону. Вдруг собака громко и высоко залаяла. Как змея, она выпуталась из цепких рук и, пробежав около ног Эрика, устремилась к кому-то, кто стоял за его спиной. - Бессовестные люди, да, малышка? Представляешь, я жду их с раннего утра, а они, вместо того, чтобы идти ко мне, гладят тебя. Или это ты, проказница, преградила им путь? Талэйта чесала живот собаки, лежавшей на земле. Ее кривые лапы смотрели в разные стороны. Цыганка выглядела уставшей, несмотря на ее попытки казаться задорной и обыденной. Улыбка шла из души, но глаза выдавали ее с потрохами. Наконец-то Талэйта выпрямилась, оставив собаку нежиться на земле, и обратилась к паре. - Так и будете стоять? За мной. Эрик и Кристина виновато переглянулись. Они последовали за Талэйтой, мужчина на ходу облачился в маску. Мимо пробегали еще сонные дети, тем не менее, их внутренняя сила норовила вырваться наружу. Впереди виднелся темный шатер. Около него сидел цыган пятидесяти лет. Он спокойно курил трубку, его глаза были сужены. Лицо казалось приятным, в то же время рядом с ним ощущалось присутствие некой тайны. - Антуанетта с Меган уже внутри. Только вас ждали, - Талэйта повернула голову в сторону Эрика, - сам все норовил уехать, а в день отъезда решил помедлить. Феномен, ты, Эрик. - Так получилось. - Ну-ну, не хмурься, тебе не идёт... Утро доброе, Сэм. Мужчина с трубкой благодарно кивнул и продолжил пускать витиеватый дым. Войдя в шатер, Талэйта последовала к столу, чтобы взять криво запечатанный конверт. Завидя Кристину, Меган оживилась и поднялась с табурета. - Все в сборе? Отлично. Талэйта облокотилась бедром о край стола и скрестила на груди руки, продолжая держать конверт. - Знаю, что ваш путь лежит через порт Гавр. Однако хочу вам напомнить, что зима уже вот-вот должна набрать обороты, несмотря на ее запоздалость в этом году. Возможно, тонкий слой льда уже начинает охватывать океан. Пока что крупные корабли могут покидать порт. Но лучше не медлить. По идее, суда в это время уже перестают выходить.... Вы думали о том, как уплывете? Как покинете порт? В ответ Талэйту удосужили лишь молчанием. - Вас ни один капитан в здравом уме не возьмёт на судно без документов и билетов. Это, - цыганка вытянула руку, державшую конверт, - спасение для вас. В порту Гавр у меня есть хороший знакомый. Он всегда отправляется в плавание до последнего... Перевозит нелегальный товар, у него все схвачено. Когда окажитесь в порту, найдите человека по имени Морис. Передайте ему конверт, скажите, что вы друзья Талэйты. За ним стоит должок мне, поэтому он не откажет. Если все получится, то он отправит вас на одном из своих судов. Вас никто не станет беспокоить или опрашивать. Талэйта хотела было отдать конверт Эрику, но в последний момент передала его Антуанетте. Ощутив на себе тяжёлый взгляд мужчины, цыганка простодушно произнесла: - Ей я доверяю больше. Она выглядит ответственнее всех вас вместе взятых. - Спасибо, Талэйта, - мадам Жири спрятала конверт в глубоком кармане своего платья, - я не знаю, как мы можем отблагодарить тебя. Ты столько сделала для нас. - Оставь, мне главное, чтобы вы успешно прошли свой путь. Для меня - дело маленькое, но даже маленькое дело часто решает огромные проблемы. Компания вышла из шатра. Молчаливого цыгана с трубкой уже не было, казалось, будто он растворился в собственном дыму. Кривоногая собака покорно лежала под хилым навесом и грустно глядела на проходящих мимо людей. О чем она думала? Никто не знал. Среди облаков летали небесные стрелы - птицы с острыми хвостами. Прорывая себе путь сквозь тучи, птицы пикировали вниз, к деревьям. Крепкие, оголенные ветки тянулись к небу, на котором тускнели багровые краски. Талэйта остановила Эрика за рукав. Тот непонимающе оглянулся. Махнув рукой дамам, цыганка взглядом дала понять мужчине, что он нужен ей для разговора. Они молча шли к окраине табора. Эрику были в новинку эти "улицы". Настоящий маленький мир, спрятанный самой природой. Утро и впрямь выдалось холодным, Эрик пожалел о том, что оставил плащ среди собранных вещей. Ему неожиданно представились дом, огромный зал с потрескивающим камином. Сердце тянулось к уюту. В подземном лабиринте, где Эрик ощущал себя Минотавром, было темно и сыро, но даже своим катакомбам он старался придать цивилизованный вид, который вполне устраивал его. Однако теперь "Царство Харона" не казалось ему столь приятным, оно не удовлетворяло его. Побег, поездка ... Эрик многое перебрал в своей голове. Он понял всю нелепость его мыслей о том, чтобы Кристина жила вместе с ним в подземелье. Абсурд! В его голове образовались деления на "до" и "после". И то и другое пугало его. Его сознание вдруг резко завыло от нехватки