Огни Камелота

Очередной громовой раскат ударил по стенам замка. Следом в грязную от каменной пыли ночь взвился крик, дающий команду "огонь". Уставшие, с лицами, которых не было видно из-за заливавших их крови и грязи, рыцари отпустили до предела натянутые тетивы. Десятки стрел устремились в небо, укрывающее в своих чертогах летающее чудовище, но монстр зигзагом рванул прочь, и стрелы пронзили только отблеск луны, призраком видневшейся среди черноты. Еще один рев взорвал воздух, перекрывая собой крики на площади и улицах рядом. Люди заверещали и еще быстрее бросились к дверям, стремясь успеть укрыться под каменной громадой замка. С одной из башенок отломился валун и рухнул вниз, по пути разбив окно на третьем этаже. Пробегавший мимо этого окна Мерлин остановился от неожиданно треснувшего стекла и прикрыл лицо грязным и жестким из-за впитавшейся чужой крови рукавом лицо, чтобы осколки его не поранили. Замок ходил ходуном, факелы горели через один, потому что их то и дело гасил сквозняк из-за разбитых окон. Холодный ветер врывался в коридоры и охлаждал разгоряченные спешкой лбы, но совсем не помогал раненым, которых, как обычно при осаде и нападениях чудовищ, собирали в лазарете. В темных коридорах пол покрывали камни, каменный песок и осколки стекла, а кое-где на стенах виднелись брызги крови. Мерлин подошел к разбившемуся окну, и его обдало сентябрьским ветром. В ночи было очень плохо видно, а звуки сплелись в одну сплошную оглушительную мешанину. Где-то далеко внизу кричали горожане, пытавшиеся добраться под защиту замка или оплакивающие свалившихся мертвыми близких. Маг поискал глазами рыцарей, но это была не та сторона замка, только доносились команды для стрелков. Поэтому парень перехватил поудобнее мешок с чистыми бинтами и ведро с водой и ринулся дальше. Он спустился по лестнице и столкнулся с Джорджем, который тащил на себе полубесчувственного лорда Нормана, но успел сделать замечание о том, что мешок в руках у королевского слуги весь в пыли. Мерлин не отреагировал, но скоро его схватила за рукав, притормаживая на бегу около него, Алиса. Девочка запыхалась, была вся грязная с ног до головы и слегка прихрамывала. - Мерлин! - выдохнула она. - Ты не знаешь, где Пен? - Она наверняка в лазарете вместе с Гвиневрой, - ответил маг, но последние его слова заглушил очередной громоподобный рык чудовища и его залп, отколовший еще несколько камней от башен. Младшая Пуффендуй слегка съежилась, в ее черных глазах явно был виден страх, но она была собрана. Мерлин повторил свои слова и добавил: - А ты почему еще не там, и что с твоей ногой? - Меня поймала леди Вирджиния, приказала помочь ей собрать всякие вещи... - Алиса раздраженно помотала головой, на грязное личико упали пыльные каштановые пряди. - Дура, надо было бежать быстрее, а она... Там стена разрушилась, нас завалило, мы еле выбрались. Я эту дамочку сплавила Джорджу, он куда-то ее определил, а мне сестру найти надо. - Я тоже в лазарет, идем. Под загремевшие вдруг один за другим удары чудовища, которые, как казалось изнутри, должны были вот-вот разрушить замок до основания, они вместе побежали дальше. Мерлин еще помнил, как жутко было бежать по каменной лестнице, ожидая, что она задрожит под ногами, тогда, в первый раз, когда замок атаковали монстры Корнелиуса Сигана. Сейчас он еще ничего не мог предпринять, пока Гаюс не найдет, что это за тварюга, появившаяся в конце первой недели месяца и испортившая всем теплую погоду. Поэтому он бегом спустился вместе с Алисой на нужный этаж и вошел в лазарет. Помещение было переполнено скамейками, постельным, чанами с водой, тряпками, бинтами, стонами, рыданиями, лекарями, ранеными, кровью, лекарствами, грязью, болью и чадившими факелами. В море перекошенных лиц Мерлин попытался найти своего учителя, а Алиса юркнула куда-то между рядами, надо думать, на поиски сестры. Маг разглядел Гвен, которая в самом простом из имевшихся у нее платьев, с закатанными рукавами и убранными волосами помогала лечить раненых, по пути раздавая приказания подбегавшим слугам и изредка кивая появлявшимся