Огни Камелота

Гвиневра очень любила такие утра, как сегодня. То, что она прожила почти всю свою сознательную жизнь крестьянкой, которая привыкла вставать с петухами, во многом мешало ей сейчас, в замужней жизни. Конечно, ей нравилось наблюдать за ним спящим, но валяться в кровати одной было скучно, поэтому она покидала ее, закрыв полог, тихо звала служанку, переодевалась и шла на прогулку. Но были и те утра, когда ее тело вдруг решало выспаться, и в итоге она просыпалась в самом лучшем месте на земле - в его руках. В комнате стояла мирная тишина, до королевской спальни не долетало никаких звуков с нижних этажей, только редкое чириканье птицы под балконом. Рассеянный свет солнца заползал в каждый угол, заполнял собой каждую складку в одеяле и приятно оттенял пшеничные волосы Артура. - Доброе утро, миледи, - очень тихо сказал он. - Доброе утро, милорд, - прошептала в ответ Гвен, невольно прикрывая глаза и расплываясь в довольной улыбке. Свежий, теплый поцелуй остался на ее губах, и она выпростала руку из-под одеяла, чтобы переплести с ним пальцы. - Вот еще одна вещь, к которой я не могу привыкнуть, - прошептала она, ткнувшись лохматой макушкой в его плечо и лениво скользя взглядом по комнате. Тишина окутала их, словно вторым одеялом, и шепот в ней казался громче и чувственнее громкого голоса. - Я тоже, - так же тихо ответил Артур, и Гвен хихикнула от его щекотного дыхания на своих волосах. - Сказали бы мне пару лет назад, что буду лежать утром в своей кровати и обнимать лучшую женщину на земле... - Ты спросил бы, какую из них, - иронично изогнув бровь, ответила Гвиневра, играя с их переплетенными пальцами. - Хах, да нет, из приезжих принцесс мне особо никто не нравился настолько, чтоб влюбиться. - Серьезно? - она отвлеклась от своего занятия и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. - Я видела, как ты флиртовал с ними постоянно. - А как они потом постоянно уезжали, не видела? - насмешливо улыбнувшись, ответил Артур. - Какие-то были хорошими собеседницами, другие просто красивыми, но ни одна меня не заинтересовала, как однажды одна служанка... - И то, только после того, как накричала на тебя, - буркнула Гвен, снова ткнувшись макушкой в его плечо, чтобы лечь на успевшую чуть освежиться подушку. Артур тихо засмеялся. - Этим ты и отличилась от всей этой однородной массы. - Слуги - это однородная масса? - Пойми меня правильно, я не считаю и никогда не считал ниже своего достоинства с ними общаться. Просто не было повода. Моя жизнь проходила мимо них, да, к тому же, никто, кроме вас с Мерлином, не смел мне слова поперек сказать. Как, по-твоему, мне надо было ими интересоваться? Гвен подумала немного и кивнула. - Это уже что-то вроде отбора в круг твоего общения. Кто сможет на тебя наорать - тот принят. - Это же хорошо. - Наверное, - Гвиневра откинула голову подальше по подушке, чтобы снова увидеть лицо мужа в обрамлении утреннего света, и, протянув ладонь, коснулась его щеки. - Господи, как все изменилось... Ты представляешь, когда-то я всерьез считала тебя высокомерным, напыщенным и жестоким свиньей. Артур прыснул. Настолько, что выпростал руку из-под одеяла и прижал кулак ко рту, чтобы отсмеяться. - Что, правда? - в его глазах гуляли такие любимые ей лукавые смешинки. - Я что, правда, был так плох? - У тебя успешно получалось таковым притворяться, - ответила Гвен, наблюдая за ним. - Только не знаю, зачем. Артур пожал плечами, все еще посмеиваясь. Птица стала чирикать громче, а в спальню с окна стала почти незаметно пробираться свежесть и прохлада. - Возможно, я немного перегнул палку... Отец всегда говорил мне, что подданные должны видеть сильного короля. Что ни в коем случае нельзя давать им понять, что ты в чем-то сомневаешься или что ты что-то делаешь неправильно. Как скачка на лошади, всадник должен быть уверен, чтобы лошадь тоже не боялась. И, видимо, это не всегда шло на пользу. - Твой отец ошибался во многих вещах, - спокойно сказала Гвен. - Но насчет скачки на лошади... Да, это работает, это так и есть, но короли тоже люди. И народу легче, когда он это видит. Говорю, как бывшая служанка. - А что ты мне скажешь, как королева? - улыбнувшись, тихо спросил Артур. Гвиневра дрогнула