Огни Камелота

- Артур! - с порога позвала Гвиневра, входя в свои покои вечером на последней неделе июня. За окном уже было темно, поэтому на письменном столе, на камине, на тумбах стояли, вытянувшись по струнке, свечи. Король поднял голову от бумаг, чтобы улыбнуться, как это происходило всегда, стоило жене оказаться в поле его видимости. - Гви... - Зачем ты едешь в Богорд? - не дала ему закончить королева, остановившись посреди комнаты, смотря на мужа сверху-вниз. - Тебе советники сказали? - Да, они причапали ко мне почти в полном составе просить, чтобы я с тобой поговорила, потому что ты, милый мой, по их мнению, окончательно сошел с ума. Еще немного, и они попросят меня взять над тобой регентство, - Гвен фыркнула и сложила руки на груди. Артур только усмехнулся и начал скатывать один из документов в свиток. - Посольская делегация. Большая политика. Гвиневра вскинула бровь. - Это же бывшее королевство Сенреда. - Да, и что? Королева опешила. - В смысле ''и что?" То, что Камелоту нечего там делать, это опасно! Что ты вообще собираешься там делать? Король помолчал, задумчиво скатывая документы в свитки и складывая их рядами. В камине уютно потрескивал огонь, где-то из коридоров доносилась вечерняя возня слуг. - Дело вот в чем, - наконец сказал Артур. Открыл ящик стола, нашел печать и принялся запечатывать некоторые из свитков. - Богорд при правлении Сенреда был местом не особо пригодным для жилья. Работорговля, разбойники, дикие налоги, безразличная власть и прочее. Но хотя бы присутствовала жесткая политика, которая удерживала народ в, пусть и плачевном, но порядке. После смерти Сенреда наступила анархия. Как ты знаешь, деревни объединились в повстанческие армии. - Да, я слышала об этом, - кивнула Гвиневра, подойдя к камину и потушив уже плавающую в воске свечку. Открыла ящичек в тумбе, достала новую, оплавила ножку и вставила в подсвечник. - В столице развернулась борьба за власть. Прямых наследников не оказалось, поскольку Сенред не успел жениться. Теперь прискакал якобы его брат по матери Лот, какие-то люди, объявляющие себя его бастардами, его сестра - вдовая невестка Одина. Одни деревенские армии поддерживают кого-то из этого сброда, другие воюют за народовластие, третьи вообще за независимость. - И какого кандидата поддержит Камелот? - начала вникать Гвен. - Аргоса, одного из объявившихся бастардов. - Чем он хорош? Вряд ли он действительно как-то связан с Сенредом родством. Артур пожал плечами. - Возможно, связан, возможно, и нет, меня, собственно, это не волнует. Главное, его армия не воюет, она только защищается. Он сам пытается договориться со всеми. Гвен нахмурилась, прохаживаясь по комнате вдоль стола. - Откуда ты знаешь, что он добивается мира ради мира, а не ради того, чтобы единовластно править сильным королевством? Король покачал головой. - Если бы он просто хотел править, он бы действовал иначе, потому что его армия занимает самые удобные позиции, и у них самая лучшая организованность. - Военная хитрость? - предположила женщина, обернувшись. - Ни к чему, все и так подозревают его в алчных мотивах, так что, скорее всего, с ним можно сотрудничать. - В чем? Помочь ему объединить земли Богорда под своим началом? - Угадала! - щелкнув пальцами, Артур откинулся на спинку стула, с улыбкой заинтересованности смотря на жену. Гвен оторопела вторично. - Но... Так. - Она замолчала, обдумывая эту мысль и пытаясь сосредоточиться на всей этой затее. Задумчиво села в кресло напротив письменного стола. - Если ты заявишься туда с речами об объединении, вряд ли тебя послушает хоть кто-то, все будут считать, что ты действуешь в интересах Камелота, что ты хочешь прибрать к рукам земли Богорда. - Если ты не заметила, я неплохо умею убеждать, - все так же улыбаясь, возразил король. - Тем более, все там знают, что граничат с моей землей, по-моему, мой мотив очевиден. Но Гвиневра покачала головой. - Нет, он очевиден только для тебя и тех, кто с тобой согласен. - Я рассчитываю на поддержку