Эрик
— Мне всегда было интересно, в Отречении искусству пития учат в школе? — складываю руки перед собой в замок, отодвинув стакан. — Или может быть у вас там какие-то семейные секреты, которые передают из поколения в поколение?
— Ты хочешь сказать, что я много пью? — девчонка старательно делает вид, что ей пофиг, но я вижу, что она явно обиделась. Понятия не имею, почему, но мне вдруг хочется вернуть ее личику насмешливо-беспечное выражение.
— И в мыслях не было, — поясняю суть своей безобидной подъёбки. — Не много, скорее, виртуозно. Твой дружок…
— Прости, что перебиваю, но прошу заметить, он и твой дружок, — она поднимает палец вверх и улыбается.
Блять, как же она красиво улыбается! Пытаюсь выдавить усмешку, но та выходит какой-то нервной. Остаётся надеяться, что Джин не заметит. Боковым зрением смотрю на наших соседей и только сейчас понимаю, что они давно молчат. А я уже минут десять, как вообще забыл о том, что мы с девчонкой за столом не одни.
— Сейчас это непринципиально. Но ты права, и мой тоже, — улыбаюсь, склонив голову на бок. — Так вот, я всё же скажу, если леди позволит.
«Бля, что я несу?! Какая на хрен леди? Кажется, мне уже хватит. Сатурну больше не наливать».
— Эрик, ты не заболел часом? — Джин с озабоченным лицом тянется через стол и касается моего лба. — Несомненно, у него жар, — смотрит на подружку и Зика, который всё это время скалится во весь рот. — Сударь, вы меня с кем-то путаете. Я кто угодно, но точно не леди.
— Заткнись, хорошо? — шиплю сквозь зубы, стараясь сдержать свою злость. — Я только хотел сказать, что ты, как и Итон, можешь пить и не пьянеть. А ты, в своей манере, устроила из этого цирк, — достаю сигарету и, смяв пустую пачку, швыряю её на стол.
— Ей просто повезло, — её подружка подаёт голос, глядя, как Джин, насупившись, складывает руки перед собой на столе.
— В каком это смысле? — задаю вопрос машинально, сам же какого-то лешего не могу отвести взгляд от её пальцев, сомкнутых в замок.
— Это её всего лишь второй опыт с крепким алкоголем. Джин просто повезло, что её организм оказался таким стойким.
— М-м-м… Вот как, — тяну, выпустив в воздух облако сизого дыма. — В Бесстрашии ты быстро всему научишься.
— Непременно, — снова язвит Джин. — Может, ты и курить меня научишь?
— Это просто, — мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. — Иди сюда, — двигаюсь ближе к Зику, освобождая ей место.
Как ни странно, Джин поднимается и, обойдя стол, садится со мной рядом. Пока она идёт, успеваю скользнуть взглядом по её фигуре. В очередной раз убеждаюсь, что прятать такие формы за мешковатой одеждой было едва ли не преступлением с её стороны.
— У тебя есть ещё сигарета? — присев со мной рядом, Джин кивает на смятую пачку.
— Она тебе пока не понадобится, — беру в ладони её лицо. От предвкушения захватывает дух. Ощущаю себя малолеткой на первом свидании. — Приоткрой свои губки и вдохни дым, — говорю ей хрипло и, сделав затяжку, выдыхаю дым в её рот, едва касаясь губами её губ. Девчонка вдыхает, от неожиданности уставившись на меня немигающим взглядом. — Теперь выдыхай, — она послушно выпускает дымок. Краем глаза я замечаю, что в кабинке мы уже одни. — Почти профессионально, — подмигиваю ей. — Ещё? — показываю не до-конца истлевшую сигарету, и Джин кивает. Снова затянувшись, проделываю всё то же самое. — Выдыхай.
