Огни Камелота

Смешно! Он думает, что я - всего лишь Его орудие, его слуга. Ну что ж, пускай. Но в путанице бед, Его коварством низким пораженных, Я проложу дорогу к высшим целям, И кто меня осудит? © Трагедия "Базиль"

Тренировки Мордреда проходили все лучше и лучше. Хотя Артур и отказал ему, когда тот просился в Немет вместе с выбранным отрядом, но всячески поощрял своего юного рыцаря. Среди навалившихся из-за союза с Норфолком политических дел, тренировки, на которых он мог присутствовать и сам учить Мордреда, были явной отдушиной. Мерлин постоянно ждал его с уже приготовленной ванной, потому что знал, что друг ввалится в покои выдохшийся, грязный, вспотевший, но довольный, как мальчишка. При этом болтал Артур только о способном новобранце, о том, как прекрасно тот осваивает новые приемы и каким замечательным мечником станет. К концу у Мерлина уже уши сворачивались в трубочку от всех этих названий боевых позиций, но он мог только кивать и делать вид, что просто не впечатлен. - Я не забуду, что я видел, - возражал он Гаюсу, который продолжал считать, что Мордред невинный мальчик. - Мордреду суждено принять участие в гибели Артура. - Возможно, - невозмутимо отвечал лекарь. - А может, и нет. В будущее ведет много путей, это лишь один из них. Проявлял ли он при тебе что-либо, кроме доброты, к Артуру? - Нет, но... - У него было много возможностей убить Артура. Он приятный мальчик. - Знаю. Мне он тоже нравится, но я не забуду то, что видел. - Видеть - не значит знать. И мы должны знать, доподлинно, прежде чем действовать. Мерлин упрямо сжимал губы и качал головой. Но, в конце концов, это все, что ему оставалось делать - наблюдать, ждать и надеяться, что в нужный момент он успеет оказаться между королем и его убийцей. В феврале патруль напоролся на очередного колдуна у восточных границ. Колдуна звали Осгар, и схватить его не удалось. Против его сил не устоял один из рыцарей - сэр Рэнульф. И когда Леон сообщил об этом на Заседании Круглого Стола, Мерлина охватили грусть и тревога одновременно. Грусть - потому что Рэнульф был хорошим человеком, и маг уже довольно давно и неплохо его знал. А тревога - потому что этот рыцарь был еще и с детства другом Артура, значит тот наверняка захочет сделать какую-нибудь глупость. И опасения подтвердились... - Приведите все силы в восточных территориях в повышенную боевую готовность, - объявил Артур. - Я лично возглавлю отряд, чтобы привести этого Осгара к правосудию. Мерлин как-то даже не сомневался. Он пошел предупредить Гвен, чтобы она попыталась отговорить своего неугомонного мужа от поездки, но кому когда это удавалось? И с этим Эмрис еще мог справиться, не впервой. Но вот что совершенно не входило в его планы - так это участие Мордреда в патруле. - Уже? - возмущенно выдохнул он, когда оказался рядом с подругой, наблюдая за сборами рыцарей. - А почему нет? - пожала плечами Гвен. - Он уже достаточно освоил меч, чтобы получить боевое крещение. Иначе зачем его посвящали в рыцари? - Вот именно, зачем, - пробормотал маг. - Ме-ерлин, - улыбнулась королева. - Если вся его вина в том, что он молод, то спешу напомнить, что нам с тобой всего лишь двадцать семь. Мы тоже не великие старцы, чтобы решать, что кто-то слишком юн. Он может обращаться с мечом, он верен... Он был так возбужден, когда Артур сказал ему, что он включен в отряд. Пообещал, что мы об этом не пожалеем. И в этом Мерлин тоже не сомневался. Мордред действительно был возбужден, хотя не настолько, чтобы терять самообладание. Он постоянно как-то восхищенно улыбался, прятал сверкавшие от предвкушения глаза под смешными кудрями и спешил собраться в дорогу. Он основательно подошел к сборам (в отличие от того же Гвейна, который просто бросал в седельную сумку две фляжки - с водой и вином - и был готов). Когда он наконец решил взобраться на лошадь, уже сидящие рядом в седлах старшие товарищи с добродушной усмешкой наблюдали за