Мой сладкий кошмар

      Эрик       Как часто вам удается охарактеризовать то или иное событие в двух словах? На самом деле, чаще всего это не так просто, за исключением, конечно, определенного рода эпизодов. К примеру, на данный момент сегодняшний день я могу описать одним очень ёмким словом: дерьмо. Уверен, большинство людей, услышав его, даже не будут нуждаться в каких-либо дополнительных комментариях. Дерьмо, оно дерьмо и есть.       Это значит, что все не ладится с самого утра, с того момента, когда я неожиданно обнаружил, что у меня закончился гель для бритья, а двухдневная щетина прямо на глазах превращается в трехдневную небритость. И проклятую электро-бритву заряжать уже некогда, потому что я сегодня безнадежно проспал. По какой причине меня так прочно держало царство Морфея — отдельная история. Даже не хочу вспоминать этот конфуз. Скажу лишь одно: то, что я видел во сне и главное, от чего так не желал просыпаться, выходит за рамки всяческого понимания, моего уж точно.       В итоге на тренировку мне пришлось идти небритым, в отвратительном настроении, которое спустилось ещё ниже по десяти бальной шкале, когда я понял, что дружище Фор сегодня снова сочкует. После его смс мое эмоциональное состояние стало варьировать где-то между нулем и минус единицей. А главное, чёртовы засранцы сегодня на удивление исполнительные, не тупят, не тормозят, сорваться на них практически не за что. Даже близнецов сегодня нет, что бы хоть на что-то отвлечься, пусть это даже будет омерзение и постоянная злость.       В сторону гемора по имени Джин я стараюсь даже не смотреть, и у меня для этого есть бесконечный список причин, одной из которых является непосредственно моё испорченное утро.       А вот маленькой сучке, похоже, похуй на мое душевное состояние, кажется, ее бесит, когда всё спокойно. Смотрит и щурится, в любой момент так и жду от нее подвоха.       — Так, — громко хлопаю в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Разминка затянулась. Мы не в Отречении, чтобы бесполезно задницы мять, — скосив взгляд на девчонку, понимаю, что колкость достигла цели, малявка плотно сжала губы и задрала подбородок. — Разбились все на пары, пока отрабатываем удары и приёмы ближнего боя.       — Позвольте вопрос, Лидер, — мальчишка, бывший правдолюб, поднимает руку, и я коротко киваю в знак согласия. — До сих пор все приемы нам показывал только инструктор. На днях я слышал про ваш с ним финальный бой во время инициации, — парень, кажется, не понимает, что играет с огнем, и продолжает. — И про его итог. Означает ли это, что его техника лучше, чем Ваша? — он смотрит с опаской на мои бицепсы, не прикрытые футболкой. — На счёт физической силы у меня вопросов нет.       Стискиваю зубы едва ли не до хруста. За два года я уже успел смириться с этим поражением на ринге, спешу напомнить, единственным. Но, если подумать, в данный момент меня раздражает не столько сама суть заданного вопроса, сколько тот факт, что кто-то во фракции всё ещё смеет его обсуждать, даже наверняка зная, что на сегодняшний день в технике ближнего боя, и не только в ней, мне нет равных бойцов во всем Чикаго.       — Для тебя это означает лишь то, что тебе стоит меньше греть свои уши, и больше трудиться. Если ты, конечно, пришел сюда не для того, чтобы драить сортиры, — поднимаю голову, обращаясь к остальным. — Фор ваш инструктор, его назначили мы с Максом, а это означает, — снова смотрю на мальчишку. — Что техника его боя действительно на высоте. Если здесь кто-то сомневается в моей — буду рад вам ее продемонстрировать. Но не сегодня. Может быть, годика через два, когда из сопливых и болтливых, — кидаю взгляд на девчонку. — Убожеств вы превратитесь в полноценных бойцов. ЕСЛИ превратитесь.       — Вот именно, — словесный понос бывшего правдолюбца никак не иссякает. — Если. Поэтому хочется учиться у лучших. Если всё же лучший Вы, тогда для чего нам инструктор? И, кстати, где он?       — В любом обучении самое важное — практика. Напомни твоё имя, — приподняв брови, смотрю на неофита.       — Мое имя Трент.       — Трент — на ринг! — делаю вид, что подбираю противника, хотя, прекрасно знаю, на ком остановится мой взгляд. — Ты, — смотрю на убогую, и она поднимает брови. — На ринг, — киваю в сторону матов.       — Странная у Вас методика: ставить в спарринг с заведомо более сильным противником, — девчонка топает на ринг, при этом бубня себе под нос.       — Это не ты, случайно, сильный противник? — ухмыляюсь, приподняв бровь? Уже решил, что сегодня обойдёмся без цирка. Мало ли, мозги у нее вдруг встанут куда нужно. Ан нет, всё норм, мозги упертой сучки на своем законном месте — в заднице. Она вдруг оборачивается, остановившись на полпути.       — Я сказала: «заведомо более» — улавливаете смысл?       — Не дерзи мне, девочка, — шиплю ей в лицо, подойдя почти вплотную. — Это бывает вредно для здоровья, — боковым зрением вижу, как напрягся народец. А вот мелкой поганке, похоже, похуй, подбородок задрала, глазки сощурила. И где же твоя врождённая скромность, детка? Разве ведут так себя маленькие девочки? И снова не впервые замечаю, что невольно тяну воздух носом, приблизившись к ее шее.       — Мы сегодня начнем, или Вы продолжите свои беспочвенные угрозы?       Блять. Серьезно? Это что, такая миссия: доведи до белого каленья Лидера и получишь галочку в блокнот? Делаю глубокий вдох, стараясь утихомирить растущее раздражение, а вместе с ним и чувство совершенно другого рода, которое заставляет меня злиться сильнее. Если эту сучку не придушат к концу инициации за ее болтливость, то однозначно она далеко пойдет.       — У тебя ещё будет полно шансов убедиться в том, насколько они беспочвенны, — только сейчас понимаю, что с силой сжимаю её запястье. Оно такое тонкое, что так недолго и сломать. Разжимаю пальцы, и она одергивает руку. Даже не потирает, не морщится, отвернувшись, двигает дальше в сторону ринга.       — Кошмарить неофитов — так себе способ самоутверждения, — пиздит она себе под нос, но совсем нетихо. Начинаю улавливать со всех сторон короткие смешки. Ну все, убогая, напросилась.       — Заткнулись все! — рявкаю громко, и устанавливается тишина. — Убогая, ко мне, живо! — она останавливается, но не оборачивается. — Я сказал, ко мне, — снова хватаю её за руку и дёргаю на себя. Зажимаю локтем её шею, плотно прижав девчонку к груди. Ммм… А попка, как я и думал, у нее ничего так. Если бы не вечный мешок, который она на себя надевает, вполне было бы на что посмотреть. Вот сейчас и проверим. — Сейчас я преподаем тебе урок, которого ты достойна, детка, — шепчу в её ухо. Ослабив хватку, опускаюсь на одно колено, поперек второго кладу упрямую сучку.       — Отпусти сейчас же! — девчонка брыкается, пытаясь вырваться, но я крепко держу ее, намотав конский хвост на кулак.       — Тише, девочка, — говорю почти ласково. — Ты сама напросилась. Так что снеси свой урок достойно, — спускаю штаны с её задницы, ровно настолько, чтобы смогла уместиться моя ладонь, — Хотела меня унизить, малышка? Получай по заслугам, — начинаю экзекуцию хлесткими шлепками.       Получаю от процесса удовольствие с родни едва ли не сеску. Краем глаза вижу, как все вокруг замерли. Кто-то не смотрит, кто-то, напротив, таращится во все глаза. Но увидеть что-то интересное я никому возможности не предоставляю. Девчонка лежит под таким углом к уважаемой публике, что её сладкая задница видна только мне. Сладкая? Откуда вдруг взялся эпитет? Хотя, если присмотреться — ещё какая. Сейчас и подавно, вся раскраснелась, как спелый персик. Блять! Эрик! Остынь! Откуда берется проклятое возбуждение? Черт! Уже чувствую знакомое томление в паху. Кому-нибудь сегодня вечером точно выпадет бонус в виде лидерского члена за щёчку.       Продолжаю её шлёпать, а сам уже не могу отвести взгляд от её припухшей попы. Вдруг чувствую резкую боль. Пока пялился на её зад, мучаясь стояком, отпустил ее волосы. Сучка изъебнулась и вцепилась зубами мне в ладонь. Причем, так нехило, прокусила до крови.       — Отпусти, иначе сломаю тебе челюсть, — шиплю, прекратив её шлёпать. Нехотя натягиваю обратно штаны на её упругий зад.       Она разжимает зубы. Встаёт, слегка поморщившись от дискомфорта и боли, и вытирает рукавом мою кровь со своих губ. Поднимаюсь на ноги, подойдя к ней снова вплотную. Криво ухмыльнувшись, демонстративно облизываю с ладони бордовую жидкость. Я так и думал. Этот чертов день начался через жопу, и ей же закончится, это как пить дать. Я видел мелкую сучку во сне, и она так подо мною стонала, что просыпаться мне не хотелось нисколько. Будильник не помог, и второй тоже. Разбудил меня жутко болезненный стояк. А что будет после сегодняшней тренировки, мне даже страшно представить.       — Не вынуждай меня показывать зубы, детка. Тебе не понравится, — делаю шаг назад. — А теперь на ринг!       Джин       Стою в сторонке наблюдая за боем Тины и, кажется, совсем не дышу. Но, к сожалению, это не из-за беспокойства за подругу, она держится, слава богу, молодцом, надирает задницу верзиле из Искренности.       Я не дышу, потому что сгораю со стыда, от того, как этот засранец унизил меня, отшлепав перед всей группой. Конечно, я не думаю, что ребята увидели мой зад, к тому же, голой меня уже все узрели в первый наш день в Бесстрашии, а вот то, что он сделал, поистине ужасно.       Весь ужас заключается в том, что попа горит огнем, не сомневаюсь, что она такая же красная, как сейчас моя физиономия. Но и это не всё, в тот момент, когда он перекинул меня через колено и начал шлёпать, я испытала удовольствие! Такое сладкое, вперемешку с болью и со стыдом, но удовольствие, а если учесть то, что мне снилось пару дней назад, так это и вовсе усугубляет моё плачевное положение.       Что-то словно сломалось во мне, или возродилось, не знаю точно, но мне понравилось. Его голос, его руки, эта грубость и злость, и будь я проклята, если это не называется сексуальным возбуждением, иначе, как объяснить то, что мои трусики намокли до такой степени, что я еле могла сконцентрироваться на противнике и с трудом одержала победу, хотя, Брик — тот ещё боец. А теперь я мечтаю наконец отправиться прямиком под душ и смыть с себя этот ужас.       Но как избавиться от его голоса в голове, его слов, чтобы я не вынуждала его показывать зубы. Только, вот беда, я хочу этого. Разве своим поведением я не этого добиваюсь?       Вкус его крови до сих пор у меня во рту, и это самое сладкое из всего, что я когда либо пробовала. Блядь, теперь я похожа на маньячку! Задерживаю дыхание, пытаюсь хоть как-то унять вновь подскочивший пульс, начать мыслить нормально.       — Детка, всё в порядке, дыши, — Трент, стоя рядом, касается моей руки. Парень переплетает наши пальцы, лаская большим тыльную сторону ладони, и, должна признать, этот его жест меня, хоть и немного, но успокаивает. — Он разозлился. В такие моменты тебе стоит следить за языком.       — Я знаю! — сжимаю его пальцы с силой, и он делает глубокий вдох. — Прости, — шепчу, — Одно радует, хотя бы этих придурков нет на тренировке.       — Они в лазарете, — довольно улыбается друг. — Их не хило так полоскает.       — С чего это вдруг? — смотрю на парня с вопросом. — Ядом своим отравились небось?       — Не исключено, — смеётся он на мою реплику, но уловив суровый взгляд Лидера, тут же замолкает.       Вскоре подходит Тина, подруга довольная как удав после трапезы.       — Я надрала ему задницу, — указывает пальцем назад, но, видимо, увидев, как я поморщилась от слов «надрала зад», тут же осекается. — Прости, дорогая.       — Все в порядке, — пожимаю плечами. — Я сама нарвалась, — признаю свою ошибку и решаю, что с гордостью сношу свой позор.

***

      — Милый, тебе не нужно было пропускать ужин, — заходим с Трентом в казарму.       — Мне так спокойней. Не хочу оставлять тебя одну.       — А с чего это вдруг? — смотрю на друга и вижу в его взгляде беспокойство.       — Не знаю. Шестое чувство, — он садится на мою койку, отодвигаясь к стене, я тоже сажусь рядом, слишком резко, и боль в ягодицах отдает аж в грудную клетку. Охнув, привстаю.       — Почему вдруг сейчас? — пытаюсь звучать ровно, но ничего не выходит. Только от мысли, что они все видели, как Лидер учинил мне экзекуцию, меня вгоняет в краску.       — Как раз из-за этого, — он словно читает мои мысли.       — Думаешь, Эрик решит продолжить порку? — хмыкаю, сняв куртку и бросив на него, он ловит мою куртку, и накрывается ею.       — Лидер не тот, кого я опасаюсь, — отвечает задумчиво.       — Поверь, он единственный во всей фракции, кто способен на безумные поступки, — вспоминаю его довольную физиономию и покрываюсь мурашками, не столько от его действий, сколько от своей реакции на них.       — Пусть так, но я всё же подожду тебя здесь, — друг устраивается поудобней, и я удивляюсь в очередной раз, как в таком маленьком человеке может быть столько отваги. На самом деле я и не сомневаюсь, что ради меня, Тины и Дейза он пойдёт против целого легиона воинов.       — Ну, хорошо, я быстро, — улыбаюсь ему и иду в душевые.       Быстро намылив голову и тело, я начинаю смывать с себя пену, когда спиной ощущаю чьё-то присутствие. Это не Трент, он бы никогда не позволил себе такого откровенно мерзкого поведения, как подглядывать за девушкой в ванной.       От страха и неприятных ощущений покрываюсь мурашками, сразу тянусь рукой к полотенцу, но не могу его нащупать. Открываю глаза, но из-за шампуня они буквально горят, и мне приходится, давясь слезами, сосредоточиться как следует, чтобы что-либо разглядеть. И наконец я понимаю, что полотенца нет, хотя, я повесила его на перегородку душевых.       На мгновение замираю и, сделав глубокий вдох, поворачиваюсь лицом к своему незваному гостю.       — Привет, мышонок, это ищешь? — Кирк улыбается, жадно разглядывая моё тело. Пытаюсь прикрыть всё, на что хватает рук, но этого мало.       — Отдай, — прошу спокойно, хотя, моё сердце уже давно сбилось с ритма из-за страха, и руки дрожат так, что я понимаю, что не в силах сейчас ими совладать. — Клянусь, Кирк, только посмей! — не узнаю собственного голоса, уж слишком низко он звучит.       — Ну-ну, сладкая, — он делает шаг ко мне. — Не нужно мне угрожать, — бросает полотенце в сторону, и я срываюсь с места. Но мне не удаётся сделать полноценный шаг, он ловит меня за талию и прижимает к себе. — Мышонок, не надо сопротивляться. Я же вижу, что ты хочешь меня.       — Отпусти! — у меня не получается кричать из-за его захвата, изо всех сил пытаюсь вырваться из его рук, но он только крепче сжимает меня. — Сука! — рычу, сильнее брыкаясь.       — В чём дело, крошка? Разве ты не этого добивалась, когда решила отравить меня и брата? — шепчет мне в ухо, и я резко дёргаю головой, в надежде ударить его по носу, но в последний момент он уворачивается от удара. — Ах ты сучка! — сделав шаг, он резко прикладывает меня к стене и, навалившись сверху, начинает водить руками по моему телу.       — Я не знаю, о чём ты? — всхлипываю, из последних сил упираюсь руками в его грудь, чтобы оттолкнуть от себя. — Я не травила вас.       — Допустим, — хмыкает, зажав моё лицо рукой, заставляя смотреть в его глаза. — Это ничего не меняет. Я хочу тебя и уверен — тебе понравится.       — Не надо, — слёзы катятся градом, и я уже не вижу отчётливо его лица, но знаю, что Кирк улыбается, так мерзко, как может только он.       — Не ломайся, — наклоняется и шепчет мне в ухо, сжимая моё горло так сильно, что я начинаю задыхаться. — Знаю я таких, как ты: с виду серых мышек, но стоит вас трахнуть, и вы превращаетесь настоящих шлюшек, жаждущих секса, — его свободная рука опускается мне между ног, и я чувствую его холодные пальцы на внутренней стороне бедра.       — Не надо! Помогите! — кричу, наконец поняв, что он не остановится. Кирк снова сжимает мне челюсть и впивается в мои губы. И это становится его ошибкой. Недолго думая, я с силой кусаю его за нижнюю губу, за что сразу получаю увесистую оплеуху.       — Ах ты, тварь! — ревёт он, отпустив мою челюсть.       — Отойди от неё! — слышу голос друга. Трент хватает Кирка за плечо, пытаясь оттащить от меня, и вместе нам удается, но парень отходит лишь на шаг. Развернувшись, он с силой бьёт кулаком по лицу моего друга, тот падает на мокрый кафель явно с разбитым лицом, и я сразу бросаюсь к нему. Но Кирк ловит меня за локоть, чтобы снова прижать к стене, и в этот момент появляется Дейз.       Парень хватает Кирка и швыряет его в сторону. Тот, отлетев на несколько метров, врезается в перегородку душевых и вместе с ней падает на пол. Я уже почти вздыхаю облегчённо, подбегаю наконец к Тренту, он весь в крови. Дейз, врезав ногой по животу Кирка, идёт к нам, когда появляется Дилан. Он естественно нападает на Дейза, но ничего, кроме одного удара в нос, он не успевает предпринять, потому что залетают остальные неофиты.       — Милая, пойдём, вставай, — Тина опускается на колени передо мной и накрывает мои плечи курткой.       — Он хотел… Он… — не договариваю, а просто начинаю рыдать. Она обнимает меня крепко, и вдруг я понимаю, что мне нужны объятия сильнее. Мне нужен ОН. Уж слишком не в безопасности я ощущаю себя в данный момент.       В лазарете мы сидим и ждём, пока друга приведут в порядок. Удар был настолько сильным, что у Трента рассечена бровь и сломан нос. У Дейза разбита губа, а вот я отделалась шоком и синяками.