рыцарям. - Гаюс! - выдохнул Мерлин, ставя около старика на испачканный пол мешок с бинтами и ведро с водой. Гаюс в это время обрабатывал рану на плече сэра Эктора. - Ты нашел? - Да, и наконец-то я нашел тебя, - проворчал лекарь, засовывая конец бинта под повязку, чтобы он держался. - Тебя только за смертью посылать. - Да этот замок и в лучшие дни можно использовать как трассу для гонок! - возмущенно всплеснул руками Мерлин. - А сейчас коридоры все разворочены, на лестницах камни, знаешь, как трудно было донести это ведро, не расплескав воду? - Скорее, идем. *** - Скорее! - уже, наверное, в сотый раз за последние несколько часов прокричал Годрик, рывком подтолкнув какую-то очередную крестьянку к дверям замка. Ни он, ни она не обратили никакого внимания на то, что у нее на несколько секунд непозволительно высоко задралась юбка. С грохотом рухнул еще один валун, приземлившись всего в шаге от них и расколовшись на куски. Женщина вскрикнула и рванула что есть сил к ступеням, заваленным камнями, осколками и пылью, а рыцарь столкнулся плечом с сэром Мадором, тоже поднявшим щит, закрывая собой двух детей, хромающих все к тем же дверям. - Ребята, быстрее! - крикнул Мадор детям, а потом резко отклонился назад, поймав щитом громадный камень, оставивший на стали нехилую вмятину. Он бы рухнул, если бы Годрик не схватил его за плечо. Дети, перепуганные, окровавленные, добрались до ступеней, где их подхватили служанки с лекарствами и тряпками наготове. Из коридора на грязные ступени, в окровавленную, пыльную, страшную ночь лился свет факелов, и люди спешили к нему, как летят на огонь мотыльки. Гриффиндор вскинул голову, крутанув в руке меч, чтобы размять уставшую кисть. Среди грохота падающих камней, среди залпов чудовища, которое, кроме того, что плевалось снопами огня, еще и сбрасывало со своего непомерно длинного хвоста шипы, похожие на стрелы, среди криков и воя раненых и отчаявшихся, перепуганных насмерть людей, спешащих на свет к ступеням дворца и гибнущих по дороге, постоянно раздавались команды для стрелков. Их выкрикивали наверху, у западного бастиона, где те из рыцарей, что лучше всего обращались с луком и стрелами, пытались поразить неизвестного монстра. Так как стрельба не была сильной стороной Годрика, то он был с остальными внизу, защищая горожан. Вокруг то и дело падали трупы, сраженные шипом, с проломленной камнем головой или с обгоревшей кожей. Один раз прямо перед ним со свистом и оглушительным лязгом приземлилось тело рыцаря, которому не посчастливилось быть раненым у самого края стены и рухнуть со всей высоты замка. В какой-то момент среди этого ада маг заметил до боли знакомую белобрысую шевелюру и подорвался в ее сторону. Слизерин с выражением азарта и сарказма на лице продирался сквозь толпу, окружавшую какой-то труп. Он резким движением развернул старуху, которая сослепу чуть не навернулась, запнувшись об откинутую в сторону бездыханную обгорелую руку какого-то несчастного. Заметив летящий прямо в друга смертоносный шип, Годрик невольно вскрикнул, перепрыгнув все расстояние между ними и повалив на землю, не забыв прикрыться щитом. Шип с удивительной четкостью, словно дротик, вонзился в землю в нескольких шагах. Салазар расплылся в совершенно не подходящей случаю ухмылке. - А кто-то мне обещал, что в Камелоте царит мир и покой! - ЗАКРЫТЬСЯ ЩИТАМИ! ЗАЛП! - прорвался сквозь столп каменной пыли, пронизывающей ночь, крик с дальнего бастиона. - Политически и экономически, - фыркнул Гриффиндор, поднимаясь с земли. - Животные в этот список не входили. Тем более, такие. Он подал руку, и Слизерин схватился за его запястье, скрытое кожаной перчаткой, впитавшей за последние часы столько крови, сколько, казалось, не было ни в Богорде, ни при Бруньяле. - Да ладно тебе, славная животинка, - невозмутимо ответил друг, зачем-то отряхивая грязь с куртки. - Ага, без нее ты бы помер от скуки! - крикнул Годрик, отскакивая в сторону, чтобы рывком поднять с земли упавшего горожанина. - Мешает только, что она огнем раскидывается, - возразил Сэл. - ГОТОВЬ СТРЕЛЫ! - снова прогремело наверху. Сорвался