ним. - Ты уверен, что ничего не забыл, Мордред? - невинно поинтересовался Гвейн. Друид растерянно нахмурился. - Не думаю... - Где его кинжал? - спросил Леон. Мордред порывисто обернулся на ножны у седла, которые, конечно, не были пусты. - Я не вижу фляжку с водой, - заметил Элиан. Юноша полез в сумку, первым делом наткнувшись на фляжку. - Сапог, кажется, он не надел сапог, - озабоченно добавил Персиваль. Мордред невольно взглянул на ноги. Рыцари засмеялись. Младший товарищ понял и улыбнулся. В это время из замка как раз вышел Артур и прошел к своему коню. - Ты уверен, что это хорошая идея? - спросил у него Мерлин, кивнув на взбиравшегося наконец на лошадь Мордреда. - Он хороший боец, - ответил король. - Храбрый рыцарь. - Он очень молод? - Где бы были мы все, если бы кто-то однажды не дал нам шанс? Артур забрался в седло, кивнул стоявшей на ступенях Гвиневре и выехал с площади во главе отряда. - Мерлин? - позвала королева. Мерлин развернул на ходу своего коня. - Ты позаботишься о нем? - Он никогда не делает это легким занятием, - хмыкнул маг. - Я знаю, - вздохнула женщина. По дороге рыцари развлекались вовсю. Каким-то образом они даже умудрились убедить своего юного товарища поехать задом наперед в седле. - Это традиция, - с умным видом заявил Элиан. - Ей много лет. - Мы все так делали на нашем первом патруле, - серьезно добавил Персиваль. - Мордред, что, ради бога, ты делаешь? - спросил Артур, увидев, как его младший рыцарь преодолевает кочки и ямы спиной вперед. - Сливаюсь с седлом, милорд, - ответил Мордред, изо всех сил стараясь выглядеть старше своих лет. Даже Мерлина проняло на смех. - Это древняя традиция...сливания, - вставил Гвейн на взгляд короля. - А, конечно, - кивнул тот. А потом невозмутимо спросил: - И штаны же у тебя наизнанку? Мордред ошалело посмотрел на свои ноги. Сконфузился. Запутался. - Милорд?.. Рыцари во главе с королем добродушно посмеялись. Через время, когда они спешились, именно Мордред заметил тень, мелькнувшую в чаще. Отряд пустился в погоню и выследил Осгара сидящим на бревне и что-то перебирающим в руках. Он выглядел усталым, но каким-то смертельно серьезным и спокойным. Он не стал убегать и прятаться, не стал бороться. Он ждал их. Он заявил, что у него есть сообщение для короля, и потребовал отвести к нему. Естественно, Гвейн и Элиан, нашедшие колдуна первыми, предпочли сразиться с еретиком, каковым они его считали. Осгар защитил себя, магией швырнув их головами на стволы деревьев, но тут же скорчился, потому что Гвейн успел его ранить. Шатаясь, он пошел прямо к остальным рыцарям и упал на колени только, когда его заметил Артур. - Сир... - выдохнул он. - Меня зовут Осгар. - Я знаю, кто ты, - ответил король, приближаясь к нему с обнаженным мечом. С ним рядом были Мерлин и Мордред. И тут колдун заговорил странными словами. - Священный Дизир послал меня, чтобы я передал приговор Артуру Пендрагону, королю Былого и Грядущего. В глазах его была такая страшная и отчаянная решимость, словно эти слова были дороже его жизни. Видимо, он и правда готов был погибнуть за возможность сказать их. - Разве вы вправе выносить приговор? - заметил Мордред. - Дизир превыше всего, - выдохнул Осгар, - даже королей. Мой долг...передать вам его приговор, о ужасный король. Мой священный долг. Он полез рукой под плащ, и Мордред поспешил встать ближе. Но Осгар лишь покосился на его клинок и достал из-под одежды какую-то вещь. Это была круглая пластина с вырубленными на ней древними рунами. Она зловеще сверкала под пасмурным небом, а Осгар смотрел на нее так, словно в ней была вся судьба мира. Артур взял протянутую вещь, недоуменно глядя на отчаянно-серьезное лицо врага. - Долг исполнен, - прошептал Осгар. - Что это значит? - спросил король. - Это и приговор, и участь, - страшно глядя исподлобья проговорил умирающий колдун. - Ты объявил войну сторонникам Старой религии. Древние боги ответили тебе... Дизир принял решение... Круг твоей участи начинает сжиматься... Ведь хотя Камелот процветает...