N дней до самоубийства

- Может, они свернули к той роще? - Француа не нашел там следов. Черт возьми, меня уже начинает раздражать этот ублюдок. Я нормально не ел и не спал уже неделю. Бегаем, как шавки, под дождем и снегом, а за ним и след простыл. Эту карту можно разорвать и выбросить, она лишь запутала нас, - таковы были жалобы со стороны одного из жандармов. Его ботинки были покрыты слоем грубой грязи, одежда промокла насквозь. Весь отряд становился раздражительнее. Усталость и безысходность брали свое. Ландри, который и до этого славился дурным характером, теперь и вовсе превратился в сущего дьявола. Невозможность поймать преступника нестерпимо больно грызла его гордыню. Еще ни один "проклятый каторжник" не уходил от него. Правда, Призрака Оперы на каторгу уже точно не сошлют. Ландри сделает все, чтобы добиться его повешения. А вот до казни капитан обязательно найдет время, чтобы поговорить с нарушителем спокойствия один на один... Рауль был изнеможден, но держал себя. Он не сдастся, пока не удостоверится, что Кристина жива и невредима. Ему уже становилось все равно на поимку преступника, его прежний пыл сошел на нет. Рауль обернулся, чтобы найти своего брата. Филипп находился вдалеке от всех. Черты его внушительной фигуры четко различались на фоне бледной природы. Он смотрел вдаль, туда где виднелись голые поля и холмы, огибаемые бурной рекой. Если бы Рауль мог видеть лицо брата, то уловил бы в его глазах страшное равнодушие ко всему, что не было ему выгодно или интересно. Безжизненный зимний пейзаж отражал его изнутри. Филипп всегда умел придать своему взгляду лживую искру, чтобы окружающие считали его славным малым, но в минуты уединения де Шаньи снимал эту маску и становился самим собой. Но вот глаза Филиппа сузились, а потом округлились. Блеск молнией мелькнул в них. Де Шаньи быстрым шагом, почти бегом, добежал до Ландри, проигнорировав Рауля. Что-то шепнув ему, Филипп указал на то место, где стоял пару секунд назад. Капитан, не сдерживая волнения, оказался на прежнем месте де Шаньи. Лицо Ландри отражало азарт и радость пса, нашедшего добычу. На горизонте виднелись всадники: три дамы и один мужчина. Но даже не это заставило жандармов встрепенуться. Все прекрасно видели белую маску. Азарт и долгожданная погоня захлестнули с головой отряд. По венам потекли новые силы. Жандармы суетливо оседлали лошадей и помчались навстречу беглецам. Отряд выстроился в полукруг, чтобы захватить путников в кольцо. Мадам Жири вглядывалась в приближающуюся толпу, пытаясь разобрать очертания всадников и их одежду. Она натянула поводья, чтобы приструнить и замедлить кобылу под ней. - Это... Эрик остановил коня. Он ощутил, как его окатил ледяной пот ужаса. Все было понятно и так. Кристина вскрикнула, когда Эрик неожиданно развернул коня. Не было времени размышлять. Гнать лошадей по обратному пути - глупая идея, их догонят в один миг на открытой местности. Остается лишь... - Там роща, можно попытаться запутать след и затеряться среди деревьев. - Отменный план, - саркастично бросила Антуанетта, которая волновалась не меньше Эрика. - А есть лучше? Вперед, ну же! В это время Ландри успел распределить отряд по группам и отправить к роще. Филипп гнал коня во всю прыть, при этом стараясь держать в поле зрения Рауля и Призрака Оперы. Ему было плевать на Ландри и его отряд, теперь эта шайка жандармов стала ему не нужна. Цель почти достигнута. Беглецы первыми затерялись в полуобнаженных деревьях. Мертвая, сухая листва трескалась под ними костями. Эрик пытался собрать мысли. Как сложно принимать адекватные решения, когда твоя судьба висит на волоске. Куда они бегут? Что будут делать потом? Эти вопросы оставались без ответа, сейчас нужно было скрыть себя из видимости жандармов. - Нам надо разделиться. Вместе мы уязвимы и заметны. - Мы можем потеряться. - А так мы все вместе сядем за решетку. Перекинувшись парой фраз, путники в конце концов разъехались в разные стороны. Ищейки уже штурмовали рощу. Филипп передвигался тенью, Рауль следовал за братом. Омертвелая роща наполнилась тяжёлым хрипом лошадей, свистом жандармов и топотом копыт. Эрик остановил коня у накренившегося дерева, которое опиралось на резко возрастающую землю. Земляная стена укрывала беглецов с севера. Эрик помог Кристине спешиться, а сам остался в седле. - Будь здесь. Я постараюсь