вой ревущей над трупом ребенка женщины, которую сэр Саграмур пытался оттащить к замку. Слизерин бесстрастно посмотрел на эту картину. - Вот чего вы с ней так долго церемонитесь? - проворчал он, когда Годрик, все время оглядываясь на небо, пошел с ним к дверям. - Там что, ни одного годного стрелка нету? - Гвейн сказал, ее стрелы почти не берут, - ответил Гриффиндор. - Он там, наверху. - Гвейн - это тот, который вчера в полночь явился к нам под двери, чтобы попросить у тебя в долг деньги, так как свои все проиграл? Ну что ж, тогда я понимаю, почему эту тварюгу до сих пор не убили. - В трезвом виде этот парень шикарно стреляет. - А ты уверен, что он сейчас трезвый? - Вот сам бы поднялся наверх и продемонстрировал свои навыки! - усмехнулся Годрик и тут же помрачнел, так как сэр Мадор рухнул раненым, и сэр Гахерис и сэр Бламур потащили его, грязно ругающегося, под не угасающий свет факелов. - Нет, - вальяжно фыркнул Салазар, которого творящаяся вокруг картина, видимо, не то что не пугала, а даже не впечатляла. Или, по крайней мере, так он старался показать. - Я же горожанин. Это не моя забота. А вот ваша забота, чтобы я и моя собственность остались в целости. Так что, я хоть и прикрыл своих птиц кое-чем, но если хоть одна из них пострадает - тебе не жить. - Да ничего с твоими перепелками не случится! - в тон другу выкрикнул Годрик, чтобы его было слышно за громом: чудовище в очередной раз тараном обрушилось на стену замка. Задребезжали стекла, словно оборвалась гигантская скрипичная струна. Рыцарь с силой метнул щит, и тот вонзился в землю боком, прикрыв маленькую девочку от рухнувшего сверху валуна. Та застыла от страха, и Гриффиндор за руку вытащил ее из-под щита, толкнув к дверям. - Не скажи, мне эти перепелки... - Слизерин наклонился, чтобы подхватить ослабевшую девочку и передать сразу на руки подоспевшей служанке, которой оказалась Пенелопа. Ее пухленькое лицо на секунду мелькнуло в свете факелов, испачканное кровью и пылью, как и у всех тут. - Мне эти перепелки дороже всего этого города! И прежде, чем друг успел что-то съязвить в ответ, Салазар жестом, исполненным достоинства, поправил ворот куртки и исчез в глубине замка под защитой факелов. Годрик не стал даже качать головой. Ужас, творящийся вокруг, не прекращался. С бастиона продолжали раздаваться крики и команды, чудовище продолжало облетать замок, набрасываясь на стены и обрушивая на людей внизу камни, шипы и огненные плевки. Гриффиндор быстро провел рукой по лицу, чуть не счесав кожу зачерствевшей перчаткой. Попробовал вытащить свой щит из земли, но тот был испорчен так, что в этой битве уже не мог стать ему помощником. Волна людей продолжала набегать, вопли и стоны перекрикивали друг друга. Годрик заметил, как на одну пару несется валун, и, не успев даже подумать, рванул прямо на них, мешком столкнув наземь. Падение выбило дыхание из легких, но валун глухо ударился о землю, не отняв ничьей жизнь. Рыцарь в сотый раз за ночь поднялся на ноги, чувствуя, как смертельно устал, как уже тяжело вставать, но напряжение не отпускало и не давало размякнуть. Не слушая спутанных благодарностей, он помог встать женщине и, тяжело дыша, отправил ее и ее мужчину себе за спину, туда, где все еще горели светом факелов двери замка. А со стороны города все еще бежала перепуганная толпа. *** - Пен, бинты, - каменным голосом попросила королева, быстрым, не чувствующим движением вытерев локтем пот со лба. Служанка таким же быстрым, выученным за последние несколько часов движением вытащила еще один бинт, отрезала нужную длину и подала женщине. Вокруг стоял гомон и хаос, и только четкая система позволяла не сойти с ума. Сэр Кларус поднялся с лавки, прижимая к себе забинтованную руку, и на его место товарищи посадили другого рыцаря. Гвиневра устало вздохнула, принявшись осматривать его ранение. Рыцарь поднял голову, черные глаза его, выглянув из-за грязной челки, посмотрели на королеву с какой-то странной смесью горечи и восторга. - Вот оно как случилось, миледи, - прокаркал он хриплым сорванным голосом, скривившись от прикосновения к