Your chemical romance

— Ну так что, ты играешь? — девушка грациозно скользнула ладонью по игральной доске на которой уже были расставлены все фигуры отходя от стола чтобы приблизиться к своему оппоненту. — Если бы не играл, меня бы сейчас здесь не было и ты это знаешь. Язвительный, как и всегда, холодный и прямолинейный. Но это только пока, это только начало вечера. Кто знает, что может произойти когда игра подойдёт к своей кульминации. Селестии было очень любопытно это проверить. Это была её идея — весь этот вечер, эта игра. Это она предложила сойтись двум Абсолютным в битве умов. Обычно она, Селестия Люденберг, Королева Азарта, Повелительница Лжи, лучший игрок в карты всей Японии, если не всего мира, живое воплощение аристократической утончённости и хорошего вкуса, и чёрт знает какие титулы она ещё навешала на себя, всё сразу и не припомнишь, не проявляет инициативы при знакомстве с кем-либо — пускай другие борются за то, чтобы удостоиться чести провести с ней время. Иная манера поведения попросту бессмысленна ибо если персона желающая её внимания уступает ей, неважно в чём, во вкусе, в образовании, в харизме или в глубине мышления, а зачастую во всех этих критериях вместе взятых, само по себе препровождение времени с ней является для сего лица большим одолжением, как к примеру для того жирдяя Хифуми, и с чего бы вдруг Селес понадобилось гоняться за каким-то настолько низменным существом из общения с которым она не сможет получить ни удовольствия, ни пользы? Даже если один из таких многочисленных представителей ранга «D» будет отчаянно умолять Селес о скажем небольшом совместном чаепитии, ей ещё предстоит как следует подумать, соглашаться ли на столь бесполезное занятие. Если же её оппонент обладает в достаточной степени развитыми интеллектом и вкусом, чтобы стоять на уровне близкому к Селес и Абсолютная пожалуй даже могла бы получить удовольствие из контакта с сим человеком, то проявлять инициативу в общении с таковым опасно вдвойне, так как данная персона в силу своего развития, априори является не только потенциальным союзником, но и возможным соперником, а значит при проявлении интереса к такому человеку данное лицо может возомнить себя выше уровнем по праву того, чьего общества ищут, того, кто проявляет к нему интерес, что было бы совершенно недопустимо — такая выдающаяся девушка как Селес не может позволить себе быть ведомой в паре с кем бы то ни было, не может позволить даже чтобы кто-то допустил подобную нахальную мысль. Наследник стал исключением. Однако на то есть уважительная причина — из всего числа её новых знакомых он единственный кто может оказать ей достойное сопротивление — даже мысль о том, что ты превосходишь всё своё окружение перестаёт радовать когда сознаёшь сколь невысок уровень развития составляющих его особей, совсем иное дело возвышаться над достойным соперником, а Наследник как раз подавал все надежды оказаться таковым. Противостояние двух столь отличительных персон обещало явить миру славную игру, было бы преступлением позволить такому событию не сбыться, а раз у её оппонента при всех его достоинствах не хватало воображения чтобы додуматься до этого самому, у Селес не было выбора кроме как взять инициативу в свои изящные руки. Абсолютный согласился на удивление быстро, как только она подала ему идею, он не спорил, не отнекивался, не язвил, будто бы был отнюдь не против сыграть с ней. Поскольку талант Селес в области азартных игр равных себе не знал, играть в карты смысла не было, на этом поле битвы у Наследника не было шансов, а в бильярде не было возможности выиграть уже у самой Селес, обе стороны сошлись на устраивающем их обоих варианте — шахматах. Чтож, первая часть её задумки прошла успешно, но ведь это ещё не всё. — Тогда не будем затягивать. — Селес отодвинула стул и заняла место за армией белых воинов. Они не обговаривали кто будет играть белыми, а кто чёрными — ей, как леди, само собой полагается ходить первой. Наследник, будучи образованным и получившим хорошее воспитание юношей, разумеется это понимал и потому никоим образом не возражал сему. Уже потянувшись к пешке которой по воле её хозяйки суждено было начать игру, Селес вдруг замешкалась и театрально изобразила задумчивость на своём лице. — В чём дело? — Спросил Наследник. Холодный, суровый голос, ни тени беспокойства, ни капли переживания, только твёрдое желание прояснить обстоятельства, желание держать ситуацию под контролем. Прекрасно. — Знаешь, я ведь вовсе не из-за природных наклонностей предпочитаю карты шахматам, разумеется причина моих симпатий не столь низменна как врождённое умение вести одну игру лучше другой. В картах развязка игры наступает спустя идеальный промежуток времени после начала сражения — достаточно продолжительный для того, чтобы ведущий игру сумел насладиться азартом и получить удовольствие от процесса, в отличии от, ну скажем рулетки, ведь за те секунды что шарик огибает колесо невозможно насладиться азартом игры в полной степени, максимум пережить мгновенный всплеск волнения, что является лишь ничтожным подобием истинного азарта, — на этом моменте Игрок заметила как уголки губ Наследника едва заметно поднялись вверх, совсем немного, но ей этого было достаточно чтобы понять — он одобряет её образ мышления, — но не столь долгим, чтобы азарт ушёл и на смену ему наступила тоска от того, что победа достигается слишком долго, как в тех же шахматах. Лицо молодого человека вновь сделалось мрачным. — У нас с тобой разные взгляды на игру — для тебя главное победа, а сражение перед ней является лишь необходимым этапом который надо преодолеть чтобы получить желаемое, в то время как для меня самой интересной частью является как раз таки сам процесс, битва, охота, за которой неминуемо следует победа, просто как приятный бонус. Но к чему ты клонишь? Это была твоя идея, а теперь ты решила идти на попятную? — Ни в коем случае, отступать не в моих правилах. Я просто подумала, что мы могли бы сделать эту игру немного поинтереснее, буквально самую малость. — Что ты задумала? — Да так, ничего особенного. Скажем, мы могли бы придать остроты этому времени припровождению добавив маленькое дополнительное условие. Скажем, каждый