***
— Ты совсем долбаёб?! Да, я люблю её, больше жизни люблю! Но не так, как ты думаешь. Ближе неё у меня никогда никого не было. По крайней мере, до дружбы с тобой. Я никогда не мечтал о том, чтобы залезть в ее трусики. И знаешь что, дружище, ничего личного, но мне всегда хотелось уберечь ее от таких засранцев, как ты. И мне чертовски хреново от того, что у меня не вышло, — Фор делает паузу, проведя ладонями по лицу и обречённо вздыхая. — Так что, если ты не желаешь набить мне ебальник и получить по нему сам, то предлагаю пойти и нажраться. Если я сейчас останусь один, то начну думать, что мне со всем этим делать. И ни к чему хорошему я в итоге точно не приду. Пытаюсь как-то переварить всё услышанное, стараюсь понять, но никак не выходит. Ни то скудоумие неожиданно возникло и прогрессировало, ни то мой мозг просто заклинило. Я даже при всем желании не могу понять, что именно он к ней чувствует. Кидаю короткий взгляд за его спину. Джин сидит на скамье тренажёра, болтает ногами, а я, глядя на нее, только и думаю, что о том, как эти ножки будут ночью лежать у меня на плечах. Неужели кто-то может видеть ее по-другому? Понимаю, что неловкое молчание затягивается, но не могу выдавить из себя ни слова. — Эрик, я не пытаюсь донести до тебя свои чувства. Слишком хорошо тебя знаю, — Фор подходит почти вплотную и кладет обе ладони мне на плечи. — Я готов проглотить всё дерьмо, которое сейчас варится в моей голове. Потому что дорожу нашей дружбой. Не пытайся понять, просто поверь мне, ладно? — он испытующе смотрит на меня, ожидая ответа. Рук с моих плеч не убирает. Это немного раздражает и успокаивает одновременно. Делаю глубокий вдох и тяжело выдыхаю. — Мой первый и единственный опыт касаемо дружбы — это ты. У меня нет повода тебе не верить, — накрываю одну из его ладоней своей и сжимаю немного сильнее, чем следует. — Она не была в тебя влюблена? — в ожидании ответа чувствую, как ускоряется пульс. Фор ухмыляется, глядя на меня исподлобья. — Никогда. Я уверен. Так что, мы идём? — он кидает теплый взгляд на Джин. — Она никуда не денется, поверь мне. Ни на кого до тебя она ещё так не смотрела. — Джин! — окликаю ее, стараясь справиться с неожиданно нахлынувшими бабочками в животе. — Я буду поздно. Буду идти, позвоню, — она молча кивает, и я возвращаю внимание другу. — Пиво или бурбон? — Сегодня точно бурбон, — твёрдо заявляет Фор. — Н-да. Сегодня бурбон. Джин Не знаю, почему, но мои ноги сами приводят меня в его квартиру. Хотя кому я вру? Здесь я бываю чаще, чем у себя дома, а всё потому, что мне просто жизненно необходимо чувствовать его запах, знать, что я в его владениях. Не знаю почему, но его собственнический инстинкт, его ревность и власть надо мной подпитывают мои, и так уже безграничные чувства к нему. Даже когда я зла на него, его прямое или косвенное присутствие бесит меня и одновременно успокаивает. Не знаю, нормально ли это, да и не хочу ни знать, ни менять ничего между нами. Он — моё пламя, а я его мотылёк. И если даже он в один прекрасный день сожжёт своим огнём, своей страстью — так тому и быть. Мне не нужна другая жизнь. Хмурюсь своим мыслям. Надо же, ведь когда-то я его ненавидела, а теперь он — мой смысл. Войдя в квартиру Эрика, как в свою, я на ходу избавляюсь от одежды и бегом иду в душ. Знаю наверняка, что он опоздает, поэтому у меня есть время приготовить ужин. Минуты пролетают одна за другой, и когда часы показывают первый час, понимаю, что он не собирается приходить в ближайшее время. Злясь и ругаясь себе под нос, наспех натягиваю его футболку и свои штаны. Отсутствие белья, мягко говоря, причиняет дискомфорт, и я мысленно ругаю себя, что ещё не притащила к нему хоть какие-то свои вещи. Только и делаю, что каждый раз, уходя от него, забираю его футболки и толстовки. Скоро он вообще сможет перебраться ко мне, учитывая, что весь его гардероб уже в моем шкафу. Обув берцы, закрываю за собой дверь и прямиком направляюсь в бар. Знаю точно: они ещё там, вот только в каком состоянии? Хотя, что тут гадать, скоро сама всё увижу. И действительно, нахожу их за столиком, и судя