Не отстраняюсь и продолжаю почти касаться её губ. Сердце вот-вот выскочит из груди. Всё происходящее на меня действует так возбуждающе, что не идёт ни в какое сравнение ни с чем. Джин снова выпускает дым, и я глотаю остатки, ощущая губами, каким рваным стало её дыхание. Делаю первую ставку на её неопытность и упрямство, и почти уверен, что она сейчас же меня оттолкнёт. Но, к собственному счастью, ошибаюсь.
— Поцелуй меня, — шепчет она, задыхаясь. — Пожалуйста!
Отлично! Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет.
— С удовольствием, медвежонок, — отвечаю охрипшим голосом.
Долго не думая, прижимаюсь плотнее и запускаю язык в её рот. Ожидаю какой угодно реакции, но не того, что она делает. Обхватив мой язык губками, Джин начинает его нежно сосать, прижавшись своим язычком, и от этой странной ласки у меня тут же ведёт. Вздыхаю судорожно и шумно, накрываю ладонью её колено, но выше не поднимаюсь, как никогда боюсь сейчас её спугнуть. Но её маленькая ладошка ложится мне на затылок, и я понимаю, что могу действовать дальше.
Обхватив её за талию, поднимаю девчонку словно пушинку и сажаю к себе на колени, не отрываюсь при этом от её губ. С глухим стоном прижимаю Джин к себе, чувствую, как стояк уже болезненно упирается в штаны и в её попу, и рефлекторно двигаюсь пахом, желая усилить контакт.
— Я хочу тебя, — шепчу, прервав поцелуй и прикусив нежную кожу на её шее. — И если ты не против, то нам лучше пойти ко мне прямо сейчас, — трусь щекой о её щёку и прижимаюсь губами к уху. — Иначе, ещё минута, и остановиться я уже не смогу, — Джин молчит, лишь рвано вздыхает. — Так мы идём? — она кивает, и я поднимаюсь вместе с ней. Ставлю её на ноги, болезненно поморщившись. Член стоит так, что мне кажется, вся кровь в моем организме прилила к нему.
Неожиданно вдруг пытаюсь припомнить, в какой именно момент моя изначальная неприязнь к ней вдруг переросла в нечто иное? И переросла ли вообще, или это всё же просто банальный стояк молодого самца на хорошенькую сучку? Ну уж нет, как бы я не пытался, я могу обмануть кого угодно, но самого себя наебать у меня точно не выйдет. Я стопроцентно что-то к ней чувствую, пока не могу разобраться, что именно, но это однозначно не неприязнь и не просто стояк. Только в данный момент я в таком состоянии, что разбираться во всём этом нет ни сил, ни намерения. Желаю ее просто до одури, трахаться с голодухи хочу так, что перед глазами плывут разноцветные круги.
Не заморочившись на том, чтобы попрощаться с друзьями, смываемся по-тихому. Уже у двери своей квартиры прижимаю Джин к стене и, навалившись всем телом, впиваюсь коротким, грубоватым поцелуем в её губы.
— Ты ещё можешь передумать и потянуть время, — отстраняюсь, чтоб заглянуть ей в глаза. — Но я не советую.
— И почему же? — её голос звучит едва слышно, и это кажется сексуальным до жути.
— Потому, что я уже говорил: как первый мужчина, я — не худший вариант, — наклоняюсь к её уху. — Я умею быть нежным, когда это нужно.
— Не сомневаюсь в твоём мастерстве, — холодные нотки заставляют меня недовольно стиснуть зубы, но она меня не отталкивает, и пока этого достаточно.
Как только мы попадаем в квартиру, одежда летит ко всем чертям. Я слишком долго хотел её, слишком долго прокручивал мысленно этот момент. И теперь мое нетерпение рвётся наружу. Платье с неё срываю буквально зубами, в прямом смысле. Каждым рецептором своего тела чувствую ЕЁ: её запах, вкус, ощущаю её возбуждение. Одна мысль о том, что она меня желает так же сильно, как я ее, приводит в дикий восторг.
