Мой сладкий кошмар

      Джин       — Мы уже целый час катаемся на поезде. Это такой метод развлечения бесстрашных? — спрашиваю, подняв голову, чтобы видеть глаза Эрика.       — Мы не катаемся, медвежонок, — ухмыляется он, наклоняясь ко мне, — ты учишься.       — Чему? — шепчу, прислоняясь к его груди, чтобы хоть как-то дать отдохнуть моим бедным затёкшим ногам. Должна признать, я предпочитаю бег, нежели стоять на одном месте в покачивающейся железной банке. В которой к тому же так холодно, что если бы не Эрик, что служит мне источником тепла, да и толпа бесстрашных, которыми забит вагон, я бы наверное замёрзла насмерть.       — Выносливости, — отвечает он спокойно. В отличие от меня, кажется, Эрика ничего не беспокоит, и если бы не его красноречивый стояк, что сейчас упирается мне в живот, я бы решила, что он вовсе не человек, а робот.       — Понятно, — опускаю голову и, делая глубокий вдох, наслаждаюсь его запахом. Одной рукой обнимаю его под курткой и запускаю пальцы за пояс штанов к его упругой заднице.       — Джин, что ты делаешь? — он весь напрягается, но совсем не двигается, хотя не понимаю, как ему вообще удаётся держаться на ногах, учитывая, что он не держится за поручни, просто стоит, как будто его ботинки вдруг слились с полом вагона.       — Ничего, — пожимаю плечами, сжимая его попу, — пытаюсь понять, насколько ты сам вынослив.       — Бросаешь мне вызов? — спрашивает он, снова наклоняясь ко мне, на этот раз шепчет прямо в ухо, обдавая горячим дыханием, от которого я покрываюсь мурашками. — Не боишься последствий? — прикусывает мочку уха, и я еле сдерживаю довольный стон.       — Это не вызов, мне скучно, и я просто грею руки, — вагон подпрыгивает на рельсах, и я инстинктивно сжимаю руку, впиваясь ногтями в его ягодицу. Он приглушённо рычит, на что сразу же пара голов поворачивается в нашу сторону, но уловив его грозный взгляд, все молчат и отворачиваются.       — Развернись, — Эрик берёт меня за плечи и поворачивает к себе спиной, — подними ножку, — приказывает, и я подчиняюсь, поднимаю ногу, наступаю на невысокий выступ, который когда-то был частью сиденья.       — Что ты задумал? — спрашиваю, уже дрожа от страха и предвкушения, но о том, что он делает дальше, я и помыслить не могла.       Одной рукой Эрик упирается в горизонтальный поручень и наклоняется так, что я чувствую его дыхание на своей шее. Другую руку он кладёт на мой живот под курткой и кофтой. В отличие от моих рук, его ладонь горячая и приятно греет кожу. Вагон снова подпрыгивает, и я вжимаюсь спиной в его грудь.       — Эрик, — зову его тихо, когда он нежно ласкает мне живот, слегка прижимая ладонь, заставляя отставить попу.       — Тише, медвежонок, сейчас ты согреешься, — отвечает он невозмутимо и запускает пальцы за пояс моих штанов и трусиков.       Сразу же скользнув ниже, он осторожно касается чувствительной точки, и я спешу свести бёдра, но у меня не ничего выходит. Засранец всё продумал, когда приказал поставить ногу на выступ.       Впрочем, я уже не могу сопротивляться, да и не хочу. Сладкая истома разливается по моему телу и голова идёт кругом в такт движениям, которые очерчивает его палец по моему клитору. Задыхаюсь от восторга и одновременно боюсь, что сейчас кто-нибудь точно заметит его руку в моих штанах. Пытаюсь вытянуть его руку, но он быстро опускает её ещё ниже и сразу вводит в меня пальцы. Прикусив губу до крови, еле сдерживаю стон наслаждения.       — Старайся выглядеть невозмутимо, — шепчет Эрик, двигая пальцами во мне. — Чёрт, ты такая горячая и такая мокрая… — и как мне остаться невозмутимой, когда его голос, хриплый и такой возбуждающий, проникает буквально в каждую клеточку моего тела? — Хочешь меня, медвежонок? — шепчет, лаская дыханием мне шею и глубоко трахая меня пальцами.       — Да, — едва слышно отвечаю, все мои силы уходят на то, чтобы не кричать, или хотя бы не стонать.       — Я тоже хочу тебя, — продолжает он, а я отчаянно хочу почувствовать его ближе, всем телом.       Хочу прижиматься к нему, чтобы его руки ласкали меня, а горячая кожа обжигала мою. Завожу руку назад и сразу сжимаю его каменный стояк, и Эрик толкается в мою ладонь.       