Мой сладкий кошмар

      Джин       Какой бы идеальной не была наша ночь, утром я обычно задыхаюсь от боли. Его слова не выходят из головы. И я понимаю, что на этот раз я просто не смогу умолчать.       Приподнимаюсь и, подперев голову ладонью, смотрю на моё спящее чудо. Чувства во мне одни сменяют другие. Чтобы ни было между нами, как бы это он не называл, я лично влюблена в по уши. Это факт.       Эрик открывает сонные глаза и смотрит на меня с полуулыбкой.       — А я думаю, какого хрена мне кошмары снятся. Что я успел натворить, пока спал?       — Пока спал — ничего, — на секунду отвожу взгляд, стараясь игнорировать восторг от картины. Какой же он красивый! Особенно в такие моменты. Вздыхаю и снова смотрю на Эрика. — Я хочу поговорить о том, что было до.       — Хочешь обсудить нашу жаркую ночь? — Эрик вопросительно вскидывает бровь, приподнимаясь и опираясь на локти.       — Что значило твое «пока»? И как долго оно будет длиться? — спрашиваю на одном дыхании, чтобы он не успел перебить мне все мысли своей обворожительной сексуальностью.       Эрик отводит от взгляд и падает обратно на подушки, закрывает лицо руками. — Кажется, я ещё не проснулся. Мне нужно в душ.       — Да без проблем, — хмыкаю, поднимаясь с постели, — мы и раньше принимали вместе душ.       — Медвежонок напрашивается на утренний секс? — он поднимается тоже и смотрит на меня с вопросом.       — Медвежонок задала вопрос и хочет услышать ответ, — стараюсь звучать ровно. Не успев отойти от постели на пару шагов, он возвращается и садится обратно.       — Что конкретно ты хочешь услышать от меня? — спрашивает спокойно, хотя я чувствую, что спокойствием тут и не пахнет.       — Хочу знать, как быстро ты наиграешься, — отвечаю, глядя в его глаза.       — Почему ты решила, что это игра?       Да блядь, почему это я решила, что это игра?!       — Сперва Ты сказал, что между нами может быть только секс, — начинаю злиться, словно он не понимает, о чём речь, — вчера ты эти слова подтвердил.       — Неужели? — приподнимает бровь. — И как же?       — Сказав: «пока я с тобой»… — объясняю, сжимая кулаки.       — Значит, вот как ты всё поняла. А тебе не приходило в голову, что я имел ввиду совершенно другое? — теперь я откровенно не понимаю, что он имеет ввиду, вопросительно смотрю на него и Эрик продолжает: — Может быть я первый тебе надоем.       — Интересно, в какой момент ты пришел к этой мысли? — удивляюсь, ведь, в конце концов, он должен же был понять, что этого не случится, хотя бы потому, что я назвала его «любимый» и не раз, причём, по его же просьбе тоже.       — Хотя бы в тот самый, когда увидел твои руки на заднице третьего Лидера, — огрызается он.       Вот, значит, как…       — И как ещё по-твоему я должна была достать ключ? Может быть ты рассчитывал, что я пойду с ним в его квартиру? Тогда мне бы не пришлось лапать его, — слова вырываются со злостью, даже с горечью.       — Так что тебя держит? Можешь пойти туда прямо сейчас. Всего-то пройти пару метров, — шипит он сквозь зубы, и я замираю, пару секунд перевариваю его слова.       — Значит, я всё-таки права, и ты действительно этого хочешь? — перехожу на крик.       — Вот я не пойму, Джин, ты правда ебанашка или только прикидываешься? — Эрик холодно щурится.       — Прекрати издеваться.       — Даже не думал.       — Хорошо, я всё поняла, — вздыхаю устало, — считай, что мы эту тему закрыли.       — Вот и отлично.       Блядь, зря ты это сказал!       — Вот, значит, как. Ты этого и добивался, чтобы я заткнулась, — скрестив руки на груди, сверлю его злым взглядом.       — Джин ты, вообще-то, себя слышишь? Определись уже, чего ты хочешь, потому что ты не последовательна.       — Неужели, — хмыкаю с иронией. -Т ы только это заметил?       — Блядь… Для одного утра это слишком до хуя, — Эрик поднимается с постели и снова проводит руками по лицу. — Прости, но я не спец в подобных разборках, — произносит он и уходит в душ. Дав тем самым мне понять, что разговор окончен.       — Можно подумать, я спец, — бубню ему в след, но сомневаюсь, что он услышал.       Выудив из шкафа его футболку, быстро одеваюсь и, прихватив куртку, практически выбегаю из его квартиры.       