армий. - Артур снова перешел на заинтересованно-деловой тон, убрав в ящик ненужные документы, а те, про которые нельзя забыть, оставил на столешнице. - Мы будем двигаться от одного скопления деревень к другому. Не все настроены воинственно, некоторые просто защищаются, другие воюют, только чтобы выжить, третьим не нравится политика их кандидатов, но они молчат, потому что думают, что так лучше. Я предложу иной выход. - Ну хорошо, допустим. А где расположена армия Аргоса? - На севере. - У Нардских гор? - Да. - Но как ты доберешься туда через всю страну?! - воскликнула Гвен, представив себе карту королевств. - В обход идти не получится, с той стороны королевство Одина. - Я пройду по тем землям Богорда, которые расположены дружественно. - А такие есть? - Одна, по крайней мере, есть - та, где Элдор. Я там был, люди меня знают, я смогу пройти по их землям, а они ведут как раз к северу. - Ты пройдешь через их земли... - королева недоуменно свела брови к переносице, - со своей армией? - Во-первых, это лишь посольская делегация, - покачал головой Артур, - армия пройдет, только если будет получено согласие от Аргоса и людей армии, где Элдор, а также, если будет нужда в военной силе. Сейчас мне достаточно будет группы рыцарей, чтобы добраться жи... - тут он прикусил язык, видя выражение лица жены, и поменял слово: - целым. - Но если внутри страны тебе понадобится военная помощь? - Я вправе рассчитывать на помощь армии Элдора. - Какова позиция этой армии? - Гвен сама удивлялась тому, как звучит ее голос. Тон был настолько деловым, будто она была рождена с королевской кровью и с детства приучена говорить о большой политике со знанием дела. - Они изредка нападают на соседние армии, но это иголки ежика, они очень боятся вступать в большую распрю. - А за тебя не побоятся? - Я надеюсь. - Хорошо. Но... - королева снова нахмурилась, задавая вопрос, который мучил ее с самого начала больше всего, - зачем тебе все это? Зачем все это Камелоту? Ты строишь чужое королевство от нечего делать, потому что в собственном уже порядок? Артур задумчиво опустил голову на сцепленные в замок пальцы. Помолчал. Потом отодвинул стул и встал из-за стола, чтобы пройтись по комнате и в итоге остановиться около камина и обернуться к жене. Пламя в очаге бросило на его лицо сияние, которое приукрасило его следующие слова. - Это...прозвучит очень легко, это похоже на мечту... - растерянная улыбка тронула его губы. - Ты когда-нибудь думала о том, чтобы все королевства Альбиона...объединились? В покоях настала тишина, прерываемая только трескучей пляской огня. Гвен уставилась на мужа, в первую секунду подумав, что он шутит. Но в свете каминного огня его лицо было таким вдохновленным, что она осторожно спросила: - Что?.. Артур раскинул руки в стороны в широком жесте, как делают дети, в возбуждении рассказывая кому-то свои фантазии. - Представь! Все королевства: мое, Сенреда, Одина, Митиан, Аннис, Баярда, всех остальных - живут в мире и согласии. Никаких войн, никаких стычек патрулей, никаких завоеваний, никакой травли. Только сотрудничество и взаимоуважение. Люди смогут путешествовать через чужие земли, ведь, ты знаешь, сколько семей разлучено просто потому, что Один со мной воюет? А сколько людей умирает в года неурожая, когда мы могли бы свободно получать помощь от наших соседей? А если захватчики с других земель? Знаешь, чего бы стоила объединенная мощь Альбиона? Да перед ней и Моргана бы ничего не смогла сделать. - Он почти не успевал словами за собственными мыслями, говорил так возбужденно и радостно, будто уже видел этот новый прекрасный Альбион. На лице его горела эта мечта, горела решительно и вдохновленно. Его словам невозможно было не верить, эти картины, о которых он говорил, хотелось тут же представить и потрогать руками. - Представь, как наладилась бы торговля! Никто не нападает на торговые пути, не переманивает купцов, не обваливает горные перевалы, не закрывает дороги через свои земли! Королевства ждало