***
Ночник освещает минимум пространства квартиры, и часть его тусклого света попадает на постель. Мою, нашу постель… Определённо НАШУ. Во всяком случае, я очень бы этого хотел. Но сейчас, в такой неподходящий момент, меня вдруг посещает запоздалая и, кажется, совершенно идиотская мысль: сколько женщин до Эйды в этой постели побывало? Возможно, у меня действительно поехала крыша, но я понимаю, что не хочу ТАК. За малым, если я успел сменить простыни от последней, которая до неё здесь находилась. Однажды я уже позволил ЕЙ собрать этот запах чужих и ненужных, тогда ещё не понимая, что она одна — и есть единственная, та самая, без которой больше никак. — Малышка, постой… погоди, — шепчу и задыхаюсь от возбуждения, пока она осыпает поцелуями мою грудь. — Что случилось? — Эйда поднимает затуманенный взгляд. — Не здесь. Я не хочу здесь. Просто поверь мне, ладно? — с трудом поднимаюсь. Конечности словно налились свинцом и тянут меня обратно, но я понимаю, что должен. На моё счастье у меня раскладной диван и он достаточно новый. Настолько, что сексом я занимался на нём только лишь однажды и только с ней. — Идём, — тащу за собой следом одеяло и обе подушки. — Серьёзно? — Эйда подходит и обнимает меня сзади, как только я успеваю обустроить для нас вполне приличное место. — А как же все остальные горизонтальные поверхности? — она обводит многозначительным взглядом пространство моей квартиры. — Только постель, — бубню в ответ, развернувшись к ней лицом, и вижу её искреннее изумление. — Вооот как? — девчонка тянет слова и в её выразительных глазках появляются озорные чёртики. — Так значит, мой Лидер консерватор? — Эйда опускает между нами руку и сжимает мой стоящий член, от чего ноги у меня подкашиваются и из груди вырывается глухое рычание. — Только не с тобой, детка. Подхватив её под попу, подхожу с ней к барной стойке. Сажаю Эйду на высокий стул, она только успевает обнять моё тело ногами, облокотившись назад, и я сразу начинаю входить в неё, всё ещё не без труда и мучительно медленно растягивая тесную киску под её блаженные стоны. — Какая же ты всё-таки маленькая, — хриплю, умирая от наслаждения, когда влажная плоть наконец-то принимает меня целиком. — Сладкая, — наклоняюсь и впиваюсь губами в маленький розовый сосок. Тяну зубами серёжку, ласкаю языком и двигаюсь в ней, готовый взорваться от того, как плотно обхватывают её мышцы мой член. Эйда вскрикивает каждый раз, когда я толкаюсь ещё глубже. Понимаю, что ей может быть больно, но при этом уверен, что ей это даже нравится. Лишь стараюсь не сорваться и не навредить ей, но и это удаётся с трудом. С этой девушкой я теряю контроль напрочь, и это в который раз кажется странным, но у меня просто нет возможности сейчас на этом зациклиться. Сейчас я целиком поглощён ощущениями, своими, её, нашими общими. Растворяюсь в них без остатка и мечтаю лишь об одном: чтобы всё это никогда не заканчивалось. — Диг, сильнее, пожалуйста! — стонет Эйда на выдохе, выгибаясь и подаваясь мне навстречу. Её ноготки впиваются в мои бицепсы, оставляя глубокие отметины на татуировках, а стоны выбивают весь воздух из лёгких, и остатки здравого смысла вместе с ним. Но зато прибавляют мне отчаянной смелости. — Не могу без тебя! — вбиваюсь в неё, усилив толчки. Покрываю поцелуями и укусами шею, плечи, оставляя красные следы на светлой бархатистой коже. Внизу живота всё сжимается в тугой узел, а сердце колотится, как сумасшедшее. — Детка, я… Ох, чёрт! — взываю, так и не сказав ей самого главного, когда ее горячая плоть начинает ритмично сокращаться, сильнее сжимая мой член. Захлебываясь стоном, впиваюсь в ее сладкие губы и кончаю, толкаясь в неё ещё раз. По мере того, как отступает оргазм, с ним испаряется и моя смелость. Не выходя из неё, поднимаю Эйду и несу её на диван. Чувствую себя так, словно меня чем-то оглушили. Не каждый день осознаешь вдруг, что ты на самом деле в кого-то влюблен. Во всяком случае, для меня это полнейший нонсенс. Ещё минуту назад я был полон решимости сказать ей, что люблю её, но теперь понимаю, что ещё слишком рано. Не для меня, я то, как раз, для себя уже всё решил, но я должен дать ей время на то, чтобы она сама смогла разобраться в себе. — Ты в порядке? — девушка подо мной подаёт голос, и я понимаю, что слегка подвис. — Ты словно где-то не здесь, — Эйда проводит по моей колючей щеке нежными пальчиками. Оставив на её губах поцелуй, я улыбаюсь. — Я там, где хочу быть больше всего, — снова целую ее, слегка оттянув зубами ее пухлую нижнюю губку. — На тебе и в тебе. И хочу, чтобы так и было всегда, — потихоньку возобновляю движения, понимая, что мой член так окончательно и не упал. — Я хочу засыпать рядом с тобой и просыпаться. Каждый вечер и каждое утро. — Ты ведь не просто так дал мне свой ключ, — она улыбается, застонав и прикусив свою губку, когда я толкаюсь в неё глубже. — Буду приходить, когда захочу. — Каждый день! — замираю в ней, и смотрю в её глаза. — А лучше завтра вечером сразу с вещами.40. Тайное становится явным... День рождения Зика.