Джин уже стоит передо мной голенькой, а я, чёртов долбаеб, всё ещё воюю с ширинкой. Блядскую молнию, как назло, заклинило, и мне приходится справиться с ней рывком. Пока спотыкаясь о жалкие остатки своих штанов, попутно подталкиваю девчонку к кровати. В какое-то мгновение вдруг пытаюсь вспомнить, случалась ли со мной прежде подобная нетерпячка, но понимаю, что то ли и в правду не могу припомнить, то ли выбрал неподходящий момент для самоанализа.
Оказываюсь на ней и всё человеческое во мне очень быстро начинает отходить на задний план, давая выход эмоциям и чувствам, кажется, прежде мне незнакомым. И это снова меня злит, жутко бесит. Изо всех сил стараюсь собрать остатки, жалкие клочки своего самоконтроля. При этом пытаюсь игнорировать реакцию тела, нервные импульсы, которые оно посылает, соприкасаясь с её нежной кожей, с её обнаженной грудью. Это становится похожим на сумасшествие. Я вдруг понимаю, что мои руки живут собственной жизнью. Они ласкают, гладят, настойчиво, властно и непривычно нежно. Мысль о том, что я у нее первый, доводит до исступления.
Покрываю поцелуями её шею, прикусываю, вылизываю, рукой спускаюсь вниз, скользнув по плоскому животу. В какой-то момент я вдруг понимаю, что просто зациклился на собственных ощущениях, на удовольствии, которое получаю я сам. Но мне так сильно хочется громче слышать её робкие стоны. Как я понял, что до меня она не знала мужчины? Не представляю. Но я был в этом уверен даже тогда, когда спрашивал Фора — спит ли он с ней. Если так можно сказать, то я сам настоятельно напросился на роль того самого, и теперь нужно не ударить в грязь лицом.
Раздвинув влажные складочки, ловлю губами её тихий вздох. Начинаю ласкать киску пальцами и запускаю язык в её ротик. Джин выгибается дугой, реагируя на мою ласку, стонет громче, и я рычу, углубляя как поцелуй, так и глубже проникая пальцами в её тело. Достигаю плотной преграды и девушка рефлекторно сводит бедра, почти перестав дышать.
— Солнышко, тише, успокойся, — хриплю в её ушко.
Достаю из нее пальцы, устроившись между её стройных бёдер. Моё собственное дыхание настолько шумное, что я едва слышу её — её стоны — и это снова меня раздражает. Они мне нужны! Не ядовитые насмешки, а именно стоны, показатель того, что она получает со мной удовольствие, как и я с ней.
Упираюсь изнывающим членом в её влажную дырочку и Джин вся напрягается, рефлекторно стараясь снова свести бёдра. Ноготки больно впиваются мне в плечи, и я неожиданно едва не кончаю от этой сладкой боли. Начинаю входить в неё медленно — так, как только могу. Но ее горячее тело, это влажное, уютное тепло, такое тесное — манит меня, лишает рассудка, последних его капель.
— Расслабься, малышка, — прошу, продолжая потихоньку толкаться в неё. — Ох, нет… не расслабляйся! Тш-ш-ш…
Не осознаю уже, кого именно я уговариваю — девушку, стонущую всё громче, или же самого себя. Скорее, второе.
Упираюсь в преграду и понимаю, что не могу остановиться, только лишь чуть ослабить напор. Задыхаясь от возбуждения и потребности получить разрядку, упираюсь лбом в подушку рядом с её лицом и толкаюсь сильнее.
Барьер наконец отступает, это причиняет ей боль, и Джин впивается зубками в моё плечо — с силой, до крови травмирует кожу. Твою мать! И это просто немыслимый кайф! Снова я схожу от этого с ума. Выдыхаю со стоном, сжимаю рукой её упругую грудь, дрожащими пальцами ласкаю сосок. Он такой нежный, что невыносимо хочется втянуть его в рот, что я и делаю, согнувшись в три погибели. Умудряюсь при этом продолжать осторожно двигаться внутри её тела и стонать, прикусывая нежную плоть.