закладываются семена его погибели... У Мерлина в голове запели колокола. Это была та самая фраза, которую ему сказал ватес в разгромленной деревне. Тогда умирающий провидец показал ему видение смерти Артура. Значит, этот Осгар тоже принадлежит к чему-то большому? Что все это значит? - Что это за бред? - спросил у своих спутников не впечатленный король. - Еще не поздно, Артур, - вдруг выдавил Осгар. - Не поздно выйти на путь истинный. Спаси себя... Другого шанса не будет... Он скорчился и медленно осел на землю. Через пару мгновений его не стало. Но слова, сказанные им, повисли в воздухе. Мерлин, не переставая думать обо всем произошедшем, улизнул от остальных и соорудил каменный памятник на земле, под которой погребли Осгара. Он знал, что это незаконно...но не мог допустить, чтобы здесь ходили так, будто тут не умер человек, обладавший помимо магии именем, историей и, может, даже семьей. Треснувшая ветка выдала ему подошедшего Мордреда. - Что скажет король? - поинтересовался друид. - Могилы колдунов не должны выделяться. Мерлин не ответил. Юный рыцарь зашагал к нему, и Эмрис инстинктивно поднялся на ноги, поворачиваясь к нему лицом, словно прямо здесь и сейчас ожидал ножа в спину. - Все в порядке, Мерлин, - сказал Мордред. - Я бы поступил так же. В конце концов, он был одним из нас. Его глаза в этот момент были до того искренними и печальными, что Мерлин позволил себе на минуту забыть о своем недоверии. Он взглянул на могилу Осгара и вдруг, сам не зная зачем, тихо сказал: - Так будет не всегда. Однажды мы будем свободными. - Ты правда в это веришь? - так же тихо спросил Мордред. - Да. - А пока...мы не выделяемся, - заметил юноша после минуты молчания. - И в жизни...и в смерти. Он усмехнулся. Печально, горьковато. Но это не заставило Мерлина проникнуться к нему любовью. Гвейн и Элиан остались в порядке, отряд заночевал в лесу, выпив у костра за первый успешный патруль Мордреда. У Мерлина не было никакого настроения поздравлять друида с участием в операции, в которой умер человек. Даже враг. Причем враг, говоривший о предназначении, о судьбе, о смерти, о конце...а никто не придавал этому никакого значения! - Поздравляю, - бесцветно пробормотал он в свою очередь. Артур закатил глаза. - Если он умрет и обретет вечное блаженство, он и тогда найдет причину для расстройства. Ну же, Мерлин, мы победили. - Осгар мог легко тебя убить, - заметил Мерлин. - Но ведь не убил? - Он был колдуном, ему это было бы по силам. - Он был безумен. - А как же рунный знак? - Просто безделушка, - Артур беспечно бросил пластину другу. - Держи. Ювелир сделает оправу в память о нашем успехе. Конечно, он не собирался принимать всерьез слова колдуна. Для этого у него был Мерлин. Маг всю ночь думал о видении ватеса и взгляде и тоне Осгара. С утра они вернулись домой, и Артур уже извел и себя, и друга, пытаясь дознаться, почему тот такой мрачный и не улыбается. Зато волнения Мерлина разделил Гаюс, который, изучив рунную пластину, тут же попросил, чтобы король зашел в его покои. - В прошлом эти рунные знаки вызывали большой страх, - стал объяснять лекарь. - Такой знак давался тем, кого осуждал Дизир - высший суд Старой религии. Трех женщин выбирали при рождении и учили провидению. Они должны были толковать послания Триединой богини. Когда они выносили приговор - это было концом. Для Мерлина этого было достаточно, чтобы запаниковать, но Артур, еле удержавшись, чтобы не прервать речь старика на середине, просто сказал: - Это старое суеверие неуместно сейчас. Не вижу, как это может повлиять на меня или Камелот. - Сир, - почтенно возразил Гаюс. - Дизир счел уместным передать вам эту пластину. Боги вынесли вам приговор. - Но это же...