кончиками губ, а затем притянула его к себе в поцелуе, обнимая широкие плечи, которые своим теплом закрыли ее от прохлады, уже неплохо остудившей здешний воздух и принесшей идею снова заползти под одеяло. Видимо, сегодня май решил побыть холодным. Не страшно. В такие утра ей всегда тепло. В дверь постучали. Они оторвались друг от друга, чтобы там, за ширмой, далеко за пределами их тихого и светлого мирка, прозвучал бодрый и ехидный голос Мерлина: - Уже утро, господа. К сожалению, в своей спальне они оставили еще и хорошее настроение. Потому что сразу после завтрака был назначен суд. - Что эта девушка сделала? - поинтересовался Мерлин, сервируя стол между королевской четой. Гвиневра тоже посмотрела на мужа. - Применила магию, - мрачно ответил тот, не отрываясь от своей тарелки. Мерлин на секунду замер, а потом спросил: - Для чего? - Какая разница, Мерлин, - огрызнулся Артур. Гвиневра знала, что это был один из тех случаев, в которых слова ее мужа можно было не воспринимать всерьез, потому что он сам в них не верил. - Магия под запретом. - Да, но отчаявшиеся люди часто не думают об этом, - двусмысленно возразил слуга, и король кинул на него еще более мрачный взгляд. - Зачем этой девушке понадобилась магия? Артур раздраженно поковырял вилкой мясо на тарелке. - Ее отец неудачно сходил на охоту. Его почти насмерть задрал медведь, - неохотно ответил он. Гвиневра, поняв все, откинулась на спинку стула. - И девчонка где-то нашла какое-то заклинание, которое его исцелило. - Она была ведьмой? - спросил Мерлин. - Нет, видимо, нет, обыск ничего не нашел, кроме вырванной страницы с заклинанием. - И ты собираешься ее казнить за это по закону? - Мерлин, занимайся своими обязанностями слуги, а? Парень нахмурился еще больше, но промолчал и продолжил заниматься своим делом. Гвен не стала говорить что-то сейчас. Она видела, что мужу так же не нравится эта ситуация, как и ей, и Мерлину. Но все это было так сложно... Поев, они прошли в Тронный Зал. Бледное солнце закрыли непонятные облака, обещавшие то ли дождь, то ли просто неприятную хмарь. В любом случае, зал накрыла тень, что нисколько не улучшило ничьего настроя. Королевская чета заняла свои места, Мерлин встал чуть позади, за длинными тенями тронов. Лорды-советники, придворные и рыцари уже были здесь, переговариваясь о том, что скоро случится. Двери открылись, и стражи ввели в зал обвиняемую. Гвен заметила, как Артур втянул в себя воздух. Ей и самой было бы легче, если бы та оказалась прямой, гордой и дерзкой. Но девчонка выглядела на свои пятнадцать даже слишком: жидкая растрепанная косичка, простая одежда, худые руки и плечи, стройная, как тростинка. Симпатичное лицо с большими глазами, налитыми слезами. В темном зале почти не было видно, но Гвен все же заметила, что щеки ее были мокрыми. Девушка заламывала руки, кусая губу. - Ты обвиняешься в использовании магии, - произнес Артур абсолютно каменным голосом, за которым не было слышно эмоций. - Ты хочешь что-то сказать суду? Девушка открыла рот, во все глаза глядя вперед, но комок в горле явно помешал. Она опустила голову, взяла себя в руки и снова посмотрела на своих судий. - Ваши Величества, я... Я прошу прощения за то, что сделала. Я ни в коем случае не хотела этого... - Ты знала, что магия карается законом, - невозмутимо возразил Артур. Девушка закивала. - Да, я знала, и я никогда в жизни не хотела нарушать закон. Но...мой отец... - она всхлипнула и прижала ко рту мокрые от слез пальчики. - Он все, что у меня есть. Моя мама умерла, когда я была маленькой. Мой брат утонул в реке десять лет назад. Я...я должна была спасти отца, я не понимала, что делаю... - Кто дал тебе страницу с заклинанием? - Старуха... Я не знаю, откуда она взялась. Я хотела ее потом найти и вернуть страницу...