Огни Камелота

В покои Гаюса быстро зашла Кандида. - Ты нашел книгу? - спросила она, останавливаясь у стола лекаря. Несмотря на суету, охватившую замок, ни один волос не выбился из ее тугой прически, и ни одна складка на платье не помялась. Старик молча вытащил из ящика книгу и положил, раскрыв, перед королевой. Волшебница бережно взяла фолиант и принялась сосредоточенно читать. Через время она удовлетворенно кивнула сама себе. - Ну, хотя бы это легко сделать. Дверь открылась, впуская запыхавшуюся Пуффендуй. - Миледи, все готово, - выдохнула она. - Люди на местах, клей разлит, баки тоже приготовлены. Ее Величество и сэр Блеоберис у парадных дверей. - Отлично, - ответила Когтевран, - иду. - Жил однажды на свете пастушеский сын, - вдруг донеслось из каморки. - Пас овец и в дудочку дул... Как-то раз он посох свой отложил и на склоне холма уснул... Гаюс покачал головой, многострадально вздыхая. - Опять... А последний час только храпели, я уж думал... - Пробудившись, на запад он поглядел! - смеясь, воскликнул легко узнаваемый голос Гвейна. - А потом взглянул на восток...и нагую девушку увидал...там, где шумел поток. - Идем, - скомандовала Кандида и, подобрав юбку, вышла впереди Пенелопы из покоев. - Вмиг с зеленого ложа вскочил пастух... (1) *** В ушах шумело море, когда Годрик перехватил мечом клинок врага и с взявшейся из ярости силой вывернул его у того из рук. Норфолкский рыцарь жил после этого недолго. Пару секунд спустя он уже таращился в серое небо, утыканное острыми еловыми верхушками, но мага это больше не волновало. Он порывисто обернулся к холму - стрелок заново натягивал тетиву. Недолго думая, Гриффиндор схватил труп за плечи и, держа его перед собой, присел у своего короля. Вторая и третья стрелы вонзились в тело врага, дырявя черную мантию с гербом Одина. Стрелок опустил лук. Годрик оглянулся на друга и, увидев, что тот без сознания, сжал ладонь над телом противника и прошептал магические слова. Огонь в его глазах вырвал одну стрелу из трупа и быстрее молнии отправил вверх по склону. Стрелок не успел убежать. Отшвырнув от себя истерзанное тело, Гриффиндор полностью сосредоточился на друге. На взгляд оценив рану, он чертыхнулся и полез рукой под плечи короля, поднимая его на ноги. От движения тот очнулся и зашипел, вцепившись в рыцаря. Маг потащил друга обратно в еловые чащи, подальше от холма и открытой местности, где на них мог сразу напороться прибежавший патруль. Когда первые лохматые лапы скрыли их спины от вражеской территории, Годрик постарался аккуратно усадить короля на землю, оперев о ствол ели. - Зачем ты это сделал?! - первым делом прорычал он. - А что еще мне было делать, - облизывая вмиг пересохшие губы и часто дыша, ответил Артур, - если рыцарь...не слышит моих приказов? Гриффиндор остыл. - Прости. "Дурак, дурак, дурак!" - неустанно звенело в голове, он закусил губу. Он должен был слышать голос друга! Он должен был не дать ему пострадать! Подумать только - он - рыцарь! - вместо того, чтобы защищать короля, оказался закрытым им самим от стрелы! "Если он истечет здесь кровью, это будет твоя вина," - говорил он себе, мечтая дать своей голове смачный подзатыльник. - Так...стрелу придется протолкнуть, - выдавил он, неуверенно взглянув на друга. Тот усмехнулся, видимо, поняв его колебания. - Особое приглашение нужно? Толкай. - Лес кишит людьми Одина, - добавил не понять зачем рыцарь. - Нас услышат. - Сэр Годрик! Толкай. Чертову. Стрелу. Чертыхнувшись себе под нос, Гриффиндор расстегнул один из ремней короля - тот, что держал не меч, а одежду - и дал ему закусить. Потом взялся за древко стрелы и на счет три с силой толкнул глубже в тело. Артур отозвался глухим рыком, вдавив затылок в еловый ствол. Годрик сунул руку ему за спину и отломал наконечник. Снова взялся за древко и вытащил его из кровоточащего бока. Наблюдая за реакцией друга, он думал, что сейчас заплачет. Ну как он мог пропустить стрелу? Как он мог допустить это?.. Выкинув стрелу, маг оторвал широкую полосу от своей мантии и, приложив к ране, стал затягивать на этом уровне ремень. На побледневшем лице Артура выступила испарина, взгляд витал где-то в зеленых иголках ели. - О чем Один вообще думает? - пропыхтел он. - Это же открытое...