затерять след, заодно оценю обстановку. - Останься, - Кристина вцепилась руками в седло, упрямо смотря в голубые глаза снизу вверх, - какая обстановка? Они ищут нас по всей роще! - Именно поэтому мне необходимо сбить их со следа. Я должен знать их приблизительные мотивы и в случае опасности выстроить новый путь отхода. Не шуми и не высовывайся. Эрик тронулся с места, Кристина спряталась за пустым деревом, прижавшись спиной к чернеющей земляной стене. С ее губ слетали тихие молитвы. Мадам Жири и Мег скрывались в неглубокой расщелине, сухие травы укрывали их от взора закона. В нескольких метрах от них, в кустах, была привязана кобыла. Очень наивно было оставить лошадь именно здесь, но потеря животного может стоит им жизни. Мег находилась будто бы в оцепенении. Только сейчас до нее дошло в полной мере, что она вполне является самой настоящей преступницей, которая покрывает парижского убийцу и безумца. Мысли о тюрьме, мысли о смерти заставляли все ее тело холодеть. Мег чуть не вскрикнула, когда услышала над собой топот копыт и чужие голоса. Мадам Жири прикрыла ей рот и указала жестом на тишину. Обстановка накалилась до предела. Филипп остановился на земляной возвышенности, на той самой, у которой пряталась Кристина. Де Шаньи осматривал местность, его зоркие соколиные глаза буравили рощу. Рауль спрыгнул с коня, чтобы закрепить ослабевшее при погоне седло. Его складной нож упал в листья при приземлении. Де Шаньи потянулся было за ним, как заметил движение внизу, под стеной. Каково же было его изумление, когда он увидел кудрявую голову Кристины Даае. Девушка затаилась в укрытии, образованном стеной и стволом. Раулем овладели облегчение и радость. - Кристина! Оставайся там, я сейчас спущусь! Кристина подняла голову и замерла. Ее обнаружили. Что делать? В их глазах она - жертва, никак не беглянка. Кристина инстинктивно осмотрелась, чтобы убедиться в отсутствии Эрика. Если он вернется сейчас и попадется им на глаза ... Кристина всячески старалась отгонять от себя эти мысли. Необходимо было отвлечь Рауля и Филиппа. - Господи! Ты не ранена? - Рауль осматривал родное лицо, касаясь покрасневшими пальцами женских щек, - ты напугана?... Я рядом, все закончилось. Младший де Шаньи обнял Кристину и прижал к себе. Его душа перестала ныть и царапаться, Даае с ним, Даае в безопасности. Филипп наблюдал за этой сценой ревностно, продолжая сидеть на своем коне. Он не удосужился спуститься вниз, а остался на возвышенности. Чем дальше шли секунды воссоединения, тем мрачнее сгущались тучи в разуме Филиппа. - Рауль, все не то, чем кажется, - Кристина выпуталась из крепких объятий и удержала де Шаньи за рукава. - Что ты имеешь ввиду? Кристина хотела защитить Эрика, но в этот самый момент раздался выкрик Филиппа. Потерянная девушка повернулась в сторону и увидела Призрака Оперы, восседавшего на взмыленном коне. Их взгляды пересеклись. Кристина одними губами прошептала: - Беги. Эрик медлил, но вид приближающегося Филиппа и несчастные глаза Кристины заставили его сорваться с места в последний момент. Потерянные секунды, задержки решают многое. Рауль разрывался между любовью к брату и любовью к Кристине. Он не мог оставить Филиппа наедине с Призраком Оперы, который в паре с ловкостью и хитростью мог расправиться с целым отрядом полиции. Очень вовремя подоспели двое жандармов, которые несколько мгновений назад топтались над Жири, но, заслышав выкрик, покинули беглецов, не заметив их. - Присмотрите за Кристиной, найдите Ландри. Вы отвечаете за нее своей головой. Рауль вскочил на лошадь и помчался за братом. Жандармы накрыли Даае плащом и усадили в седло. Им было приятно общество тихой девушки. Жандармы всячески старались выказать понимание и радушие, но Кристина не слушала их. Она надеялась, что у Эрика хватит сил перехитрить Филиппа. Эрик гнал во всю прыть и проклинал зиму, не имея возможности спрятаться в густой листве. Конь хрипел, тяжелые копыта ломали ветки. Тогда Эрик пришпорил животное и направил его в сторону реки, которая протекала бурной извилиной в роще. Филипп подпитывался ненавистью. Он вытащил свой револьвер Лефоше, который служил ему верным другом на войне. Прицелившись, Филипп выпустил меткую пулю. Конь задергался от боли и повалился наземь. Эрик старался прийти в себя, сфокусировать взгляд казалось невозможным. Разбитый висок неприятно