раз, когда кто-то из нас будет терять одну из своих фигур, он должен будет рассказать какой-нибудь… ну допустим секрет из своей жизни. — Секрет? — Да. Наполненное переживаниями событие из прошлого, постыдную подробность, просто какой-то момент послуживший ключевым звеном в формировании наших личностей… Но он обязательно должен представлять собой интерес для оппонента, иначе до самого конца игры мы так и будем обмениваться фактами вроде какой у меня любимый цвет и какая у тебя любимая марка кофе. — Селес, если ты так сильно хотела насладиться историей моего успеха, могла бы просто попросить меня рассказать её, не обязательно было устраивать такое приготовление. — Саркастичная улыбка заиграла на губах Наследника. — Я конечно польщён, однако вынужден тебя огорчить, у меня нет за спиной никаких постыдных подробностей. Так устроены члены семьи Тогами — в отличии от всех остальных, мы не стыдимся своих недостатков и слабых сторон, не прячем их в чулан боясь что кто-то докопается до них и выставит на потеху миру, но мы и не принимаем себя с ними, мы отсекаем их себе скальпелем, безжалостно, ещё на этапе борьбы за фамилию, те же кто не способен на подобное недостойны и носить фамилию Тогами. Всё постыдное осыпается с нас в тот момент, когда мы получаем фамилию. Тогами горды каждым своим поступком, каждым мгновением своей жизни преисполненной достоинства и побед, но видимо тебе ближе первый вариант раз тебе пришла в голову такая идея. Его слова задели Селес, но она не подала виду, ведь этого он и хотел, нельзя давать людям то, чего они хотят от тебя иначе быстро превратишься сначала в удобную для всех и потому нравящуюся всем марионетку, а потом в обозлённого на всех, озлобленного неудачника, а этого нельзя допустить, это она должна дёргать за ниточки. Теперь нужно держать ухо востро и тщательно обдумывать каждое сказанное слово и каждое сделанное действие — игра уже началась, пускай ни одна из пешек ещё не сдвинулась. На самом деле игры всегда начинаются с интриг и приказов королей и королев, а не с ходов пешек. — Что же до меня, — продолжал Абсолютный, — меня чужое грязное нижнее бельё не интересует. — Так значит ты отказываешься от игры, Бьякуя Тогами? — Сказала девушка несколько ехидным тоном. — Ты с самого начала это придумала? Это был твой план, да? — Догадался Наследник. Игрок ничего не стала говорить ему, ответом молодому человеку послужила невинная улыбка брюнетки которая казалось, вопреки своей форме, содержала всё коварство и хитрость этого мира. — Ты всегда можешь уйти. — Наконец произнесла девушка. — Не хочешь так не играй. На сей раз ничего не стал говорить Наследник, ответом ей послужило то, что юноша занял своё место за чёрной армией фигур. Расчёт девушки оказался точным — скажи она ему с самого начала о своей задумке и он наверняка отказался бы из-за своей скрытной, не расположенной к коммуникации природы, но теперь, когда он дал согласие, его природа, природа игрока шла против того, чтобы выйти из игры не пересекя финиша. Он повёлся на провокацию, но сделал это отнюдь не как мышь побежавшая в мышеловку, а как боец ступивший на поле боя из личного интереса, но всё же у неё, удивительной Селес, Селестии Люденберг, есть козырь в рукаве которого нет у Наследника. Он сказал, что гордится каждым отрывком биографии Бьякуи Тогами, что ж, неплохое преимущество на момент старта, но у неё их целых две, и пускай жизнь Таэко и была преисполнена пошлости, низости и постыдных эпизодов, но в её настоящей жизни, жизни Селестии Люденберг и вправду нет места для позорных моментов. Пешка заслоняющая белого ферзя сдвинулась с места, ей навстречу выступила пешка стоявшая перед чёрным королём. Они держались по-разному во время ведения игры. Селес без конца жеманилась и кривлялась, каждый её ход и каждое действие противника сопровождалось ярко выраженной эмоцией на её напудренном лице — глубокой удивлённости или язвительной насмешки, напускного испуга или полнейшей растерянности, самозабвенной уверенности или подступающей скуки. Нет лучшего способа скрыть настоящее чем перекрыть его придуманным, именно так она и поступила со своей личностью перекрыв глупую, неуверенную неудачницу Таэко блистательной и умной Селестией Люденберг. Некоторые пытаются скрыть свои истинные эмоции просто не показывая их, как та леди детектив, но при таком раскладе, чувства носителя неизбежно будут прорываться наружу время от времени — Кёко может по праву считаться образцом хладнокровного, тщательно взвешивающего каждое своё действие человека, но она, наблюдательная Селес, видела, как практически незряче для любого другого человека детектив начинала переживать когда речь заходила об её отце… Или как несколько раз краснела когда разговаривала с этим мальчиком Макото, хотя сам счастливчик наверняка ничего такого не замечал, дурачок. Узнай он какой эффект оказывает на свою подругу… То начал бы ещё больше заикаться, в два раза сильнее глупить, не знал бы что сказать, пролил бы чай на её платье, вообщем окончательно всё только запорол бы, мужчина, что сейчас сидит напротив неё столь увлечённый устроенной ей действом совсем не такой, она это знала. Маска служит гораздо более надёжной защитой чем замок — чтобы отпереть замок достаточно просто подобрать нужный ключ, а вот маску просто так не сорвёшь, даже самому её носителю под час бывает мучительно тяжело её снять, и чем дольше он не снимает маску, тем тяжелее ему её снять, потому что со временем маска срастается с кожей лица, и это прекрасно, это именно то, что ей нужно. Наследник же был холоден и непроницаем — казалось за всю игру на его лице не пробежало ни единой эмоции, воистину королевская выдержка, стоит отдать ему должное. Игру они тоже вели по разному — Игрок предпочитала не торопиться, анализировать действия противника и выжидать подходящий момент, в то время как Наследник каждым своим ходом рвался в бой, промедление ему было отвратительно, он хотел быть в наступлении, хотел как можно более насыщенного действа. Но вот пешка Селес пала жертвой вражеского коня. — Я жду. — Усмехнулся Наследник. — Что ж, — начала готесса, — для того, чтобы придать этому вечеру атмосферу откровенности и подать тебе