убийство короля! - Ну, ты же убил короля Карлеона, - заметил Годрик, не отвлекаясь от своей работы. Друг раздраженно фыркнул. - Я был неопытным...идиотом, которому...в уши змея шипела. А Одину уже...пятьдесят с гаком лет! Он же должен...понимать. - Как будто твой отец не делал опрометчивых ошибок на склоне лет. - На нахмуренные брови короля маг поспешно добавил: - Я это говорю как друг, не как рыцарь. Артур хмыкнул и ничего не ответил, стараясь дышать ровнее. - Ну, вроде все, - Гриффиндор оставил раненый бок, поднял глаза выше и перепугался. - Эй, не засыпай! Пожалуйста, не засыпай, не сейчас. Не заставляй меня нести тебя на руках, как женщину. Давай, три блюда, которые не надоедает есть. - Ты...хочешь, чтобы у меня, кроме боли,...еще и голод появился? - сухие губы дрогнули в улыбке. Рыцарь хмыкнул и сунул в слабую руку Экскалибур. - Я сейчас вернусь. Думай о еде и не смей терять сознание. *** - Значит, вы предлагаете мне сделку? - удивленно, насмешливо, но все же заинтересованно спросил наездник, вальяжно облокотившись о шейную кость своего коня. Напротив него стояла Гвиневра, по невозмутимости с которой могла бы спорить только статуя. Под руку королева держала сэра Блеобериса - высокого парня лет двадцати четырех, с шапкой пшеничных волос лишь чуть темнее, чем у Артура. Разумеется, чертами лица он тоже отличался от своего короля, но тому, кто никогда не видел Пендрагона, было достаточно статной осанки, светлой шевелюры и красной королевской мантии. Рыцарь очень старался играть свою роль, но Кандида достаточно разбиралась в людях, чтобы видеть, как ему неловко. Тем не менее, идея сработала - захватчик отвлекся от разгромления Камелота и с наглой улыбкой слушал парламентеров. Когтевран тихо подала знак сэру Борсу. Тот кивнул и передал знак дальше. Пенелопа рядом с ней сжала руки на юбке, напряженно наблюдая за Гвиневрой. - Мы, - ответил громко и уверенно сэр Блеоберис, - я и королева - мы отдаем себя в твою власть. За это ты оставишь город и королевство целыми. - А что, если я нарушу договор? - осклабился злодей. Лже-король тяжело вздохнул, глядя на него исподлобья. Кандида мысленно аплодировала его игре. - На то воля неба, я не смогу тебе помешать. Но разве ты хочешь прослыть трусом? - Трусом?! Это ж с какой стати? - Тебе легко будет сразить Камелот без его короля! - обиженно воскликнула Гвиневра, словно и правда рядом с ней стоял ее муж. - Но мы поступим как честные люди. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти свой народ, а если не получится...то будет уже после нас. Но пока я дышу, я буду бороться! - А вы мне нравитесь, королева Гвиневра, - объявил враг. - Пожалуй, вы действительно стоите всего этого сброда. Недаром у вас была бурная молодость. Хорошо! Давайте заключим сделку. Кандида словила поданный со стены знак. Кивнув Пенелопе, она отошла на нужное расстояние и велела оставшимся рыцарям незаметно оттеснить людей, собравшихся увидеть, как их королева спасет город. - Только одна просьба, - произнес сэр Блеоберис. - Пожалуйста, прикажи своим...животным пока опуститься здесь. Я должен видеть, что ты меня не обманываешь хотя бы сейчас. - А что тебе это даст? - фыркнул злодей. - А что тебе? - парировал рыцарь. Видя колебания врага, он вздохнул и совершил кульминацию своего представления - встал на колени. Медленно, словно преодолевая гордость. Это была его инициатива, и лично Кандида собиралась посоветовать Гвиневре отправить этого молодца актером в театр, когда все закончится. Их врага захолонул восторг, он даже покраснел. Еще бы, король перед ним на коленях. Когтевран бы никогда не встала ни перед кем на колени. Хотя...если бы шла речь о жизнях людей Ифтира? Сейчас она бы ползала в ногах у кого угодно, чтобы вернуть им всем возможность дышать. - Прошу, - сказал сэр Блеоберис. Все никак не приходящий в себя от восторга злодей, не глядя, повернул что-то на своей подвеске, и животные-скелеты принялись собираться точно на означенных местах, не зная, что в грязь под ними слит клей. - Подумать только, - выдохнул наездник. - Король Артур...