Огни Камелота

Конечно, все поражены Таким концом такой войны. Ведь это надо умудриться Хоть напоследок помириться! © "Ивэйн или Рыцарь со львом", Кретьен де Труа

Не-е-е-т! Нет, нет, нет! Этого не может быть! Откуда?! Откуда взялся этот дрянной рыцарь без щита, без гербов, без лица и имени! На кой черт ему понадобилось защищать чужую королеву?! Элейна, бывшая среди зрителей на трибунах, не могла поверить, что весь ее гениальный план провалился. Все вышло, ну просто все случилось так, как надо: и гидра получилась правдоподобная, и все мужики из замка свалили, и яд сработал, и этот рыцарь обвинил королеву, и все его дружки ему поверили! Даже костер уже был готов! Все было готово, даже то, что Мадор был лучшим из оставшихся рыцарей! Откуда взялся этот безымянный?! Сначала она подумала, что это был король, появившийся инкогнито, потому что по статусу не имел права сражаться за жену, как верховный судья. Но потом она вспомнила, что это было просто невозможно, ведь он вместе со своими рыцарями сражался с гидрой далеко отсюда. Сообщения так быстро не доходят. Элейна, не помня себя, сбежала с поля, нашла свою лошадь и умчалась из города, готовая рвать на себе волосы, и плача в голос. Нет, так все не может закончиться! Гвиневра должна заплатить! Она должна заплатить за то, что из-за нее умер Ланселот! Почему она должна оставаться безнаказанной? Разве она пощадила его чувства? Разве она была к нему милосердна? Разве она ответила на его любовь хоть единожды? Нет! Она дала ему почувствовать себя только тогда, когда этим могла навлечь на него неприятности! Она словно хотела, чтобы его казнили! Ни за что, ни за что она не останется безнаказанной! Нет! Элейна ей отомстит! Она придумает еще один план, пусть даже на него уйдут месяцы! Или станет сильнее, просто явится в Камелот, как Моргана Пендрагон, и потребует сердце Гвиневры, сожженное на вертеле. (1) *** Домой Гриффиндор не пошел. Оставив незаметно снаряжение в Оружейной, пока все еще были на поле, он ушел из замка быстрее, чем кто-нибудь решился последовать за безымянным рыцарем и узнать все же, кто он такой. Он отправился гулять по улицам Камелота. Этот город что-то делал с ним, что-то неуловимое, но очень сильное. Он не знал Камелота, который знала его мать, и уж точно не знал Камелота, из которого бежал его отец. Но тот Камелот, который принял его, был чем-то прекрасным. Годрик не понимал цинизма Слизерина. Точнее, понимал, просто не видел в нем смысла. Он проходил мимо играющих детей, мимо смущенно улыбающихся ему красавиц, мимо смеющихся мужчин и сплетничающих женщин. Каждый из них жил под сенью этого города, как его дитя. Годрику хотелось спросить их всех, чувствуют ли они то же самое, что и он, потому что ему казалось неправильным просто жить в этом Камелоте и не любить его за его уют и мирный гул, за спокойствие просто гулять и есть яблоко или пойти и стать рыцарем. Вот бы весь Альбион так жил. Годрик и не заметил, как солнце закатилось за стены замка и все вокруг погрузилось в почти летнюю сонную теплынь, раскрашенную косыми закатными лучами в золотистый и темно-коричневый. А еще он не заметил, как вернулся к дворцовой площади. И уже хотел повернуть к дому, когда услышал шум. Топот множества копыт по мостовой, свист и гам. Он остался стоять, чтобы быть свидетелем, как к своему замку подъедут король и его рыцари. Они прибыли не такими, какими уезжали. На многих рыцарях были бинты, ни у кого больше не блестела давно не чищенная кольчуга, лица прятались за ссадинами и порезами, кто-то специально держал поводья одной рукой, потому что на другой были ожоги. Процессию замыкали тяжело раненые, но их было всего несколько, и, кажется, никто не собирался умирать. Все всадники заметно спешили. Годрик поторопился вернуться в замок, чтобы узнать, чем все кончится. Не то чтобы он сомневался в милосердии королевской четы...