Понимаю что я уже совсем на грани, закрываю глаза. Чтобы не сломать ему член, впиваюсь пальцами в его бедро и кончаю. От наслаждения и разноцветных огоньков перед глазами еле стою на ногах. Не знаю, как мне удалось не произнести ни звука, но всё же как только моё тело немного успокаивается, как и моё дыхание, чувство стыда нахлынывает в двойном размере.       — Согрелась?       — Ты сумасшедший! — шепчу, наблюдая за бесстрашными, которые покидают вагон, выпрыгивая в открытые двери один за другим, и мне кажется — каждый из них уже составил мнение обо мне. Хотя на самом деле мне плевать, наверное потому, что его рука всё ещё в моих трусиках, а пальцы во мне.       Наконец мы остаёмся одни в вагоне и Эрик отпускает меня. Поворачиваюсь и смотрю на него, такого довольного, и просто сгораю от стыда и злости. Засранец демонстративно подносит руку к лицу и облизывает пальцы, выбивая весь воздух у меня из лёгких.       — Ты больной, малыш, — рычу, толкая его в грудь, и он, отшатнувшись, ухмыляется. Резко обнимаю его за шею и, притянув к себе, впиваюсь в губы самым жадным поцелуем, на какой вообще способна.       Эрик       Снова я схожу с ума, в который раз наслаждаясь нашим общим безумием. Одному чёрту известно, каких невероятных усилий мне стоит держать себя в руках и не срываться каждый раз, когда она рядом со мной. Такая податливая, нежная, сладкая, даже когда делает вид, что злится. Особенно в эти моменты. Как сейчас. Её язычок у меня во рту, и сладкие нотки аромата и вкуса её страсти…       Голова идёт кругом и в паху приятно ноет. Стоящий колом член упирается в штаны, оттопырив ширинку — скрыть мой стояк не помогают даже тугие боксеры. Наконец мы одни. Не разрывая поцелуй, подталкиваю Джин к стене и дёргаю стоп-кран. Тормоза срабатывают с пронзительным визгом и скрежетом, и через несколько мгновений поезд останавливается, повиснув над городом в одной из самых высоких точек железной дороги.       — Что ты сделал? Мы здесь застряли? — Джин пытается отстраниться, но я не пускаю, покрываю жадными поцелуями её шею, отодвинув в сторону куртку. — Эрик, ответь мне!       — Успокойся. Всё хорошо, — выдыхаю ей в губы, нежно, но нетерпеливо касаясь их своими. — У нас есть десять минут, пока система проверит причину аварийной остановки.       — А что будет потом?       — Потом поезд снова тронется. Замолчи и иди скорее ко мне, — снова впиваюсь в её сладкий рот, не сдержав блаженный стон.       Накрываю её горло ладонью, не прижимаю, просто держу, поглаживая большим пальцем её лицо. Вжимаюсь каменным стояком в её плоский животик. Пока трахал её пальцами несколько минут назад, сам едва не кончил от возбуждения, и сейчас я уже просто на грани. Свободной рукой лихорадочно шарю в паху, справляясь с болтами ширинки и массивным ремнём. Джин в свою очередь пробирается рукой за пояс штанов, и ее пальчики смыкаются вокруг моего члена. Сдавленно рычу, оторвавшись от ее губ, и пытаюсь сдержаться, чтобы сразу не кончить.       — Господи, ну что за монстр! — шепчет она, судорожно вздохнув. — Не представляю, как он в меня помещается.       — Ты создана для него, — шепчу в её ушко, наконец расстегнув проклятые штаны.       — Видимо, так и есть, — девчонка улыбается и медленно опускается пере до мной на колени. — А ещё он вкусный до жути.       — Кнопочка, я сейчас просто сдохну. Пожалуйста, не тяни!       Задыхаюсь, упираясь ладонями в стену, и когда её губки смыкаются вокруг головки, с моих губ снова срывается задушенный стон. Поставив ноги на ширину плеч, принимаю устойчивое положение, чтобы не свалиться к чертям, обессилев от неги, которая растекается по телу. Джин ласкает мой член язычком, бархатным, мягким, прижимает уздечку, облизывает, втягивает в рот, и я не могу больше сдерживаться. Рефлекторно двигаю бедрами навстречу горячим ласкам, до безумия хочу оттрахать этот сладенький ротик, жёстко и нежно одновременно, если это возможно. С одной стороны, не хочу, боюсь причинить ей дискомфорт, а с другой понимаю, что если сейчас же не сделаю это, то просто свихнусь, остаток жизни буду видеть в эротических снах этот момент, который так глупо упустил.       