ерунда? - В Старой религии считалось, что рунный знак содержит не только прегрешения человека, но и уготованный ему богами путь. Поэтому это и приговор, и участь. У Артура кончилось терпение. Он со вздохом поднялся, направляясь вон из покоев. - Я сам выбираю путь, - ответил он. - Так ли это? - посмел спросить Гаюс. Король обернулся. - Говорят, что лишь боги могут изменить участь человека. И только лишь в случае его раскаяния и их удовлетворения. Артур нахмурился, видя их серьезные лица и явно не понимая их. - Ты ведь не веришь во все это? - уточнил он. - Гаюс? Лекарь переплел пальцы. - Я старый человек, сир. Достаточно старый, чтобы не отметать чужие верования. И стрела достигла цели. Разговор с Гаюсом заставил-таки Артура задуматься. Он взял рунный знак себе и теперь каждую минуту, когда не был занят делами, вертел его в руках. Мерлин заметил, как друг все больше и больше погружается в свои старые страхи и сомнения, как все больше и больше его волнуют слова Осгара. Артур стал более нервным и дерганым, он постоянно что-то лихорадочно обдумывал. - Разве при мне порядки в Камелоте не стали справедливее? - спрашивал он у слуги, хотя звучал так, словно старался заново убедить в этом себя. - Стали, милорд, - поддакивал Мерлин. - Разве я не избавился от жестоких пережитков прошлого? - Избавились. - Я не мой отец. - Да. - Тогда почему меня осуждают? Честно говоря, чувства Мерлина тоже претерпели изменения. Тревога, охватившая его, как только он узнал об опасности, не оставляла, но она была ему уже знакома, она лишь усилилась. Теперь, когда Артур задумался над словами Осгара, когда принял их всерьез и собирался решить это дело, Мерлин был удовлетворен. Но...было кое-что еще. - Гаюс, скажи, этот Дизир...был справедлив? - спросил он у старика. Тот отвлекся от приготовления лекарств. На его морщинах сразу отразились прожитые года, и взгляд стал внимательным и вдумчивым. - Насколько я знаю, да. Почему ты спрашиваешь? - Просто у меня что-то...не сходится, - маг покусал губу, взлохматил волосы и все-таки сказал: - Дизир осудил Артура за притеснения магов, так? Но ведь их начал не он. Войну объявил Утер, и Великую Чистку устроил тоже Утер. - Но Артур не принял магию, - заметил Гаюс. - Он все еще казнит людей за использование колдовства. - Думаешь, я забыл? Конечно, магия все еще вне закона. Но Артур казнит только, если колдун сам напорется на патруль. В большинстве это маги, которые хотят воевать. - Это оправдание в твоих глазах? - Ни в коем случае, но факт есть факт: Артур лучше Утера, даже по отношению к магам. Почему Дизир не приговорил в свое время старшего Пендрагона? Гаюс замолчал, оставил травы, повернулся к ученику и всем видом показал, что готов слушать. Мерлин кивнул и продолжил свою мысль. - Идем дальше. Даже сейчас, разве мало людей, преследующих магию? Пусть начал это все дом Пендрагонов, но сейчас есть тот же Саррум. Ведь в Амате магов казнят очень жестоко и по сей день, это у нас их просто вешают. А еще есть Баярд, который магов терпеть не может, а еще был Беренгар, который их изгонял, а еще есть народ, который спокойно линчует магов в деревнях. А Аргос? А Моргана? Она что, соответствует представлениям Старой религии о добре и правильном использовании магии? А я?.. Я, Гаюс, я на стороне режима, который уничтожает магов, почему я не достоин за это смерти? - Мерлин... - Это сейчас не о моей самооценке, это просто факт. Скажи, во времена Старой религии Дизир выносил приговоры лишь за действия против магов? - Нет... - Отлично, тогда почему после Чистки они не наказали Сенреда с его процветающей в королевстве работорговлей, дикими налогами и прочим? Почему они не наказали Нимуэ, когда она пыталась убить меня? Я один не вижу логики в том, что они вынесли приговор именно Артуру? Он закончил свою речь, и в покоях настала тишина. Старик молчал, маг принялся расхаживать взад-вперед, пытаясь найти выход и понять, что происходит. - Может, они тоже обратились в месть? - предположил Мерлин. Гаюс растерянно и задумчиво покачал головой. - Тридцать лет назад я бы