ране смоченной тряпицы. - Я вас так жестоко обидел, а вы теперь спасаете мне жизнь... - Вы не умираете, сэр Мадор, - невозмутимо ответила Гвен, сосредоточенно обрабатывая ранение. - Так что повремените записывать меня в святые. Рыцарь усмехнулся и свободной рукой накренил над головой поданную Пенелопой бутылку вина, чтобы заглушить боль. - Вы невероятная, - прохрипел он. - Я могу только еще раз попросить у вас прощения, за все... - Я уже давно вас простила, - королева строго взглянула в глаза мужчине, останавливая его. - Но если не хотите, чтобы меня обвинили в убийстве вас, вы не будете болтать и мешать мне вас лечить. Сэр Мадор улыбнулся. Замолчал. - Пенни, здесь мне помощь пока что не нужна, - обратилась к служанке Гвиневра, наклоняясь, чтобы лучше видеть порез, - иди к выходу, помоги встречать горожан. - Да, миледи. И волшебница отправилась к дверям, откуда раненых доставляли в лазарет, а здоровых в надежную часть замка. По пути она размышляла над услышанным разговором. Она не знала подробностей истории, и решила, что если они переживут эту ночь, то обязательно спросит об этом у Гвиневры. Но уже то, что она услышала, было приятно, хотя Пен и не сомневалась в великодушии своей госпожи. За время, проведенное под началом королевы, они успели сблизиться настолько, что их можно было назвать подругами. Пенелопа чувствовала очень теплую и глубокую привязанность к этой женщине, потому что в ней было то, что она так любила в людях - доброе сердце, способное на понимание и сочувствие. Гвиневра не осуждала и не упрекала, она всегда готова была помочь и поговорить по душам, что они и делали порой вечерами или во время утренних прогулок, когда королева просыпалась рано. Она могла понять свою служанку еще и потому, что сама была ею полтора года назад. В ней были простота и великодушие, и они служили фундаментом для трогательной дружбы между ними. В лазарете девушке казалось, что было громко. Но по мере спуска к дверям замка она понимала, что это были еще цветочки. Из освещенного коридора уличная темень казалась кромешно-черной, а грохот, стоявший снаружи, - оглушительным. Пенелопа успела приблизиться к дверям, чтобы увидеть, как чуть не рухнула на ступеньки девочка. Но ее подхватил мужчина, разговаривавший с рядом стоящим рыцарем. И когда этот мужчина повернулся под свет факела, Пенелопа узнала в нем Слизерина, а в рыцаре - Гриффиндора. Девушка вернулась по коридору, чтобы передать ослабевшего ребенка подбежавшей свободной служанке. - Пуффендуй, - окликнул ее вошедший следом Салазар, - куда мне тут идти? - Направо, если ты не ранен, - ответила Пенелопа, окинув мага быстрым взглядом. Тот кивнул и пошел, куда сказано, а девушка вернулась к дверям. Грохот упавшего валуна испугал ее, и она вскрикнула, зажав уши ладонями. Глаза слегка разобрались в темноте и расширились от ужаса, когда она увидела бегущую ко входу толпу горожан и лежащие на дороге искореженные трупы. Тошнота подступила к горлу, и Пен принялась искать в этом хаосе знакомое лицо. Она увидела, как Гриффиндор начал тяжело подниматься на ноги, чтобы поднять следом тех, кого он спас. Знакомое чувство толкнуло волшебницу из-под света факелов в грязную ночь. Она прошла несколько шагов, намереваясь помочь уставшему рыцарю и ошеломленным горожанам, но последние уже поднялись и пошли к заветным ступеням. Гриффиндор остался стоять спиной к замку, давая себе минутную передышку. Не видя, как далеко, в застланной каменной пылью черноте неба, чудовище выпустило очередной залп своих длиннющих острых шипов. Зато Пенелопа увидела. В первую секунду она снова испуганно вскрикнула. А во вторую подскочила к мужчине, схватила его за руку и дернула на себя, назад, к стенам дворца. Рыцарь издал короткий крик, когда шип, до убийства которому не хватило пары дюймов, прошелся по груди, распоров местами и залив кровью кольчугу, но полетел дальше и неловко вонзился в землю. Падение больно ударило о спину и голову, вес мужчины, которого девушка потянула на себя и который рухнул на нее, вышиб весь воздух из легких, так что на глазах выступили слезы. Но уже через пару секунд, когда свист шипов прекратился, и с далекого бастиона донесся крик "СТРЕЛЫ НА ТЕТИВУ!", Годрик, тяжело оперевшись кулаком о землю, скатился с тела девушки, дыша, как загнанная лошадь, кривясь от боли, и уставился на знакомую шокированными глазами. - Ты...