18 сентября 2021 г. в 19:33
Эйда
— Эйда, слава богу, ты дома, — Тина влетает в комнату как угорелая, и я только успеваю прикрыться полотенцем. Десять минут назад, когда я заходила в душ, даже не думала, что у нас будут «гости». Конечно, формально она тут живёт, но на деле бывает очень редко, в момент, когда я ей срочно что-то нужно, например, как этот.
— В чём дело милая? — спрашиваю шёпотом, давая ей понять, что мы в комнате не одни.
— Ой, прости, у тебя гость, — она тоже переходит на шёпот, наклонившись в бок, пытается разглядеть, кто же в моей постели.
— Давай не отвлекаться, — улыбаюсь и тоже наклоняясь, чтобы Тина не шокировалась, если вдруг увидит что-то лишнее.
— Чтоб меня! — Тянет Тина и её аккуратные бровки ползут ко лбу. — Это тот, о ком я думаю? — не могу удержаться и тоже смотрю на свою кровать. Ну конечно, кто бы сомневался. Лидер может и спит на животе, прикрытый одеялом до затылка, только вот рука, покрытая тату, свисает скраю.
— Тина, успокойся, — говорю как можно спокойней, ведь та в данный момент выглядит так, словно увидела пришельца.
— Ты спишь с третьим Лидером? — спрашивает она с неприкрытым интересом.
— Очевидно, что да, — согласно киваю, улыбаясь. — Не понимаю твоего удивления, — пожимаю плечами, скрестив руки на груди.
— Издеваешься? Это же Диггер.
— Да, и ты его разбудишь, если не перестанешь кричать, — сделав шаг к ней, разворачиваю её к двери, осторожно придерживая за плечи. — Так, что у тебя случилось?
— Да я уже и забыла, — тянет она уже потише, когда мы выходим с ней в гостиную. Судя по порядку и тишине, парни ещё не вернулись с ночной смены. Впрочем, только поэтому я и притащила Дига к себе, ведь знала же, что никого не будет. А вот к визиту Тины оказалась не готова.
— А ты вспомни, — говорю, сама же думаю, как мне объяснить Диггеру, что теперь ещё одна моя девочка в курсе наших, если так можно выразиться, отношений. Ведь секс тоже является своего рода отношениями?
— Ой, да. Я на счёт вечера. Зик отмечает днюшку, и я хочу, чтобы вы с Джин пошли со мной, — вздыхает девушка, и я сразу понимаю, что что-то случилось.
— С чего вдруг? — выгибаю бровь. — Я думала, у вас всё хорошо.
— В том то и дело, — растерянно начинает тараторить Тина, — там будет его брат, и друзья, это так официально. И я хочу, чтобы мои девочки были рядом. Мне страшно, понимаешь? — смотрит на меня с мольбой и вопросом.
— Конечно, дорогая, — подхожу и обнимаю её, — тебе нужна подмога, я приду обязательно и уверена, что и Джин придёт.
— Господи, спасибо, спасибо! — она крепче сжимает объятия. — Кстати, какой он в постели? Это правда, что он горяч? — не унимается засранка.
— Тина, — рычу предупреждающе, — ты рискуешь остаться без подмоги.
— Хорошо, хорошо, молчу, — спешит Тина исправить ситуацию, и я смеюсь. Девушка, чмокнув меня в щёчку, выбегает, я же разворачиваюсь и иду к себе.
Заперев на всякий случай дверь, скидываю полотенце и залезаю в постель под одеяло. в тёплые объятия мужчины, моего мужчины. Почему моего? Да хрен его знает, просто моего и всё!
— Кажется, нас застукали, — шепчу ему в шею и виновато улыбаясь, ужасно боюсь его реакции.
— Да, я слышал, — отвечает он совершенно спокойно, как будто говорит о чём-то обыденном, словно речь о вчерашней тренировке.
— Тебя это совсем не беспокоит? — спрашиваю, поднимая на него взгляд.
— А должно? — шепчет Диггер, наклоняясь к моей шее. Проводит горячим языком за ухом и я не могу сдержать довольный стон. Поглощенная наслаждением, его руками и губами, не могу найти в себе силы, чтобы ответить. — Эйда.
— М-м, — тяну блаженно. Диггер, прекратив сладкую пытку, нависает надо мной, прижав к постели, и смотрит в глаза.
— Ты мне не ответила, ты права считаешь, что это должно меня волновать?
— Ну, не знаю, — пожимаю плечами.
— Если это беспокоит тебя, я могу сейчас же уйти, — говорит Лидер, хотя в его голосе я не чувствую уверенность, скорее, напряжение.
— Мне казалось, ты уже в курсе, что мнения окружающих меня мало волнуют, — говорю, обнимая его за шею и притягивая для поцелуя. Диг жарко отвечает на мой порыв, но судя по его напряжению, понимаю, что разговор не окончен. Его что-то беспокоит, и я хочу понять, в чем дело. Неохотно отрываясь от таких сладких губ, ловлю его взгляд. — Диггер, что не так? — спрашиваю, лаская его плечи. Чувствую, словно он хочет, но не решается о чём-то спросить, и это как минимум странно, учитывая его характер.
— Что между нами Эйда? — наконец решается он.
— По-моему… — произношу, заведя руку между нашими телами и крепко обхватывая его стоящий колом член, — и так предельно ясно, что между нами.
Глухо зарычав, Диггер толкается в мою ладонь, но по тому, как он хмурится, видимо, его не устроил мой уклончивый ответ.
— По-твоему между нами один только секс?