сказал, что это невозможно, ведь Дизир обучены лишь передавать решения Триединой богини. Но сейчас... Мерлин, я тоже не вижу логики во всем этом, поэтому даже не знаю... Могли ли они использовать свою репутацию для мести сейчас? Но... Ох, не знаю... Чтобы разобраться во всем, Эмрис пошел в лес и вызвал дракона. Как будто Килгарра когда-то давал ясные ответы. - Устами Дизира глаголет Триединая богиня, - повторил слова Гаюса дракон. - Это она определила участь Артура. - Какова она? - спросил Мерлин. - На рунном знаке написано, что Артур умрет. - Когда? Когда он умрет? - Будущее никогда не бывает ясным, Мерлин, тебе уже это должно быть известно. Путей множество. Не все ведут к развалу Камелота. - Ведут ли они к Мордреду? - Мальчику-друиду? Его судьба обвивает судьбу Артура, как плющ - дерево. - Я боюсь...он опасен. - Для твоих сомнений есть основания. - Я могу что-нибудь сделать? - Иногда...чтобы спасти дерево, нужно обрубить плющ. У тебя уже была возможность убить мальчика-друида. Если тебе предоставится другая...ты не должен упустить ее. Посреди ночи в покои вломился Артур и с убийственно-серьезным видом потребовал сказать, где найти Дизир. Гаюс не считал это хорошей идеей, но все же понимали, что он всегда обо всем знает, так что пришлось сказать. Лекарь назвал рощу Бриневеда средоточием Старой религии, ведь она стояла на священном источнике Карланрига. "Вот почему маги всегда так стремились в Камелот, - понял Мерлин. - Они хотели быть ближе к источнику магии... Кристальная пещера - неуловимая и затерянная - родина магии, а роща Бриневеда - ее источник для всех, кто рискнет прийти. А Великая Чистка отрезала их от него." Заспанный Мерлин быстро собрал вещи, и когда через час бледная заря заглянула на площадь перед замком, она застала там короля со слугой и нескольких рыцарей, готовящихся к отъезду. А в какой-то момент к Артуру подошел Мордред, которого тот не взял в поездку. Мерлин исподлобья наблюдал, как юный рыцарь просит взять его с собой. - Это не для новичков, Мордред, - к счастью слуги, возразил король. - Разве я не хорошо вам служил? - Да. - Тогда я хочу послужить снова. - В этот раз нас ждет не простой колдун. Задание опасно, ты не представляешь насколько. - Тогда вам понадобятся надежные люди. Позвольте мне служить, позвольте выполнить мой долг. И Мордреда взяли! Мерлин раздраженно подумал, что ему не хватало в этой поездке только за друидом следить, но сделать, конечно, ничего не мог. Они выехали из города и через леса направились к Белым горам. Там, в глубине одной долины они нашли круглую пещеру, поросшую сверху тисовыми деревьями. И здесь Мерлин почувствовал это - священность этого места. Ветра не было, но в легкие заплыла небывалая свежесть, звуки стали мягче и ближе, словно листья что-то шептали ему прямо на ухо, и нужно было только прислушаться, чтобы понять, о чем они говорят. Все здесь было таким, будто отсюда произошло все живое. Мерлин даже остановился на несколько мгновений, ощущая какое-то необъяснимое счастье от того, что ступил на эту землю. Роща была переполнена магией, она ею пахла, она пела ею откуда-то из своих недр. Здесь было что-то, что древнее самого драконьего рода и таких близких синих гор. А рыцари просто прошли по чаще, будто не было ничего обычней всего этого великолепия, с которым не могли сравниться сокровища всех королевств. Только Мордред тоже остановился. Он оглянулся и встретился с взглядом Эмриса, но тот отвел глаза и тронул коня дальше. У самой пещеры Мерлин попытался уговорить друзей оставить снаружи мечи. Если этот Дизир все же обратился в месть и использовал свою репутацию, все равно мечи не помогут, а наготове будет магия Эмриса. Но если, как сказал Килгарра, этот древний суд все же знает, что делает...