подобающий пример, я начну с одной из наиболее потрясших меня историй в моей жизни. Данное несчастное происшествие произошло в наредкость неудачный для меня день. Мои соперники по карточному турниру оказались удивительно плохими игроками и не сумели меня как следует развлечь, пф, тоже мне чемпионы Европы называется, солнце палило в тот день так беспощадно, что изуродовало своим загаром даже мою безупречно бледную кожу, книга которую я окончила читать оказалась скучной и предсказуемой, как оказалось творчество Александра Дюма сильно переоценено, вообщем этот день решительно был намерен стать одним из самых кошмарных временных отрывков на моей памяти, и вот, чтобы как-то поднять свой душевный тонус я приказала недавно нанятому слуге приготовить мне чай. Поскольку он был новеньким, я дала ему подробную инструкцию приготовления идеального чая для меня которую любой другой мой слуга знает напамять — чёрный чай, две чайные ложечки сахара, чашка должна быть наполовину заполнена кипятком, наполовину молоком, иными словами, я уточнила всё, насчёт чего у новобранца могли возникнуть вопросы. И вот, он приносит мне чашку столь долгожданного чая, я готовлюсь его пригубить и вдруг что-то в запахе напитка мне кажется настораживающим, чертовски настораживающим, будто бы какая-то высшая сила, будь то сам Бог или Дьявол, ведь даже сам владыка тьмы не был бы способен на подобную жестокость, кричали мне через плечо: «Не делай этого, не совершай ошибку!». Однако я пренебрегла предостережением своей интуиции счёв подобного рода волнение просто последствием преисполненного тревогами дня, в самом же деле, не может же там поджидать меня коварно затаившийся цианистый калий или раскинувшая свои лепестки беладонна, так думала я тогда. И я сделала это. Я пригубила напиток, сделала этот шаг в неизвестность, без возможности уже вернуться обратно, в прежнюю жизнь, в жизнь, где со мной не случалось такого кошмара. — Казалось, на лице девушки выступила такая сильная скорбь на какую только может быть способен человек. — Этот чай отнюдь не был отравленным, о нет. Хуже того, он оказался, и мой чувствительный язычок понял это как только столкнулся с этой омерзительной жидкостью… Пакетированным! Можешь представить?! Этот идиот решил, что я одна из любителей этого жалкого убогого подобия истинно божественного напитка, да как ему в голову такое могло прийти! — Теперь в облике Абсолютной не прослеживалось ничего, что говорило бы о так недавно скользящей в каждой чёрточке её облика глубокой печали, напротив, казалось, девушку захлестнул такой сильный припадок ярости, что ещё немного и она запустит игральную доску с фигурами в стену. — Интересно, на какую ещё глупость был способен этот безнадёжный червяк — вдруг он решил бы, что я поклонница подростковых любовных романчиков или что мне в удовольствие может быть транслируемый по телевизору футбольный матч под брань знакомых и хруст чипсов? Разумеется мне не захотелось это проверять и сей юноша тут же отправился вон из моего родового поместья, но оказанный им ущерб моему душевному спокойствию было уже не поправить! Вот так порой человеческую жизнь может разрушить не злой умысел, а простая беспечность и нехватка извилин! — За всё то время, что Игрок рассказывала свою историю, ничто во внешнем виде оппонента не выдало его отношения к рассказанной ей истории, он был полностью непроницаем и непоколебим. Нелегко разыгрывать такую эмоциональную драму когда единственный твой слушатель никак на неё не реагирует, обычно у людей которым она рассказывала истории из жизни Селес на лицах отображались хотя бы какие-то эмоции, будь то восхищение или, как это чаще бывало, непонимание, но она справится, она не позволит себе оплошать. — Благо я обладала достаточной силой воли чтобы оправиться после инцидента столь сильной тяжести, но сам факт того, что мне пришлось попробовать эту дрянь, к моему глубокому сожалению, совершенно необратим, а этот день решительно подтвердил своё звание самого кошмарного дня в моей жизни. Вот так благодаря острому и богатому на воображение уму Селес скучный случай когда ей на День Рожденья подарили не тот чай, что она так долго просила, так и отдающий жизнью невезучей девушки неудволетворённой своей жизнью, превратился в эту эстетичную историю из жизни властной аристократки. После окончания исповеди Абсолютной в комнате воцарилось глубокое молчание — неловкость сложившейся ситуации ощущалась практически на ощупь. — Увольняя подчинённых за первую допущенную ими ошибку можно лишиться перспективных кадров которые в будущем могли бы стать полезными работниками. Следующий ход твой. Знал бы он сколько раз Ямада делал ей неправильно приготовленный чай и сколько раз она его после этого не прогоняла, пускай и крыла руганью на чём свет стоит, он бы так не говорил. Непонятное чувство обиды и неудволетворённости накрыло девушку. С чего бы это, непонятно, она же сама ему только что рассказала совсем другую историю, он что, должен был догадаться? Так это было бы ещё хуже, никто не должен знать о Селес больше, чем рассказывает сама Селес. Девушка привыкла к грубой, хотя нет, не грубой, пошлой реакции на рассказываемые истории из жизни Селестии Люденберг. Сколько бы души она не вложила в рассказываемый отрывок своей художественной биографии, как бы над ним не потрудилась, с какими усилиями не продумала бы, реакция людей всегда была практически одна и та же — «но ведь это же не правда?», или «так как тебя на самом деле зовут?», или «это из какого-то фильма?» или, самое худшее из всего что ей обычно отвечали «а, понятно». Кто-то буквально изводил себя в прописывании каждой мельчайшей подробности своей написанной жизни, вроде того, каким именно было то платье, на которое она разлила чай во время соревнования, чёрным в белый горошек или белым в чёрный, а всё что ты можешь сказать в ответ на такую красивую, пускай и придуманную историю это «но ведь это же всё неправда?» Конечно неправда, это всё ложь, ложь от первого и до последнего слова, но зато какая ложь! Ложь красивая, ложь изысканная, ложь прекрасная, в отличии от большинства правдивых, скучных, убогих историй, в отличии от твоей скучной, убогой истории, ты чёртов