пульсировал. Филипп спешился. Эрик увидел перед собой черные кожаные сапоги. Он попытался подняться на ноги, но Филипп схватил его за ворот и вытащил из под коня с грубой силой. Конь все еще оставался жив, его неровное дыхание выпускало пар. Филипп, не церемонясь, выпустил еще одну пулю в лошадиную голову. - И это неуловимый Призрак Оперы? Де Шаньи обошел Эрика и присел, чтобы заглянуть ему в глаза. Эрик не отводил взгляд, а наоборот, решительно и смело его зрачки источали протест. Губы Филиппа скривились в опасной улыбке, он поднялся и резко сорвал маску. Эрик зашипел и машинально прикрыл рукой правую часть своего лица. Филипп осмотрел маску и бросил ее на землю, показушно наступив на нее. - Ты всю жизнь прячешься за ней, как трус. А кто ты без нее? Слабак, обиженный на мир. Разрушаешь чужие жизни, потому что не смог выстроить свою. Попал. Попал в самую больную точку. В точку правды. Как бы ни был Эрику противен этот де Шаньи, он понимал, что все сказанное - истина. Филипп пнул Эрика в грудь, он был готов задавить Призрака Оперы морально. - Ты не сопротивляешься? Удивительно. Стоило устраивать весь этот цирк, чтобы сейчас разложиться здесь и сдаться? А разговоров то о тебе было ... Я, честно сказать, разочарован. Эрик осознал, что бежать бесполезно. Бежать от себя. Правильно ли он поступил, не приняв законное наказание? Где он оступился? А где сделал верный шаг? Филипп развернул преступника лицом к себе. - Уф ... Вот зачем тебе маска. На твоем месте я бы покончил с собой. Такие, как ты, - Филипп снова приподнял его за ворот, - должны гореть адским огнем. Де Шаньи ожидал всякой реакции, но... улыбка? Лицо Филиппа обрело злостно недоуменное выражение. - Тебе смешно? Вместо ответа Эрик скинул с себя де Шаньи и встал на ноги. Он потянулся за ножом, но вспомнил, что утром отдал его Кристине. У него не осталось ничего, кроме собственных сил. Филипп огрызнулся. Он понимал, что убивать Эрика нельзя... пока что. - И что ты собираешься делать? Бежать некуда. Эрик уже думал прыгать в реку, но Филипп сбил его с ног. Призрак пытался отбиться, но де Шаньи, мощный и подготовленный на войне, был сильнее и опытнее в бою. Филипп нанес удар по лицу, разбив губу. Эрику показалось, что удар был нанесен не рукой, а ломом. В ушах все звенело. - Филипп! Де Шаньи выпрямился и посмотрел на брата. Рауль подбежал к нему с серьезным лицом. - Ты как? - Прекрасно, давно хотел размять руки. Рауль посмотрел на лежащего Призрака Оперы с разбитой губой и окровавленным виском. Нутром он чувствовал, что что-то не так. И взгляд Кристины, и невредимый Филипп складывались в вечно меняющийся пазл. - Как же много на свете ненужных, отверженных, - Филипп перевел взгляд с Призрака на Рауля, - и эти ненужные часто встают на пути у тех, кто проделывает большую работу. - Ты опять об этом? Ты ведь знаешь, я не придерживаюсь этой позиции. - Это уже не так важно... Ты видишь эту реку? Посмотри на нее. Рауль нахмурил брови. О чем Филипп говорит? Время ли для разговоров? Старший де Шаньи потянулся к припрятанному на поясе ножу. Эрик, лежавший на земле и мало что соображающий, наконец-то сфокусировал взгляд. - Ты видишь те камни? Они стачиваются под напором воды. Зачем они нужны? Они лишь мешают потоку продолжать свой путь и насыщать землю. Филипп стоял позади брата и продолжал растягивать беседу спокойным ровным голосом. Эрик увидел, как Филипп поднес нож к поясу Рауля, чтобы нанести удар. Именно в этот момент, когда жестокий план де Шаньи должен был воплотиться в реальность, Эрик хрипло прокричал: - Рауль! Филипп гневно сверкнул на Призрака Оперы. Рауль повернулся лицом к брату, но тут же ощутил острую боль в левом боку. Вся окружающая его реальность рухнула и искривилась. Рауль схватил брата за руку, его глаза спрашивали только одно: - Почему? - Ты просто неудобен мне. Ничего личного, Рауль. Филипп вырвал свою руку и подтолкнул брата в реку. Вода окрасилась в багровый цвет. Де Шаньи вздохнул, что-то прошептал про себя и подошел к Эрику. - Ты убил брата. Ты сумасшедший! Филипп лишь бросил насмешку, наклоняясь к земле. - Скоро все узнают, что Призрак Оперы безжалостно расправился с Раулем де Шаньи. А Филипп, отчаянно защищавший брата, не смог устоять перед ударом. Ты отправишься на плаху, и вся правда будет гореть с тобой в аду. Последнее, что помнил Эрик, был камень в руках Филиппа.