Понимаю, что сама виновата, что зоя вообще затеяла эти разборки. Нужно было просто промолчать, как обычно. Но, к сожалению, чем больше мы проводим с ним времени вместе, тем отчётливее я понимаю, что просто секс меня уже не устраивает. Мне нужно куда больше, и я готова ждать, сколько угодно. Только вот проблема есть одна. У меня нет времени. Вернее, у нас его нет.       Посидев под душем около часа и проплакав весь запас слёз, я наконец выхожу из ванной. Решаю, что это глупо с моей стороны, на ссоры тратить столь драгоценные часы, которые мы можем провести наслаждаясь друг другом.       Пока иду до зала, понимаю, как мне не терпится увидеть Эрика, но стоит мне зайти, как сразу же все мои благие намерения испаряются под жарким взглядом Лидера, адресованным какой-то чужой девушке. Это он специально, точно, — твердит внутренний голос, но я его не слушаю, не слышу из-за оглушительных ударов сердца.       Быстро скинув оцепенение, иду в раздевалку. Сил нет дышать полноценно, не то, чтобы выйти в зал и начать тренировку.       — Ты опоздала, — слышу его голос позади.       — А ты, я вижу, не терял времени даром, — злобно фыркаю.       — Думаешь, я должен был приползти к тебе на коленях? — слышу, кажется, нервный смешок в его голосе, но наверняка, это только кажется. оборачиваюсь к нему. Эрик стоит у двери, скрестив руки на груди.       — Даже мысль такая не промелькнула, — улыбаюсь. О чём я только думала, когда решила, что у нас может что-то получиться? — Учитывая, как тебе не терпелось выставить меня.       — Тебе не кажется, что твои выводы могут быть поспешны? — спрашивает он, наклонив голову на бок.       — Тебя наверное девушка заждалась, — меняю тему разговора. Подумаешь, небольшая сцена ревности. Одной больше, одной меньше. Какая разница.       — Знаешь, а ты права, — снова эта кривая, нахальная ухмылка. — Пожалуй, я возьму сегодня выходной.       — Значит, я сегодня свободна? — шепчу, сама не понимая почему вдруг чувствую, словно голос совсем пропал. — И могу заняться, чем хочу?       — Да, именно. Можешь валить, — он отстраняется от двери.       — Не думаешь, что если я сейчас уйду, это будет конец? — спрашиваю, на секунду остановившись рядом с ним.       — Я рискну, — отвечает он отводя взгляд, и я, кивнув в ответ, ухожу.       Эйда       — И что мне с тобой делать? — Диггер смотрит на меня таким осуждающим взглядом, что мне хочется провалиться под пол, ну хотя бы сползти с кресла. — Эйда! — рявкает он. Видимо, я задумалась, рассматривая варианты смыться.       — Вы мне не папочка, и мои проблемы вас не должны касаться, — стараюсь звучать безразлично, но, один хрен, мой голос предательски дрожит.       — Они касаются меня, когда речь о безопасности моих людей, — рычит Лидер, привстав и опираясь руками на стол. — Ты вывела из строя троих патрульных. Я целый час пытался найти им замену, выдернул людей с выходных, — шипит он сквозь зубы. — Уже молчу, что сам не успел даже душ принять, — последние слова Диг бубнит себе под нос, словно они только для него, а не для моих ушей.       — Во-первых, эти идиоты решили, что моя реабилитация не позволит мне сломать им их длинные носы, если они засунут их не туда, куда следует. Во-вторых, я вполне справлюсь и с одним напарником. А в-третьих, если бы вы меньше растекались слюнями в баре по вечерам, душ вам бы не понадобился! — сжимаю кулаки, поднимаясь со стула.       — А-ну, села обратно! Живо! — рычит Диггер. Подрывается с места и, обойдя стол, нависает надо мной. — Твой длинный язык, как и хреновые манеры, у меня в печёнках сидят, и, клянусь, Эйда, ещё одно слово — и вылетишь из команды к чертям, а может и из фракции.       — Это угроза? — поднимаю голову, встречаясь с пронизывающим взглядом. Улыбаюсь в самые его губы, пытаясь не обращать внимания на то, как сладко он пахнет. Так мужественно… От него исходят невидимые флюиды, от которых кружится голова и дух захватывает.       — Это предупреждение, — Диггер не отстраняется даже когда я облизываю внезапно пересохшие губы.       Блядь… Не удивительно, что девушки так и тянутся к нему. Он, несомненно, горяч.       — Оставьте свои предупреждения для глупых девочек, а у меня прямой приказ второго Лидера, — шепчу, поднимаясь со стула, и ему приходится отстраниться, чтобы не прилипнуть ко мне вплотную. — И следуя этому приказу — я могу набить морду любому, кому посчитаю нужным.       — Это ещё что за приказ? — он кажется удивлённым.       — Очень простой: любая женщина может отстоять свою честь, если посчитает, что ее целомудрию что-то угрожает.       — Ха-х, это шутка такая, что-ли? — Диггер смеётся вслух, садятся на стол. — Ты хочешь сказать, что мои парни приставали к тебе? — его слова причиняют дискомфорт, только неясно, почему.       — Хотите сказать, что я недостаточно хороша? — изгибаю бровь и дышу через раз: вдох носом, выдох через рот, или наоборот?       Твою мать! Эйда, нельзя, солнышко, нельзя ломать ему нос. Он Лидер… Эйда — котята, маленькие котята.       — О, нет, я не это имел ввиду, — Диг поднимает руки перед собой в защитном жесте. — Ты просто выглядишь… слишком опасной.       — Хрен с котятами! — рычу, направляясь к нему, и Диггер напрягается. — Я не выгляжу опасной — я такая и есть!       — Не забывайся, Эйда, — он поднимается и смотрит на меня с высоты своего роста. — Я предупредил тебя, а теперь марш в столовую. Твоя смена началась.       В столовую, конечно, я же наказана. Направляюсь к двери, когда он вдруг окликает меня.       — Эй! Что за котята?       — Маленькие, пушистые, — пожимаю плечами, улыбаюсь, окинув Лидера голодным взглядом, и, какого-то чёрта, смотрю на его губы, — но опасные, с когтями…       Захлопнув за собой дверь, всё больше прибавляю шаг в такт своего сердцебиения.       Вот же сука! Целый день в столовой, с кучей голодного и наглого народа — это предел моих мечтаний. Мне несказанно повезёт, если не выпотрошу кому нибудь кишки кухонным ножом.       Диггер       — Мяу… — рычу недовольно, как только дверь за ней успевает захлопнуться.       Котята, значит. Пушистые и с коготками. Да.       А девка и в самом деле огонь, — бойкая, яркая, — даром, что малолетка. Ну, с приветом — тут не поспоришь, вот только, не уверен я, что в этом её недостаток. Скорее, напротив, даже изюминка. Да что там кружиться вокруг да около? Она вся, с головы и до ног, как сплошная ловушка для взгляда. Для моего — так сто процентов.       Неловко кашляю, как будто кто-то мог услышать мои нездоровые мысли. День только начинается, а Третий Лидер уже зацепился за очередную юбку. Ещё и такую короткую.       Скрип открывающейся двери привлекает внимание, выдернув меня из наступающего потока деструктивной самокритики. Нужно не забыть, поблагодарить Эрика за то, что своим появлением не дал мне окончательно провалиться в уныние.       Ухмыляюсь собственной шутке.       — Доброе утро, братишка, — обращаюсь к нему, но тот лишь молча отодвигает стул, уронив на него свою пятую точку. — Недоброе? — приподнимаю бровь.       Видимо, не особенно. Не ужели мы действительно вчера переиграли? Что касается Джин — тут своей вины я не чувствую от слова совсем. В конечном итоге, их брачные игры меня не касаются, меня в них втянули насильно, можно сказать. Но, возможно, вчера я перегнул, совсем капельку, с дозировкой подъёбок в сторону Эрика. Всем известно, что чувство юмора у мальчишки, как у железного стула.       — Недоброе. Но не твоими стараньями. Как прошла твоя ночь? — интересуется он насмешливо, вальяжно облокотившись на спинку стула.       Вдруг чувствую себя неуютно. Его странный вопрос откровенно настораживает, но стараюсь не подавать виду. Много чести, знаете ли, тешить его и без того непомерно раздутое эго.       — Спал, как младенец. А откуда вдруг такой живой интерес к моей скромной персоне?       — Ха-х. Как младенец. Скажешь тоже, — Эрик широко улыбается во все свои тридцать два белых зуба.       — М?       — Да ты храпишь, как газонокосилка. Младенец. Да.       — О, как… И откуда, позволь…       — Правда не понимаешь? — он вдруг резко кладёт локти на стол и впивается в меня пронзительным взглядом. В его ледяных глазах читаю издевательскую усмешку.       — Ты всё-таки поставил жучок, — откинувшись в кресле, закрываю ладонями лицо. Улыбаюсь: ошибся я в тебе, мальчик. Что ж, больше этого не повторится. Опускаю руки и снова смотрю на мальчишку. — И как нам решить эту проблему? Что тебе нужно, Эрик? Говори, я весь внимание.       — Ничего, — Эрик пожимает плечами и поднимается. Двигает стул нарочито громко, что, надо заметить, раздражает. — Мне ничего не нужно. Просто хочу поржать.       Как только малолетний царственный засранец выходит за дверь, поднимаюсь с кресла и начинаю расхаживать по кабинету. Давно заметил интересный момент: стоя и на ходу лучше думается. Интересно, с чем это связано? Лично я предпочитаю полагать, что движение разгоняет мои нейроны, помогая серому веществу работать быстрее, нежели в положении сидя. Но никогда в жизни эту теорию я ни кому ещё не озвучивал. Не желая нарваться на вполне уместную шутку о том, в каком именно месте мой мозг расположен.       Шутки. Да. У всех есть чувство юмора, теперь и я это знаю. Вдруг меня осеняет: Эйда, — жучки как раз по её части. Мысленно потираю ладони. Да, детка, придётся нам с тобой всё же подружиться. Вот только, как? Улыбаться больше не хочется и настроение стремиться к нулю. Размечтался, так она теперь тебе и поможет.       Нет, разумеется, я всегда могу приказать, но какого-то чёрта мне хочется, чтобы она согласилась просто на просьбу.       Фу! Диггер! Отставить — пускать слюни на малолеток! Даже на таких взрывных и горячих, и хорошеньких до одурения. Н-да. Кажется, аутотренинг не удался. Обречённо падаю обратно в кресло. Вечер обещает быть интересным.       Эйда       Отогнав заманчивые мысли и игнорируя приятное покалывание в ладонях, пытаюсь думать о чём-нибудь приятном.       О сексе, например. Сколько уже у меня не было секса? Месяца два, кажется. Один из моих постоянных партнёров на Стене, другой нашёл девушку. А я правила нашего договора помню и соблюдаю, тем более, что сама эти правила и придумала. Первое правило: никаких обязательств, секс в любое свободное и удобное время. Второе — никак обнимашек и соплей, делаешь дело и валишь. Третье, и, пожалуй, главное правило: если у парня завязываются отношения, мы сразу прекращаем связь.       Кажется ещё было четвёртое: если я пойму, что начинаю чувствовать что-то неуместное, сразу же испаряюсь во тьме. Я не создана для отношений. Может даже, к сожалению.       В столовой как всегда полно народу, хотя это уже не так бесит, учитывая что мне светит весь день провести на кухне.       Кайя встречает меня у двери с добродушной улыбкой. Хочет что-то сказать, но не успевает, слышу из-за холодильника голос Джин. Та, видимо, расстроена, потому что такой подавленной я ещё её не слышала.       Не желая подавать виду, что стала свидетелем разговора, молча ухожу в подсобку. Это не первое моё наказание, и я прекрасно знаю, что могу и там найти себе занятие.       Пока перебираю продукты, пытаюсь понять, как вообще Джин терпит Эрика. Он, конечно, парень неплохой, и за правое дело пойдет до конца, но вот его эмоциональный фон едва ли отличается от моего.Точнее сказать, он — мужская версия меня. На этой мысли смеюсь самой себе. Интересно, его папаша не мог заделать моей маме меня? А что, вполне разумное было бы объяснение.       Закончив в кладовке, собираюсь уже на кухню, когда Кайя приходит за мной.       — Кто сегодня тебя наказал? — задаёт она дежурный вопрос.       — О, ты уже не спрашиваешь, за что, — подмечаю с деловитой физиономией.       — Детка, ты третий раз за месяц у меня, я уже изучила схему, — смеётся Кайя, вручая мне в руки ящик. — Надеюсь, ты хорошо им наподдала.       — Да-а, — согласно киваю головой и улыбаюсь, — думаю в следующий раз они сто раз подумают.       — А ты не думаешь, что в следующий раз тебя вообще смогут лишить работы? — вдруг спрашивает она, когда возвращается на кухню.       — Ха-х, пусть найдут сначала такого же компьютерного гения, как я, — кладу на стол ящик.       — Ты — сама скромность, — добродушно смеётся Кайя.       — Да, к сожалению, эта черта, впрочем, как и все остальные нормальные, меня обошла стороной.       — Ты и так прекрасна, просто будь осторожней, — совершенно серьезно говорит Кайя, и я понимаю, что она искренне волнуется. Я давно заметила, что каждый наказанный, что пропадает в её владения, обязательно получает ответы. Ответы на вопросы, которые мы сами не можем озвучить даже самим себе.       