стереотипный, не ценящий эстетику ублюдок, в отличии от историй много кого, в отличии от практически всех историй… В отличии от истории Таэко Ясухиро в конце концов! Селес думала он ответит грубее, покрайней мере, в отличии от многих остальных он хотя бы внимательно слушал. В конце концов, если хочешь как следует подразнить Наследника и при том не остаться в дураках, все средства хороши, всяко лучше чем рассказывать настоящую историю жизни Таэко. Армия Наследника не долгое время оставалась в полном составе — скоро Абсолютному пришлось распрощаться со своим слоном. — Твоя очередь. — Сказала брюнетка. — Что ж, — начал свой рассказ Наследник улыбаясь своей фирменной саркастичной улыбкой. — Это произошло ещё в те времена, когда я боролся за фамилию. Как ты знаешь, носителям фамилии Тогами недостаточно просто уметь безупречно вести бизнес и разбираться в экономике лучше всех, избранным этого мира также полагается обладать обширными познаниями в областях истории, литературы, химии, физики и астрономии как минимум, а также иметь в достаточной степени развитые многочисленные навыки, такие как игра на всех основных музыкальных инструментах. Когда оставшиеся к тому моменту тринадцать претендентов на фамилию, включая меня, проходили испытание на умение играть на основных музыкальных инструментах, я уже успел показать блестящие результаты при прошлых испытаниях. Мы по очереди брались за выданный нам инструмент и демонстрировали своё мастерство, но когда подошла моя очередь показать себя, с первыми звуками играемой мною композиции я понял, что мой инструмент безнадёжно плохо настроен. — Тебя хотели подставить? — Высказала предположение девушка. — О нет. Подобные низменные приёмчики по отношению к своим конкурентам не допускаются на испытании Тогами и сурово наказываются при попытке подстроить таковые — битва за фамилию не конкурс Мисс Америка и корпорации нужна не формальность в видя задницы посаженной на трон, а умелый руководитель с острым умом и твёрдой рукой. Это была обычная некомпетентность со стороны рабочего персонала. — Какая печальная история. — Театрально произнесла брюнетка. — Что, прости? Печальная? Почему ты так решила? — Хотя Наследник и задавал вопросы, озадаченным он отнюдь не выглядел. Вопрос соперника вогнал девушку в недоумение которое впрочем она не выдала ни единым своим жестом. — Не подумай, человеческие переживания для меня мало что значат и жизни людей воспринимаются мною так же, как шахматы на этой доске, но я в достаточной степени имею представление о чувствах среднестатистического смертного и о том при каких обстоятельствах проявляются которые из них. Исходя из своих познаний о природе человека обыкновенного, я делаю умозаключение, что история о том, как молодой человек трагически не смог продемонстрировать своё умение в сражении из-за некомпетентности рабочего персонала, была бы признана подавляющим большинством в достаточной степени трагичной. — Что за бред? Почему ты решила, что я не смог себя показать? Девушка замялась. — Ты ведь сказал, что твой инструмент не настроили как следует. — Каким образом это могло помешать мне как следует выступить? Ты выдвигаешь это предположение только на основании того, что все остальные на моём месте не справились бы? — Хотя тон Абсолютного звучал сердито, сам он выглядел скорее не злым, а чертовски самодовольным. Готесса уже догадывалась куда клонит соперник. — Я прекрасно сыграл то, что требовалось от меня, несмотря на осложняющие обстоятельства, и получил одну из самых высоких оценок на этом этапе. «Ага, но значит всё-таки не самую высокую». — Подметила про себя девушка. Вслух это наблюдение сейчас точно озвучивать не стоит, а то она точно вспугнёт только начавшего ей открываться оппонента. — Неподготовленность моего инструмента для игры только поспособствовала блестящему впечатлению которое я произвёл на конкурентов и, прежде всего, на главу семьи. «Как он избегает говорить слова «отец» и «братья» — заметила Селес. — А ты не мог потребовать чтобы твой инструмент настроили как подобает? Не думаю, что тебе отказали бы в этом праве. — Тогда бы я не произвёл такого хорошего впечатления, — сделав короткую паузу Наследник добавил, — и глава семьи этого бы не одобрил. Последовала бы заминка, понадобилось бы ещё много времени. А Тогами не переносят когда их время тратят напрасно, что бы тому ни было причиной. — Вот как. — Произнесла девушка. «Следовало ожидать, что он, как и я, выработает свою защитную тактику для этой игры чтобы не быть лёгкой мишенью. А всё-таки я подчерпнула из его первой истории больше личной информации, чем он из моей, так что пока можно считать «1:0». Последовало ещё одно неловкое молчание. — Играем дальше? — Спросила Игрок улыбнувшись одновременно и доброжелательной, и хитрой улыбкой. — Только тебя и ждут вообще-то. — Ответил Абсолютный. Игра снова закипела и опять на какой-то промежуток единственным звуком наполнявшим полутёмную комнату стал скрежет фигур о игральную доску, но компанию ему вновь должна была составить человеческая речь когда брюнетка в попытке поймать вражескую ладью потеряла коня. — И будучи добропорядочным игроком я приступаю к выполнению согласованных нами условий. — Начала картёжница. — Событие о котором я хочу сейчас поведать производит не столь шокирующий эффект, как предыдущее, но носит не менее выдающийся характер. Это было в то лето, когда я решила не изменять своей привычке проводить теплейшее из времён года в одной из европейских стран и на сей раз мой выбор пал на Францию… — Блеф. — Прервал рассказ резкий голос Наследника. После недолгого молчания Игрок спросила: — Что-то не так? — Ты блефуешь. Я знаю, блеф является неотъемлемой составляющей азартных игр, видимо старые привычки не легко оставлять позади даже на время, хах. Сам я в подобных низменных приёмах не нуждаюсь, ведь прибегание к блефу — показатель того, что ты не можешь выиграть игру без него, однако допускаю его применение как такового, в конце концов, игра никогда не бывет полностью честной, у кого-то из игроков всегда будет преимущество и слабому нужно как-то выкручиваться из такой ситуации, в таких случаях и применяется блеф. Если бы я не давал форы слишком