по их виду, они уже пьяные в жопу. Подхожу и смотрю на них, переводя взгляд с друга на моего… Вдруг возникает неуместный в данный момент вопрос: кто же Эрик мне? Но я сразу отгоняю его, тряхнув головой. Парни тоже смотрят на меня — Фор виновато улыбается, а вот Эрик сразу притягивает меня на свои колени и зарывается лицом в мою шею, убрав предварительно длинные пряди. — Сладкая, — мурчит мне в ухо, втягивая жадно воздух носом. От его дыхания я сразу покрываюсь мурашками, но так же сразу прихожу в себя, когда Фор кашляет в кулак, напоминая, что он всё ещё тут. — Думаю, парни, вам нужно по домам, — усердно пытаюсь игнорировать пошлые словечки, что Эрик сейчас шепчет мне в ухо, и его руку под столом, что уже во всю ласкает мою промежность. — Наверное ты права, — Фор обречённо вздыхает. Потупив взгляд, понимаю, как ему неловко от происходящего, и пытаюсь подтянуть другую руку Эрика от своей попы хотя бы на поясницу. Но он никак не унимается. — Малыш, — наконец отстраняюсь слегка и говорю, смотря в его затуманенные глаза. — Пожалуйста, потерпи до дома. — Думаешь, я смогу? — спрашивает он, облизывая губы и сильнее сжимая мою киску сквозь джинсы. Еле сдерживаю стон, округлив глаза от шока. Отсутствие белья усугубляет моё и так уже плачевное состояние, и теперь я сама не уверена, что смогу потерпеть до дома. — Постарайся, милый, — снова не узнаю свой голос, осторожно касаюсь его щеки, — на нас все пялятся, не поступай так со мной, умоляю. — Вставай, — сделав глубокий вдох, он ставит меня на ноги и сам поднимается. Только сейчас понимаю, что Фор уже ушёл и, кажется, чувствую облегчение. Мне совсем неловко перед другом в такие моменты, когда от страсти забываю даже собственное имя, не говоря уже о приличиях. Эрик пропускает меня вперёд, пока пробираемся сквозь народ к выходу, при этом он так близко, что я чувствую его дыхание на своём затылке. Стоит нам покинуть бар и пройти пару метров, как он дёргает меня к себе, впиваясь в мои губы горячим поцелуем. Эрик вжимает меня в стену и сразу запускает руку за пояс моих штанов, его пальцы скользят к моей киске, и я инстинктивно выгибаюсь ему на встречу, разведя бёдра. — Твою мать, — хрипит он, отрываясь от моих губ. — Чёрт! — выстанывает, вводя в меня два пальца. — Маленькая сучка, — прикусывает мне шею, и я вскрикиваю, двигаясь, насаживаясь на его пальцы. — Эрик, Господи! — сжимаю его плечи изо всех сил, понимаю, что вряд-ли мы сможем остановиться. — Прости, — его голос звучит утробно, и я слышу его уже отрывками, мой пульс бешено стучит в висках. Эрик резко покидает моё тело, и до меня доходит суть его слов. Он разворачивает меня к стене, заставляя опереться руками, и нетерпеливо стаскивает мои штаны вниз. На мгновение чувствую холод и страх от того, что нас точно кто-нибудь увидит, но стоит ему прижаться стояком к моему входу, как все мысли испаряются в голове, и здравый смысл покидает меня с каждым сантиметром, что его плоть вторгается в моё тело. — Эрик, даа… — хнычу, отставляя попу, прогибаясь сильнее и вжимаясь в его пах, в то время, как его плоть заполняет меня полностью, без остатка. — Какая же ты сладкая, Джин! — замерев всего на секунду, он прикусывает мне шею, накрывает ладонью мой живот, плотно фиксируя на месте и, оперевшись свободной рукой на стену рядом с моей, начинает двигаться. «Двигаться» — это не совсем то слово, скорее, он вбивается в меня, с такой силой и скоростью, что я не уверена, что выдержу его напора; руки скользят по гладкой поверхности, и мне приходится прижаться плечами, чтобы оставаться хоть немного неподвижной. — Любимый, всё хорошо, — шепчу одними губами, понимаю, что он не слышит меня, но громче я просто не могу. Чувствую, как моё тело напрягается с каждым его толчком, с каждым входом, его член проникает всё глубже, причиняя сладкую боль, и наконец я кричу, не в состоянии контролировать себя. Сжимаю его в себе, наверное причиняя боль, потому что он рычит, замерев. Эрик ждёт пару секунд, дав мне немного успокоиться, хотя сам он на пределе и всё ещё не добился разрядки. — Малышка, я не… — он не договаривает, покидая