Никак не пойму, почему она всё-таки выбрала Бесстрашие в своё время. Думаю, она бы была первоклассным психологом.       Наступает время обеда, и на разговоры времени не остаётся, впрочем, как на замысловатые мысли.       Только к вечеру я успеваю наконец поесть, и теперь спокойно занимаюсь заготовками на завтрашнее утро.       Стою, режу помидоры, напевая себе под нос.       — Боец! Смирно! кругом! — чеканный голос застаёт меня врасплох, и я, подпрыгнув раняю помидорку.       — Блядь! — чертыхаясь, сажусь на корточки, пытаясь понять, куда она закатилась, а за одно стараюсь отвлечь себя от назойливой мысли — врезать нарушителю моей гармонии. Найдя беглый овощ, перевожу взгляд на массивные ботинки, осторожно поднимаю глаза выше. Диггер улыбается, видимо, очень довольный собой, что бесит меня ещё сильнее. — Думаете, стоит так подкрадываться к бойцу с холодным оружием в руках?       — Серьезно? Считаешь это оружием? — скрестив руки на груди, издевательски фыркает засранец.       — Если бы не ваш статус Лидера, я бы показала вашей царственной заднице, как можно применить кухонный нож. — пытаюсь дышать ровно, вдруг отчётливо понимаю, что утреннее наслаждение снова возникает из глубин души, точнее — это волнение в районе живота. Бабочки, вот, кажется, как это называется.       — Если бы не твой юный возраст, я бы даже позволил тебе пренебречь правилами, — голос пробивается сквозь странный гул в моей голове.       — А по-моему вы боитесь меня, — пожимаю плечами, на что Лидер громко смеётся. — Я бы на вашем месте не стала недооценивать бойца, страдающего вспышками гнева, — цежу сквозь зубы.       — Кис-кис, где тут наш агрессивный котёнок? — тянет он вкрадчиво как раз, когда Кайя заходит на кухню. Посмотрев на женщину, Диггер обращается к ней: — Кайя, дорогуша, ты бы не могла одолжить мне ножницы?       — Для чего тебе ножницы? — интересуемся в один голос. На мгновение перевожу удивлённый взгляд на Кайю и этого мгновения оказывается достаточным, чтобы Диг оказался рядом. Он быстро сгребает меня, заставляет прижаться спиной к его груди, и точным движением надавливает большим пальцем на моё запястье. Пальцы моментально раскрываются и нож с жалобным лязганьем врезается в каменный пол.       — Нужно подрезать кое-кому коготки, — слышу улыбку в его голосе, сквозь силы держу себя в руках, чтобы не врезать локтем ему в живот. Хотя, должна признаться, такая близость уж слишком интимна и теперь я отчётливо понимаю, что именно творится с моим телом. Это желание. Надо же, оказывается, он действительно такой, как все говорят.       — Ты серьёзно? — спрашивает Кай, пока я пытаюсь освободиться. Однако каждое моё движение заставляет его крепче сжимать объятия, но и трение наших тел, столь тесный контакт уже начинает сводить меня с ума.       — А ты думаешь. я шучу? — хрипит Диггер. Замечаю, как изменились интонации его голоса и дыхание. Значит, не я одна чувствую это.       — Зря, мой Лидер, вы многое потеряете, — решаю брать быка за рога. Провожу ногтями свободной руки по его тату на предплечье. Улыбаюсь себе под нос, когда он, замерев на долгие секунды, делает судорожный вдох.       — Знаешь, лапушка, пожалуй, я подожду с маникюром, — произносит хрипло Диггер и, отпустив меня так же быстро, как и поймал, отходит назад.       Повернувшись к нему, смотрю в его глаза. Да, засранец по-истине красавчик!       Стоим так молча, смотрим друг на друга. Тишину нарушает Кайя.       — Как я понимаю, ножницы уже не нужны.       Она уходит так же бесшумно, как и пришла, а я понимаю, что наши гляделки затянулись.       — Вы пришли поиздеваться надо мной или просто соскучились? — наконец спрашиваю, совсем не узнавая своего голоса.       — Ни то, ни другое. У меня есть к тебе одна просьба, Эйда.       Диггер       — Проходи, — приглашаю её войти в квартиру, но она застывает на месте. — Да не бойся, я плотно поужинал, так что, не съем, обещаю, — пытаюсь как-то разрядить обстановку, но, по всей видимости, ей это не нужно. Эйда начинает заливисто хохотать.       — Не бойся? Серьёзно? — она давится смехом ещё какое-то время, но наконец берёт себя в руки. — Я дико извиняюсь, — выставляет вперёд раскрытую ладонь. — Простите, мой Лидер. Ну, насмешили вы, ей богу.       