только что спасла мне жизнь?.. *** Он не верил. Он просто не мог в это поверить. Как? Это должно быть шуткой! Мышка, Пенелопа Пуффендуй, эта трусиха, спасла ему жизнь?! Но правда была жестока и справедлива. Девчонка только что отвела его от прицела смертоносного шипа. Она только что спасла ему жизнь, несмотря на всю свою трусость. Хотя...была ли она тогда вообще трусом? Он таращился на нее, забыв напрочь о творящемся вокруг ужасе, и не мог понять, как Пенелопа, которая дрожала от одного его насмешливого взгляда, которая не могла слова поперек сказать, которая боялась каждого шороха и скрипа, могла быть той же самой Пенелопой, которая сейчас встала с земли, грязная с ног до головы, с ладонями в порезах и ссадинах, с синяком на скуле, оставленным его доспехом при падении, которая сейчас решительно убрала от лица вьющиеся волосы и настойчиво тянула руки, чтобы помочь встать. Годрик смотрел на нее снизу-вверх, и ее круглое лицо на фоне вспыхивающего огнем страшного ночного неба, пыльное и усталое, вдруг показалось ему очень красивым. - Я просто хотела помочь, - ответила она на его вопрос, подставляя плечо, чтобы он мог встать. Она что, собиралась самостоятельно поднять раненого в грудь рыцаря в полном обмундировании?.. Прийти в себя от шока помогла только боль. Морщась и глухо рыча, Гриффиндор уперся кулаками в землю в попытке встать. Пухленькие руки обвили его торс ниже раны, женское плечо надавило на его собственное, и он все же смог подняться. Дыша, как после забега, и стараясь не переносить вес на свою помощницу, Годрик повернул голову вбок, чтобы еще раз убедиться, что его глаза ему не врут. Пенелопа отфыркивалась и тяжело дышала, глядя только в полный факелов вход замка. Она на полном серьезе собиралась тащить его туда, несмотря на то, что это было ужасно тяжело, а еще очень опасно, учитывая, что со всех сторон продолжали сыпаться камни, огонь и шипы. Она спасла ему жизнь и собиралась довести его до лазарета, несмотря ни на что. Увидев, как они спотыкаются, к ним подбежал сэр Галихуд, чтобы помочь и прикрыть. И уже скоро они оказались под светом факелов. Здесь боль и усталость навалились с еще большей силой, но Годрик не позволил себе повиснуть мешком на руках девушки. Он просто не имел права, ни в каком смысле. Лестница показалась безумно долгой и крутой, хотя не была такой, когда он спускался по ней во двор несколько часов назад. К ним присоединилась какая-то служанка и помогла добраться до лазарета. Там в нос ударил жуткий запах лекарств, а уши много долгих минут не могли разобрать, что творится вокруг. Тысячи голосов звучали на разный лад, перекрывая друг друга и сливаясь в один гам, пусть не такой громкий, как на улице, но зато куда более непонятный. Мимо постоянно сновали женщины с ведрами с красной от крови водой и бинтами, раз или два он заметил рыцарей, а иногда в общем гомоне раздавался сухой повелительный голос придворного лекаря. - Сюда, аккуратно, садись, - Пенелопа нашла свободную скамейку и помогла ему сесть. Затем принялась осторожно снимать с него доспехи и кольчугу, чтобы промыть и обработать рану. Ее пухленькие руки, далекие от стройной красоты, работали слаженно и быстро, почти не причиняя боли. На круглом, потемневшем от грязи и пыли лице губы плотно сжала сосредоточенность, а еле заметные сейчас веснушки казались неуместно-милыми на этом серьезном лице женщины, побывавшей на поле боя. Годрик наблюдал за тем, как она старается не сделать ему больно своей помощью, и ему вдруг вспомнились все насмешливые фразочки, которые он отпустил по адресу этой девушки. Он вспомнил, как она дрожала и помалкивала, когда он позволял себе громкие насмешки. Как вскрикивала, стоило раздаться неожиданным шагам. Как, несмотря на все стычки, не могла повысить на него голос, а продолжала говорить тихо и