Джин наконец расслабляется, обхватывает ножками мою поясницу, двигает бедрами мне навстречу. Продолжаю входить в неё, двигаться, стонать и рычать. Но понимаю в какой-то момент, что этого катастрофически мало. Мне нужно смотреть, упиваться её наслаждением. Словно я сомневаюсь, что подо мной ОНА.
Приподнявшись на локтях, смотрю на неё затуманенным взглядом. Эта мелкая сучка — какая же сладкая!
— Эрик! — она стонет на вдохе и резко распахивает глазки. Острые ногти снова впиваются мне в плечи, бедра сжимаются сильнее. Джин извивается, почти кричит, и я понимаю, что это не только её первый секс, а оргазм, скорее всего, тоже первый.
— Тише… тише, детка… всё хорошо, — пытаюсь её успокоить, понимая, что девушка немного напугана, но благие намерения тут же сыпятся прахом. — Чёрт! — запустив ладонь под её попу, прижимаю её сильнее, почти до боли. — Прости… — не в состоянии заставить себя из нее выйти, кончаю, изливаясь в её сладкое тело.
Чувствую, как судорожно и сильно дёргается мой член, ритмично выталкивая избыток моего возбуждения. Не в состоянии думать, валюсь рядом с ней на постель, уткнувшись носом в подушку.
Пытаюсь отдышаться, но долгое время мне не удаётся. Когда же наконец я свободно вздыхаю, то чувствую, что Джин напряглась в моих объятиях. Понимаю, что должен что-то сказать, наверное, но не имею понятия, что. А необъяснимая паника подступает и уже грозит накрыть меня с головой.
— Надеюсь, ты понимаешь, что это просто секс? Ничего большего я дать тебе не могу.
«Блять! Сука! Ебанутый придурок, что ты мелешь?» Внутренний голос приходит на помощь с катастрофическим опозданием. Но реакция Джин и вовсе отправляет меня в полный нокаут.
— Мне ничего и не нужно, — шепчет она хрипло, трётся попой о мой член, и тот мгновенно вновь возвращается в боевую готовность. — Только твой опыт… Твоё безупречное тело.
Подмяв девчонку под себя, снова вхожу в её киску, на этот раз сзади. Сжав руками идеальную попу, срываю с её губ очередной сладкий стон и понимаю, что наш секс-марафон продлится всю ночь. Лишь один момент меня иногда отвлекает — проклятая горечь, болезненно бьётся пульсом в ушах и давит на виски изнутри. Я сам пизданул абы-что, но и такого ответа не ожидал. Впрочем, долго раздумывать у меня сейчас попросту нет сил.
***
В какой-то момент мы все же засыпаем. После какого по-счету оргазма это происходит, я не могу сказать с точностью, но чувствую себя приятно выжатым. Такое количество секса за одну ночь — даже со мной подобное происходит впервые. Что уж говорить о девчонке с полным отсутствием опыта.
Наконец разлепляю глаза и первое, что вижу — это ее взлохмаченную голову на подушке прямо перед моим лицом. Джин сладко спит, прижавшись ко мне спиной; от её близости в паху снова все просыпается и сладко ноет. Но в то же время, понимаю, что я проснулся не просто так, что-то явно меня разбудило, и это однозначно не стояк. На тот момент, когда я открыл глаза, там было ещё всё спокойно.
Протягиваю руку назад и беру с тумбочки телефон — так и есть, кто б сомневался. На экране мигает сообщение от Макса: «Сорок минут на сборы. Встречаемся в оружейке». Интересно, а что было бы, если бы я всё же его не услышал? Уже со счету сбился, сколько раз я задавал этот вопрос наставнику, на что неизменно получал один и тот же ответ: «Я в тебе не сомневаюсь. Остальным я звоню».