многим моим конкурентам, то большинство моих сражений заканчивались бы не успев начаться. Но блеф допустим лишь до тех пор, пока он используется грамотно, иными словами, до тех пор, пока использующая его особа не будет на нём позорно поймана. Не знаю как другие, а я всегда понимал, что все твои истории имеют, по меньшей мере, мало общего с реальностью. «Ты даже не представляешь насколько ты в этом не уникален» — со скрипом подумала девушка. Игрок так и хотела ткнуть самоуверенного индюка в этот малоприятный факт, но увы, сделать это не выдав себя было невозможно. Пришлось смолчать. Невозмутимостью гораздо убедительнее можно показать неверность доводов оппонента чем гневом. — Мне не было смысла разоблачать твои рассказы до сих пор, нравится тебе морочить головы остальным — чтож, ты в своём праве, но не думай, что подобный приём может пройти со мной. Сейчас твои истории делают нечто гораздо более ужасное чем деланье игры нечестной — они делают её попросту скучной. Взамен на компрометирующую информацию из моей жизни, за которой безуспешно гонялись столько журналистов и вражеских информаторов, ты выдаёшь мне одноразовые выдумки только способствующие твоему самолюбованию, которые ты мгновенно придумываешь и так же мгновенно забываешь. Я наперёд знаю, что услышу от тебя, сколько бы твоих фигур я не забрал. Если я ещё готов играть в игру, странную и безумную, то на скучную уж согласия точно не давал. — Абсолютный встал из-за стола. — Боюсь, если такой расклад будет и дальше, то лучшим решением для меня будет покинуть игру прямо сейчас. Чёртов Наследник, надо ж было всё так выкрутить! Если сейчас она что-то не предпримет, то всё будет обставлено так, словно она облажалась, словно она недостаточно хороша, а не он дал заднюю, и заверения в том, что Селестия Люденберг её настоящее имя, а её родители аристократ и музыкантша на сей раз ничем не помогут. Проклятье! Чтож, кажется у неё нет выбора, кажется ей придётся пойти на это. — Чего ты хочешь? — Спросила она у оппонента. — Чтобы спланировавший игру соблюдал правила которые сам же и поставил. Игрок чувствовала, что ею начинает овладевать очень опасное состояние. В таком состоянии девушка с лёгкостью могла позволить себе любое из проявлений гнева — крик, нецензурную ругань, метание чашки с горячим чаем в стену, а возможно что и убийство, но по настоящему это состояние было опасным не для окружения Селес, а для самой Люденберг и речь шла не о каком-нибудь мелком самовредительстве вроде расцарапывания кожи и не о такой давней подростковой забаве как изрезывание себя лезвием, о нет, всё обстояло куда серьёзнее. Оно было чертовски опасным для этой величественной, аристократичной, безупречной души, поскольку в такие моменты в блистательной, утончённой Селестии Люденберг просыпалась истеричная, несдержанная Таэко Ясухиро. Её душа, Селестия Люденберн, её суть, её внутреннее наполнение появилась на свет из эфира тоньчайших слоёв этого мира которым не ведомы вульгарность и пошлость, куда не проникает всё невежественное и скотское, но увы, её тело, Таэко Ясухиро, было рождено среди всей той низменной дрянной мерзости, которая вызывала такое отвращение у её истинного я, и которую она не могла не впитывать в себя, в свои повадки, в свои манеры, в основы своего поведения лишь потому, что практически всю её жизнь у неё не было другого примера и которую ей столь долгое время приходилось скальпелем из себя вырезать для того, чтобы воплотить в жизнь образ идеальной себя. И до сих пор приходится. Очевидно, демиург управляющий распределением готовящихся к рождению душ по ошибке при планировании спутал её с кем-то и поместил не туда, не на её место, не в её жизнь. Перепутал с той же Сонией Неверкактамеё, которая хотя и выросла в мире мечты Селес, а всё равно была круглой дурой не смотря на все свои знания, у неё от природы не было мозгов. Селестия Люденберг — утончённая аристократка и прекрасная манипуляторша, она досконально умеет владать своим телом, своей мимикой и своими мыслями, у неё не должно случаться не поддающихся контролю припадков ярости или горя, это в ней Таэко говорит. Это Таэко себе позволяла расплакаться при всех когда ей подарили не тот чай который она просила, вестись на провокации, обижаться на адресованные ей оскорбления, но она больше не Таэко, она выше этого, должна быть выше этого. Это Таэко сейчас могла бы изойти на крик и осыпать этого высокомерного утырка всевозможной руганью, чего ей очень сильно хотелось бы, но она не может сделать этого… Как и допустить слабинку спасовав тоже. — Хорошо. — Ответила девушка Наследнику таким спокойным тоном, будто это ничего не значило для неё закипая внутри от переживаний. — Я согласна. В этот момент лицо Абсолютного выражало искреннее удивление… и непотдельный интерес. «Инстинкт охотника, азарт игры в достаточной степени завладели им чтобы он погнался за добычей забыв, что она ему вовсе не нужна, что ему не интересны чужие секреты. Ему всё равно, что я расскажу, он просто наслаждается процессом». — Вот теперь это стало понастоящему интересным. Неужели та, чья основная специализация ложь, решила начать говорить правду? — Сказал Наследник медленно садясь обратно. — Я дала своё согласие на это, сам слышал… При условии, что ты сделаешь тоже самое. Абсолютный казалось сейчас был понастоящему сбит с толку. «Конечно, он даже не понял настоящей сути своего требования». — Я поставил условие, чтобы ты не лгала в своих историях, сам я ни к чему подобному не прибегал — мне в этом нет необходимости. — Нет, ты думаешь, что твоё условие заключалось в том, чтобы я не лгала. На самом же деле, ты требуешь, чтобы я разговаривала с тобой от лица не Селестии Люденберг, а Таэко Ясухиро. — Это одно и тоже. — Только при поверхносном рассмотрении. Я требую того же от тебя. Раз хочешь, чтобы я была Таэко Ясухиро, будь со мной тем Бьякуей, который ещё не был Тогами. На мгновение Абсолютный застыл в полном недоумении. — У меня нет ни малейшей причины идти тебе на поводу, моё и твоё требования совершенно не равноценны — я требую, чтобы ты перестала притворяться, ты хочешь, чтобы я перестал быть настоящим. В этом разница между нами — ты прячешь себя настоящую за