робко. Неужели за всем этим всегда была храбрость? ''Храбрость не в том, чтобы защищать себя, - вспомнил он ее слова, - а в том, чтобы защищать других." И она защитила. Его. - Ты и лечить умеешь? - спросил Гриффиндор, когда Пенелопа, омыв руки в стоявшем рядом ведре, стала прочищать его рану. - У меня много талантов, - негромко ответила Пен все тем же скромным и тихим тоном, напрочь лишенным гордости и напора. Но в то же время ее руки спокойно и уверенно обрабатывали ранение. Годрик стыдливо сглотнул. - Я вижу... - с горечью ответил он. Уловив незнакомый ей тон, девушка вскинула на него взгляд. Он всмотрелся в эти травянисто-зеленые глаза, полные абсолютной невинности и какого-то...бескорыстия. Ведь она правда не понимала, что такого было в ее поступке. ''Я просто хотела помочь"... Рыцарь открыл рот, но едва ли не впервые не знал, что сказать. Точнее, не знал как. Как сказать о благодарности, о стыде, об обещании уважать. Он впервые встретил человека, чья храбрость пряталась за робостью и пугливостью. А еще впервые видел человека такого совершенно бескорыстного. Впервые не знал, как извиниться перед девушкой, которая оказалась лучше него. Пенелопа тем временем занималась его раной, и это было даже хорошо, потому что он мог смотреть на ее рыжую макушку, а она не могла видеть его лицо. Когда все было готово, она обернула его торс бинтом, сунула его конец под повязку и хотела уже отстраниться, как Годрик порывистым жестом поймал ее ладонь. Пенелопа снова недоуменно посмотрела на него. Ее неожиданно изящные для пухлых рук короткие пальчики были измазаны в его крови, а на скуле уже наливался фиолетовым синяк от его доспеха. - Ты... - выдавил Гриффиндор, теряясь в словах, что на него, вечно говорливого, было непохоже. - Я хотел... Я просто... - стыд нещадно жег совесть, а зеленые глаза из-под рыжих ресниц смотрели непонимающе и смущенно. Наверное, это от ее ладошки в его руке. Но он не отпустил эту ладошку, боясь, что без нее вообще потеряет решимость. А сказать надо. Надо сделать хоть что-то... - Я хотел сказать, что ты...ты очень храбрая, да. Я...прости меня, пожалуйста, за мою грубость, за мои шутки... Я не понимал, я не знал, как дурак... А ты теперь спасла мне жизнь, еще и вылечила… Он бессильно замолчал, беспомощно глядя на нее. А она улыбнулась. - Можно было только сказать ''спасибо", - просто ответила Пенелопа. Годрик моргнул. - И тебе было бы достаточно? - Мне достаточно того, что ты живой, - пожала плечами Пен. - Ты же понимаешь, что меня теперь мучает совесть? - Она не должна. Это я в первые наши встречи была неуклюжа и мешалась. - Но я... - Все хорошо, - она снова улыбнулась, мягко прервав его своим тихим голосом, и взглядом указала на его ладонь. Годрик отпустил ее руку, и девушка ушла лечить других раненых, оставив его с его горящей совестью и шоком вперемешку с восторгом. *** - ГОТОВЬ СТРЕЛЫ! - в который раз за ночь закричал Артур. ''Что, уже?" - в ужасе понял Мерлин и заторопился, произнося магические слова. Ему повезло, и он успел как раз к моменту прихода короля. - Их не надо чистить, Мерлин, их надо просто сунуть в колчан, и даже с этим ты умудрился провозиться дольше, чем нужно! - пламенно выругался друг, отбирая у мага свой колчан с заколдованными стрелами. Мерлин мог бы съязвить что-то в ответ, но сейчас был не тот момент. Далеко за клубами дыма и пыли уже светлел восток, а чудовище никак не улетало. Маг поспешил за другом, встав рядом, хотя тот и велел ему спрятаться за стену. По команде рыцари в тысячный раз за ночь натянули тетивы, прицелились и дали залп. Заколдованная стрела, пущенная не подозревающим об этом королем, угодила в шею злосчастному монстру, и это была первая стрела за ночь, которая умудрилась воткнуться в его тело настолько, чтобы застрять. Монстр взревел от боли в грязное небо, и все его тело охватил огонь. Спустя пару минут над притихшим Камелотом летал только пепел. Рыцари, несмотря на жуткую усталость, ликующе закричали, прославляя своего короля. Мерлин устало облокотился о каменную стену, лишь улыбнувшись на взгляд друга. Он справился.