у моих ног! На коленях! А вы говорите о трусости. Ха! Мне теперь даже Моргана Пендрагон завидовать станет! Я поставил ее братца на колени! В этот момент Кандида, скрываясь вместе с Пенелопой в алькове, дала команду рыцарям, и один за другим они, стоящие на городской стене, опрокинули железные тележки. Грязно-медовый водопад с шумом обрушился вниз. В мгновение ока все скелеты оказались пригвожденными к земле и скованными литрами клея. Пуффендуй, выйдя из алькова, отдала факел, горящий заговоренным пламенем. Стоящие по эту сторону рыцари молниеносно запалили стрелы и спустили их с тетив. И вот, перед городской стеной уже полыхали, корчась, все чудовищные воины захватчика. Костры ревели фиолетовые, а рыжий злодей еще больше покраснел, на этот раз от гнева, завопив: - Что?! Как?! Нет!!! - Теперь у тебя только два пути, - громко объявила Гвиневра, выступая вперед. Сумасшедшие глаза обернулись к ней. - Либо ты сейчас же умерщвляешь своего коня и сдаешься нам сам... - она кинула взгляд вверх, и злодей, проследив за ее взглядом, увидел слегка наклоненную тележку с клеем прямо над собой. - Либо ты пойдешь на плаху весь в клею. Ванну мы тебе не предоставим. Горожане, теперь не удерживаемые рыцарями, захохотали. В их рядах раздался свист и улюлюканье, радостные возгласы и первые крики "Слава королеве Гвиневре!" - И чтоб ты знал, - добавил сэр Блеоберис, поднимаясь с колен и снимая с себя королевскую мантию, чтобы повесить на локоть, - я не король Артур, я всего лишь его верный рыцарь. Так что ты никогда не ставил его на колени. Злодей взвыл, вцепившись в свои волосы. Толпа заревела еще пуще, прославляя свою королеву. Кандида, стоя неподалеку в компании облегченно выдохнувшей Пенелопы, спокойно усмехнулась, складывая руки на груди. - Слава леди Кандиде! - крикнул сэр Борс, глядя на нее, и рыцари, бывшие на время происходившей операции под ее командованием, подхватили клич. Когтевран благодарно-снисходительно кивнула им. Злодей окончательно потерял разум, забыв обо всем на свете. Он сполз на землю, срывая с головы клочки волос и рыдая, как ребенок. Поэтому Гвиневра дала приказ облить скелет лошади клеем и тоже поджечь, а неудавшегося захватчика увести в темницу. Народ обступил ее, кидая в воздух шапки, и она улыбалась спасенным людям. Рыцари, утихомиривая горожан, расчистили двум королевам и служанке дорогу ко дворцу. При встрече Пенелопа незаметно сжала руку подруги. По пути к ним присоединился сэр Блеоберис, которого обе венценосные женщины засмущали похвалами и комплиментами относительно его актерских способностей. - Обязательно будьте сегодня на пиру, - потребовала королева Камелота. Рыцарь с улыбкой поклонился, отставая. - Непременно, Ваше Величество. - А пир будет в честь вас, - обернувшись, вдруг сказала Гвиневра, - леди Кандида. Когтевран в спокойном удивлении вскинула брови. - Меня? - Я не знаю, что бы с нами было, если бы не вы, - горячо сказала собеседница. - Полно, дорогая, - с небрежной улыбкой отмахнулась Кандида. - Ваш план был блестящим, я лишь вставила пару дополнений. - И эти дополнения потрясающе нас спасли. Я хочу вас поблагодарить за них. - Это меньшее, чем я могу отплатить вам за то, что вы сделали для меня, - серьезно ответила волшебница. - Тогда будет пир в честь Камелота, - примирительно предложила Пуффендуй. - За любовь к Камелоту! - засмеявшись, процитировала Гвиневра боевой клич своего мужа и его рыцарей. *** Вернувшись, Гриффиндор возблагодарил небо за силу воли друга - тот был в сознании, хотя и вряд ли бы смог защититься, если бы кто-то напал. Рыцарь присел рядом с ним. За спиной у него развевалась черная норфолкская мантия, вторая такая же была перекинута через локоть. - Изменник... - негромко выдохнул Артур, закрывая глаза. - А как же клятва...