бы абсолютное процветание! Просто представь, как много можно достичь дружбой и взаимопомощью! - он остановился и растерянно опустил руки. - Это так просто, но почему-то все до сих пор не так. И если у меня есть шанс приблизить этот новый Альбион, я хочу попробовать. Гвен, завороженная этой речью, с влюбленной улыбкой смотрела на мужа. Как же так получилось, что в нем уживались капризность и бескорыстие, наглость и самоотверженность, хамство порой и абсолютное благородство в остальное время? Как же так получилось, что Камелот так долго ждал своего короля? Гвиневра чувствовала себя так, будто она стояла на пороге великого будущего. А ведь она знала об этом уже давно. Еще тогда, когда в казавшемся ей высокомерным свиньей молодом принце она вдруг увидела благородство, такое чистое и безраздельное, что оно проглядывало даже через старательно сочиненный образ наглого забияки. И как же сильно не давало этому выглянуть и вести в этот прекрасный Альбион воспитание Утера, которое говорило о силе вместо заботы, о правилах вместо милосердия, о жесткости вместо взаимопомощи. Гвен помнила тот самый разговор, который подслушала однажды у дверей Тронного Зала в дни, когда Утер был околдован троллихой. Она помнила слова Артура, когда тот спросил отца, почему люди Камелота не могут быть ему и подданными, и друзьями одновременно. Вот так оно и было. И народ это знал, чувствовал, люди обожали своего короля еще с его юных лет. Смотря на него, Гвен думала, что этот новый объединенный Альбион возможен. Еще как. - Что? - недоуменно спросил Артур, заметив ее взгляд и улыбку. - Ничего. - Не переставая улыбаться, она пожала плечами. - Просто подумала, что все эти люди, что посчитают, что ты приедешь в Богорд для собственной наживы, так сильно ошибутся. И кто же будет править этим объединенным королевством? Ты? Казалось, его сильно удивил этот вопрос. - Я? Почему? - он нахмурился. - Это будет тот, кого выберет народ и кого согласны будут признать верховным правителем остальные короли и королевы. Гвиневра поднялась с кресла, подошла к нему и обвила тонкими руками его талию. Потянулась, ласково поцеловала. - Что-то я догадываюсь, кого именно будут согласны признать абсолютно все. - Дождавшись ответной улыбки, она отстранилась и отошла к гардеробу, бросив через плечо. - Не забудь взять Мерлина в поездку. - Там же война. - И там его мать. - Она обернулась, чтобы успеть заметить, как его лицо вытянулось, когда он вспомнил этот маленький факт. - Это невероятно! - рассмеявшись, Гвен всплеснула руками. - Масштабное благородство и полное игнорирование нужд конкретных людей. - Я просто забыл! - воскликнул, оправдываясь, король. - Ага, - все еще посмеиваясь, ответила королева и открыла шкаф, чтобы найти сорочку. *** - Это правда! - крикнул Мерлин, закрывая за собой дверь в покои. Гаюс поднял взгляд от стола, на котором он молол лекарственные травы. - Мы правда едем в Богорд! Советники, конечно, в шоке, - маг состроил важную рожицу, хватая с корзины яблоко. - Половина рыцарей тоже еще не поняли, зачем нам воссоздавать бывшее вражеское королевство, но мы все-таки едем. Двинемся через пару дней, когда все будет готово. - А ты-то чего такой радостный? - спросил Гаюс. - Ты же не любишь военные походы. Помнишь? Холод, много часов непрерывной езды, куча грубых рыцарей вокруг и прочее? - Во-первых, сейчас июнь, - возразил Мерлин. - Так что холодно мне не будет. Во-вторых, поворчать-то всегда можно, а дела делать надо. Гаюс, я еду домой! К маме! Лекарь ахнул, вспомнив. - Точно. Сколько ты у нее не был уже? - Давно... В марте же вроде войска дороги перекрыли. Да, к тому же, мы едем собирать королевство заново - обновленное и дружественное. Ты не понимаешь, Гаюс? Альбион строится! Мерлин хохотнул от восторга. Старик смотрел на него, а в уголках его сморщенных губ пряталась тень лукавой улыбки. Он вспомнил, как случайно (да, именно так, совершенно случайно) подслушал пару часов назад Артура, который воодушевленно рассказывал