Обречённо вздыхаю и, как могу осторожно, поднимаюсь с постели. Стараюсь не разбудить её, у девочки наверняка утром будет болеть всё тело. Смотрю на часы — ха-х, утром, уже половина пятого. Сообщение пришло семь минут назад. Значит, есть ещё время на душ и кофе.
Включив кофе-машину, отправляюсь в ванную, где наспех привожу себя в порядок. Каждую минуту при этом ловлю себя на мысли, что безумно мечтаю вернуться в постель. Хотя бы для того, чтобы просто прижать к себе эту сладкую занозу и спать дальше. Как только возвращаюсь в комнату, одного взгляда на кровать хватает для того, чтобы понять, как сильно я погорячился с желанием поспать. Блять! Да она издевается!
Пока я принимал душ, Джин перевернулась на животик и задрала кверху попу. Одеяло сползло, открыв полностью её стройную спину и наполовину оголив ягодицы. Таращусь на девушку и понимаю, что уже не могу дышать. Пульс ускоряется с каждой секундой, от каменного стояка моё полотенце слетает и падает на пол.
— Чёрт…
Коротко ругнувшись, кидаю взгляд на часы — у меня ещё двадцать минут. Катастрофически мало, но с другой стороны, это просто невыносимо. Отправиться в рейд, спотыкаясь при этом о собственный член — так себе перспектива. А после того, что я сейчас вижу, вряд ли стояк меня скоро отпустит, если вообще отпустит.
Да и хрен с ним. Значит, подождут.
Залезаю на постель, сразу стянув с неё одеяло. Понимаю, что постельному белью прямая дорога в стирку. На нем и её кровь, и от моей спермы нет живого места. Заебись, вообще-то, мы спали. Но все эти мысли испаряются так же быстро, как и успели возникнуть.
Изможденная за ночь Джин не просыпается, даже не реагирует на потерю последнего тепла. Пристроившись сзади, глажу ладонями её попу. Не могу сдержать тремор и справиться с шумной, сиплой одышкой. Девушка мурчит, сделав попытку выпрямить ножки, но я не позволяю, зажимаю их между коленями, крепко удерживая руками ее сладкий зад. Помню, что совершенно нет времени на ласки, а если бы и было — я так возбужден, что на нежности точно не способен. Прижимаюсь изнывающим членом к её входу и не могу сдержать глухое рычание.
Вхожу медленно, но настойчиво, срывая с её губ блаженное «ох-х». Её мышцы так плотно сжимают мой член, что я непроизвольно начинаю стонать, толкаюсь в неё ещё глубже, и Джин тут же сдавленно вскрикивает. Понимаю, что причиняю ей боль, но продолжаю входить, не в силах сбавить напор. Упругие ягодицы соблазнительно подпрыгивают с каждой фрикцией. Не могу удержаться и увесисто шлепаю по ним, оставляя красный след от своей пятерни.
Вся эта картина — соединение наших тел, её гибкая спинка, покрасневшая попа — заставляет меня поскуливать от удовольствия и задыхаться. Но мне катастрофически нужен более тесный контакт и, сделав над собой невероятное усилие, я замираю.
— Детка, поднимись и обопрись на спинку, — шепчу возбуждённо.
Джин подчиняется сразу, поднимается, и я подталкиваю её к спинке кровати. Но не даю ей сразу опереться, сперва притягиваю к себе.
— Так будет удобнее. Не так больно, — нашёптываю в её ушко и трусь отросшей щетиной о её щёчку.
— Мне нравится всё, что ты со мной делаешь, — она продолжает приглушённо стонать и двигает попой, даря мне просто невероятные ощущения.
Позволяю наконец ей взяться за изголовье и накрываю ладонями полную грудь. Чувствую её нежную кожу каждым отпечатком на своих пальцах. На время весь словно превращаюсь в осязание. Сминаю упругие полушария, зажимаю твердые соски, ласкаю, пощипываю, глажу.
