Мой сладкий кошмар

      Джин       Он уходит, оставив меня медленно догорать в огне, который сам же и разжёг. А сам же? — возникает вопрос — это я к нему полезла. Боже, какая я дура!       Опускаюсь на край кровати, закрываю лицо руками, но тут же убираю ладони с лица. Его запах причиняет боль.       Почему? Ответ приходит один и самый верный: он понял, что я сдалась, и потерял интерес. Наверное, Тина права. Она определённо права. Зачем опытным, состоявшимся парням такие малолетки, как мы с ней?       Ну что же, самое время собрать свои розовые сопли с осколками разбитых желаний и идти дальше. Я больше не допущу такого унижения по отношению к своим чувствам. Это будет слишком несправедливо ко мне. По крайней мере, пока я не буду готова принять правильное решение.       Сделав глубокий вдох и чертыхнувшись, сразу бегу к окну, открываю створки настежь, впуская прохладный ночной воздух. От холода сразу покрываюсь мурашками. Забрав с коробки куртку, натягиваю на плечи и осматриваюсь по сторонам.       Квартира действительно очень уютная и красивая, с большим окном и ванной комнатой. К стене приделан гардероб, весьма вместительный, в углу комнаты стол и два стула, а рядом с дверью в ванную огромное зеркало во весь рост.       Несколько часов я разбираю свои вещи, кладу всё по местам, заправляю постель. Бельё нахожу в шкафу — несколько комплектов. Надо же, как всё предусмотрено, — ухмыляюсь про себя.       Закончив, я наконец переодеваюсь. На часах пять утра — самое время отправиться к друзьям и сообщить им хорошую новость. Положив сменную одежду в спортивную сумку, выхожу.       Стучу в дверь блока и сразу слышу «открыто». Захожу и нахожу парней на диване. Дейз сидит и пытается всмотреться в моё лицо. Видимо, старается понять, кто пришёл, а Трент держится за голову.       — Что с вами такое, парни? — прохожу и сажусь между ними.       — Ой, мы разбиты, — отвечает Трент, — алкоголь, сука… Сперва ты чувствуешь восторг, а потом эйфорию, а дальше…       — А дальше болит всё тело, голова, и желчь душит, — заканчивает предложение Дейз.       — А ты как? — Трент наконец убирает руки от головы и смотрит на меня.       — Я чувствую себя в точности так же, — грустно улыбаюсь, но к сожалению, мой «алкоголь» не испарится из моего тела, как и моя зависимость в нём, я уверена, уже никуда не денется. — Где Тина? — спрашиваю, откидываясь на мягкую спинку дивана.       — Со своим парнем, ушла сразу же после тебя, — говорит Дейз. — Кстати, куда ты уходила и где переоделась?       — Эрик показал мне моё жильё, — отвечаю тихо, и стоит мне вспомнить что было дальше, начинаю снова злиться на себя, на него, на весь мир.       — Ого, прямо в разгар вечеринки, — чешет затылок Трент.       — А что в этом странного? Они должны были ещё вчера её устроить, она же не могла жить в казарме, — опережает меня с ответом Дейз.       — И то верно. Ладно, я пойду в душ и одеваться. Через час мне на смену; не хочу опоздать в первый же рабочий день.       — А мне после обеда, — пожимает плечами Дейз, когда я смотрю на него с вопросом. — Но ты можешь не спешить.       — Почему это? — удивляюсь.       — Учитывая, сколько выпили Эрик с Фором, Лидер вряд ли явится на работу вовремя. — объясняет он и почему-то моё сердце болезненно сжимается.       — Лучше не рисковать, — целую друга в щёку и поднимаюсь с дивана. — Кто его знает, это же Эрик.       — Да, ты права. Удачи, детка.       Удача мне сейчас не помешает, — думаю, пока выхожу на стадион. Пока ещё темно, и, должна сказать, холодно. Кладу сумку на скамью, снимаю куртку и как мазохистка наслаждаюсь мурашками, что сразу покрывают моё тело.       — Что застыла, Джин? Марш на пробежку! — слышу его голос, и даже не взглянув на до боли любимые черты, подчиняюсь приказу. Одному богу известно, в каком он сейчас настроении. Небось похмелье добивает. Но каково же моё удивление, когда я слышу шаги позади, и вскоре он меня обгоняет.       Вау! Надо же, мы и правда будем заниматься вместе. Я то, глупая, думала, что Лидер будет только приказы отдавать.       — Давай, детка, догоняй, — слышу знакомую издёвку в его голосе, и естественно мои бабочки, как сумасшедшие, в радостной панике собираются наружу.       — Мне и тут хорошо, — я и не собираюсь его обгонять, смотрю на умопомрачительный вид сзади и давлюсь слюнями. Широкие плечи, обтянутые футболкой, спина атлета. А эта попа… Господи, какая у него аппетитная попа! Спортивные штаны подчёркивают её так выгодно, что руки чешутся подойти и шлёпнуть.       Пробежав первый круг, Эрик тормозит и пропускает меня вперёд. Ну что же, милый, наслаждайся видом, — думаю. Сама же удивляюсь, как мы ещё не поскользнулись на моих слюнях. Наверняка я ими измазала всю дорожку.       Наконец после пятого круга он решает, что хватит бега. Останавливаемся и я, опираясь на колени, пытаюсь отдышаться. Смотрю на него, вернее, на его бёдра, и поднимаю взгляд выше. Надо же, как он умудрился бегать… Мало того, что с похмелья, так ещё и с таким стояком. Наконец поднимаю взгляд на его лицо и читаю немой вопрос в его глазах.       — Ты в порядке? — спрашиваю с издёвкой, намекая на его стояк.       — Да, а ты, Джин? Опять замёрзла? — указывает взглядом на мою грудь, и я тут же заливаюсь краской. Молча иду и натягиваю свою куртку.       Дальше мы направляемся в зал для лидеров. Слава богу, его уже успели подготовить к занятиям.       Убедившись, что моё тело немного успокоилось, начинаю работать над растяжками. Эрик на этот раз не присоединяется к процессу. Он лежит на скамье и, кажется, пытается делать что угодно, но не смотреть на меня. Вот и отлично.       Спустя час я почти уже без сил, да и есть хочется так, что я готова съесть Эрика в прямом смысле этого слова.       — Я в душ, — говорю, когда он выходит из душевой зала, переодевшись в обычную одежду. Почему-то чувствую, что должна докладывать ему о каждом своём шаге.       — Давай, только быстро, — отвечает Эрик, но старательно избегает зрительного контакта.       В столовую идём молча. Как только заходим, ищу взглядом Дейза и нахожу друга за дальним столиком. Только собираюсь к нему, как Эрик останавливает меня.       — Куда это ты собралась? — спрашивает, изогнув колотую бровь.       — К Дейзу, у нас же перерыв, — смотрю на него, пытаясь понять в чём проблема.       — Перерыв будет, когда я скажу, сядь! — указывает на стул напротив себя и я, фыркнув со злости, сажусь. — Нужно обсудить наши дальнейшие занятия.       — А это не может подождать пару минут?       — Нет! — коротко и ясно.       Но как ни странно, мы обедаем в полном молчании и к концу я начинаю злиться сильнее. Хотя нет, я в бешенстве.       — Трехфазовая терапия, — говорю, сложив руки на столе.       — Что? — Эрик явно не догоняет сути моей фразы.       — Трехфазовая терапия, она самая эффективная при раздвоение личности, — объясняю спокойно. Он молча жуёт кусок пирога и, кажется, сглатывает не без труда. — Настоятельно советую тебе пройти обследование.       — И на основании чего установлен предварительный диагноз?       — На основание твоего непостоянного настроения и поведения.       — Девиантное поведение с явными признаками когнитивного диссонанса. Мы не так уж и отличаемся, — пожимает плечами и продолжает спокойно жевать.       — А голоса ты не слышишь в своей голове? — игнорирую его ответ и задыхаюсь от злости.       — М-м. Только один, — Эрик наклоняется ко мне через стол. — Уже пару месяцев шепчет мне трахнуть тебя. Как думаешь, стоит прислушаться? — подмигивает, явно смакуя мою реакцию.       — Ты вроде вполне справляешься с этим голосом, — цежу сквозь зубы, вспомнив вчерашнюю ночь.       — В последнее время что-то не слишком. Появились проблемы со сном, это мешает концентрироваться. — Эрик передёргивает плечами.       — Снятся кошмары? — почему-то я довольно улыбаюсь. Мне становится легче от его признания, хотя радоваться тут особо и не чему.       — Кто говорил о кошмарах? Скорее, сны эротического содержания.       — О, видимо, мы действительно не такие уж и разные, — шепчу себе под нос и когда он смотрит на меня с удивлением, понимаю, что зря я вообще открыла эту тему, к тому же, проболталась.       Эрик       — Блять, я что-то не понял, — по пути в оружейку мы проходим мимо тира и я вижу, что в нём не горит свет. Останавливаюсь и смотрю в конец коридора. Сэмми, кстати сказать, встретивший нас с виноватой и потрёпанной миной, выглядывает из-за моего плеча.       — Что-то не так, мой Лидер?       — Серьёзно? Ты не понимаешь? — колотая бровь ползёт вверх. — Джин, солнышко, посмотри вон туда, — показываю девчонке в сторону коридора. — Что ты там видишь?       — Ничего, — она пожимает плечами.       — Перефразирую: что странного ты там видишь? — наклоняюсь к ней непроизвольно, уже по привычке, и не без удовольствия отмечаю, что она не отстраняется.       — Я не вижу там ничего. Буквально. Там темно, значит, никого нет, — она осторожно, чтобы слишком не приближаться, оборачивается. — Для Бесстрашия пустой тир — это странно.       — Бинго, малышка! — выпрямляюсь и смотрю на оружейника. — Эта девочка очень умная.       — Да, мой Лидер! Я это вижу.       — И часто здесь так тоскливо? — захожу в оружейку, пропуская девчонку вперёд. Сэм мнётся, не зная, что ответить. — Всё ясно, — обхожу его, словно столб, и сам направляюсь к железным шкафам с пистолетами. Киваю Джин следовать за мной. — В ближайшее время непременно организую зачёт по стрельбе. Начнём, пожалуй, с командирского состава, — подмигиваю Сэмми. — Только тс-с, — прикладываю палец к губам с таинственным видом и перевожу взгляд с него на девчонку. — Это будет наш с вами секрет. Джин, выбирай пистолет, — она подходит к шкафам и со знанием дела перебирает оружие, взвешивая поочереди каждый в руке.       — Для какой руки выбирать? Разница в весе в основном небольшая, но хотя я и «двурукая» — всё же больше левша.       — Выбери тот, что полегче.       — Ну вот ещё! — Джин хмурится и берёт в руки штурмовой пистолет, точно такой же, как лежит у меня в кобуре. Он был создан на основе довоенного РШ — 12, которые находили при раскопках.       — Как скажешь, — пожимаю плечами, предусмотрительно захватив пистолет полегче. Беру у Сэма патроны разных калибров, и мы направляемся в тир.       Сэмми включает свет, и я качаю головой. Эти черти совсем обленились. Решили, что свободное время только для того, чтобы бухать и трахаться. Чёрт. При одной только мысли о последнем дыхание перехватывает. В который раз за сегодняшний день? Уже сбился со счёта.       