об Альбионе жене. И вот теперь перед ним сидел Мерлин, в восторге описывающий то же самое. Иногда Гаюс был благодарен небу за то, что эти двое были так непохожи внешне: черноволосый, лопоухий, долговязый Мерлин и светловолосый, широкоплечий Артур. Потому что иногда они были настолько сильно похожи по духу, что, пожалуй, только внешность и могла помочь их различить. Гаюс не знал, видели ли это другие и видели ли это сами мужчины, но он точно видел. Видел, что они мечтали об одном и том же, что они делали один и тот же выбор, что они одинаково верили в людей, что они были одинаково благородны и добры. Если бы ты задал какой-то вопрос Мерлину, а потом немного погодя Артуру, то они ответили бы абсолютно одинаково. Даже пошутили бы как-то похоже. Гаюс понимал, почему сначала они казались такими разными. Он знал Мерлина, как сына и как друга, с тех пор, как тот поселился у него в каморке. Он знал Хунит и мог представить себе, как та воспитывала своего сына. Мерлин родился с магией, в мире, который ее ненавидел. Он родился с магией среди людей, которые ее боялись. Он рос, зная, что все люди вокруг в любой момент непременно ополчатся против него, стоит ему только раскрыть себя. Он рос среди убеждений, что магия развращает людей, делая из них чудовищ. Поэтому Хунит так важно было воспитать в нем прежде всего душу. Поэтому она старательно наставляла его с детства делать добро, различать благородство и подлость. Поэтому мать с самого начала учила сына, что насилие - это плохо, а красота - это хорошо. Хунит воспитала в Мерлине душу, и он вырос, считая это самым важным в человеке. Поэтому он выглядел не от мира сего, придя в столицу Камелота и увидев, как много людей здесь живут не так, как должны. Гаюс прожил во дворце довольно долго, настолько долго, что помнил еще королеву Игрейн. Из-за этого он имел возможность наблюдать и за второй стороной монеты. Артур был рожден быть королем. Он был рожден для решений, которые будут влиять на все королевство, он был рожден, чтобы вести армии и устанавливать законы. Поэтому от него требовали прежде всего силу. Утер вообще считал это самым важным. Он говорил сыну, что короли не должны ошибаться и давать слабину, что они не должны показывать своих чувств и жить на поводу у своих желаний, что они должны жить ради своего народа и не давать ему узнать это. Артур вырос, считая, что ответственен за каждого убитого разбойниками крестьянина и каждую молнию, что спалила урожай. Он вырос, считая, что никому не имеет права показывать свои сомнения и страхи, свою человечность и свое горе. И да, в Мерлине была сила, а в Артуре была душа, но оба выросли с разными приоритетами. Один выпячивал душу, считая, что это защитит его от зла, а второй выпячивал силу, считая, что это защитит его от слабости. Когда Мерлину было плохо, он плакал, считая, что это проявление человечности, которое хоть чуть-чуть облегчает горе. Когда Артуру было плохо - застать его плачущим было нереально, а если бы у тебя случайно это вышло, он бы это заметил и тут же собрался. Когда Мерлин видел драки и сражения, он кривился от отвращения, считая это глупостью и злом. Когда Артур видел драки и сражения, он смеялся, веря, что так непременно нужно жить. И только в этом и была их разница. В остальном же Гаюс смотрел на них и мог только посмеиваться от того, насколько они были одинаковы. *** - Вставай, перепелка седая! У меня новость! Именно после этого крика на Слизерина обрушилась вся мощь рыцарского веса. Впрочем, после трех недель на диете Гаюса Годрик неплохо похудел, но все же не настолько, чтобы как мешок с мукой падать на друга, сладко спящего в своей постели ясным июньским утром. Салазар спихнул его, чтобы он скатился с него к стенке, и упрямо завернулся в одеяло. - О-ох, опять ты на мою голову, - проворчал он в подушку, но было поздно: солнечный свет прорвал его оборону и проник под веки, чтобы разбудить мозги. - Какого черта ты вообще тут делаешь, почему не живешь в замке вместе с