слоями лжи, я же отделял от себя всё лишнее чтобы стать настоящим. Я за своё имя боролся, ты своё имя выдумала. Это было последней каплей в чашу терпения девушки. Теперь она могла, хотела и имела полное право дать волю истеричной Таэко даже не подвергая себя бичеванию когда её приступ ярости поутихнет. — Легко наверно раскидываться такими заявлениями когда тебя с детства затачивали под идеал и твердили, что если ты жуёшь с набитым ртом и кладёшь локти на стол, то не имеешь право на существование! — Девушка сорвалась на крик. — Когда тебе с детства прививали чувство эстетики и нормы поведения! Когда тебя с детства затачивали под победу! Абсолютный был озадачен таким экспрессивным проявлением искренних чувств девушки. До сих пор, хотя он и отдавал себе отчёт в том, что Селестия Люденберг которую он знал скорее идеализированый образ, а не живой человек, а всё-таки не мог представить себе настоящую Таэко сильно отличающейся от созданного ею альтер-эго. — Давай, вперёд, можешь жаловаться на то, каким тяжёлым было твоё испытание, можешь гордиться тем, что прошёл его, можешь утверждать, что нет никакого везения в том, чего ты достиг, но это не так! Может ты и был лишь одним из пятнадцати, но ты был им, был тем, кому предоставляли все необходимые знания, всю информацию, чтобы твоя настоящая личность была безупречной! Уж не сомневаюсь, тебе было тяжко, вот только кто-то отдал бы половину своей омерзительной, наполненой пошлостью и грязью жизни за возможность пройти все предоставленные тебе испытания, лишь бы не гнить в том корыте из невежества и грубости куда его всю свою жизнь окружение пыталось затянуть! Твоя жизнь с самого начала имела все задатки быть совершенной, твоё окружение способствовало развитию твоего внутреннего потенциала, всё что тебе требовалось, грубо говоря, это не плошать! — Не плошать? — Хотя Наследник обычно был не слишком щедр на проявление эмоций, невооружённым взглядом было заметно с какой силой его резанули эти слова. — Приятно это наверно, когда всю твою жизнь тебя настраивают на победу и поддерживают во всех начинаниях, а тебе просто нужно успевать! Ты не знаешь какого это — узнавать, что прилично в обществе, а что нет по косым взглядам окружающих потому что тебя никто этому не учил! Учить правила этикета по фэнтезийным книгам о принцессах и магии огня, потому что в них есть хотя бы что-то о замках, и по любовным романам о королях и их служанках, в которых слово «реверанс» употребляется в три раза реже чем фраза «нефритовый жезл»! Тебя с детства приучали к этому, ты не знаешь как это тяжело — ломать свои старые привычки чтобы заместить их новыми! — Можешь заканчивать, я уже понял смысл. — Нет нет, слушай до конца раз хотел правды от меня! Что это за чувство, когда за что бы ты не взялся, чем бы не увлёкся, твоя семья думает о тебе, как о ленивом ребёнке со странными интересами! «Опять весь день играла на фортепиано, Таэко, лучше чем-нибудь полезным занялась!», «Таэко, это ненормально проводить весь день в книгах! Это что, Ницше? Он же фашист!», «Таэко опять вместо того, чтобы общаться с другими детьми карпит над своими картами, сложный ребёнок», «Ты нормальная носить столько чёрного цвета? Что подумают окружающие?! Вот поэтому у тебя и нет среди сверстников друзей!», «Таэко, ты…» — Я услышал тебя. — Голос Наследника сейчас звучал гораздо тише обычного. — Даже мой успех в азартных играх ничего не изменил. «Чем сейчас занимается Таэко? Ударилась с головой в эти свои неблагополучные хобби, не хочет чем-то нормальным заниматься, хоть убей»! Все мои развитие, вкус, начитанность, манеры, желание развиваться, а не довольствоваться тем что есть, стиль, интеллект, да сама блять Селестия Люденберг, всё это формировалось вопреки, а не благодаря всему тому, что меня окружало каждый день, каждую блядскую секунду до момента поступления в академию! Ни одна история, даже самого талантливого и утончённого человека, не покажется красивой с такими уродливыми составляющими! Из глины и песка вкусного торта не испечь! Посмотрела бы я на тебя родись ты в моей среде обитания, где никто, НИКТО, слышишь, не способствовал бы твоему развитию и никто не воспитывал бы победителя в тебе, каким крутым ты тогда был бы!!! Увлечённая своей внезапной исповедью, девушка не заметила, что было очень не похоже на неё с её проницательностью и наблюдательностью (вот что бывает, когда контроль над ситуацией получает Таэко!), как всё это время в Наследнике медленно наростал гнев. Казалось с каждым мгновением пока она говорила, его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее, но внимание на это брюнетка обратила только когда перевела дыхание. Однако он не спешил начать говорить. — Если собираешься острить на тему того, какой у меня на самом деле был банальный путь, то… — Сердито начала Селес, но Тогами её перебил, что обычно на него было совершенно не похоже, видимо ему сейчас было не до подкалываний другого человека. — К вопросу о «не плошать». Ты знаешь почему тогда, на отборочном этапе, мой фортепиано не настроили? — Кто-то из прислуги оказался недостаточно компетентен, ты сам так сказал. — Сказала Селес впрочем не слишком уверенно. — О да, само собой, но почему на таком ответственном мероприятии допустили такое вопиющее проявление некомпетентности, а? Голос Наследника, в отличии от надрывного крика Таэко, был спокойным и тихим, но в нём таилась такая угрожающая сила, такая затаённая ярость, что даже Селес предпочла не встревать. «Эх, а всё-таки это наверно зависит от настоящего происхождения» — печально подумала девушка сравнив свой истеричный рассказ со спокойным тоном соперника. — Я был не просто одним из пятнадцати среди числа всех моих соперников. Я был пятнадцатым. Последним рождённым. Самым младшим из всех. В роду Тогами долгие годы было негласное правило — «младший никогда не побеждает». Зачастую победа доставалась кому-то из старших, иногда побеждали средние, один раз победителем стал третий с конца, он тоже входил в категорию младших. — Я поняла, в тебя сначала тоже не верили, но ты всего добился и сейчас тебя все зауважали. — Вставила Селес, но Абсолютный не обратил никакого внимания на её слова и продолжил так, будто