— Кажется, ты ясно мне дал понять, что между не может быть ничего, кроме секса, — отвечаю на одном дыхании, понимая, что начинаю злиться. — Если мне не изменяет память, ты до чёртиков боялся, что «маленькая девочка» может в тебя влюбиться.
— Да, я боялся, — он касается моей щеки, — боялся обидеть тебя.
— А что изменилось сейчас? — спрашиваю, затаив дыхание. В очередной раз за утро ловлю себя на мысли, что боюсь его ответа.
— Я изменился, поэтому я спрошу иначе, — глубоко вдохнув, он продолжает, — есть «мы» или только секс? Потому, что только секса мне от тебя недостаточно.
— Я всегда думала, что отношения не для меня, - шепчу, касаясь губами его шеи, - но в ту ночь, когда я закрыла твою дверь, мне до чёртиков хотелось вернуться, - улыбаюсь воспоминаниям, мне на самом деле стоило тогда неимоверных усилий уйти. - Понятия не имею, что это за чувства, но когда ты приехал на Стену, я поняла, что готова переломить свою сущность, только чтобы ты остался. Остался рядом со мной.
— Маленькая, я ведь для того и приехал, чтобы остаться.
Джин
— Черт, чёрт, в этом платье я похожа на апельсин! — Тина угрюмо сводит брови на переносице. — Я страшная, — вздыхает она расстроенно, и мы с Эйдой, переглянувшись, понимаем. что она вот-вот заплачет.
— Совсем нет, детка. Ты просто обворожительна, — сжимаю её плечи, но мои слова не имеют никакого эффекта. Девушка уже готова избавиться от последнего наряда в гардеробе.
— Может, то чёрное, что я тебе одалживала? — спрашивает она с надеждой в голосе и моё сердце едва не выпрыгивает через мой разинутый в шоке рот. А в шоке потому, что Эрик разорвал то платье в клочья.
Видимо, поняв мою реакцию, Эйда приходит ко мне на помощь.
— А знаешь, Тина, сегодня особенный день для тебя, я одолжу ключ у кузена, и мы отправимся в склад.
— Да-а! — кричу, наконец вздохнув с облегчением. — У нас же уйма времени.
— Правда? Ты сделаешь это для меня? — глаза подруги снова наполняются слезами, но на этот раз это, похоже, от счастья.
— Конечно, сделаю, тем более, он у меня в долгу. — подмигивает Эйда, забирая из-под кучи тряпья свою куртку. Расстегнув молнию на спине Тины, я тоже спешу к выходу. Не дай бог она передумает и решит, что ей нужен какой-то из тех нарядов, что я у неё брала, ведь от них ничего не осталось. Надо на досуге не забыть предупредить Лидера, чтобы он перестал портить мой — чужой — гардероб.
— Знаешь, я совсем не понимаю твоих переживаний, — говорит Эйда, пока открывает дверь в заветную «сокровищницу». — Какая тебе разница, кто там ещё будет? Главное ведь там будет Зик. Не так ли? — выпрямив спину, она смотрит на Тину с вопросом.
— Думаю, она просто не хочет разочаровать его, — пожимаю плечами. — Мне страшно представить, если бы пришлось знакомиться с роднёй Эрика.
— Вот-вот, — Тина указывает на меня пальцем, — ты меня понимаешь.
— Вы странные, — улыбается Эйда. — Лично мне плевать, кто там есть у Дигера, главное, чтобы… — поняв, что сказала, она замолкает.
— Та-ак, а с этого момента по-подробней, — изогнув бровь, криво улыбаюсь. — Разве не ты говорила, что между вами только секс?
— Стоп, ты что, знала, что она замутила с третьим Лидером? — встревает в разговор Тина. — Вы мне ничего не рассказываете, — обиженно дует она губки.
— Тебя вечно нет, — в один голос с Эйдой отвечаем подруге.
— Хорошо, я всё поняла, — поднимает перед собой руки в защитном жесте. — Я последнее время пропала, но, можно подумать, вы всегда свободны, — говорит она с упрёком и заходит в тёмное помещение.
Вздохнув, идём за ней, Эйда включает свет, и мы сразу принимаемся искать то, за чем пришли.
— Блин, здесь адски жарко, — Эйда отходит к вентиляционному люку, — вот придурки, — комментирует девушка. Полки с одеждой, которые сразу под люком, забиты до самого потолка. — Джин, помоги мне, — просит она, и я сразу направляюсь к Эйде. Девушка залезает наверх, пока я придерживаю её за попу. Как только она освобождает люк, на нас дует поток свежего воздуха и сразу после мы слышим хлопок двери.
Подпрыгнув все втроём, оборачиваемся к ней.
— Умоляю, скажи, что ты вытащила ключи из замка, — шепчу чуть не плача.
— Нет, — с таким же отчаянием в голосе отвечает Эйда.
— Смотрите, что я нашла, — подбегает к нам Тина. Мы снова переглядываемся с Эйдой и выжимаем из себя самые милые улыбку, на которые сейчас способны. — Правда, оно прекрасно?
— Да, да, идеальное просто, — отвечаем снова в один голос.
Естественно, где-то через час у Тины возникают сомнения, она с подозрением смотрит на нас, когда мы в очередной раз с Эйдой снимаем наряд и, кажется, применяем уже сотые платья.
— Девочки, ну серьёзно, вы выглядите обалденно, давайте уже уйдём. Нам ещё макияж нужно наложить, — она направляется к двери, но мы бегом преграждаем ей путь.
— Стой, у меня всё необходимое с собой, — говорит Эйда, — давай здесь накрасимся. Тем более, нам ещё туфли нужно выбирать, зачем лишний раз терять время?