остальными рыцарями? Кровать несчастно бухнула, пол тоже что-то прорычал, как далекий гром, и спрыгнувший друг сорвал с него одеяло. - Зачем мне платить за постой, если у меня есть здесь бесплатная жилплощадь? Салазар, манерно прикрывая рукой отчаянный зевок, растер заспанные глаза. - Платить? - Ну да, - пожал плечами Гриффиндор, присев на свою кровать. На нем были только домашние штаны и широкая рубашка, из низкого ворота которой был виден, уже не прикрытый повязками, но еще довольно яркий рубец. - Она же казенная. Сумма начисляется с жалованья. Салазар саркастично хохотнул, спуская ноги на пол в поисках своей обуви. - И это в золотой век! Плакали твои убеждения про справедливость короля. - Ничего не плакали, - убежденно возразил рыцарь, - все закономерно: налоги сейчас достаточно маленькие, казну надо пополнять по-другому, потому что иначе армия иссякнет и... - Ты просто слепо в него влюблен, - перебил знакомую вдоль и поперек речь Слизерин, плюнув на поиски и позвав одежду и обувь ладонью. - И вообще, сколько раз повторять, эта жилплощадь моя! Гриффиндор проказливо улыбнулся и бухнулся спиной на свою кровать, задрав ноги на стену. - Половина законно принадлежит мне. - Чёй-то? - А потому что без моей идеи не было бы и жилплощади. - Ты прямо сейчас придумал этот закон? - Ага. Годрик спустил ноги, потому что так явно закружилась голова. Слизерин хмыкнул, надевая черную рубашку и закатывая до локтей рукава. - У тебя там, кажется, новость для меня была, - спокойно заметил он. Друг щелкнул пальцами. - Точно. Но ты от нее упадешь от горя, будешь реветь тут, умолять, чтобы этого не случилось, в общем, даже не знаю, рассказывать тебе или нет... Он лукаво посмотрел на друга, ожидая, когда тот начнет любопытствовать. Но со Слизерином такой номер не проходил. Он пожал плечами, небрежно кинув "Ну, не рассказывай", и принялся заправлять постель. Неудовлетворенный Гриффиндор пыхтел ровно двадцать секунд и, не дождавшись какой-либо реакции, сдался. - Я уезжаю. - Далеко ли? - О-о-очень. Аж в Богорд. - Не понял, - Салазар нахмурился, обернувшись к другу. - Там же сплошные междоусобные войны сейчас. - Ага, - успокоившись от того, что вновь ведет ситуацию, Годрик снова заговорил затейливым тоном. - Поэтому Артур и подумал, что уже хватит. Так что мы едем туда порядки наводить. Сэл осознавал, что ему сказали, тоже секунд двадцать. - Порядки? В чужом королевстве? Он сумасшедший? - маг фыркнул, вернувшись к заправлению кровати. - Ему проблем в своем, что ли, не хватает? А-а, я понял. Он хочет расширить свои границы? - Да ничего он не хочет расширять! - раздраженно ответил Годрик. - В Камелоте мир, почему бы не помочь соседнему королевству тоже его обрести? - Ну да, именно этим и занимается большая политика, - насмешливо щелкнул языком Сэл. - Как будто кто-то там поверит в бескорыстные намерения, когда даже в Камелоте не все поймут, зачем их король поехал к черту на рога наживать себе неприятностей. - Там люди умирают, Сэл, - мрачно сказал Гриффиндор. - Есть шанс, что мы сможем их спасти, что мы можем им помочь. - Но какой ценой? Ты серьезно думаешь, что кто-то сейчас верит в истинное благородство? Кроме того, - Салазар закончил с кроватью и упер руки в бока. - Это вам Артур сказал, что у вас благородная миссия. А на самом деле он просто хочет прибрать к рукам чужие земли, пока на них нет сильного правителя. Это же элементарно, но вы, влюбленные в него идиоты, не видите этого. Как всегда, когда их мнения сталкивались, как бараны рогами, Годрик усмехнулся, уходя в шутку. - Мне вот интересно, как вообще Я попал в твою зону доверия? Салазар хмыкнул и улыбнулся. - Я просто знаю, что у тебя мозгов не хватит меня обмануть и предать. - А-а, так это вызов? - растянул в ответной улыбке губы рыцарь. - Все, будьте уверены, сэр Салазар, я возьму реванш! Только когда вернусь. - И на сколько у вас этот поход? - Не знаю, смотря, сколько займут переговоры. Салазар махнул рукой, и друзья переместили разговор на кухню.