Да и моя «железная воля» стремительно катится под гору, точнее, ей уже даже не пахнет. С хриплым стоном начинаю вбиваться в её рот, бесконтрольно, просто трахая его и не в силах отвести затуманенный взгляд от этого зрелища. Джин позволяет мне это делать, принимая мою невольную грубость спокойно и даже со страстью, умудряясь стонать, чем выбивает остатки воздуха их моих лёгких. Зарываюсь пальцами в волосы на её затылке, и сделав ещё пару движений, кончаю с хриплым рычанием, изливаясь в неё.       Джин всё сглатывает, но облизывает мой член с такой жадностью, что я понимаю — ей этого мало. Да и сам я всё ещё возбуждён. Одного оргазма с ней мне недостаточно, и это уже начинает входить в привычку. Не имею понятия, откуда берётся всё это желание, но когда я в ней, то не могу насытиться, и это иногда сводит с ума.       — Иди сюда, сладкая, — помогаю ей подняться и сразу разворачиваю к себе спиной, прижимая к холодной стене вагона.       Спускаю с Джин штаны и вхожу в неё как раз в тот момент, когда поезд снова начинает движение. И я понимаю, что мы недалеко от территории Бесстрашия, в любой момент может запрыгнуть кто-то из лихачей, но остановиться уже не в состоянии. Да и Джин так возбуждена, что, похоже, ей всё равно. По крайней мере, пока.       Без всякой нежности, как и до этого, начинаю толкаться в неё с каждым движением всё глубже, до самой преграды, наверняка причиняя ей боль. Но она и её принимает, как благо, сладко стонет, и всё это заставляет меня обречённо скулить. Понимаю, что стал зависимым, словно наркоман, от её ласки, и нежности, и влюблённого взгляда. А я именно таким его вижу, или просто хочу видеть, но сейчас всё это неважно.       Вдруг возникает совершенно безумная мысль: а что, если взять и заделать ей ребёнка? Тогда Макс уж точно никуда её не отправит, заменит кем-то другим. Господи, Лидер, кажется, ты окончательно сбрендил. А как же ответственность? Фракция превыше крови? Да, именно крови, в моём случае это как раз верное слово. Не знаю, когда именно это случилось, и как я смог это допустить, но я уже буквально живу этой девушкой, не представляю себя без неё.       Но постепенно и эти мысли исчезают, растворяясь в адреналине, который мчится по венам. Всё человеческое отодвигается на задний план, остаются только инстинкты, животная страсть и жуткая похоть. Из-за разницы в росте мне приходится немного присесть, а ей встать на цыпочки. Продолжаю входить в её тело, просунув руки под майку, сжимаю грудь, ласкаю соски, оставляю укусы на нежной шее. Дыхание сбивается так, что кажется, словно я совсем разучился нормально дышать.       На языке так и вертится признание, и я бы, наверное, даже озвучил его, если бы мог говорить. Но на своё счастье я не могу, просто физически не в состоянии, я сейчас могу только стонать.       И вдруг, на самом сладком моменте, мы слышим, как несколько человек со смехом и свистом заскакивают в распахнутую дверь. Повернувшись спиной к не званным гостям, закрываю девчонку собой, не в силах прекратить двигаться.       — Чёрт, да! — ощутив её сладкие спазмы, кончаю со стоном, совершенно не контролируя уровень громкости.       Продолжаю стоять, задыхаясь, и невольно прислушиваюсь, понимаю, что мы снова в вагоне одни. Ребята смотались в соседний.       — Боже мой! Теперь-то точно вся фракция будет думать обо мне хрен знает что, — развернувшись ко мне лицом, Джин быстро натягивает штаны.       — И почему это, могу я спросить? — застегнув ширинку, поправляю ремень. Неожиданно ощутив укол обиды, смотрю на неё, но она старательно прячет глаза. — Ты стыдишься меня? Что-то прежде я не замечал.       — Я тебя не стыжусь, это глупость! — она негодующе хмурится, встретившись со мной взглядом. — Но ты должен понять. Кто я тебе? Помощница Лидера? Будущий тайный агент, о котором никто не имеет понятия. И даже если бы имел… Эрик, они видели, как ты меня трахаешь. Считаешь, что это нормально?! Я должна быть спокойна?!       — А теперь ты заткнись и послушай, — недовольно рычу, толкнув её обратно к стене. — Ничего они не видели, они сразу ушли в другой вагон. А даже если бы видели, что с того? — стараясь держать свой гнев под контролем, несколько раз сжимаю и разжимаю кулаки и шумно вздыхаю.       — Прости, — видимо поняв мою обиду, Джин меня обнимает, и я облегчённо вздохнув, прижимаю к груди её взъерошенную голову.       — Ты моя женщина, Джин. Уже почти вся фракция знает, а может и вся. Странно, что ты сама это ещё не приняла, — целую её в макушку. — Мне всё равно, хочешь ты этого или нет, но ты только МОЯ.       Джин       — Спокойно, детка, держись крепче, — Эрик плотно прижимает меня к себе пока мы поднимаемся всё выше на колесо обозрения. В его голосе чувствую волнение, и это как минимум странно, обычно он тщательно скрывает свои эмоции.       — Не волнуйся, малыш, — успокаиваю его, поднимаясь на последнюю ступеньку. — Ты же знаешь, я не упаду.       — Не надо переоценивать свои возможности, здесь порывы ветра сильные, да и голова может закружится, — не унимается мой Лидер. Он стоит ниже, и теперь мы почти сравнялись ростом.       — У меня всегда кружится голова, когда ты рядом, — шепчу в его губы и он хрипло смеётся.       — И всё-таки, тебе стоит быть более осторожной, — отвечает Эрик, отводя взгляд.       — Ты волнуешься из-за моего задания, — обнимаю его и прижимаюсь крепче к его груди. — Но не стоит, я сильная и я справлюсь.       — Да уж, было бы куда легче, если бы ты не была такой сильной и самоотверженной.       Секунду молчу, пытаясь вникнуть в суть сказанного им, наконец до меня доходит.       -Ты бы по-прежнему хотел бы меня? — спрашиваю, отстраняясь и смотря в его красивые глаза. — Если бы я была не такой, как сейчас.       — Думаешь, я хочу тебя, потому что ты такая вечно бесячая? — ухмыляется засранец, выгнув колотую бровь.       — А разве нет? — пожимаю плечами.       — Маленькая, глупая девочка, — выдыхает он, — смотри, — указывает взглядом куда-то в даль, и я понимаю, что он плавно перевел наш диалог в другое русло.       Проследив за его взглядом, не могу сдержать восторженного вздоха. Яркий свет полной луны хорошо освещает ночной Чикаго, и тот выглядит сказочно красиво. Даже руины старого города в полутьме приняли замысловатые формы и совсем не кажутся опасными, не вызывают чувство печали или грусти.       Где-то вдалеке горят огни Эрудиции и Искренности. Отречение можно разобрать только по складно сложенным домам, напоминающими спичечные коробки. В одной из таких коробок я выросла. Наверное потому и хотела сбежать, тот мир был не моим. Ни секунды не сомневаюсь, что сделала правильный выбор, и крепкие, сильные объятия Лидера — лишнее доказательство тому, что риск стоил того.       — Ты часто сюда приходишь? — спрашиваю, откинув голову на его плечо.       — Нет, — отвечает он коротко.       — То есть, ты не знал, что отсюда открывается такой сказочный вид? — улыбаюсь.       — Сказочный? — смеётся он хрипло. — Я, вообще-то, хотел, чтобы ты видела город целиком. Хотел показать, где ты будешь, когда придёт время уйти. — очередной раз чувствую его волнение. Эрик весь напрягается, произнося последние слова, и крепче сжимает объятия.       Моё сердце болезненно сжимается в груди, вдруг хочется плакать. Мысль, что я его скоро покину, душит. Не даёт сделать полноценный вдох, и я хочу отвлечься, хочу, чтобы и он не думал об этом.       — Хорошо, — тяну хрипло, — а на поезде столько часов зачем мы катались?       — На поезде ты училась выносливости, — объясняет Эрик, но я не сразу вникаю.       — Выносливости? — смеюсь, — с твоей рукой в моих трусиках?       — Конечно, ты продемонстрировала отличную выдержку, не показав эмоций.       — Эрик, я кончила, а потом… — замолкаю, вспомнив события часовой давности, и безнадежно краснею. Конечно, его слова меня немного успокоили, но мой стыд никуда не делся.       — А потом? — спрашивает он наклонившись вплотную к моему уху, от его горячего дыхания покрываюсь мурашками и ёжусь.       — Ты и так знаешь, — шепчу, снова борясь с диким желанием вновь ощутить его в себе, снова почувствовать его вкус на языке.       — Знаю, но хочу услышать…