она ничего не говорила. — До сих пор это суждение в умах всех, с кем мне доводилось иметь дело было для меня сравни назойливой жужащей мухи — чем-то мерзким, тупым и от него никак нельзя было отделаться, но на деле никак не сказывалось и не могло помешать, но на третьем этапе стереотипное мышление и твердолобость моей семьи вышли на новый уровень. Ни один слуга Тогами не стал бы допускать такую оплошность в отношении члена семьи Тогами, пускай и будущего. Ни один рабочий не стал бы так плошать рискуя навлечь на себя гнев семьи. Мой инструмент не настроили, потому что мою борьбу в испытании считали формальностью которую нужно соблюсти, никто на мою победу не рассчитывал. Никто не рассчитывал, что я даже хоть сколько-то сумею продержаться в этой борьбе. Я лично слышал, как отец наставляющий работников сказал им когда они хотели начать настраивать мой фортепиано «Этот необязательно». «Он сделал это! Впервые! Он назвал отцом того, кого раньше называл только главой семьи!» И это… Это было только начало. До тех пор, пока я не вошёл в тройку оставшихся претендентов, никто своего мнения обо мне, обусловленного тем, что младшие никогда не побеждают, менять и не думал. И опять полумрак комнаты пронзила звенящая тишина, но на этот раз она не несла с собой неловкости, она была оглушающей и кричащей громче любой какофонии. — Но когда ты всего добился, ты заслужил всеобщее признание, ведь так? — Когда я всего добился, глава семьи сказал мне на церемонии посвящения такие слова: «Один раз фамилию Тогами уже получал младший из сыновей. Он не был самым младшим в роду, он был вторым с конца, но разница не велика». — Я хотел возразить, мол если бы такое случалось бы, я бы непременно это знал, претенденты на фамилию должны были знать наизусть всех глав семейства, которое ведёт своё существование начиная с начала двадцатого века, их достижения и жизненный путь, но не успел — меня прервали. «Он выиграл борьбу за фамилию как и ты, и вскоре был допущен к управлению корпорацией, но буквально через несколько месяцев нежные чувства парня не выдержали столкновения с настоящей жизнью, о которой он до сих пор ничего не знал, единственной его проблемой до сих пор было детсоре испытание, считай игра в песочнице с другими детьми, ещё менее способными чем он сам. Парень взмолился о том, чтобы ему позволили уйти с поста. Минато Тогами, который в тот момент занимал пост руководителя корпорации, был в растерянности вероятно первый раз в своей жизни и не по своей вине, никонда ранее наша фамилия не знавала ещё такого позора. Что делать в такой ситуации никто не знал, однако вскоре великий Минато рассудил, что тот, кто не чувствует сил в себе носить фамилию Тогами и чести такой не достоин, пускай он и победил в Великом Испытании. Очень скоро его сместили с поста Молодого Хозяина, вычеркнули его имя из всех документов, на его место позвали претендента занявшего второе место в битве за фамилию, которую ты можешь знать под именем Акари Тогами, которая впрочем тоже не вошла в историю нашего рода как достойный лидер, что взять со второй, но она по крайней мере всегда ценила оказанную ей честь, а саму историю быстро замяли. Не забывай об этой истории, младший в роду. Лично я на тебя ставку никогда не делал. Уверен, тебя многие соперники смогли бы обыграть если бы не боялись ответсвенности которая ляжет на их плечи в случае победы». Закончив свой рассказ, Тогами впился взглядом двух сердитых голубых глаз в девушку так, что казалось мог прожечь в ней дыру. Селес не спешила начать говорить. — И что было потом? — Решила всё-таки задать вопрос девушка. — Потом, хах, потом этот многоуважаемый господин решив, что раз теперь он имеет на кого спихнуть обязанности за управление корпорацией, стал проводить дни за играми в гольф и посещением элитных клубов вместе с женщинами рожавших ему претендентов, время от времени отдавая предпочтение то одной, то другой, лишь изредка отвлекаясь посмотреть на то, как я справляюсь с упавшей на меня ответственностью в полном её объёме и указывая, где и что я сделал не так. — Тогами осёкся. Ничего себе! Это она только что узнала, что лидер одной из крупнейших корпораций в мире сейчас практически не занимается её делами?! Да чтобы получить такое признание из мужчины социального уровня Тогами большинству девушек приходится не жалеть колен! -Ну так что, Ясухиро? Всё ещё убеждена, что я имею всё то, что у меня есть лишь благодаря тому, что во мне всегда видели победителя? — Не смей, не смей меня так называть! — Снова вспылила девушка. — То что я тебе всё рассказала не значит, что ты можешь это нагло использовать! Это было нечестно! НИКОГДА НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ЭТИМ ИМЕНЕМ! — Селес вскочила со стула и замахнулась ладонью чтобы дать пощёчину наглецу, но Тогами перехватил и плотно сжал руку девушки с силой потянув её вниз. Вторую руку девушка сжала в кулак и заехала Наследнику в плечо, но он её тоже перехватил. — Я задал вопрос. Я задал вопрос, Люденберг. Перевёв дыхание от нахлынувшей злобы и опять вернув себе лицо, в точнее маску, Селес, таким тоном будто ничего только что не произошло, а мужчина не сжимал сейчас её руки, сказала: — Да нет, на самом деле я всерьёз так никогда особо не считала. Внешний вид Бьякуи в этот момент выражал полное недоумение. — Ты только что говорила, что… Объяснись, сейчас же! — Такое суровое испытание как борьба за кресло руководителя корпорации с мировым влиянием не может не включать в себя таких болезненных составляющих как травля, булинг, отдавание предпочтения фаворитам и огромную силу стереотипов и предубеждения, я не дура чтобы не отдавать этому отчёт. Я никогда не считала твой путь лёгким. Просто решила, что будет справедливо вывести тебя на те же эмоции, что ты пробудил во мне. Судя по внешнему виду Бьякуи, он был полностью сбит с толку. Сбить с толку наследника одной из корпораций с мировым именем и мировым влиянием… Неплохое пополнение в коллекции достижений. — Не сердись за это. Сам факт того, что я задумывалась о таком, говорит, что я не обесценивала твоих стараний происхождением и оценивала по достоинству твой нелёгкий путь к победе. Но только теперь ты можешь сказать то