Неловко мнусь с ноги на ногу, глядя на неё исподлобья, потираю затылок и улыбаюсь.       — Н-да. Видимо, шутка не удалась.       — Да ладно, не обижайтесь. Зато повеселили меня, — Эйда снова издаёт короткий смешок и проходит мимо меня в комнату.       Смотрю ей в след, и взгляд против моей воли опускается на её короткую юбку, а потом и ниже, на стройные ноги. Чёрт. В штанах неспокойно ещё со столовой. Благодаря собственной неосмотрительности, теперь я знаю, каково ощущать на себе близость её горячего тела, прикосновение её острых коготков. С той самой минуты меня никак не покидает одна мысль. Мне точно не могло показаться, слишком уж хорошо я знаю язык женского тела. И её тело явно отозвалось на мои объятия.       Едва слышно откашливаюсь, прочищая горло.       — Откуда лучше начать? — Эйда включает прибор, настроив антенну. Чёрный экран загорается, став ярко-голубым.       — Не думаю, что Второй Лидер стал бы устанавливать прослушку за стойкой.       — Нужно отмести все варианты.       Эйда проходит за барную стойку и настраивает чувствительность детектора. Водит им по периметру, обводит шкафы, наклоняется ниже…       Ух-х… Бля! Шумно вздыхаю. Идея притащить девчонку в квартиру уже не кажется мне такой уж удачной, как представлялась накануне. Я Лидер, она — вчерашняя неофитка, совсем ещё зелёная во всех отношениях, а я — взрослый мужик, вполне гожусь ей в папаши. Когда в последний раз у меня был секс с такой молоденькой девушкой? Проще простого — тогда, когда я и сам был таким же.       Её кукольная внешность вкупе со взрывным темпераментом вызывают во мне реакцию неопределённого рода. С одной стороны, понимаю, что Эйда — совершенно не мой типаж. Я всегда предпочитал мягкую податливость откровенному неподчинению и шершавости. С другой — я не могу не признать, что практически с первой минуты непосредственного с ней общения непроизвольно начал флиртовать с ней. И вот этот момент уже совершенно точно характеризует моё отношение к этой девчонке. Если попытаться быть более точным, то не совсем моё личное. Но вот мой неугомонный «младший братец», похоже, уже нацелился на неё, как стрелка компаса в направлении севера.       — Давно у тебя проблемы с гневом? — пытаюсь отвлечься, но всё тело так и зудит — сейчас же подойти и прижать её к стойке. И первым делом запустить руку под эту короткую юбочку.       — Сколько себя помню. Точно с раннего детства, — она наконец выпрямляется. Не то чтобы этот факт как-то помог мне справиться с возбуждением, но, по крайней мере, я чувствую, что снова могу сделать вдох.       — В чём же они выражались в детстве?       — В разбитых носах одноклассников. В игрушках с оторванными головами.       — Ясно, — насмешливо хмыкаю. — Видимо, с тех пор мало что изменилось.       Эйда проходит мимо меня и одаривает взглядом, в котором я вижу неприкрытое раздражение, только пока не могу точно определить его причину.       — За стойкой жучков нет, — она выходит на середину комнаты и осматривается вокруг. — Вы точно уверены, что Эрик не соврал? Я настроила чувствительность прибора на максимум. Он должен был засечь стандартное устройство прослушки с любой точки комнаты.       — Если честно признаться, с Эриком ни в чём нельзя быть уверенным, — пожимаю плечами.       — Ладно, продолжим искать, — Эйда подходит к журнальному столику. — Вдруг эрудиты ему подогнали какое-то очередное новшество.       Столик совсем низкий, и Эйда предусмотрительно садится на корточки, чтобы проверить под столешницей. Подхожу ближе и сажусь на диван.       — Когда мы наедине, можешь обращаться по имени и на ты.       — Оу. Вот как? С чего вдруг мне оказана такая честь? — девчонка морщит свой лоб в нарочитом изумлении. — И, кстати сказать, ТЫ уверен, что мы точно наедине? — она подходит к дивану и наклоняется прямо к моему уху, встав у меня между коленями. — Я ведь ещё не нашла никакого устройства.       Её голос звучит приглушённо, дыхание ласкает кожу на шее и разгоняет мой пульс до предела. Стоп-краны срывает один за одним, и я замираю, почти не дышу. Но понимаю: как только снова смогу разогнаться — тормозить будет нечем.       