но все же. Король прямо с порога приказал собрать нужных ему лиц в Тронном Зале. Естественно, остальные рыцари тоже захотели узнать, чем закончится история, так что Годрик еле протиснулся в зал. - Милорд, я понимаю, что совершил ужасное деяние, - печально, но твердо говорил сэр Мадор, прямо стоя перед тронами опустив голову. - Я готов понести наказание за свою дерзость. Гриффиндор взглянул на короля: тот явно был зол, это было видно, несмотря на хорошее самообладание. Рядом с ним стояла королева и, внезапно найдя взглядом Годрика, тепло и благодарно, хоть и быстро улыбнулась ему. Подле нее стоял Элиан, который, как выяснил Годрик, был ее братом. Подле Артура стоял его слуга - Мерлин, с которым Гриффиндор еще не был знаком. А рядом с Мерлином, кажется, дворцовый лекарь, которого он тоже еще, слава небу, не имел надобности навещать. - Я прощаю вас, сэр Мадор, - наконец произнес король, хотя эта реплика явно не была ему приятна. - Вы потеряли брата, я понимаю вашу боль. Если королева не держит на вас зла, я смогу это сделать тоже. Рыцарь поднял голову, глядя на Гвиневру. Та кивнула, хотя Годрик не заметил в ее лице того же тепла. - Я готова оставить это в прошлом, сэр Мадор. Если впредь вы не забудете о своей клятве верности. Я скорблю вместе с вами о вашем брате. Мадор молча низко поклонился, даже ниже, чем надо, и задержался дольше, чем надо. Он был измотан, устал и очень печален. Так же молча он отступил от тронов. Артур окинул взглядом остальных молодых рыцарей из числа тех, кто оставался в замке. - Но я не могу простить вас. Вы поклялись в верности королеве, вас не ослепляли чувства, но вы забыли о своей клятве. Вы опозорили себя, своих собратьев, меня и королеву. Будьте уверены, что я не забуду об этом, пока вы снова не докажете мне, что на вас можно полагаться. Сейчас уходите. Сэр Борс, останьтесь только вы. Молодежь в латах, заметно помрачнев, покинула зал. Годрик пристроился на выход тоже, но теперь выйти было так же сложно, как и войти, и в итоге когда вся орда уже вышла, он еще оставался в зале. И тут... - Гриффиндор! - позвал его голос Борса Ганского. - Останься. Годрик замер, еще не оборачиваясь. Стражники закрыли двери прямо перед ним. В зале оставались только королевская чета, Элиан, Мерлин, лекарь и Борс. И он. Он толком не мог понять, хочет ли, чтобы его раскрыли, или нет. Наконец он обернулся, подошел ближе ко всей компании, стоявшей в окружении свечей под темным, окутанным ночью, окном. - Гаюс, - король в это время разговаривал с лекарем, - ты выяснил, что это был за яд? - Да, сир, - степенно ответил старик, сложив руки на длинной темно-зеленой рясе. - Он был сделан из очень интересных трав. Они не растут нигде в пределах замка и близлежащих деревень, по крайней мере, я не слышал об этом. Они растут только в отдаленных местах. Я полагаю, тот, кто отравил сэра Патриса, был нездешний. - Или ему просто поставили яд из другого места. - Возможно. - Спасибо за помощь, Гаюс. Старик поклонился, а король развернулся к сэру Борсу за разговором, но увидел, что тот стоит с Годриком, и недоуменно посмотрел на них. Гриффиндор склонил голову в приветственном поклоне и взглянул на сэра Борса. - Ваше Величество, - сказал рыцарь, положив руку на плечо новобранца. - Позвольте вам представить безымянного рыцаря, который спас королеву. В молчании все вкушали шок. Гвиневра подошла к Годрику и заглянула ему в лицо с таким теплым выражением, что тот ни за что бы в этот момент не поверил, что она может быть неискренна. - Спасибо тебе огромное, я благодарна тебе от всей души, - горячо сказала она. Гриффиндор опустил голову, словно для помазания, молча принимая благодарность. Королева отошла. Артур пристально смотрел на новобранца, Годрик смотрел в ответ совершенно спокойно. - Я благодарен тебе больше, чем если бы ты спас меня, - наконец произнес король. - Твое посвящение состоится завтра. Ты будешь принят в орден с почестями... - Нет, сир, - Годрик покачал головой. - Так не должно быть. Никто не должен узнать. Борс удивленно обернулся на него. - Почему? Годрик заметил странный взгляд Мерлина. Вздохнул. - До посвящения я не рыцарь, - объяснил он. - А вся суть судебного поединка в рыцарском кодексе. Только неузнанным я имел право на бой. Если меня раскрыть, получится, что я нарушил кодекс, причем даже не на турнире, а на судебном бою. - Но ведь все это изначально не было основано на кодексе, - нахмурился Элиан. Годрик качнул головой. - Пусть сэр Мадор думает, что было. Он и так будет корить себя за то, что случилось. Я не хочу заставлять его думать, что все это был