Фанфики с участием: "Огай Мори/Акико Йосано"

Любовь такая зараза, что достанет тебя хоть в преступной организации, хоть в убийственной игре, хоть в самом пекле Ада. Сборник драбблов по фэндомам и пейрингам которые меня вдохновляют.

Акико усмехнулась и сделала глоток вина. Сидящий на против Мори высматривал её блестящие глаза и милую улыбку. Она ещё рас усмехнулась и посмотрела ему в глаза. -пхаха... то есть ты хочешь что бы мы переспали?. -

—скажи это. Скажи,что любишь меня. —я люблю тебя..—тихий голос послышался из окровавленных уст.—люблю тебя ненавидеть,мерзавец.

—я тебя ненавижу. И всегда буду ненавидеть. Ты мне противен и ужасен. И я жалею. Жалею,что ушла от тебя. Жалею,что тебя нет рядом. Я страдаю,Мори-сан..страдаю без тебя.. Я ненавижу себя за то,что люблю тебя..—опуская глаза,Йосано прикусила губу.

Растлитель малолеток, врач-убийца, священник, и к тому же ненавистник священников, или история о том, как Огай Мори любовника выбирал.

—теперь нас ничего не разлучит,моя Йосано-Кун..—стоя за дверью в доме,сказал темноволосый сам себе..

Сборник зарисовок по различным пейрингам.

Жестокий бсд порно гей секс лезбияны после прочтения порно не поможет осторожно

Ты беременна? — любуется, моим круглым животиком подруга. — А срок какой? — Шесть месяцев. — Подожди, ты же вроде развелась... Твой муж, Мори Огай, успешный бизнесмен? Об этой новости все каналы без умолку трещали. Как так получилось? — Я узнала о беременности в день развода... — Ничего себе! — удивилась она. — Ты ему сказала? Сжала пальцы в кулак, чувствуя, как на ресницах выступают слёзы. — Это останется моей тайной. Прошу! Только никому не говори... У меня будет сын.

Женская рука с материнской нежностью оглаживает чёрные волосы мужчины.

Ладони сжимаються в кулаки, я позволяю себе нахмуриться. Никогда не замечал за собой неконтролируемые вспышки гнева, но сейчас мне хочется окрасить белую рубашку багровыми пятнами, заставить тебя захлебнуться в крови, оставить на щеке синяк пощёчины, чтоб ты больше не смела называть мои чувства помешательством.

Описание съел Рампо

Зарисовки и хэдканоны по моим любимым пейрингам.

"Фукудзава сказал, что можно выбрать любого члена агентства кроме тебя. Условие мною не было принято, но как видишь, свою часть соглашения я всё равно выполнил, а потому сделку заключил не с директором, а с тобой прямо сейчас".

У Огая есть совесть. Есть эмоции. Есть мораль, которая мешает ему спать, есть, жить. Бесконечные кошмары гонятся за ним, убивая чувством вины и страхом. Поможет ли человек, которому он нанес столько боли, справиться с ними?

“Фемида недаром слепа, и весы её колеблются постоянно. Вам придётся вновь и вновь выпрашивать у судьбы это благословенное молчание. Потому что Вами движет чужая беда, Вы видите чужую беду — и это заставляет Вас действовать. Но чужие беды нескончаемы, они существуют вечно”.

-Я ненавижу тебя , Огай. Всей своей душой. Это было интимнее секса. Это были несколько секунд их гляделок , после которых они оба чувствовали странное чувство в грудной клетке. Эспер крепко держит её рядом , не давая возможность отстраниться. Какую не даст и дальше. А потом... хрипло шепчет. -Ангел мой , ты всегда любила врать. Ненавидишь ты тут только себя.

— Ты бесподобна, моя дорогая Акико, — хвалит Огай, и из-за нехватки воздуха, нехотя отрывается от напрочь искусанных в кровь губ. — Но, боюсь, что я никогда не смогу полюбить тебя должным образом, — он запускает руки в ее волосы, с нежностью массируя кожу головы. — Я умею причинять только боль. К тому же, ты как способ отвлечься, не более. Надеюсь ты понимаешь это. — Понимаю, — окончательно успокоившись, отвечает она, но от этого легче не становится.

Йосано Акико могла долго терпеть то, что происходило вокруг неё. Этот чёртов госпиталь был заполнен отвратительными людьми, позабывшими о себе ради других. К их числу относилась и Йосано. Глядя на себя в зеркало, она часто признавалась в том, что когда-нибудь разобьётся так же, как и оно. И, кажется, Мори Огай знал, когда произойдёт это «когда-нибудь».

Полночные визиты в кровавом врачебном халате из морга, прямиком в кабинет хирурга – стали чем-то обычным и само собой разумеющимся, а после оставлявшие кровавые отметины на коже, цвета крови с молоком.