Эйда       Остановись, чёрт возьми! Внутренней голос орёт во всё горло, только вот я уже не слышу ничего. Только он, его горячее дыхание, его сводящий с ума запах, жар его тела, который чудесным образом вдруг обжигает меня, хотя мы оба в одежде.       — Эйда… — он тихо зовёт меня по имени, пытаясь сесть ровно, а я не могу разобрать по его хриплому голосу — это призыв остановиться или просьба продолжить то, что я начала.       Отложив прибор в сторону, касаюсь ладонями его груди, заставляя Диггера снова откинуться на спинку дивана. Он ловит мои руки и смотрит в глаза.       — Послушай, малышка, — проговаривает едва слышно, — я не в том возрасте и настроении, чтобы возиться с влюблёнными девочками.       — Оу, — даже так? Улыбаюсь мысленно. — Не хочу тебя разочаровывать, но, поверь, я не одна из таких, — освободив руки, снова возвращаю их на грудь Диггера. Пока расстёгиваю молнию на куртке, продолжаю мысль: — Давай договоримся: ты у меня в долгу, я сделала тебе одолжение, проверив твоё жилище на наличие жучков. Теперь ты должен мне отплатить. Всего лишь секс на раз, — стягиваю куртку с его плеч, пока он обдумывает мои слова. Диг старательно прячет довольную ухмылку, а мне уже не терпится почувствовать на себе эти пухлые губы. Они выглядят чертовски сладкими.       — Ты точно уверена, что хочешь этого? — Диггер позволяет мне избавить его от футболки, и я согласно киваю, на секунду потеряв дар речи. Его грудь — произведение искусства, и не только из-за кубиков пресса и накачанных до идеала мышцы, но ещё из-за замысловатых тату. — Ты всё ещё можешь остановиться.       — Только не говори, что боишься не потянуть меня, — криво улыбаюсь, обводя ногтями контуры рисунка, опускаясь к его ширинке. Он смеётся, но сразу же принимает серьёзное выражение лица.       — Детка, в сексе ты точно не найдешь мне равных, — отвечает Диг самодовольно.       — Тогда, может, приступим? — начинаю нетерпеливо расстёгивать болтики на его джинсах. Стараюсь не думать о том, что все мои действия так или иначе являются соблазнением, что совершенно мне не свойственно. Но желание почувствовать его на себе, в себе, напрочь отгоняют ненужные доводы разума.       Осмелев окончательно от возбуждения, седлаю его бёдра и он сразу запускает руки под мою юбку, сжимает ягодицы, крепче прижимая к своему паху. Впиваюсь в его плечи. Воздуха вдруг не хватает и я сквозь тихий стон пытаюсь вдохнуть глубже, но от этого не становится легче. Его аромат сразу наполняет меня, словно проникает в каждую клеточку тела, и это как минимум странно.       Я никогда не занималась сексом с прелюдией. Быстрый перепихон — и все довольны, но с ним же почему-то я желаю большего. Я готова кончить только от его горячего дыхания на моей шее, от почти нежных прикосновений его рук, которые ласкают мне спину, попутно избавляя меня от одежды.       Оставив на мне только лифчик, он на секунду отстраняется и смотрит на мою грудь, прикусив губу. Я бы улыбнулась его реакции, если бы не эти чёртовы бабочки в животе от его горячего взгляда.       — Блядь, серьёзно? — вдруг спрашивает он, и я инстинктивно опускаю взгляд на свою грудь. Сквозь тонкую ткань выпирают соски, а вместе с ними и пирсинги.       -Только не говори, что никогда не видел такого, — ерзаю попой на его внушительном стояке, наслаждаясь тем, как сладко он ощущается.       Диггер не отвечает, быстро расстёгивает застежку на белье и нетерпеливо стягивает с моих плеч лямки. Не успеваю ничего сказать, когда он наклоняется и втягивает в рот сосок. Вскрикнув от неожиданной боли и сладкой истомы, выгибаю спину навстречу его умелому рту.       Его язык творит чудеса, он нежно ласкает ореолу, цепляет зубами серёжку, слегка оттягивая, причиняя боль и наслаждение одновременно. Зарываюсь пальцами в его волосы, крепко удерживая его голову на месте. Мне настолько хорошо, что я с каждой секундой стону громче и ускоряю движения бёдрами. Тусь о его стояк сквозь джинсы и, кажется, ещё пара минут таких ласк — и я получу оргазм.       — Нет-т, — жалобно тяну, когда он выпускает мой сосок, но Диггер игнорирует мой протест. Откинувшись на спинку дивана, он сползает ниже, притягивает меня к себе, приподняв так, чтобы его лицо оказалось на уровне моей груди. Опираюсь на спинку руками и, довольная, подставляю ему другую грудь.       