Продолжаю двигаться в ней, ощущая каждый миллиметр горячей податливой плоти своим членом. Не могу припомнить, когда и с кем мне в последний раз было так хорошо, как с этой неопытной, но любознательной девочкой. Она позволяет мне всё, что до сих пор я предлагал ей, впитывает словно губка. Вдруг неуместная мысль лезет в голову: я с удовольствием всему её научу, но только для себя. Хрен кто ещё к этой сучке притронется. Руки повыдергиваю с корнем и кишки выпущу. Пусть только рискнут — одни уже попробовали.
Продолжаю трахать её теперь уже более жестко и несдержанно; дыхание становится таким частым, что давно кружится голова. Джин передо мной извивается и стонет, прижимается попой к паху, и все крамольные мысли из моей черепушки улетучиваются разом. Едва ощутив её сладкие спазмы, я тоже кончаю с протяжным стоном, снова оставаясь в ней.
Осознаю, что опоздал безнадежно — мобильный звонил уже несколько раз — но все равно, хрен пойми, по какой причине, я ложусь вместе с ней на постель и терпеливо лежу, сжимая её в объятиях и ожидая, когда она снова уснет. Как и предполагаю, ждать приходится недолго — с непривычки после такой бурной ночи Джин вырубается почти мгновенно. Не понимаю, почему, но мне вдруг жутко хочется оставить сейчас её в своей постели. Не желаю в данный момент об этом задумываться, просто осторожно поднимаюсь с кровати. Но с одним жутким позывом всё же приходится побороться всерьёз. С нестерпимым желанием — взять и встряхнуть эту мелкую сучку, и потребовать объяснений: как так случилось, что я что-то к ней чувствую, а она ко мне нет?
Пока Макс не прискакал как ошпаренный выламывать мне дверь, собираюсь буквально за пару минут. Нужно срочно проветрить мозги, иначе они совсем поплывут. Утренний рейд как раз здорово меня встряхнёт. Уверен, что по возвращении во фракцию я буду уже в порядке. Вот только слабым росточком откуда-то из глубины больного сознания начинает проклёвываться мысль: когда я решил сыграть в рулетку с собственным идиотизмом и самодурством - не слишком ли много поставил на кон?
Джин
Просыпаюсь и резко сажусь на кровати, но сразу же сожалею о столь необдуманной оплошности. Тело пронзает ощутимая боль, словно меня переехал грузовик или внедорожник Бесстрашия.
Осторожно ложусь обратно на мягкие подушки. Закрываю лицо руками, пытаясь восстановить в памяти события ночи.
Эрик… Господи! Он поистине идеален! Во всех смыслах — теперь я в этом убеждена.
Всё, что было между нами, всё, что он творил со мной… М-м-м… Даже слов нет описать все эти чувства и восторг. Я и не думала, что существует наслаждение подобное тому, что он заставил меня испытать. Его тело, его губы и руки, его голос…
Я пропала! Если у меня и были надежды, что после первого секса мои чувства не будут столь острыми, интенсивными или яркими — я ошиблась. Сейчас я хочу его ещё больше, люблю сильнее, и нуждаюсь в нём как в воздухе. Остаётся надеяться, что он хотя бы не потеряет интерес ко мне, и я смогу ещё немного насладиться им. Хотя в любом случае мне будет этого мало. Катастрофически мало!
Усвоив урок, на этот раз поднимаюсь как можно медленней. Боль почти ушла, немного тянет мышцы, как если бы я делала растяжки часами напролёт.
Стащив с кровати одеяло, закутываюсь и подхожу к окну. За стеклом серое угрюмое небо, солнце уходит за горизонт. Надо же, сколько я проспала… Вспоминаю, что он, кажется, ушёл ещё утром, после того, как мы ещё раз занялись сексом. Это было, пожалуй, самое лучшее пробуждение.