спектакль. - Ничего себе спектакль, - усмехнулся сэр Борс, но все поняли идею. - Хорошо. Это было твое решение, - ответил наконец Артур. - Ты в любой момент можешь передумать. Но какую-то награду ты должен получить. Неужели ты ничего не хочешь? Годрик еще раз словил странный взгляд его слуги. - Я не так бескорыстен, как вы думаете, Ваше Величество, - расплылся он в ехидной улыбке. - Я потребую огромную награду. Все в зале притихли. Мерлин еще больше прищурился. - В размере дюжины самых лучших пирогов королевской поварихи. Все дружно прыснули. Все по-разному, и это было интересно наблюдать. Сэр Борс расхохотался, хлопнув будущего сослуживца по плечу. Элиан, сузив глаза, рассмеялся, глядя куда-то в сторону. Старик-лекарь лишь широко улыбнулся. Гвиневра засмеялась, пытаясь выглядеть сдержанно, из-за чего наоборот выглядела чуть-чуть смешно, но мило. Только двое смеялись коротко и глядя прямо на шутника - король и его слуга. В смехе обоих было глубокое одобрение и искренность, но все равно они были разные. Если в смехе и взгляде Артура были благодарность и признание, то у Мерлина было то самое непонятное выражение, которое теперь заняло все его лицо, но осталось таким же непонятным. - Ты их получишь, - улыбаясь, король подал руку, и Годрик крепко ее пожал. - Зайди на кухню вместе с сэром Борсом и возьми. - Благодарю, Ваше Величество. - Человек, который спас мою жену, может звать меня по имени. Кроме официальных мероприятий, конечно. - Дипломатическая встреча подойдет? Взаимно рассмеявшись, они разошлись. Оставив позади странный взгляд Мерлина, Годрик вместе с Борсом направился к дверям, слушая перебранку королевской четы. - Я начинаю ревновать. - К чему? - К тому, что тебя спас кто-то другой. - А ты кого спас тем временем? - Да... Всего лишь народ. Обернувшись в последний раз перед выходом, Годрик увидел, что королева улыбнулась. (2) - Ну и где тебя носило? - спокойно поинтересовался у него Салазар, когда он уже поздним вечером вошел в дом. Друг снова сидел на лавке, потягивая вино из кубка. Вокруг горели свечи, а на столе стояли две уже пустых, но еще грязных тарелки. Годрик пожал плечами, небрежно ставя на стол мешок. - Да так, просто королеву спас, - опустившись на лавку по другую сторону стола, он откинулся спиной на стену и закинул ноги на стол. Сонно прикрыл глаза. - М-м, - не отреагировал Слизерин, отпив вина. - Веселый получился денек. Лично я бы предпочел, чтобы ты мне помог убраться в доме, но, наверное, у королевы другое мнение. А что в мешке? - Двенадцать пирогов с королевской кухни, - сонно пробормотал Годрик, не делая никаких движений. Его на самом деле клонило в сон, но, по правде, он больше хотел увидеть реакцию друга. Тот помолчал. Потом по шуршанию Годрик понял, что он залез-таки в мешок и увидел это великолепие. Приоткрыл один глаз. О да, это выражение лица стоило всех приключений сегодняшнего дня. - Ты где их достал, олень? - выдохнул Салазар. Годрик скинул ноги на пол, выпрямляясь. - Ну, ты же хотел, чтобы я начал приносить пользу. Я и подумал, что если я спасу королеву, мне дадут какую-нибудь награду... - Так, черт возьми, Гриффиндор, рассказывай подробнее! *** Когда они остались одни в своих покоях, Гаюс позволил себе крепко обнять Мерлина, снова переживая эту волну эмоций, которая накатывала на него каждый раз, когда его мальчик возвращался домой живым. Отстранившись, он увидел родную широкую улыбку, и его жизнь вновь стала хороша. - Как это вы так быстро успели? - недоумевал он. - Мой посланник должен был добраться к вам только вчера. - Мы его перехватили, - кивнул Мерлин, шагая к столу и садясь на лавку. - Чуть не разминулись. Мы возвращались раньше, чем все рассчитывали. - Почему? - Гаюс принялся хлопотать с едой, прекрасно зная, что она выйдет невкусная, но он не имел права нарушать традицию. Так было заведено: рыцарей, возвратившихся из похода, ждала дома слава, а Мерлина - еда и тепло, ведь это все, что мог ему дать его названый отец. Парень небрежно повел плечами, опустив подбородок в ладони. - С ними был я, не очевидно? - Гаюс усмехнулся, стоя к нему спиной. - Логично, что со мной они справились быстрее, чем все предыдущие рейды. - И что из рассказов рыцарей правда? - Половина. Артур