Вчера вечером всё казалось до охуения сложным. По возвращении в бар первым желанием, хотя нет, скорее, потребностью, было пойти и трахнуть кого-нибудь прямо в сортире. Но поразмыслив, какого-то чёрта я предпочёл просто взять и нахуяриться в дрова. Мой преданный и единственный друг тащил меня практически на спине, и я даже не знаю, что за мысли роились в его совсем чуточку менее пьяной башке. Но Фор поминутно вздыхал и, помнится, раз даже промямлил что-то типа: «Почему я чувствую себя последним гондоном?».       Я не совсем тогда понял смысл этого изречения, и сейчас не особо улавливаю, но касаемо лично себя, понимаю одно: я сильно погорячился, когда решил, что смогу просто взять и выбросить из головы весь этот бред относительно Джин. Полдня сегодня я ходил за ней попятам, хотя, скорее всего, она и не замечала, или делала вид.       Слышали про Комодских варанов? Читал о них в Эрудиции в свободное время, которого, надо сказать, было предостаточно. До определённого возраста. Укусит жертву, чёртов поганец, и ходит потом за ней, часами, сутками, — ждёт, пока она ослабеет окончательно, чтобы потом просто взять и спокойно сожрать. В последнее время я частенько о них вспоминаю, только одного понять не могу: кто же из нас двоих этот самый варан, а кто всё-таки жертва.       В тире включается свет и Сэм подвигает мишени от дальней стены, на что Джин недовольно кривится.       — Може, я и новичок, но не слепая. Верни обратно.       Он смотрит на меня, ожидая реакции, и я пожимаю плечами. — Она однозначно не слепая, можешь отодвигать, — возвращаю свой взгляд девчонке, наблюдая за тем, как вполне профессионально она заряжает барабан пятьдесят пятым калибром. — У тебя какие-то комплексы? — киваю на громадную пушку. — Может, по поводу роста?       — А у тебя? — она смотрит на мою кобуру и нахально ухмыляется. Мелкая сучка. С утра удивляюсь ее невероятной способности преображаться.       — Джин, ты вцепилась в пистолет не по росту. Он весит чуть меньше тебя. А с патронами столько же.       — Твоя склонность преувеличивать иногда раздражает, ты знаешь? — зарядив пистолет, она выставляет руку, примеряясь к весу и оценив прицел. — Дай мне тоже наушники, — протягивает раскрытую ладошку. Подаю ей наушники, но в последний момент забираю обратно.       — Эй, слышишь? Ты, главное, не забудь, что это боевые. К тому же крупный калибр, — иронично усмехаюсь. — Если промажешь, как тогда на тренировке, снесешь мне пол туловища.       — Оу… Да Лидер, похоже, трусишка, — чертовка усмехается в ответ и настырно задирает подбородок, выхватив у меня наушники. — К тому же и лгун. Тогда я не промазала.       Джин вытягивает руку и целится. Подхожу к ней сзади и кладу руки на ее талию. Нахрена? Не имею понятия, просто нуждаюсь в контакте.       — Ножки поставь ещё шире, — говорю, наклонившись.       — Что ты сказал? — Джин освобождает одно ушко.       — Ножки, говорю, пошире раздвинь, — хрипло шепчу, обжигая дыханием ее шею, и с неохотой выпрямляюсь. Слегка давлю ладонью ей между лопаток. — Пушка мощная, чуть наклонись вперёд. Это поможет погасить отдачу.       Отступаю назад, и девчонка стреляет сразу несколько раз, точнее, выпускает все пять пуль из зарядника. Они, конечно, в щи разносят «голову» мишени, но один выстрел все же уходит чуть ниже. Улыбаюсь, но пока молчу, хотя вижу, что она недовольна.       — Это случайность, — Джин фыркает и перезаряжает штурмовик. — Попробую правой.       — Попробуй двумя.       — Хах. Вот ещё! В бою у меня будет время встать в стойку? Или я набегу вцеплюсь в него обеими руками?       