Я согласно киваю, подписываясь под каждым словом девушки, а мысленно молю, чтобы чуйка моего Лидера сработала, и он начал нас искать, или хотя бы волноваться.
Тем временем Тина, изогнув бровь, смотрит на меня, затем на дверь позади нас.
— Вы что-то задумали, — заключает она, качая головой, — я это чувствую.
— Нет, что ты? — начинаю оправдываться, хотя мне безумно стыдно.
— Ну, хорошо, — вдруг начинает Эйда, — ты нас раскусила.
— Да? — смотрю на девушку удивлённо.
— Конечно, мы же говорили об этом, — пожимает она плечами и демонстративно отходит от двери. — Ты, Тина, — смотрит на подругу, — так волнуешься, что не понимаешь одну простую вещь.
— И какую же? — скрестив руки на груди, спрашивает Тина.
— Вот прибежишь ты сейчас в бар, и всем станет ясно, что ты в прямом смысле бегаешь за Зиком. Все его друзья, вся родня подумают. что он — твой шанс на лучшую жизнь. Разве ты этого хочешь? М? — спрашивает Эйда с таким лицом, что мне самой становится интересно, к чему же она ведёт. — В девушке должна быть тайна, изюминка. Ты должна заставить его поволноваться, пусть подождёт немного. В конце концов, если он действительно решил познакомить тебя со своими, — пожимает плечами деловито, — значит. никуда он от тебя не денется.
— Блин, подруга, — довольно улыбаюсь, — а ты мудрая.
— Думаешь, она права? — Тина переводит взгляд на меня.
— Думаю, она дело говорит, — согласно киваю головой.
— Хорошо, — вздохнув, Тина отходит от двери.
— Здорово ты придумала, — шепчу Эйде. — Надеюсь. это действительно так, и Зик никуда не денется.
— Зачем ей мужик. который не дождется её на свой день рождения? — с откровенным удивлением спрашивает она. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на идиотов.
— Ты, конечно, права, — в её словах действительно вижу смысл. — Только как же любовь?
— Любовь должна быть в обе стороны, иначе это больные отношения, которые рано или поздно закончатся. И если повезёт, ты останешься только с опытом и разочарованием.
— А если не повезёт? — спрашиваю, замерев в ожидании.
— Если не повезёт, ты повсюду будешь натыкаться на осколки своей души и медленно истечешь кровью, так и не поняв, как прекрасна жизнь.
Эйда уходит на другой конец склада, к отделу обуви. Девушка снимает коробки одну за другой, подбирая Тине идеальный вариант, а я остаюсь стоять и думаю над её словами. Нет, определённо это не про нас с Эриком. Упорно убеждаю себя, что у него есть ко мне чувства, хотя понимаю, что пока он не признается — данный разговор с Эйдой не будет давать мне покоя.
Эрик
Как проходят праздничные вечеринки в Бесстрашии? Если быть до конца откровенным, то я не особо в курсе. Как типичный представитель огненной фракции я нередко — скорее, часто — посещаю наш бар. Иногда с целью — просто расслабиться или найти, куда пристроить свой член, другой раз для того, чтобы накидаться в дрова и забыть хотя бы на время, кто я и в каком дерьме живу с самого появления на этот свет.
К двадцати одному за моими плечами уже бесконечное множество попоек, но ни одной официально назначенной тусовки. Меня никогда не приглашали на мальчишник или день рождения, или что-то подобное, куда зовут самых близких, перед кем не стыдно, чьё присутствие не просто не смущает, а крайне желательно. На самом деле близкими для меня в этой фракции до сих пор были только два человека. И оба, и Кайя, и Фор — не любители шумных попоек.
Когда вчера вечером Зик в непринуждённо-насмешливой форме сообщил мне, что «завтра бухаем», мне сначала показалось, что я просто ослышался. Но утром Фор мне напомнил не планировать дел на сегодняшний вечер, и я убедился, что всё-таки не повредился умом и слуховыми глюками не страдаю. Не могу с точностью объяснить, что именно я почувствовал в тот момент, но точно не остался равнодушным. Что-то внутри приятно ёкнуло и перевернулось с ног на голову, а может и наоборот, наконец-то встало на место.
В любом случае, все эти перемены мне нравятся, хотя в тоже время и пугают до чёртиков. Когда всё так гладко и хорошо — это не про меня. Это настораживает и заставляет задуматься. Должно заставлять, но сейчас, когда я сижу за столом в кругу людей, кто, как я вижу, считает меня своим другом, моя врождённая и закреплённая годами прагматичность задвигается чувствами на задний план.
Боковым зрением периодически поглядываю на Третьего Лидера. Многое в нём изменилось в последнее время. В его взгляде и поведении. Педрады всегда были с Диггером в хороших и достаточно близких отношениях. В своё время он курировал инициацию урождённых, когда Зик параллельно со мной и Фором занимал своё законное место во фракции. Он был им и за инструктора, и за командира, и за папу и маму. И именно ему по большей части принадлежит заслуга того, что Зик не провалился на пейзажах и остался третьим в общей таблице.
Диг всегда был любимчиком всех неофитов, как переходников, так и урождённых. Лишь в этот раз ему не удалось с порога завоевать их сердца, потому что на нём повисло множество дел касаемо материально-технического обеспечения фракции и охраны Стены. На первый взгляд Третий Лидер Бесстрашия мог даже показаться очаровательной душкой: улыбчивый, обаятельный, — это всегда признавал даже я — остроумный, но не злой в разговоре, женщины его любят, несмотря на гору разбитых сердец под его берцами, неизменно подбитыми толстым железом. Но я неоднократно участвовал с ним в операциях, пару раз попадал в переделки и знаю, насколько он силён и опасен.