и правда ранил эту тварь, но потом, конечно же, она его вырубила, а я в ответ вырубил ее, ибо это было очень невежливо с ее стороны. Лекарь тихо посмеялся над его вычурным тоном. Но затем Мерлин заговорил беспокойно. - Гаюс, мне кое-что не дает покоя. Эта тварь... Несмотря на то, что ее можно было нехило ранить, - парень потянулся за листьями салата и принялся их жевать в ожидании ужина, - эти раны, казалось, не могли ее убить, только разозлить. И еще... Она не из тех, кто может плодиться. Мне все кажется, я где-то видел такое существо в книгах, но никак не могу вспомнить что и где. - Опиши мне ее, - предложил Гаюс, ставя на стол скорый ужин. - Крылья. Тело чешуйчатое. И головы... - Мерлин прожевал еду, делая вид, что она не была пересоленная, - три змеиных головы. Гаюс нахмурился. - Ешь пока. Он встал, пошел к залежам своих книг и порылся в одной-двух. Найдя нужную страницу, он хлопнул раскрытую книгу на стол, заложив палец. - Это? Мерлин закивал с набитым ртом. - Что это? - Гидра, - пояснил Гаюс, которого совсем не порадовало это открытие. Развернув к себе книгу, он еще раз просмотрел написанное. Ошибки не было. - Ты не зря беспокоился, эти твари не рождаются. Они создаются. - Он помолчал, как будто нужны были пояснения. - Магией. Несколько минут тишина была заполнена только глубокомысленным жеванием Мерлина. - То есть это может означать только одно, - наконец выдал он. - Где-то на юге поселился колдун, который желает зла Камелоту. - Видимо, не слишком сильный, - задумчиво добавил Гаюс. - Правильно созданная гидра недосягаема для людского оружия, ее нельзя даже ранить. Рожденное магией может быть убито только магией. - Мы скажем об этом Артуру? - Обо всем, кроме того, что ее может убить только колдун. - Конечно, - проворчал Мерлин, а потом, вспомнив что-то, вновь заулыбался. - Кстати, ты видел сейчас этого парня, Гриффиндора? А он не такой болван, каким показался сначала. Он мне понравился. - Мерлин, большинство людей не такие, какими сначала кажутся, - снисходительно вздохнул лекарь, закрывая книгу. - Помнится, сначала ты решил, что Артур - осел. - А что-то изменилось? - Да. Теперь он твой друг-осел. А это уже что-то значит. * - цитата из пьесы "Венецианский купец" У. Шекспира 1 - по одной из легенд Т. Мэлори Ланселот отправился на турнир инкогнито, чтобы ни король, ни другие рыцари не узнали его. Для этого он поехал другой дорогой и остановился в Астолате у одного знатного человека. У этого человека была дочь, Элейна. Ланселот не давал повода, но она влюбилась в него. Когда он вернулся с турнира тяжело раненый, она очень внимательно за ним ухаживала и заботилась о нем. Выздоровев, Ланселот уехал, а Элейна зачахла от любви к нему. Барку с ее телом пустили по реке, в руках ее была записка со словами о любви к Ланселоту. В более поздних легендах ее отцу было видение о том, что союз Ланселота и Элейны даст Галахада - безупречного человека, достойного найти и увидеть Святой Грааль. Поэтому он нашел волшебницу, которая помогла Элейне возлечь с обманутым Ланселотом, выглядя при этом как Гвиневра. 2 - весь этот сюжет - переделанная мною легенда Артуровского цикла, написанная Томасом Мэлори. В той легенде Гвиневра в беспочвенном гневе прогнала Ланселота от двора и устроила малый пир, чтобы показать всем сплетникам, что она ценит других рыцарей так же, как и Ланселота. Там были все перечисленные рыцари, кроме сэра Сафира и сэра Гавейна (которые у меня заняты в другом месте), сэра Агравейна (которого уже нет) и сэра Мордреда с сэром Гаретом (которых еще нет). На самом деле яд был не в вине, а в яблоках, приготовленных для Гавейна другим рыцарем из мести за убийство родича. Одно из яблок случайно съел сэр Патрис. Сэр Мадор не был его братом, но родственником. Артур никуда не уезжал, но не мог сразиться за королеву из-за правил. Сэр Борс был не только другом, но и кузеном Ланселота, и, договорившись с королевой именно так, как рассказано здесь, он нашел его и уговорил приехать инкогнито на поединок. У меня роль Ланселота сыграл Годрик. Закончилось все точно так же: король с королевой простили сэра Мадора, а он позже своей верной службой и заступничеством Ланселота (у меня - Годрика) вновь завоевал их доверие и дружбу.