человеческой жизни, а не пустого существования. Блага цивилизации, творчество и любовь - таковы были стремления. Они усилились, обрели другие оболочки и обзавелись новыми представлениями. Эти три ключевые зерна и раньше были в нем, но именно с недавних пор Эрик стал смотреть на них с других сторон. Он вспомнил беседу с Кристиной о будущем, о стенах и красках. Как бы ни старался он отдалять от себя представления о новой жизни, мечты все равно проскальзывали через барьеры. Иногда в его голове пролетали мимолетные мысли о детях. Эти мысли казались ему самыми больными и сложными. Во-первых, он боялся за гены. Он не хотел, чтобы его ребенка природа тоже одарила неприятной маской, омрачающей лицо. Во-вторых, Эрик переживал за свою роль отца. Естественно, он оберегал Кристину и обучал ее с детства, но сравнится ли этот опыт с тем, который, возможно, предстоит ему в будущем? А если он не справится? Если ребенку будет неприятно, что его отец носит холодную и безжизненную маску? Как не ударить в грязь лицом? Ты приводишь в мир человека, а дальше что? Никто не даст тебе инструкций и гарантий. Эта ответственность пугала и влекла Эрика. В-третьих, изнутри его душил гнев. Необузданная стихия, готовая вот-вот разрушить все то, что он создавал с таким трудом. Было ли это некое заболевание, вдобавок к лицу, или же пошатанная психика давала о себе знать? Эрик не мог понять причин своих неожиданных приливов гнева, которые часто были готовы вырваться наружу, если что-то шло не так. Кто-то задал неудобный вопрос? Косо посмотрел? Сделал раздражительный жест? Эрик уже начинал кусать губы до крови, лишь бы не позволить злости овладеть им. Дети, по природе своей, энергичный и шумный народ, полный неожиданностей и чудес. Эрик прекрасно понимал, что любая детская шалость могла превратиться в целый скандал, если Эрик будет в угрюмом настроении. Как бы он ни боролся с этим чувством, рано или поздно, скопившись в углах души, гнев обрушится на нарушителя покоя. Эрик ненавидел себя за это. - Постой. Они остановились у просторной конструкции, в которой толпились лошади. У левого столба был привязан гнедой жеребец. Он пыхтел и норовил выбраться из "ловушки", стесняющей его природную силу. Эрик остановился недалеко от пленника и заинтересованно принялся осматривать его. Конь имел крепкие, но тонкие ноги, что говорило о его ловкости и быстроходности. Густая грива обрамляла его широкую морду и шею. Животное резко дернуло головой, взгляд черных лошадиных глаз был устремлен прямо на Эрика. Мужчина ухмыльнулся. Эта ухмылка со стороны могла показаться жуткой, даже мертвой. В это время Талэйта приближалась к мужчине, ведя за собой белую лошадь. - Возьмите ее, - цыганка протянула узду Эрику,- одна из ваших кобыл слаба, вряд ли дотянет до порта. Обмен, в своем роде. Эрик хотел было забрать уздечку, но Талэйта не отпускала ее. Цыганка нахмурилась, кругловатое лицо обрело серьезное выражение. - Будьте осторожны. У меня плохое предчувствие. Глядите в оба, просчитывайте каждый свой шаг. Жандармы, конечно, ищейки, но даже ищеек можно спугнуть ложным следом... Береги своих дам, ты, судя по всему, у них единственный мужчина, на которого можно положиться. Эрик молча кивнул. Талэйта все ещё держала узду. Ее глаза принялись бегать в разные стороны. Вдруг цыганка закинула руку на плечо Эрика и обняла его так, как обнимают старого и верного друга. Мужчина остолбенел, все это казалось ему странным, тем не менее, он осторожно обнял Талэйту в ответ. - Береги себя, Дикарь. Я правда хочу, чтобы у вас все получилось. Обещай, что вы справитесь. - Обещаю. Неужели это и называется дружбой? Эрик старался сложить в голове пазл, кусочки которого появлялись в его сознании постепенно. Семья, любовь и дружба. Буквально месяц назад он не мог и представить себе, что эти три составляющие будут загораживать его спиной перед непредсказуемым миром. Далекое прошлое изливалось черной скверной, ядом, который обжигал тело, ядом, который растворял душу. Пора было отпустить это. В будущем нет места прошлому. Новый путь расстелен, осталось достроить его. Даае проверяла крепление седел. Серебряная бляшка вспыхивала огнями при солнечном свете. Кристина задумалась, смотря на искусственные звезды. Почему-то все происходящее казалось ей туманом. Такое состояние Даае объясняла себе ранним подъемом. Меган уже несколько раз старалась растормошить Кристину, задавала ей вопросы, желая вывести на разговор, но Даае сегодня была молчаливее, чем обычно. Все перемешалось в голове, воспоминания сливались воедино и так же рассыпались песком. Ее все еще терзала совесть перед Раулем. Сбежала, ничего не объяснив, солгала о чувствах. Кристина