же самое обо мне. — Брюнетка лукаво улыбнулась. «Всё таки Селестии Люденберг под силу красиво обыграть всё, что испортит Таэко». Тогами пребывал в таком сильном шоке, что только сейчас заметил, что всё это время сжимал руки Селестии в своих, даже не сжимал их, просто держал. Он вспомнил об этом когда в нос ему ударил приятный запах парфюма девушки отдающего древесными нотами и дорогим табаком, ведь она находилась так близко к нему, их лица были так близко. Он чувствовал её дыхание на своей коже, он мог разглядеть в мельчайших подробностях каждую деталь её лица, её нарисованную мушку, и её выкрашенные в вишнёвый цвет тонкие губы. Его взгляд нечаянно скользнул вниз, к области декольте, всё-таки Бьякуя был мужчиной, где из-под готической багровой блузки расшитой большим чёрным бантом до середины талии, выглядывала крошечная грудь Селес, размером не превышающая груди Токо на самом деле, но корсет стягивающий талию девушки немного увеличивал её размер. «Она красивая» — пронеслось у молодого человека так глубоко в подсознании и так быстро, что он не успел поймать эту мысль. Обычно такая внимательная Селес, сейчас не заметила этого секундного чисто мужского проявления внимания со стороны Тогами. Опомнившись, Бьякуя отпустил девушку, резко отодвинулся от неё и опять занял своё место, где просидел с минуту в полнейшей растерянности с незнанием что это только что было и что ему делать дальше. «Это я должна была первая от него отклониться, я!» — Упрекнула себя брюнетка, она ведь так была поглощена действом, что забыла даже вырываться! Неожиданно для девушки, Бьякуя улыбнулся, да так азартно и задорно, что сейчас по его лицу никак нельзя было сказать, что он секунду назад был так сердит. — Знаешь, я решительно восхищён твоим коварством, Селес, не могу этого отрицать. Нет, правда, я сейчас даже не глумлюсь. Ты действительно прирождённый кукловод, умный и хитрый хищник среди стада тупых, наивных овец. Ты весьма хорошо держалась в своей маленькой затее которую кстати пора уже заканчивать. — Что такое? Тебе не понравилась моя авантюра? — С притворным волнением спросила Селес. — Погоди, — уже более настороженно продолжила она, — что значит практически? — Просто ты проиграла, Селес. — О, ты так думаешь? — Девушка прищурила глаза. — О да. Если бы ты чуть больше уделяла внимание фигурам на доске, а не разговорам, то увидела бы, что твой король голый. Миледи, Вы позволите? — Насмешливо спросил Бьякуя. — Я возьму на себя ответственность взять управление вашими фигурами поскольку у Вас сейчас есть лишь один вариант для хода — это прикрыть своего короля надёжно зажатого между моими ладьёй и ферзём близь стоящей фигурой на роль которой в данный момент подходит сейчас только Ваш второй конь.- Бьякуя передвинул фигуру Селес. — И как только твоя фигура прикрывает своего командира, он в мгновение оказывается съеден моим вторым слоном. — Ещё одна перестановка фигур на доске. — Как видишь, теперь твоему королю не за кем прятаться, так же как и некуда бежать. Вам мат, Абсолютный Игрок. Я выиграл. Твои попытки вытянуть из меня волнующие подробности чтобы сбить меня с толку были хороши, отрицать не стану, но, как видишь, даже они мне не смогли помешать. — Хоть для меня победа в жизни и является одной из важнейших составляющих, не могу сказать, что я расстроена. — Было ответом Селес. — Ведь ты выиграл во второстепенной игре, а я в главной — в той что была для меня важнее. Но полагаю, для тебя, в силу твоей системы ценностей, победа материальная кажется более весомой, так что думаю, смело можно заявить, что оба мы удовлетворены в равной степени, в той же, в которой и негодуем.- В сопровождении к словам Селестии как всегда следовала вкрадчивая хитрая улыбка. — Спасибо, что составили компанию, Наследник. Надеюсь, Вы получали азарт от игры. Наверное, не в один другой день своей жизни Тогами не чувствовал себя столько раз растерянным, если не сказать громче, сколько в этот. Пожалуй, Селес могла бы его даже пожалеть, если бы это конечно не было бы ниже её достоинства и если бы его самого не унижало бы такое чувство по отношению к нему. Как ни странно, Бьякуя всё-таки улыбался не смотря на всё произошедшее между ними этим вечером. Может все неприятные произошедшие сегодня события для него перекрыла победа, а может он был тоже втайне рад с кем-то поделиться своей настоящей неидеальной историей о своём становлении, ой, то есть рад, просто рад. Поклонившись, брюнетка направилась к выходу неспешной грациозной походкой. — Люденберг! — Услышала она обращение сзади когда уже стояла у двери. — Я недооценил тебя. Ты хороший соперник. И я как следует оценил твою борьбу. Ты не просто пафосная выпендрёжница как я думал. — Премного благодарю тебя, но в твоей оценке я не нуждаюсь. — Стало ему ответом. — Я лишь могу сдержанно порадоваться, что помогла такому достойному молодому человеку как ты узнать немного больше достоверной информации. Для носящих фамилию Тогами это ведь так важно — знать об этом мире всё? — Судя по озорной улыбке Бьякуи, а не насмешливой и презрительной, какой она была обычно, он не стал к этим словам относиться слишком серьёзно. — Однако не волнуйся, я тоже смогла этим вечером сформировать окончательное мнение о тебе, и вполне себе достойное. Приветсвую в ранге «В». Сообщишь о своём желании отыграться если надумаешь. — В полуобороте ответила Селес пока Таэко внутри неё во всю глотку кричала «Есть!» Представители ранга «C», вроде Хифуми и Макото, конечно были бы в высшей степени подавлены узнав, что они всего навсего представители «C» ранга при том, что они преисполнены к ней обожания и готовы при нагрянувшей опасности без раздумий положить за неё жизнь, а тут какой-то язвительный, вероятнее всего не обладающий этими качествами (пока что) тип, за один вечер поднялся выше их, но таков мир, что уж тут поделать. И даже не так уж и страшно что он её обыграл в шахматах — это не её профиль, это было просто прикрытие для её главной задумки, она держалась очень достойно, да и вообще, мужчине позорно обыгрывать девушку если она хочет, чтобы он ей поддался, и ещё более позорно проигрывать, если девушка не хотела, чтобы ей поддавались. Можно сказать, игра удалась.