И тем не менее сейчас, когда наконец меня отпустил этот идиотский заскок с ревностью, я понимаю, что мы вполне можем стать неплохими друзьями. Снова кидаю взгляд на Диггера и понимаю, что мне интересно до жути, кого же он так напряжённо высматривает уже битые пару часов к ряду. Ладно я… Тут всё безнадёжно, как пить дать.
Я так подсел на эту девчонку, что бороться с этим нет ни сил, ни желания. И да, я тоже постоянно пялюсь на дверь в ожидании, когда там появится Джин. Может быть я пока и не готов официально протрубить на всю фракцию о том, что мы вместе, но только потому, что ей предстоит в скором будущем. Одно дело, когда нас просто видят. Мало ли, на сколько может затянуться роман у такого, как я. Совсем другое — это если я объявлю об этом официально. Тогда провернуть операцию станет куда сложнее.
— Эрик, где Джин? — напряжённый шепот Фора отвлекает меня от наблюдения за Диггером.
Сделав глоток из стакана, кидаю взгляд на виновника торжества. Педрад с каждой минутой становится всё мрачнее, и его кислая мина уже начинает вызывать оскомину.
— Не имею понятия. Сам бы не прочь это выяснить, — пожимаю плечами, мельком взглянув на часы за барной стойкой. Действительно, Джин должна была давно быть здесь. И не только она.
— Чёрт, где их носит? — недовольно кривится Фор. — Зика сейчас удар хватит. Он уже почти уверен, что Тина решила его бросить.
— Мой Лидер, вас можно на пару слов?
Обернувшись назад, вижу бойца. Понимаю, что совсем смутно припоминаю, кто он и откуда, но поднимаюсь и выхожу из-за стола.
— Надеюсь, эти слова действительно важные.
— Ммм, — парень мнется в нерешительности. — Да. Похоже, что да. Я знаю, Зик ждёт свою девушку. И я знаю, где она может быть.
— Ты прав. Это уже интересно, — положив руку ему на плечо, увлекаю мальчишку прочь из шумного помещения. Мы выходим за дверь. — Ну? Говори уже, — требую, заметив его нерешительность.
— Моя кузина живёт с Тиной в одной комнате. Она попросила ключи от склада, чтобы подобрать подруге наряд, — пацан тараторит так быстро, что я едва успеваю уловить смысл. — Так вот, я дал им ключи, и они пошли. И застряли там на пару часов.
— У тебя нет запасного ключа?
— Запасной ключ есть, — он выдыхает и достает из кармана ключ, явно с намерением вручить его мне.
— Так какого черта ты сам не пошел проверить? — начинаю всерьез заводиться, от чего парень весь зеленеет и нервно сглатывает. — Ладно, успокойся. Просто объясни.
— Если я помешаю, кузина мне голову оторвёт. Запасной головы у меня нет.
Усмехаюсь и забираю у парня ключ.
— Возвращайся в бар. Я сам разберусь.
Отправляюсь на склад. Не могу сказать, что я уверен, но что-то мне подсказывает, что эта самая грозная кузина — и есть та, из-за кого так в последнее время горят глаза старины Диггера.
Возможно, мне должно быть всё равно, но вдруг понимаю, что искренне рад за него. Этот малый столько метался от одной девки к другой. Даже мне в жизни было за ним не угнаться. Пока не появилась Джин, для меня все девушки были лишь способом удовлетворения природных потребностей. С Дигом явно всё не так. Он не похож на обычного кобелюку, которому похуй, куда пристроить свой член. Этот парень явно искал ту самую, и, кажется, наконец нашел.
Я, в свою очередь, никого не искал. Просто взял и заболел ей, и выздоравливать не хочу. Прежде мне было не свойственно так вот кидаться в омут очертя голову. Сама мысль о постоянных отношениях мне претила. И вот, за столь недолгое время я понял, что Джин нужна мне, вся до малюсенькой родинки на ее сладкой попке, до последнего вздоха и стона подо мной или на мне.
Перед глазами невероятно отчётливо вдруг возникают образы нашей сегодняшней ночи. Не только сегодняшней — всех ночей, которые мы провели с этой девушкой. И я в который раз убеждаюсь, что никого и никогда до неё не любил и так сильно не хотел.
От одних только воспоминаний в штанах моментально становится тесно и горячо. При этом ловлю себя на том, что совершенно не беспокоюсь. Я почему-то уверен, что с Джин все в порядке. Словно между нами возникла какая-то незримая связь, что позволяет мне ощущать её на расстоянии. Нахожу это странным и даже нелепым, но в то же время понимаю, что это именно так. И было бы прекрасно, если бы эта связь сохранилась подольше.
Как только подхожу к складу — убеждаюсь, что так и есть. Они всего лишь здорово лоханулись и оставили ключ в двери снаружи, и она, по всей видимости, захлопнулась.
Наконец открываю и первая, кого я вижу — это Джин в сногсшибательном красном платье на тонких бретельках, в котором я совершенно точно её отсюда не выпущу.
Девчонка соображает мгновение и кидается мне на шею, от чего у меня дыхание перехватывает. Обнимаю её, стараясь сохранить максимально спокойное выражение, хотя уже не сомневаюсь, что прямо сейчас мы с Джин сто процентов отсюда никуда не уйдем.
— Красное, значит, — шепчу в её ушко, краем глаза заметив, что ее подружки сбежали под-шумок, даже не успев удостоиться моим вниманием.