моё тело и снова толкаясь обратно до упора, и я вскрикиваю от внезапной боли. — Позволь мне помочь, — накрываю его ладонь своей, — прошу. Он с тихим стоном подчиняется, осторожно выходит из меня, и я быстро поправляю штаны, повернувшись к нему лицом, оставляю нежный поцелуй на его губах и опускаюсь на колени. Сразу сжимаю его каменный стояк и, тщательно облизав с него свои соки, втягиваю в рот головку. Эрик зарывается пальцами в мои волосы, ласкает мне затылок, притягивая ближе к своему члену, но не спешит перенять инициативу. Осознание того, что даже в таком состоянии он пытается думать о моём комфорте, одновременно и возбуждает меня, и заставляет умирать от радости. Он может быть каким угодно, может строить из себя глыбу льда, но со мной он другой, в такие моменты он другой. И я люблю его до смерти. Сжав рукой ствол и одновременно впиваясь ногтями в его бедро, я начинаю двигаться быстрее, ласкаю языком головку на выходе и, как могу, глубже принимаю его в себя. Ловлю себя на мысли, что буквально схожу с ума от кайфа, и наслаждаюсь процессом не меньше его, ведь новая волна сладкой эйфории жидким огнём растекается по моему телу, концентрируясь в моей киске. — Джин… — он начинает двигаться быстрее, увереннее, когда я с каждым толчком всё глубже вбираю его в себя, теперь уже сама потеряв контроль. Его сладкий вкус во рту, его каменный член и приглушённые стоны выбивают остатки разума и приличия. Начинаю громко стонать и сильнее смыкаю руки на его члене и бедре. Эти мои действия приводят его и меня к пику — Эрик гортанно рычит, запрокинув голову, он кончает, толкнувшись ещё раз глубоко в моё горло, а я, задыхаясь, слежу за ним, пока пытаюсь не захлебнуться семенем и его невероятно сексуальным видом на пике наслаждения. Наконец выпускаю его член, предварительно облизав головку, и Эрик резко поднимает меня и ставит на ноги. От неожиданности я покачиваюсь, и он обнимает меня, крепко прижимая к себе. — Я хочу ещё, но теперь дома, — шепчет он мне в ухо. — Пошли скорее, — беру его руку в свою и увлекаю за собой.***
Сама не понимаю как мы оказываемся в его квартире, только слышу наше шумное дыхание и быстрые движения наших рук, пока мы нетерпеливо срываем одежду друг на друге. — На четвереньки, — командует Эрик, толкая меня на постель, и я сразу подчиняюсь, забираюсь на постель и доползаю до изголовья, принимая нужную позу. Эрик шумно втягивает воздух носом, устраиваясь позади меня. Он громко шлёпает меня по попе, и сразу сминая ладонью место удара, что буквально горит, толкается в моё тело. — О, боже, даа! — кричу, выгибаясь и подмахивая в такт его движениям; умираю от наслаждения и упиваясь звуками нашего соития. Он наклоняется ко мне, прижимаясь грудью к моей спине; его тело буквально горит огнём, грозясь испепелить нас обоих, и я нуждаюсь в этом огне. «Он только мой», — вдруг возникает опять знакомая мысль, жуткая ревность сливается со страстью и душит меня.» Ты мой, только мой, слышишь?», — кричу мысленно, а может и вслух, ведь он гортанно рычит, сомкнув пальцы на моей шее и заставляет поднять голову. Эрик находит мои губы и его язык бесцеремонно и грубо врывается в мой рот, переплетаясь с моим и заглушая мой очередной крик от оргазма. Дрожу всем телом, прижатая к его груди, и чтобы окончательно добить меня, он опускает руку к моей киске, сжимает пальцами клитор, придавая пикантности сладкой агонии. — Малыш, я больше не могу, — хнычу, но он и не думает остановиться, медленно двигается во мне, трахая меня сквозь оргазм. Как только я немного успокаиваюсь, он покидает моё тело, но лишь для того чтобы уложить меня, и, закинув мои ноги к себе на плечи, он снова входит до самого основания. Однозначно это какое-то безумие, ведь я снова принимаю его с восторгом, игнорирую боль внизу живота и киске, впиваюсь ногтями в его руки и двигаюсь с ним в одном бешенном ритме, полностью отдаваясь ему и нашей страсти. — Смотри на меня, — шепчет он, задыхаясь, и я подчиняюсь. Прикусив губу, смотрю на его красивое лицо, искаженное наслаждением, в глаза, затуманенные желанием, и до чёртиков