лучше было его не гневить. Но, разумеется, для людей, которые даже не заметили волшебства рощи, это предложение показалось бредом, так что все вошли в пещеру с оружием на поясе. Раздвинув знаки из палочек, висевшие под потолком, они вышли в довольно большой темный зал. На возвышении там стояли три женщины в балахонах и с посохами, их лица были скрыты огромными капюшонами, и они хранили жуткое молчание, словно статуи. - Я Артур Пендрагон. Король Камелота, - начал Артур и, вытащив, показал женщинам рунную пластину. - Я пришел узнать, что это значит. Брошенная пластина упала к ногам Дизира. Женщины не ответили. - Роща Бриневеда находится в королевстве Камелот, и здесь действуют его законы, - объявил король. - Любого человека, знатного или простолюдина, имеют право судить только его сограждане. Но вы - вы осудили меня в мое отсутствие. Объяснитесь. И вдруг Дизир заговорил. Женщины перехватывали друг у друга слова, продолжая фразы. Голоса их были голосами старух, но звучали так звонко и твердо, что заставляли почувствовать, какая мощь стоит за ними. - Мы не осуждаем. - Мы не приговариваем. - Мы лишь посланники той, которая управляет всем. - Которая видит все. - Которая знает все. - Триединая богиня. - А ты, Артур Пендрагон, прогневил ее. "Им обязательно говорить в три голоса? - не к месту подумалось Мерлину. - Хм. Зато так у них нет обделенных славой. Интересно, если я прочитаю за Артура речь..." - Как? - спокойно и терпеливо спросил друг. - Разве я не был достойным королем? Разве я не сделал порядки Камелота более справедливыми? - Это правда, - ответила одна из старух, - но ты отвергнул Старую религию. - Отмел эту веру. - Преследовал ее сторонников. - Даже убивал их. - Как Лукана. - Как Герберта. - Как Элейну. - Я борюсь с колдовством и суевериями, - возразил Артур, - и только. Все эти люди были казнены за вину. Они жаждали мести, они угрожали мне, моей семье и моему народу и были опасны. - Ну ты же веришь почему-то, что Моргана может измениться, - древним голосом заметила главная старуха. Мерлин вздрогнул и мельком взглянул на друга. - Отчего же ты с Элейной или с Луканом не поговорил, а повесил их? - Во что я верю - неважно, - отрезал король. - Моргана не сможет издеваться над моими людьми только потому, что она моя сестра, как бы мне ни хотелось ее вернуть. - Прими обычаи Старой религии, Артур, - прогудела жрица Дизира. - Или ты испытаешь на себе гнев богини. - Уничтожение всего, что ты больше всего ценишь. - Твоему правлению настанет конец. - Сам Камелот падет. - Я отказываюсь быть судимым теми, кто не знает меня, - возмутился король. - Ты известен, Артур. О тебе всегда было известно. Старухи помолчали, а потом их страшные голоса заполнили пещеру: - И сейчас ты пришел сюда, в святая святых, в самое сердце Старой религии с обнаженным оружием! - Попираешь святыни! - Ведешь себя в святилище, как в своем королевстве - надменно. - Чванливо. - Нахально. - Довольно! - вдруг вылетел вперед не выдержавший Гвейн. Он не вытаскивал меча, но смотрел вверх дерзко и гневно. - Вы говорите о короле! В ту же секунду главная старуха подняла руку, и магия вылетела из ее огромного рукава, отшвырнув рыцаря к стене. Гвейн упал без сознания. Рыцари засуетились. - За мной! - крикнул Артур, вытаскивая Экскалибур. Зазвенели мечи, рыцари встали близко друг к другу, а старуха вдруг метнула взявшийся из ниоткуда клинок. Лезвие блеснуло где-то на пути прямиком к королю, но в то же мгновение, не успел Мерлин среагировать, как перед Артуром бросился Мордред, в полете поймав смертоносный клинок. Все произошло очень быстро, друид рухнул на камни, Артур позвал Мерлина и скомандовал отступление. Рыцари подхватили раненого товарища и поспешили убраться из пещеры. И они не видели, как им в спину полетело копье. Магия Мерлина отклонила его в сторону и ударила о стену, золотые глаза уставились исподлобья на суровый Дизир. Старухи снова молчали. И Мерлин поспешил наружу. Он ничего не понимал. Если Дизир хотел приговорить Артура к смерти, то почему они решились сами его убить прямо здесь и сейчас? И если это был акт