— Официально в Бесстрашии два цвета. Так что, всё по правилам, — Джин, отстранившись, улыбается, пока не замечая моего возбуждения, а вот мне уже не до улыбок. Я буквально трахаю её взглядом. Платье сидит как влитое и, конечно, я понимаю, что каждая прозорливая сволочь, сидящая в баре, сочтет своим долгом отыметь её взглядом, как сейчас делаю это я.
Заглянув в ее декольте, шумно вздыхаю, и Джин наконец понимает, какое неизгладимое впечатление произвела на меня. Настолько неизгладимое, что мой стояк становится вполне различим визуально дале через штаны.
— Правила тут диктую я, — бесцеремонно хватаю девчонку за локоть, заталкиваю обратно в помещение склада и замыкаю дверь изнутри. — Сейчас я тебе их озвучу, кнопочка.
Скинув куртку на пол, стягиваю футболку за ворот. С утробным рычанием припечатываю Джин к ближайшей стене и впиваюсь в ее рот поцелуем. Она отвечает со стоном. Пока трахаю языком ее ротик, нетерпеливо шарю руками под платьем; пробираясь под короткий подол, стягиваю с нее трусики. Грубо прервав поцелуй, начинаю целовать и жадно прикусывать ее шею и плечи. Спускаю бретельку зубами, оттянув слишком сильно, и Джин тут же напрягается.
— Эрик, умоляю, только не рви его! Не сейчас! — хнычет она умоляюще, поглаживая пальчиками мой бритый затылок.
— Тогда помоги мне, — отзываюсь хрипло. Джин, разумеется, догадывается, что мне от неё нужно. Ловко спускает бретельки, оттянув платье, и я тут же впиваюсь губами в напряжённый сосок. Ласкаю языком, втянув в рот вершинку и сминая пальцами грудь. Моя вторая рука тем временем исследует ее промежность, и Джин блаженно стонет и двигает бедрами.
Оторвавшись от груди, ввожу в ее тело два пальца, сквозь пелену возбуждения пристально наблюдая за выражением ее лица. Задыхаясь желанием, смотрю на девчонку и двигаю рукой, различая возбуждающее хлюпанье. Джин выгибается и вскрикивает каждый раз, когда мои пальцы погружаются в ее горячее тело.
— Эрик! Пожалуйста! Я хочу тебя! — умоляет она, подмахивая моим движениям, и я понимаю, что уже не в состоянии удержать себя в адеквате.
— Сейчас, медвежонок. Всё будет, — лихорадочно расстегиваю молнию на штанах и спускаю их вместе с боксерами.
Вытащив из неё пальцы, на этот раз вынуждаю ее саму облизать их. Джин охотно подчиняется, посасывая и лаская подушечки язычком. Напряжённо нахмурившись, чувствую, что мне сносит крышу стремительно и бесповоротно. Никогда бы не подумал, что меня можно чем-нибудь удивить, но с этой крошкой я завожусь на раз-два и от всего.
Поднимаю девчонку, прижав ее к стене. Она привычно обнимает моё тело ногами. Обхватив изнывающий член, с хриплым стоном размазываю по нему обильно проступившую смазку и направляю его в вожделенную влажную плоть.
Поскуливая в невероятном экстазе, снова накрываю губами дрожащий сосок. Оттягиваю, прикусываю, вылизываю языком. Сгорая от страсти и наслаждения её тесным, но податливым телом, нежно и грубо одновременно втрахиваю в стену эту сладкую сучку, которая окончательно и навсегда меня приручила и нацепила ошейник, сама того не замечая.
Джин громко стонет, царапая мне плечи до крови. Эта боль заставляет меня буквально подвывать от невероятного удовольствия. Сердце ломится за грудиной, словно стараясь вырваться наружу. Продолжаю трахать девчонку в каком-то полубессознательном состоянии, в который раз охуевая с того, как моё тело на нее отзывается. Я словно вплавляюсь в неё так, что уже не разобрать, где я, и где она.
Закончив ласкать ее грудь, поднимаю затуманенный взгляд и смотрю на неё с таким обожанием, на которое только вообще способен. Могу себе это позволить, пока мы с ней здесь вдвоём. Судорожно всхлипнув, Джин припадает губами к моему уху и начинает ласкать его, пробираясь язычком внутрь.
— Чёрт! Детка! — выдыхаю, с силой сжав её ягодицы, и стоит мне ощутить, как напряглась в оргазме её горячая плоть, как я кончаю с протяжным воплем, толкнувшись в неё по самые яйца.
Ещё минут пять не могу отдышаться и продолжаю стоять, прижимая её к себе, как нечто самое ценное и желанное, что только есть и было в моей жизни. В сущности, это правда. И я надеюсь, что она об этом хотя бы догадывается.
Эйда
Должна признаться, я в разные передряги попадала, с разными людьми. И дела обстояли всегда так: я — доведённая до бешенства, и разрушения вокруг. Моя ярость вырывалась наружу, как только я чувствовала безысходность. Но на этот раз всё сложилось по-другому.
Когда за нами захлопнулась дверь, я почувствовала досаду, чувство вины перед подругами. Да, именно, сейчас я точно знаю, они мои подруги. Которых у меня не было никогда в жизни. Ну, а на первом месте был всё-таки Диг. Я вдруг представила его, такого красивого и родного, такого сладкого… Боже, для злости и ярости не осталось места ни в моих мыслях, ни в душе.
Слава богу, Эрик пришёл как раз в тот момент, когда Тина едва не догадалась, что мы заперты. И прежде, чем уйти, я успела заметить: в его взгляде было нечто, точь точь такое, какое я вижу в зеркале с появлением моего мужчины. Значит, действительно, каждому из нас предназначено встретить своё счастье, даже таким, на первый взгляд безнадёжным одиночкам по жизни, как мы с Эриком.