сладкие губы. Он довольно ухмыляется, осознавая моё полное подчинение, мою зависимость от него. И его движения меняют ритм, теперь он покидает моё тело медленно и вновь входит, с силой толкаясь до упора, каждый раз вжимаясь пахом в чувствительную точку и срывая довольные крики с моих губ. Не могу больше держать глаза открытыми, это слишком, слишком хорошо, сладко и больно одновременно. Новый оргазм заражается во мне с острой болью, но я так сильно жажду этого, что, стиснув зубы, чтобы не закричать, приподнимаю голову — мне нужно видеть то, что он делает со мной, мне нужно видеть, как он берёт меня, мне категорически мало только чувствовать это. И стоит всего лишь раз взглянуть на место соития наших тел, на его идеальный большой и каменный член, который блестит от моих соков и плавно скользит в моё тело, я сразу разлетаюсь на миллион частичек от оргазма. Извиваюсь под ним, сжимая его внутри себя, и Эрик отпускает мои ноги. Он ложится на меня, позволяя прижаться к нему всем телом, продлевая моё наслаждение. Дав мне немного успокоиться, он скатывается с меня на постель и шепчет мне в шею: — Мне нужна твоя ласка. Хочу умереть от неё, Джин! Сделай так, чтобы я ни в чем не сомневался. Иначе, я просто свихнусь. — Сладкий мой, — приподнимаюсь, нависая над ним, начинаю покрывать нежными поцелуями его лицо, шею, и он замирает, словно перестаёт дышать. Ласкаю ладонями его идеальное тело. — Ты такой красивый, — шепчу, седлая его бёдра, продолжая целовать его грудь. — Такой сладкий, — улыбаюсь, когда его член нетерпеливо дёргается, зажатый между нашими телами, — и такой ненасытный, — заканчиваю монолог. Скольжу по его ногам вниз, пока объект моего вожделения не оказывается перед моим лицом, гордо вздымаясь вверх. Какой всё-таки он красивый, твердый и гладкий, большой с выпуклыми венами, которые идеально чувствуются, когда он внутри меня и когда я ласкаю ствол языком. Снова целую его тело, специально не прикасаясь к члену, и Эрик рычит: «Сучка», но когда я приподнимаюсь и зажимаю ствол между своих грудей, он тоже приподнимается, опирается на локти и смотрит на меня с таким восторгом, что я не могу скрыть довольной улыбки. — Ты убиваешь меня, детка! — хрипит он, снова опуская голову на подушку, — маленькая, чёрт! — выстанывает, когда я обхватываю головку губами и принимаюсь ласкать как сладкую карамельку. Понимаю, что продолжить эти игры уже не в состоянии, так сильно хочу его глубже в себя. Выпустив его из плена груди, я сжимаю член руками и начинаю ласкать, ведя вверх и вниз, сжимая больше, чем следует, но наслаждаясь каждым его шумным вдохом и выдохом. Расслабив горло, принимаю его, как могу глубже, одной рукой продолжаю помогать себе, другой скольжу к его груди, царапаю горошину соска, срывая сдавленный стон с его губ, и, кажется, забирая последние капли его контроля. Эрик зарывается пальцами в мои волосы и теперь начинает делать всё по-своему. Он трахает мой рот, вгоняя себя в моё горло, нетерпеливо и грубо, только моментами он медлит, чтобы убедиться, что я в порядке и в состоянии потянуть этот темп. Но я в состоянии, я готова ко всему, что он делает, точнее, мне нужно всё, что он может дать, и даже больше. Спустя пару минут он напрягается сильнее и, толкнувшись ещё раз, с криком кончает, изливается в мой рот, и я как обычно всё с радостью глотаю. Нет, скорее, высасываю из него всё, до последней капельки. Наконец выпускаю его член и ложусь на его грудь. Эрик сразу обнимает меня, крепко прижимаясь. — Ай, — кричу, когда он входит в моё тело, но не двигается. — Позволь мне остаться в тебе, — шепчет в мои губы. — Мне это нужно. — Оставайся, — отвечаю, пряча лицо на его груди. — Повтори, что ты сказала, там, в коридоре, — вдруг просит он, и я резко поднимаю голову, смотрю в его глаза и вижу в них ожидание. Чёрт, я знаю, что именно он хочет услышать, но знаю, что не смогу это повторить, словно мой мозг напрочь забыл, как произносится слово «любимый». — Я хочу тебя, — шепчу, очень надеясь, что он не заставит меня произнести другое. — И я тебя, кнопочка, — улыбается он одними губами, — и я тебя.