верности Камелоту?.. - На ближайшие минуты я не ваш рыцарь, милорд, - ответил Годрик, торопливо разворачивая вторую мантию. - Более того - вы не король Камелота. Мы с вами два доблестных рыцаря Норфолка. Как вам перспектива? - Я предпочитаю...фермеров... Маг как мог осторожно оторвал друга от дерева и надел на него чернильную ткань. Затем взял в руки шлем, который отложил сначала. - И почему у вас такая заметная шевелюра, - проворчал он, надевая на короля вражеский шлем. - Ма-амина наследственность... Закончив с маскировкой, Гриффиндор сунул Экскалибур королю в ножны (все равно тот не смог бы им орудовать), обнял за плечи и с трудом поднял. Время пошло. Они двигались медленно, по возможности тихо, углубляясь туда, где ели обступали их наиболее густо. Раз или два вокруг раздавались шаги, но то ли срабатывала маскировка, то ли враги решали, что им показалось, однако они не встретили норфолкского кордона на всем пути, пока не перебрались через границу. Увы, именно там им нельзя было облегченно выдыхать - почти сразу на них напали, похожие на воронов в своих черных мантиях рыцари Одина. Видимо, они были предупреждены тем свистуном, или же просто слишком хорошо друг с другом знакомы, но они распознали в двух мужчинах камелотцев (хотя и вряд ли поняли, что раненый - король). Годрику хватило времени только на то, чтобы немного резко опустить друга на землю и выхватить меч. Ситуация казалась отчаянной, против него стояло человек двадцать врагов, а позади - раненый Артур. Но черта с два, он положит здесь свою жизнь, он даст распилить себя на кусочки, но не подпустит ни одну из этих шавок к своему королю! С яростным рыком он кинулся в драку, полагаясь на свою силу и навык. Ему казалось, еще чуть-чуть, и его магия превратит его самого в каменную стену - так сильно было его желание загородить друга. Враги напирали, и оставалась всего пара секунд до того, как его безумное сопротивление было бы сломлено, как вдруг... - За любовь к Камелоту! - раздался крик Леона, и красная волна хлынула на стаю ворон. Годрик не знал, почему они кинулись в драку. Видимо, увидев сражение, решили, что там, за сонмом черных мантий защищаются от напора их товарищи. На каждого норфолкца наставил меч камелотец, и Гриффиндору оставалось только устало опуститься на землю и опереть о свои колени друга, боясь за каждый его задержавшийся вдох. Над ними бушевал бой и качали верхушками ели. Пал последний рыцарь Одина. Алые мантии оказались совсем рядом, засвистел у головы клинок. - Стой! - закричал Гриффиндор, выкидывая в инстинктивном жесте защиты руку. - Стой, это мы! Я Годрик! Тяжело дыша от битвы, Элиан опустил руку. Узнав товарища, он с размаху всадил меч в землю. Рыцари обступили сидящих друзей. - А это кто? - спросил сэр Озанна. - Артур! - выдохнул Леон, бросаясь к своему королю и стягивая с его головы вражеский шлем. Артур был без сознания, по кольчуге, давно пропитав повязку, растекалась кровь. Рыцарь быстро овладел собой. Повысив голос, он крикнул остальным: - Сейчас же, все, едем в Камелот, ни один не остается на границе. Королю лошадь, живо! *** Гаюс недолго присутствовал на пиру. Не потому что не было настроения - наоборот, он был очень доволен тем, как сработались за спасением Камелота Гвен, Пенелопа и леди Кандида. Нет, просто жизнью стариков распоряжается, отнюдь, не настроение, а многочисленные части тела, которые могут болеть. В этот раз заныла поясница, и лекарь, с досадой откланявшись, покинул празднество, направившись к себе. Похмельных в его покоях уже не было. Гвейна, как известно, ничто не брало, и он, под предлогом того, что у него уши вянут от песнопений Мерлина и он больше никогда не пойдет с ним пить, ушел на кухню, выпрашивать у какой-нибудь красивой кухарочки рассола от похмелья. А вот Мерлина приложило так, что Гаюс его самолично отправил позже туда же. Так что придя к себе, старый лекарь рассчитывал на покой и тишину, в которых он смог бы намазать поясницу мазью и лечь полежать. Но, видимо, размечтался. Топот ног он услышал заранее, а за ним различил бряцание кольчуги. Дверь ударила о стену, распахнувшись, и