— Как я выгляжу? — замерев перед дверью в бар, Тина поправляет подол платья и смотрит мне в глаза.
— Необыкновенно, моя девочка, — улыбаюсь ей. — Давай, вперёд, — киваю на дверь, — думаю, с него достаточно на сегодня, — подталкиваю её вперёд и, сделав глубокий вдох, она открывает дверь.
Подождав секунду-другую, следую за ней. В полутемном и переполненном народом помещении я сразу начинаю искать взглядом Его.
Нахожу Диггера за барной стойкой. Он как раз поворачивается в сторону двери, когда помещение буквально гудит от одобрительных возгласов людей. Диг улыбается мне, пока я пробираюсь к нему, краем глаза замечаю, как Зик целует Тину. Подхожу к Лидеру и секунду смотрю на него, прежде чем крепко обнимаю его под распахнутой курткой и прижимаюсь к нему всем телом.
Он вздыхает и обнимает меня в ответ, наклонившись целует в макушку, а я буквально таю от нахлынувших чувств. Бабочки приятно щекочут живот, его уже знакомый и родной запах наполняет лёгкие. А я не могу перестать водить носом, не могу надышаться им.
— Соскучилась, малышка? — шепчет Диггер, лаская мою спину.
— Больше, чем ты можешь представить, — признаюсь честно, поднимая на него взгляд, и нехотя отстраняясь.
Он смотрит на меня молча, словно пытается подобрать нужные слова, и когда собирается сказать их — нас привлекает очередной шум со стороны празднующих. Повернув голову, видим картину маслом. Зик на одном колене с кольцом и Тина, которая, кажется, вот вот грохнется в обморок.
Диггер
— Как думаешь, не слишком это мило для Бесстрашия? — спрашиваю Эйду, наблюдая за виновником торжества. Учитывая происходящее, я бы даже сказал — за двумя виновниками.
— Смотря, что именно ты имеешь ввиду.
Пожимаю плечами.
— Вся эта романтика. Кольцо, преклонённое колено. Они знакомы-то всего пару месяцев.
Говорю, а сам внимательно слежу за её реакцией, словно прощупываю почву. Я всегда знал, что мальчишка Педрад — начитанный идеалист. Слишком умный и искренний для урождённого бесстрашного, хотя это и не помешало ему блестяще завершить свою инициацию. Если бы мне когда-нибудь пришло в голову однажды представить, как Зик будет делать предложение девушке, я бы всё увидел именно так, как вижу сейчас. Но в данный момент меня крайне интересует, что думает об этом Эйда. Почему? Да просто я хочу знать о ней всё до мельчайших деталей.
— Ты прав, — Эйда окончательно отстраняется от меня, оставив после себя неприятную пустоту. — Кольцо, колено, вся обстановка — это, как минимум, на любителя, — она ведёт плечом, снова посмотрев на Зика и его девушку.
Она явно не замечает, как я украдкой разглядываю её из-под ресниц, и это позволяет мне на мгновение дать волю фантазии. Должен сказать, она у меня очень богатая, хотя в отношении Эйды большинство моих мыслей переводятся в горизонтальную плоскость. К примеру, в данный момент мой взгляд горячо ласкает её стройные ножки, а воображение вовсю рисует их, лежащими у меня на плечах.
— Как думаешь, мы с тобой сможем прийти ко всему этому? — задаю свой вопрос и тут же встречаюсь с её изумлённым взглядом. — Я не загадываю. Просто предполагаю и хотел бы услышать твоё мнение на этот счёт.
— Хочешь сказать, ты сможешь посвятить себя одной единственной женщине? — Эйда садится рядом со мной на высокий стул, облокотившись на стойку за спиной. — Не сочти меня старомодной, но в моём понимании брак означает именно это.
Киваю бармену, он наливает нам выпить, и я протягиваю ей стакан виски со льдом.
— Считаешь, я не способен на такой подвиг? — продолжаю улыбаться, хотя внутри ощущаю неприятный укол.
Умом понимаю, что её представления обо мне сложились из того, что говорит и знает вся фракция. То есть, из того, что было всегда на виду. А на виду был взрослый мужик, скачущий из постели в постель, как сопливый мальчишка, страдающий спермотоксикозом.
— Прости, я неправильно выразилась. Не «сможешь», а «захочешь», — похоже, девчонку ничуть не смущает тот факт, что меня задел её нескромный вопрос. Или она просто этого не понимает. — Ты захочешь посвятить себя одной единственной?
Она смотрит на меня, явно ожидая ответа. Поставив стакан на стойку, встаю к ней лицом и обнимаю за талию. Боковым зрением замечаю, как на нас пялятся, но это лишь заставляет меня плотнее прижаться к этой сладкой девчонке.
— Я уже это делаю, — тянусь к её ушку и легонько прикусываю нежную мочку. — Главное, чтобы единственная теперь не испугалась и не сбежала.
— Она родилась в Бесстрашии, не забыл? — Эйда обнимает меня за шею. Уткнувшись лбом в её лоб, улыбаюсь и оставляю на её губах короткий поцелуй.
— В жизни ничего милее не видел, — знакомый голос с лёгкой издёвкой заставляет меня обернуться.
Эрик подходит к стойке, и бармен сразу тащит ему выпить. Мальчишка наглым изучающим взглядом смотрит на Эйду, которая, должен отметить, ни грамма не смущается. Взглянув по очереди на обоих и поразмыслив секунду, неожиданно вдруг прихожу к выводу: кажется, их сорвали на одном огороде.