Она снова стреляет и снова та же проблема — последний выстрел уходит чуть вниз. Противнику это бы точно не помогло уцелеть, но тщеславие маленькой амазонки задето. После третьего перезаряда опять становлюсь позади неё и прижимаюсь вплотную.       — Левую, — шепчу, слегка отодвинув наушник. Джин вытягивает левую руку с пистолетом, и плавно, слегка касаясь, я веду по ней снизу ладонью, посылая мурашки по ее оголенной коже. Едва заметно поддерживаю ее руку, просто подставив свою. — Теперь стреляй.       Все пять выстрелов попадают в цель, оставив от мишени обезглавленные останки.       — И что это значит? — Джин не шевелится, лишь спускает на шею наушники, но я не спешу отходить, глубоко вдыхая и прижимаясь к ее спине. — Это оружие не для меня? — в ее голосе слышу неподдельную обиду и расстройство, и рот помимо воли сам растягивается в гордой улыбке. Моя честолюбивая девочка.       — Это значит, что для твоей руки он слишком тяжёлый, — наконец от нее отлепляюсь и подаю ей со стола другой пистолет, который успел зарядить. — Попробуй вот этот.       — Из него я стреляла, — она нервно выхватывает у меня оружие и стреляет по цели несколько раз, забыв про защиту ушей.       Стоим оглушенные; с психом хватаю девчонку и прижимаю к стене.       — Совсем уже ёбнулась? — рычу на нее чуть громче, чем следует. — Контузию решила заработать?       — Прости. Я забыла, — засранка краснеет, но кажется, не от стыда. Мой стояк, который весь день рядом с ней никак не желает униматься, упирается в её плоский животик. — Что у тебя за манера каждый раз, как я в твоих глазах провинилась, меня зажимать?       — Очень скоро я смогу зажимать тебя, когда захочу, — шиплю в ее ушко. — И поверь мне, сладкая, тебе очень понравится, — на мгновенье прильнув щекой к ее покрасневшей щёчке, нахожу в себе силы и отступаю назад.       — Самоуверенность тебя однажды погубит, — Джин почти шепчет, напряжённо сглотнув.       — Это не самоуверенность, а уверенность в себе. Не путай, — достаю свой личный ствол, надеваю защиту, и девчонка спешит последовать моему примеру. Стреляю. — И между прочим, — оборачиваюсь к ней, — чисто теоретически в бою ты вполне его можешь использовать. Но я не советую. Побереги свои ручки, а то к сорока разболятся суставы.       — У тебя что, уже начали? — приподнимает бровь, а я лишь качаю головой.       Что я там вчера нарешал? Помнится, даже обдумывал, как поручить ее кому-то другому. Да конечно! Ну, пошутил… Я прилип к ней намертво, даже член свой налево не могу отнести.       О, блять! Вот как я уже мыслю — налево. Да ваще заебись! Такими темпами скоро, мать её, и свадьбу сыграем.

***

      — Я так понимаю, поужинать с друзьями я тоже не могу?       Джин с неподдельной — или поддельной, хрен поймёшь эту девчонку — тоской смотрит в сторону стола, где собралась вся банда. Точнее, почти вся. Её подружка сидит за другим столом, в обществе Педрада, который рядом с ней постоянно сияет, как надраенный унитаз. Ухмыляюсь, надо сказать, не без зависти, хотя и не совсем понимаю, чему именно завидую и по какой причине.       Поднимаюсь, взяв со стола тарелку и стакан, и направляюсь в сторону двух засранцев, по которым даже успел слегка заскучать. Подъёбывать Джин доставляет мне просто непередаваемое удовольствие, но всё равно не хватает какого-то разнообразия.       — Ты передумала ужинать с друзьями? — киваю девчонке следовать за мной, и она подрывается с места, схватив свой не начатый ужин.       — Ты мог бы остаться. Я ведь не заставляю тебя идти со мной.       — Считаешь, что могла бы? — приподняв бровь, улыбаюсь.       — Что?       — Заставить меня что-то делать или не делать.       — М-м, — она едва за мной поспевает и догоняет уже в тот момент, когда я ставлю тарелку на стол. — Думаю, да.       — Отважная девочка, — ухмыляюсь. — Сохатый, чего застыл? Подвинься.       — Оу, прошу прощения, мой Лидер…       — Давайте хоть сейчас без этих формальностей, — кривлюсь, как от резкого звука. — Наверняка, вы оба знаете моё имя.       — Конечно, знаем, — Дейз краснеет. Вероятно. Потому что по его тёмной коже хрен разберёшь. Всегда в этом плане завидовал Зику и Максу. Даже с разбитыми рожами они оба могут выглядеть вполне пристойно. Если, конечно, не считать гематом, но это мелочи по сравнению с фиолетовым синяком во всё рыло, с которым я однажды ходил после нашей совместной попойки. Мордой встретился с полом, когда пьяная сволочь Зик пизданулся мне под ноги. Пить с Первым Лидером, как оказалось, то ещё развлечение. Вроде, с первого взгляда ничего примечательного, а начинает бухать — может влить в себя ведро, и не одно. Смотря, чего.       — Ребята, привет, — Джин улыбается как-то смущенно.       Твою мать, не бесстрашные, а клуб кисейных девиц. О, зато мелочь приветливо скалится, — «не лосяш», кажется, рад меня видеть.       — Как вам первый день в роли настоящих Бесстрашных? — забив на элементарные правила этикета, говорю с полным ртом. Надо сказать, постоянная, почти поминутная, борьба с возбуждением выматывает и забирает просто море энергии. Я голоден во всех смыслах как одичавшая псина.       — По правде сказать, не очень, — Трент болезненно морщится, потирая затылок.       — Всё замечательно, — улыбается Дейз. Оба говорят одновременно, и я с интересом прошу пояснить:       — А теперь поочереди, — жду, но засранцы молчат. — Ну! И чего заткнулись? Давай уже, Трен, начинай.       — У Дейза, конечно, всё прекрасно. Он работал с обеда, — пацан обреченно вздыхает; вдруг смутно припоминаю его на вечеринке, пьяным в говно, и уголки губ расползаются в стороны. — А моя смена начиналась с утра.       — Ну, что ж, — киваю многозначительно. — Я могу тебя поздравить, дружище. Ты оправдал своё погоняло. Ты точно не лось.       — А кто же? — Джин вдруг решает вступить в разговор и я пожимаю плечами.       — Олень.       Лосяра начинает смеяться, уронив вилку в кружку с чаем и едва не уделав весь стол, а попутно и меня.       — Это обидное прозвище, — девчонка хмурится и смотрит на меня с явным осуждением.       — Почему это? Лось, значит, необидное, — Дейз достаёт столовый прибор из чая, в котором теперь плавает часть его ужина.       — Милый, ну ты просто подумай. Эрик назвал тебя лосем, потому, что ты очень большой…       — Я назвал его лосем, потому что так захотел. Мелкий «не-лось», он ростом не вышел. И нечего тут выдумывать.       — А по мне — что лось, что олень, — Трент безразлично хмыкает, — оба травоядные, парнокопытные и рогатые. То ли дело Эрик, — он красноречиво дёргает бровями. — Он однозначно хищник.       — Хорёк? — мелкая сучка и тут не может удержать свой сладкий язычок за зубами.       Ну ничего, моя кнопочка, выйдем мы из столовой, я тебе покажу, блять, «хорька». Уловив мой грозный взгляд, засранка смолкает и прыскает в кулачок. Сука, похоже, она не бесстрашная, а чокнутая на всю голову.       — Никакой не хорёк. Я и близко не его имел ввиду, — Трент недовольно хмурится, легонько толкнув Джин локтем.       — Н-да. Он, скорее, похож на тигра, — Дейз смотрит на меня и словно вдруг залипает, углубившись в своё воображение. — Тигр ест лосей и оленей.       — А медвежат не ест, — Джин снова лезет вставить словечко и я улыбаюсь ей слишком многообещающе.       — Ест, — киваю, посмотрев на парней, а потом на неё. — Когда они маленькие, назойливые, неугомонные. И наверняка очень вкусные. А тигр, блять, голоден, как чёрт, — на последних словах срываюсь на рычание, и девчонка тушуется, втянув шею узкие плечи.       — Прости. Я молчу.       — Нужно было раньше подумать, — отворачиваюсь к парням, оставив её переваривать мой прозрачный намёк. — Я хочу кое-что вам предложить. Ваши должности наверняка вас устраивают, но как вы отнесётесь, если я заберу вас обоих к себе?       — В свой штурмовой отряд? — у мелкого глаза загораются так, что аж искры летят. Он едва не подпрыгивает на скамейке.       Лось, напротив, настороженно щурит глаза.       — Но мы всего лишь новички. Совсем зелёные. Для чего мы тебе?       — Очень скоро мне предстоит одно важное дело, — пока говорю, стараюсь не встречаться с Джин взглядом. — Пока не могу рассказать, в чём его суть. Но когда придёт время, вы всё поймёте. Мне нужно побольше надёжных людей, на которых я бы мог опереться. Так вы со мной? — смотрю на них исподлобья поочерёдно, и оба парня кивают. — Значит, завтра же я подпишу ваш перевод под начало Фора и своё непосредственное.       На этой торжественной ноте заканчиваем ужин. Пока инструктирую бойцов куда и во сколько им завтра прийти, боковым зрением замечаю, что девчонка пытается ужом проскочить мимо меня незаметно. Вытянув руку назад, успеваю схватить шуструю поганку за руку, крепко сжимая её ладошку. Закончив говорить, отпускаю парней и оборачиваюсь.       — Что? Я просто подумала, что рабочий день окончен, и я могу быть свободна.       — Твой рабочий день будет окончен, когда я скажу, — тащу её к выходу, размашисто шагая, и она едва поспевает вприпрыжку.       Выходим из столовой вместе с другими бесстрашными, но не идём прямо по коридору. Завернув за угол, толкаю её в тёмную нишу, где недавно перегорела лампа дневного света.       — Эрик, я же просто шутила. Ты ведь понимаешь?       Прижимаю её к стене, уже так привычно, что кажется, знаю её всю свою жизнь.       — Конечно же знаю, счастье моё, — наклоняюсь и шепчу, касаясь губами её ушка, и девчонка мгновенно перестаёт дышать. — А ещё я знаю, какой сладкий у тебя язычок. Я это помню, кнопочка, — шумно вздыхаю, прижавшись к ней пахом. — Вот только используешь ты его неправильно. И раз я на ближайшее время твой личный инструктор, то считаю своим долгом научить тебя, как можно мне угодить.       — Почему ты так уверен, что я хочу тебе угодить? — она шепчет тихо, и её дыхание приятно лижет мне шею, вызывая мелкую дрожь во всём теле. — Я ведь только формально помощница Лидера.       — Во-первых, — отстраняюсь и ловлю в полутьме её взгляд, — ты моя помощница официально, по всем документам. А во-вторых — у меня достаточно терпения, если ты не заметила. И я подожду, пока ты сама не решишь, что готова. А ещё лучше — не попросишь меня. Первый поцелуй только по твоей просьбе, малышка.       Оставив её стоять в темноте, разворачиваюсь и ухожу. Хрен знает, откуда вдруг берётся это чувство, но я ощущаю его в полной мере — чувство обиды и уязвлённого самолюбия. Угодить, значит, она мне не хочет? Ну-ну. Просто не признаётся или храбрится. Возможно, о глубоких чувствах с её стороны речи пока и нет, но её тело на меня откликается, а значит, лишь вопрос времени, когда она всё же сломается. Смогу ли я не трахаться ещё неопределённое время? Пфф… Да раз плюнуть! Наверное… Вот и посмотрим, насколько сильна моя выдержка. Пока я всего лишь поставил свой личный рекорд.