четверо рыцарей внесли своего короля. Мигом забывший о своей пояснице Гаюс велел положить его на кушетку и вкратце рассказать, что произошло. Услышав про стрелу, он кивнул, на ходу собирая нужные лекарства и бинты, отогнал столпившихся у кровати мужчин и присел на разумно подставленный ими стул. - Доложите обо всем королеве, - велел Гаюс Леону. Тот, кивнув, потащил за собой Элиана и Персиваля. Годрик остался в комнате, в сильном волнении наблюдая за работой лекаря. Старик дал раненому понюхать сильнопахнущую жидкость в прозрачной склянке, и тот, очнувшись, чихнул, тут же скривившись от резанувшей боли. - Будьте здоровы, - невозмутимо пожелал Гаюс. Некоторое время он работал в относительной тишине, нарушаемой только рваным дыханием короля. А потом снова со стуком распахнулась дверь, впуская двух женщин. Пенелопа с разбегу кинулась к Годрику, забыв от радости обо всех приличиях. Закинув ему руки на шею, она стиснула его в бурных объятьях. Расплывшийся в широченной улыбке рыцарь сжал ее в ответ, спрятав на минуту лицо в ее медной косе. Гвен тем временем остановилась над кроватью мужа. Лицо ее полыхало гневом, ладони взлетали в такт словам. - Как ты мог?! Полез! В лес, кишащий бандитами Одина! С маленьким отрядом! После того, как один патруль уже убили! А я ведь чувствовала, что это ловушка, и ты это тоже знал, но ты все равно полез! А мне волноваться?! - Гвиневра... - слабым голосом попытался вставить слово в поток возмущений жены Артур, но та этого даже не заметила. - Я что просила?! Не рисковать собой! Ты не понимаешь, что за тебя весь Камелот переживает? Я уже не говорю о себе, но подумай о королевстве. Что будет с ним, если король погибнет, потому что отправился прямиком в ловушку всего с парой рыцарей? Эгоист! - Гвиневра... - И не надейся, что ранение поможет тебе избежать моего гнева! Нет, ты подумай... - тут она оборвала сама себя, вдохнув немного воздуха. - Он еще и ранен! Ты вообще издеваешься?! - Гвиневра! - ЧТО?! - Ты такая красивая сейчас. Королева опешила. - Когда ору на тебя? - Ага... - Знаешь, дорогой, у тебя какая-то болезненная расположенность к тем, кто на тебя орет. - Может быть. - Ты хоть слово разобрал из того, что я наорала? - Не-а... - Гаюс, - с женщины слетел весь запал, все возмущение, она обеспокоенно и взволнованно обернулась к лекарю. - Гаюс, с ним все будет хорошо?.. - Не волнуйся, Гвен, - улыбаясь, ответил старик. - Он потерял много крови, но рана не опасная. Уже через две-три недели ты сможешь самолично его убить. Годрик и Пенелопа, со смехом наблюдавшие за семейной сценой друзей, не разрывая объятий, усмехнулись. Гвиневра ответила благодарной улыбкой на слова лекаря. Гаюс собрал свои склянки и ушел к столу, чтобы королева могла занять его место. В ней не осталось ни следа гнева, она села на стул и положила ладонь на пылавший от жара лоб мужа. Король блаженно закрыл глаза. Следующим и последним в покои влетел Мерлин. Ноги его все еще заплетались, на бегу он забирал то влево, то вправо, но взгляд был осмысленный - и жутко виноватый. Гаюс знал, что его мальчик теперь будет винить себя за все, что случилось - и за то, что не был рядом с женщинами, спасавшими Камелот, и за то, что не был рядом с Артуром, когда его ранили. Волшебник выглядел взъерошенным, взволнованным, перепуганным и дико отчаявшимся. Казалось, он готов рвать на себе волосы и скулить, как тот злодей, напавший сегодня днем. - Артур! - выпалил он, подлетев к кровати друга. От его возгласа даже почти уже впавший в лихорадочный сон король открыл глаза. - Боги, я же...как...прости меня, я должен был...я не должен...а-а-а! - Мерлин то ли прорычал что-то, то ли всхлипнул и запустил длинные пальцы в волосы. - Мерлин, - ласково обратилась к нему Гвен, - не вини себя. Там были рыцари. Что бы сделал ты, если бы отправился вместе с ними? Гаюс мог бы многое рассказать ей о том, что бы мог сделать Мерлин, если бы отправился вместе с ее мужем. Если бы не пошел в таверну. - Да я...я должен был быть там! Я не должен был пить! Я идиот! - Ну... - прохрипел Артур, снова прикрывая глаза, - хоть один плюс...