Диг сразу же принимается за дело, и я не успеваю разозлиться, что теперь моя киска осталась без столь нужного мне прикосновения, когда его руки касаются моих бёдер. Он медленно поднимается выше и сразу запускает пальцы за кружево трусиков.       — О, Господи, да! — почти кричу, когда чувствую на нежной горячей киске его пальцы. Он ласкает меня совершенно не спеша, нарочно обходит клитор, почти не касаясь, и так же не трогает вход, в то время, как я уже буквально растекаюсь от желания. Нетерпеливо виляю попой, чтобы почувствовать его сильнее, и он прикусывает мне сосок — это приказ не двигаться. По крайней мере, мой поплывший мозг так это воспринимает, и стоит мне замереть, как тут же меня настигает вознаграждение. Он касается моего входа, вводит в меня сразу два пальца. Совсем не так глубоко, как мне хотелось бы, и совсем ненадолго, как я жажду.       Протестующе стону, но двигаться не решаюсь, тем временем он размазывает мои соки по моей киске и отрывается от моей груди. Сквозь шум в ушах от моего сердцебиения слышу, как рвётся тонкая ткань моего белья.       — Посмотри на меня, — шепчет Диггер, и я едва могу подчиниться. Сквозь силы поднимаю веки и ловлю его горящий взгляд. — Ты слишком маленькая, детка. Я сделаю тебе больно, — предупреждает, попутно освобождая свой стояк.       — Я люблю боль, — отвечаю, еле дыша, — пока она граничит с наслаждением.       Он коротко улыбается и свободной рукой надавливает мне на попу, призывая присесть. Массивная головка упирается в мой вход, и я не могу не округлить глаза. Ничего себе, блядь!       — Расслабься, солнышко, уже поздно останавливаться, — призывает он тихо. На долю секунды проскальзывает мысль, что, наверное, это было ошибкой, но, как сказал Диггер, поздно останавливаться. Расслабляюсь, насколько это вообще возможно, и осторожно опускаюсь на его плоть. — Вот так, малышка, — он покрывает поцелуями мою шею, ключицу, плечо, пока я принимаю его в себя сантиметр за сантиметром.       Замираю, когда понимаю, что большее не способна, моё тело не в состоянии принять его всего. Но оказывается, что я далека от истины. В конце концов, он отлично знает своё дело. Продолжая ласки, Диггер шепчет мне нежные слова. Они возбуждают не меньше, чем его губы и руки на мне. Сминая мне ягодицы, он приподнимает и снова опускает меня на своём члене, и вскоре я совсем не чувствую боли, она сменяется новой волной желания и жажды большего.       -Как же хорошо… — лепечу себе под нос, ускоряя движения.       Спустя минуты я окончательно теряю контроль, растворяюсь в нём. Мои стоны давно уже перешли в крики, пульс стучит в ушах, и я совершенно не отдаю отчёт своим действиям. Впиваюсь ногтями в его плечи, наверняка оставляя глубокие борозды, и от его довольного рычания схожу с ума окончательно. Еще пара движений, и я разлетаюсь от самого яркого оргазма в своей жизни.       Извиваюсь, упав на его грудь и повторяя его имя. Не думала, что такое возможно. Всё, что я называла сексом до этого, вдруг кажется смешным. Наверное дело в его опыте. Другого объяснения мне не надо. Даже мысли не хочу допускать, что моё тело так бурно среагировало именно на этого мужчину.       Диггер даёт мне пару минут прийти в себя, а после поднимается вместе со мной. Он забирает меня на постель, бережно укладывая на жёсткий матрас.       Смотрю, как он быстрым движением избавляется от джинсов и боксёров. Не могу отвести взгляда от его члена. Вот почему по нему сходят с ума. Еще бы! Таким достоинством не каждый может похвастаться. А главное — он весьма искусно им распоряжается.       Закончив, он на секунду замирает и окидывает меня взглядом. Его глаза по-прежнему горят страстью.       — Ты необыкновенная, — шепчет Диг, и я не совсем понимаю — это для моих ушей или просто мысли вслух. Улыбаюсь довольно, бесстыдно развожу бёдра шире, приглашая его к себе, и он принимает вызов.       Мы проводим в постели полночи. Он делает всё, чтобы оправдать свои слова. Действительно, теперь я вряд-ли смогу получить полноценное удовольствие с кем-нибудь ещё, а главное, когда за мной закрывается дверь, понимаю, что не хочу никого больше.       Блядь!