но ее и след простыл. Король вздохнул, сжав пальцами переносицу. Гвиневра не отрывала от него взгляда, чтобы не упустить момента, если придется сказать свое слово и остановить. Ей было жутко. Жутко от того, насколько она понимала эту девушку, ведь когда-то давно она была на ее месте, только она не совершала магии, хотя и если бы ей дали шанс, наверное, поступила бы так же. Да и Артур понимал тоже, Гвен была в этом уверена, ведь он в свое время привел в замок волшебника, когда Утер был при смерти. Только вот без толку. Магия никогда не приносила ничего хорошего в их жизни. Магия отняла у обоих отцов, магия отняла у них ту, которую оба беззаветно любили - сестру и подругу, Моргану. - Скажи мне, как тебя зовут? - наконец обратился к девушке король, и Гвен мгновенно заметила изменившийся тон. Теперь это был тон отца, обращающегося к ребенку. Девушка утерла слезы и снова вытянулась по струнке. - Анна, сир. - Анна... - Артур чуть подался вперед на троне и словил взгляд обвиняемой. - Пятнадцать лет ты была законопослушной подданной Камелота. Тебя ослепила боль, я понимаю. Но так нельзя. Магия не приносит ничего хорошего, ты же понимаешь это? Девушка не понимала. А вот Гвен - да. Еще как. Магия спасла однажды ее отца от смертельной эпидемии. И что потом? Он погиб, обвиненный в магии же, бежав от суда, потому что суд приговорил бы его к казни. Муж будто прочитал ее мысли. Или они просто думали в одном направлении. - Да, сейчас твой отец жив. Но что если ему было нужно умереть от лап медведя, чтобы потом не умереть более жестокой смертью? Анна молчала, глядя в пол. В глазах ее снова появились слезы. - А что будет с тобой? Тебя соблазнила магия своими возможностями, и скоро я получу нового врага Камелота. Девушка испуганно подняла взгляд и замотала головой. - Нет! Нет, что вы, сир, я ни за что... Я никогда не собиралась... Это просто мой отец... - Так всегда все и начинается. Ты же помнишь, что случилось с леди Морганой? Гвен вздрогнула. И была уверена, что многие здесь - тоже. Это имя уже давно не произносилось здесь вслух. - Магия превратила доброго и хорошего человека во врага Камелота. Ты хочешь, чтобы это произошло с тобой, Анна? Девушка еще чаще замотала головой, обхватив себя руками. Гвиневра протянула руку через подлокотник и положила ладонь на предплечье мужа. Тот обернулся, чтобы увидеть ее взгляд. Взгляд, в котором они разделили общую боль и общие сомнения. Наконец король повернулся к девушке, и все собравшиеся смолкли, чтобы услышать приговор. - Ты можешь мне поклясться сейчас, - размеренно произнес Артур, не отрывая взгляда от обвиняемой, - именем твоего отца, что больше никогда не прибегнешь к магии? Гвиневра выдохнула. Чуть скосила взгляд, чтобы увидеть такое же облегченное лицо Мерлина, на котором красовалась еще и гордая улыбка. Анна энергично закивала, вытирая насухо слезы и двигаясь так резко и возбужденно, что сомневаться в ее искренности получалось плохо. - Я клянусь вам, сир, я клянусь именем отца, я никогда больше не преступлю закон. Никогда... - Имей ввиду, что я тебе поверил, - сурово предупредил Артур. - Ты проведешь в темнице неделю. Потом тебя выпустят. И молись, чтобы я никогда больше не услышал о том, что ты снова взялась за магию. Анна так возбужденно поклонилась, что чуть не упала. Ее благодарности вперемешку с извинениями прервали стражи, которым было велено увести ее в темницу. Собравшиеся зрители тоже принялись расходиться. Гвен незаметно сделала знак Мерлину, чтобы тот пошел вслед за всеми. И скоро в темноте Тронного Зала остались только король и королева. Артур откинулся на спинку трона, закрыв глаза. - Ты поступил милостиво и мудро, - негромко сказала Гвиневра, попытавшись вклиниться в клубок его мыслей. - Я поступил глупо, - отрезал мужчина. - Неделя темницы. За магию? Что вообще мне делать, скажите, пожалуйста... - Но ведь эта девочка и правда не виновата, - спокойно ответила Гвен. - Или ты уже в этом сомневаешься? - Я верю. Ей - я верю. Но что делать с теми, кто не так честен? С той же старухой. С кучей магов, которые еще прячутся где-то в своих норах по Камелоту. Что они подумают? Король настолько глуп, что уже не сжигает на кострах за магию, значит можно выползти и устроить шабаш... - Ничего они не подумают, - твердо прервала Гвиневра, взяв его за руку и сжав пальцы, заставив открыть глаза и посмотреть на себя. - Все они помнят нашу победу над Морганой. А ведь мы шли на нее без магии. - Да, и у нее ее тоже не оказалось, когда мы пришли в замок. Гвен улыбнулась. Забавно. Все эти люди...