Мерлин больше...не будет пить... И все в комнате - Гаюс, Годрик, Пенелопа и Гвен - весело расхохотались. Мерлин жалобно посмотрел на них, а король только слабо улыбнулся. *** В полумраке тихо оплывали свечи. В приоткрытое окно врывался разбушевавшийся к ночи промозглый октябрьский ветер, разгоняя духоту, пропитанную запахами лекарств и крови. За дверью слышалось сопение старого лекаря, наконец переставшего маяться болевшей поясницей и уснувшего. Мерлин отослал его спать почти сразу, успокоив, что, конечно же, знает, как следить за раненым. Опыт, в конце концов, немаленький. Артура не стали этой ночью переносить в спальню. Гаюс объявил, что несколько коридоров и лестниц для первого дня - это слишком. Разумеется, очнувшись, король потребовал своих подушек и одеяла, но Мерлин чувствовал себя настолько виноватым, что даже не посмел ворчать что-то на капризы друга. Он просто кивнул и принес все, что тот просил. А потом устроился рядом с лекарствами, тазом с водой и чистой тряпкой, зная, что не будет спать всю ночь. Им никогда не требовалась смена. Благодаря сражениям и наемным убийцам король частенько бывал ранен, и слуга просиживал у его постели все ночи, ловя его дыхание, сменяя бинты, подавая воду, открывая и закрывая окно, смачивая потеющую кожу и успевая дать вовремя лекарства. Мерлин никогда не засыпал на таком посту. Только когда Артур женился, этот пост перенимала Гвен, если не была занята свалившимися делами. Вот и сейчас - королева, конечно, пришла в покои дворцового лекаря, но маг обрушил на нее волну аргументов о том, что завтра ей придется взять на себя двойные обязанности, поэтому следует поспать. Гвиневра сдалась и ушла. И Мерлин остался наедине с рваным дыханием друга. Он никак не мог простить себе того, что случилось. Как он мог. Ведь столько раз повторялась эта шутка про его походы в таверну - он просто смеялся в ответ. И именно сегодня он решил что-то там кому-то доказать, именно сегодня - когда он был так нужен всем своим друзьям. Женщины рассказали ему о нападении темного мага, и он, конечно, безмерно радовался тому, что Кандида и Пенелопа сработались, но, боги, все могло быть не так, если бы он был с ними! Все могло было бы быть куда проще. Он бы просто уничтожил эту руну у мага, и никому из его подруг не пришлось бы рисковать. А если бы он поехал с рыцарями к землям Одина... Артур закашлялся. - Пить... Мерлин налил в кубок воды и дал другу. Снова уселся обратно, сильнее закутавшись в одеяло, что принес себе из своей каморки. За несколько следующих минут он не заметил, чтобы король заснул. Голубые глаза сонно таращились в потолок. - Спи, - тихо сказал маг. - Мерлин... - так же тихо прохрипел Артур. - Там была ловушка. - Я знаю. Рыцари рассказали. - Один даже не скрывался...это были не разбойники, не наемники...это были его рыцари, с гербами, в мантиях... Это была открытая ловушка...с самого начала. - Ты не мог знать. - Я снова ошибся. - Все ошибаются. Я вчера пересолил твой суп. Артур улыбнулся. - Твоя ошибка...не испортила ничего, кроме...моего настроения. - С которым ты пошел совершать свою ошибку, - Мерлин в очередной раз смочил тряпку, отжал и стер со лба друга испарину. Король скосил на него взгляд. - Отлично. Теперь я знаю, кто виноват во всем... Ты. - Я?! - хохотнув, маг кинул тряпку обратно в таз. Вода закачалась, золотистая рябь от огоньков свечей заиграла на пошедших по поверхности кругах. - Да, вместе с твоим супом!.. Ты это...сделал специально...это был...заговор против меня. - О боги... Продравшийся сквозь тучи месяц бросил свой луч в тонувшую в полумраке комнату и осветил улыбки двух старых друзей. - Нужно будет...усилить патрули у восточных границ... - тихо рассуждал король. - Один даже...не думает о мире...теперь это ясно. Маг вздохнул, понимая и другую сторону этих слов. Пока Один не идет на союз - Альбиона не будет. * - цитата из песни группы Мельница - "Дороги" 1 - строки из средневековой английской баллады "Сын пастуха'' в переводе Г. Плисецкого