поджала губы. Если бы рядом с ней находился наблюдатель, то он смог бы увидеть на ее лице отпечаток глубокого сожаления и печали. Без сомнения, Даае любит Эрика, она готова прыгнуть с ним в бездну, но опрометчивые поступки заставляли Кристину стыдиться себя перед семьей Де Шаньи, которые впустили ее в свой дом, одаривая лаской и заботой. Воспоминание о голубоглазом мальчике из детства раньше грело душу, но теперь оно кололо изнутри острой иглой. Кристина обладала огромным сочувствием, она была настоящим альтруистом. Если кому-то было плохо, Даае могла пойти против себя, лишь бы никто не испытывал боли. Ее тонкая природа еще сильнее давила на совесть. Кристина уже не смотрела на огоньки, она смотрела на кружевной рукав своего платья. Одна капля упала на ткань. Всего одна соленая капля, но такая горячая. Будто в ней слились любовь к ближнему и человеческая доброта. Ощутив чье-то присутствие за своей спиной, Даае повернула голову. Белая маска, пугающая, но в то же время родная. Царапина на ней представлялась шрамом, трещиной, которая разрушала правую часть лица. - Что с тобой? Кристина не сразу поняла, что Эрик обращался к ней, хотя это было очевидно. Даае неотрывно смотрела на мужчину, его вид был потрепан, несмотря на тело, выражающее стать и власть. Лицо его было уставшим, небритость даже старила Эрика. Стресс изрядно помотал каждого из участников побега. Мужчина поправил шарф на шее Кристины, полностью прикрыв бледную кожу. - Ты выглядишь беспокойно. - Я не выспалась, вот и все. Не переживай, - Кристина опустила взгляд, - ты готов? Надо выдвигаться. - Да, конечно, - Эрик смутился. Его сердце явно желало сообщить нечто важное, - Кристина, я... - Мужчина полез во внутренний карман сюртука, его пальцы нащупали складной нож и то самое кольцо, которое он бережно хранил у сердца. Замешкавшись, Эрик вынул оружие и передал его Кристине, - держи. Лицо Даае дрогнуло. По нему пробежалось недоумение, тем не менее, маленькие руки Кристины сжали нож. - Всякое может случиться, мне будет спокойнее, если он будет рядом с тобой. Это было явно не то, о чем хотел сказать Эрик. И явно не тот предмет он вложил в руки Даае. Кристина понимающе кивнула и спрятала нож в кармане платья. - Ты будь с ним осторожнее, он острый. - Разве тебе он не нужен? - Тебе нужнее. Даае улыбнулась про себя. Эрик отдаст последнее, лишь бы она была защищена. В это же время к паре подъехали мадам Жири и Мег верхом на белой кобыле, которую передала Талэйта. - Можем ехать? - Думаю, что да. Карта с тобой? Антуанетта указала на сумку. Ману, узнав о случае с потерянной картой, отдал путникам свою. Договорились, что в этот раз мадам Жири будет держать ее у себя. - Мы сейчас подъедем. Антуанетта развернула лошадь и направилась к выезду из долины. Кристина собиралась оседлать коня, когда Эрик снова окликнул ее. Даае не могла понять странной тревожности партнера. Наконец-то мужчина собрался с мыслями и устремил взгляд на Кристину. - В прошлый раз ты отказала мне, - на этом моменте его губы расплылись в усмешке над самим собой, - я подумал, что стоит сделать важный шаг еще раз. В общем, - на этот раз Эрик достал кольцо и, взяв Даае за руку, вложил его в ее ладонь, - ты не откажешь мне в удовольствии, нет, постой, в предложении ... в действии... Кристина слушала со всем вниманием, ее восторгало и волновало происходящее. - Господи, ты... - Да, Эрик. Эрик вскинул брови и выдохнул. Даае широко улыбнулась и, надев знакомое кольцо, заключила мужчину в объятия. Эрик сжал ее в своих руках. Ощущения, возникшие в их душах в этот момент, были похожи на прыжок со скалы в глубокие воды. Кристина провела пальцем по колючему мужскому подбородку и прыснула. - Какова же наша фамилия, господин? Эрик призадумался, но тут же с удовольствием прошептал: - Как насчет Витте? - Эрик и Кристина Витте, - девушка опробовала эти слова на вкус, - красиво звучит. - Еще бы. Они хотели одарить друг друга волнующим поцелуем, но окрик Талэйты, собиравшейся проводить путников, прервал их мечты. Эрик поспешно усадил Кристину на коня, а сам уселся позади, взяв в руки поводья. Их уже ожидали. Путников вывели к дороге и, обменявшись прощальными словами и указаниям, отпустили. Талэйта крикнула им вслед наставления, в частности адресованные Эрику. Мужчина покачал головой и, бросив последний взгляд на цыганку, погнал вперед, чтобы догнать Жири. Ветер развивал кудри Кристины, ее руки крепко обнимали лошадиную шею. Девушка наслаждалась прохладой, которая придавала ей сил. Эрик смотрел вперед, иногда бросая взгляды на Кристину. Чувство эйфории захлестнуло его. Опасность казалась ему далекой и призрачной, однако зря. Ищейки были совсем близко.