они приходили сюда, чтобы увидеть уверенного и властного короля, который решал бы все проблемы. А когда они все уходили, ей оставался от всей этой уверенности и власти только уставший человек с его недостатками и слабостями, страхами и ошибками, который был самым лучшим в ее жизни и тем, кто больше всего в этом сомневался. - Когда-то ты мне сказал, что Камелот был построен на доверии и преданности, - произнесла она наконец. - И что никто и ничто, даже магия, не сможет нас победить, пока мы держимся этих идеалов. Почему ты сомневаешься в этом сейчас? - Потому что за мою уверенность платят жизнями люди, - просто ответил Артур. - Люди, которые готовы это сделать еще тысячу раз за правду, которую ты несешь. Например, сегодня, когда ты не казнил преступницу, потому что она всего лишь отчаявшаяся девочка. Лично я уверена, что эта правда защитит нас, даже если все маги мира пойдут на нас войной. Наконец муж слабо улыбнулся и поцеловал ее. - Спасибо. И оставив уязвимость и сомнения в темноте Тронного Зала, они вышли в мир снова уверенными и всезнающими королем и королевой, которые никогда не ошибаются и никогда не сомневаются в своих решениях. *** Под покровом ночи пробираться в Камелот было, конечно, безопаснее, но ни черта не удобнее. Это был закон подлости: делать дела нужно именно в то время, когда ты пальцев своих не видишь из-за темноты. Благо, сейчас ему не надо было прятаться. Он - просто бродячий артист, который присоединился к одному из многочисленных караванов циркачей и менестрелей, которые сейчас и ближайшие несколько дней будут торопиться во все большие города для празднования Круэля. У него был с собой костюм скомороха, так что никто не спросил ничего, а просто подал руку и помог запрыгнуть на повозку. Так делали на протяжении всего пути, караван подбирал всех бродячих артистов, чтобы подвести в Камелот. Саймон сидел на крыше повозки, вглядываясь в ночную мглу и грыз яблоко, болтая одной ногой в воздухе. Не нравилось ему эта скрытность. Как бы ему хотелось просто явиться и сделать то, что нужно. Но нет, он не может. Он же не Моргана, да и та пропала неизвестно куда. Передала план убить своего брата и пропала, вместе со своим драконом, еще несколько месяцев назад. А если считать, что тот человек, у которого Саймон узнал этот план, видел ее еще раньше, то когда она вообще пропала? Ее счастье, что им было по пути в этом мире. Хотя...что бы он мог противопоставить самой Моргане Пендрагон? - Эй, Саймон, - хмыкнул, здороваясь, местный менестрель, залезая к нему на крышу и устраиваясь рядом с бутылкой эля. - Чего бодрствуешь? Саймон мотнул головой, растягивая губы в якобы дружеской улыбке - Ну, у тебя эль, у меня яблоко. Хороший повод, чтобы не спать, правда? Менестрель, которого звали Якоб, усмехнулся, пальцем вытолкнул пробку в бутылке, и та исчезла где-то под колесами повозки и осталась в придорожной траве. - Да... Только вот завтра уже будем в городе. Работы будет хоть отбавляй. Лучше бы выспаться... - Так чего не спишь? Якоб отпил эля, побултыхав его во рту. - Голос прочищаю... Саймон засмеялся. Было глубоко за полночь, и дорога вилась по пустынным холмам, окруженным лесами, пушисто темнеющими в ночи. Вот бы разжечь огонь. Магией, чтобы не гас. Не любил он ночь и темноту. Они были скучны. Вот днем... - Я думаю, на хорошую попойку наскребу, - снова прервал его размышления менестрель, и колдун чуть не скрипнул зубами. - Это же Круэль. На нем ты на попойку нам всем наскребешь, да еще и новые шмотки купишь и балалайку. - Мне старая нравится... Саймон отряхнул штаны и осторожно поднялся. Все равно тихо посидеть этот болтун-пропойца ему не даст. А у него есть дела, которыми он может заняться. Буркнув что-то про ''спокойной ночи", он снова залез в повозку и пробрался в свой угол. Развернул свои вещи и, одними губами прошептав несколько слов, осветил очень слабым светом книгу, спрятав запретные страницы под скудным одеялом, которое ему выдали здесь. В конце концов, чары эти для него невероятно сложные, а еще настолько древние, что все колдуны о них и не слышали даже. Но Моргана нашла. Он не знал, как, но она нашла этот доисторический фолиант, по которому он вот уже несколько месяцев пытался выучить самую главную часть его плана по убийству короля Камелота. - Трансгрессия... - тихо прочитал он.