Открыв окно и впуская в комнату прохладный воздух, иду в ванную. Думаю над его словами. Тина оказалась права — таким, как Зик, Эрик и другие, нужен только секс.
Только одного не понимаю: почему я почувствовала в нём напряжение, когда сказала, что мне от него, кроме секса, ничего не нужно. Наверное, я просто задела его самолюбие; скорее всего, он ожидал, что я буду молить о чём-то большем.
Видит бог, я готова молить. Но, к сожалению, не могу позволить себе такой роскоши, как унижение. Не сейчас, когда меня ждёт впереди миссия, и не известно, вернусь ли я живой.
Искупавшись, выхожу в комнату и только сейчас замечаю — в каком состоянии постель. Простыни смяты, перепачканы кровью и спермой. Не медля, сгребаю бельё в охапку и кладу в корзину для стирки. Отыскав в шкафу чистый комплект, сменяю всё. Прибравшись в его квартире и помыв пару стаканов в мойке, понимаю, что мне пора.
Пока иду домой — беспокойство растёт во мне с каждым шагом. Интересно, всё ли с ним в порядке?
Уже дома переодеваюсь и собираюсь в столовую, когда в дверь стучат. Тина стоит на пороге с бумажным пакетом, который пахнет так божественно, что в животе урчит.
— Крылышки и картошка, — улыбается подруга.
— Ты невероятная, — впускаю её в комнату и обнимаю, — но как ты поняла?
— Ну, вчера вы ушли с Лидером, тебя не было дома ни утром, ни в обед. Зик сказал, что Эрик на задании, и я решила, что ты проснешься голодной, — подруга говорит это всё на одном дыхании и мне почему-то становится смешно.
— Ты правильно решила, — достаю из шкафа две тарелки и содовую из холодильника.
— Ты должна мне всё рассказать. Не зря же я билась за ужин с кучей бесстрашных.
— Конечно, милая, я всё расскажу.
***
И снова не понимаю, почему я согласилась составить компанию Тине и Зику, ведь они прекрасно проводят время и без меня. Конечно, я знаю, почему она не отстала, пока я не согласилась. Подруга просто решила, что мне не помешает компания, учитывая, что я рассказала о словах Эрика. Конечно, для себя я уже оправдала его. Подумаешь — переспала с парнем и проснулась одна в его квартире. Он же не сбежал от меня из фракции, а просто отправился в рейд.
Допиваю свой напиток и смотрю на танцпол — голубки сладко обнимаются и двигаются совсем не в такт музыке, но кому какое дело? Кажется, они сейчас в каком-то своём мире и мне бы тоже не помешало удалиться в свой.
Решаю подождать их и попрощаться. Как раз песня сменяется, и переполох на танцполе заставляет Тину с Зиком вернуться за столик. Они только успевают присесть, как четвертый стул отодвигают, и я поднимаю взгляд на незваного гостя.
Эрик подмигивает мне и присаживается к нам.
— О, Эрик, ты когда вернулся? — Зик протягивает ему руку, и Эрик пожимает её, кивает Тине и переводит взгляд на меня.
— Только что, — отвечает на вопрос Зика, при этом не сводит с меня взгляда, а я, в свою очередь, пялюсь на него с глупой улыбкой. — Неужели ты не скажешь ничего язвительного? — спрашивает с хрипотцой в голосе, посылая мурашки по моему телу. Неуютно ёжусь, наконец перестав пялиться.
— Не сегодня. Пожалуй, дам тебе передохнуть после рейда, — смущённо улыбаюсь, а он только хмыкает.
— Ну что ж, — говорит, опустошив бокал Зика залпом. — Тогда, до завтра, — Эрик поднимается и, попрощавшись уходит, оставив меня задыхаться от внезапно нахлынувших чувств, половину из которых я сейчас не в состоянии разобрать. Но одно знаю точно — до завтра я не смогу потерпеть, чтобы вновь увидеть его.