Вижу, как Эйда кидает взгляды на подруг и танцпол, и стягиваю её сто стула, тут же подхватив под упругую попку.
— Иди, веселись.
Улыбнувшись мне и кивнув Эрику, она направляется к подружкам, а я провожаю мечтательным взглядом её стройную фигуру, стараясь не захлебнуться слюной.
— Значит, скоро две свадьбы гуляем? — Эрик снова отвлекает меня, хотя сам не сводит горящего взгляда с танцующей Джин.
— Я думал — три, — смотрю на него, приподняв одну бровь.
— М-да. Три.
По его неожиданно потухшему голосу понимаю, что затронул нечто болезненное. Это кажется странным, поскольку я вижу, какими взглядами эти двое пожирают друг друга. Но я им не отец, не старший брат и, наверное, к сожалению, даже не близкий друг. Поэтому, просто предпочитаю закрыть эту весьма скользкую тему.
— Не помешаю? — Фор, словно ниспосланный свыше, спасает нас от нависающей неловкости, и остаток вечера мы проводим уже в более непринуждённой обстановке.
Пока общаюсь с этими двумя, непроизвольно прислушиваюсь к своим ощущениям и вдруг понимаю, что наконец-то, впервые за долгие годы, оказался в привычной зоне комфорта. Я всегда был более чем общителен и легко сходился с людьми, но за последние лет десять умудрился вконец растерять свои прежние связи и тех, кого я мог бы назвать своими друзьями. С головой и всеми остальными частями тела я погрузился в работу и свои идиотские поиски той единственной. Откуда свалился на меня этот бзик я уже и не помню даже. Знаю одно: когда я вставал с очередной девушки и понимал, что ничерта к ней не чувствую, мне хотелось завыть.
Иногда я удивляюсь, как мне вообще удалось остаться в здравом уме. Но, видимо, так было задумано, где-то и кем-то, и неважно, для чего и какой в этом смысл, и есть ли он вообще. Большинство сочли бы эти рассуждения наивной и надуманно ерундой, но я не из их числа. С самого детства я на самом деле верил, что над нами есть кто-то свыше, даже носил — и сейчас ношу — на шее распятие, как атрибут древней, довоенной религии.
И сейчас я смотрю на танцующую девчушку с красно-синими волосами и понимаю, что всё-таки, всё было не зря. Именно её я ждал все эти десять лет. Усмехаюсь неожиданной мысли: я уже думал, что её не существует в природе, а она просто была ещё маленькой девочкой, но наконец выросла.
Рука рефлекторно тянется к внутреннему карману куртки, где лежит запасной ключ-карта от моей квартиры. Весь день ношусь с этим кусочком пластика, как с обручальным кольцом, и стараюсь представить себе момент, когда отдам его Эйде. Однако, почему-то боюсь это сделать просто до чёртиков.
Боюсь, что она не воспримет это так, как мне хотелось бы. Несмотря на наш
с ней недавний разговор я всё ещё не уверен в себе. Точнее, я не уверен в том, что на самом деле нужен ей весь, со своими заморочками, со старыми ранами, частенько ноющими по ночам, и аллергией на сахар. С глупой детской боязнью высоты и грёбаных лошадей.
Эйда юная и красивая. Да, парни и правда боятся её, но при этом я ведь не слепой, и замечал их взгляды. Они смотрят на неё, как на какое-то недосягаемое божество. Удивительно, что до сих пор она сама этого так и не поняла. Но, опять же, она молода. И я просто в ужасе от того, что когда она это поймёт, то я попросту стану ей не нужен. Сейчас пока на меня играет мой опыт и искушённость в постельных делах, но это вполне может ей приесться.
— Эй, приятель, что-то ты приуныл, — Эрик легонько толкает меня под ребро. Проследив мой взгляд, улыбается и словно читает мои мысли. — Поверь мне, никуда эта кукла от тебя не денется. Просто предоставь ей свободу, и она тут же станет ей не нужна.
— Ты проводишь с Джин всё свободное и не свободное время. Ты даёшь ей свободу? — спрашиваю без подтекста, просто искренне интересуюсь, но Эрик вдруг снова мрачнеет.
— Может быть я и ревнивый придурок, но не кретин. У меня есть причины, чтобы держать её при себе, поверь мне.
— Прости. Это не моё дело, — обескуражено чешу затылок и смотрю на часы на запястье.
— Ничего. Очень скоро ты всё поймёшь.
Сползаю со стула и протягиваю руку, Эрик без слов отвечает на рукопожатие, хлопнув меня по плечу. Попрощавшись с обоими, направляюсь на выход через танцпол, где всё ещё танцует Эйда с подружками. Подхожу к ней, приобнимаю за спину и целую в щёчку.
— Я домой. Отдыхай, котёнок, — шепчу в её ушко и, пока не растерял всей решимости, вручаю девчонке ключ.
Кладу этот своеобразный атрибут своей преданности и доверия в маленькую ладошку и своей зажимаю тонкие пальчики с синими ноготочками. Эрик прав и на удивление мудр для своих юных лет. Я понимаю это умом и действительно готов дать ей свободу. Но от чего-то сердечная мышца в груди сжимается до боли.
Она так нужна мне сейчас, что трясутся колени и дыхание сбивается. На мгновение застываю в дверях и понимаю, что просто не в силах уйти, и уже собираюсь вернуться, когда вдруг чувствую её ладошку в своей руке.
— Я надеялась, ты меня позовёшь, — говорит она, сжав мои пальцы и послав волну из мурашек до самого плеча.
— Я ведь так и сделал.
— Значит, я правильно тебя поняла.