мести, то почему они уговаривали его принять магию? Чего они на самом деле хотят? Времени на раздумья не было, Мерлин вылетел из пещеры и присел около Артура, на чьих коленях лежала голова Мордреда. Юноша был в бреду, его глаза ничего не видели. Мерлин ощупал рану. - Как он? - Рана не простая, тут замешано колдовство. - Ты можешь что-нибудь сделать? Маг замер. Мог ли? Конечно, мог. У него магия в пальцах сейчас вибрировала. Но станет ли? Ни за что. Мордред тяжело ранен, это не его вина, такова была судьба. И в эту судьбу он вмешиваться не будет. - Это выше моих возможностей, сир, - объявил он. - Мы должны вернуть его в Камелот. - Дорога долгая и трудная, - выдохнул Артур. - А если он не выживет? - Слушай, я думаю, только Гаюс может его спасти. Мордреда аккуратно уложили на лошадь, и отряд теперь ехал тише, а потому вдвое медленнее. Вечером они остановились на ночлег еще не в городе. Мерлин часто подходил потрогать лоб спящего в горячке друида, но ему не становилось лучше, скорее наоборот. Однако магу больше не нравилось то, что почти все время с ним рядом сидел Артур, словно своим неотрывным взглядом мог вылечить юного рыцаря. - Я не должен был позволять ему поехать, - однажды сказал он. - Он хотел показать себя, - попробовал возразить слуга. - И он показал. Он спас мне жизнь второй раз. На площадь Артур вел под уздцы своего коня, в седле которого лежал Мордред. Друида тут же доставили Гаюсу, который его перевязал и выдал точно тот же вердикт: рана связана с колдовством. Артур, бывший все время рядом, попросил найти хоть что-нибудь, чем можно помочь, и лекарь пообещал. С трудом оторвав взгляд от Мордреда, король ушел, а старик смертельно-серьезно посмотрел на своего ученика. - Только магия может его спасти, Мерлин. Эмрис знал это. И он сидел неподвижно, не дрогнув ни одной черточкой. - Я не могу спасти человека, которому суждено убить Артура, - глухо ответил он. - Если Мордреду суждено забрать жизнь короля, почему он только что спас его? - Я не могу игнорировать то, что сказал дракон. Гаюс резко скрестил руки на груди. Мерлин знал, что перешел границу. Но он не повернет назад. Не сейчас, когда спасение его короля было так близко и так просто. Потом он подумает о своей совести и об изменившейся душе. Потом он, вероятно, раскается и повесит на себя еще один повод для чувства вины. Но не сейчас. Сейчас он не имел права жалеть будущего убийцу. Потому что либо Мордред, либо Артур. Однажды ведь Мерлин уже был перед таким выбором и принял то же решение, отравив Моргану. Да, в том, каким злодеем она стала, его вина. Но разве нет и его заслуги в том, каким королем стал Артур? - Что случилось с юношей, который зашел в мои покои всего несколько лет назад? - холодно поинтересовался Гаюс. - Он вырос, - убийственно спокойно ответил Мерлин. - И понял значение долга. *** Город за окном, в которое он пялился уже, наверное, целую вечность, нисколько не изменился, когда он в очередной раз отпил вина, зато за спиной зашуршали юбки. - Это не твоя вина, - сказала Гвиневра. Конечно. Он знал, что она это скажет. Мерлин тоже так сказал. Вот только это полная чушь, каждая капля крови Мордреда, красная, как этот напиток, - его вина. Как может быть иначе? Это его рыцарь, каждый шрам на его теле - это просчет военачальника. Так же как каждый умерший не от старости крестьянин - это непростительная ошибка короля. Утер говорил ему привыкнуть, что люди будут умирать за него, но разве к этому можно привыкнуть? Когда каждый погребальный костер - это твоя новая морщина на еще молодом лице. - Он умолял тебя позволить ему ехать, и это был добрый поступок с твоей стороны. - Это было глупостью, - отрезал Артур. - Нет. - Как-то ты мне сказала, что у Мордреда сильно развито чувство долга. - Это правда. - Также ты сказала, что он порывист. Я должен был к тебе прислушаться. - Нет, не должен был, - Гвиневра мягко покачала головой и шагнула ближе. - Если бы Мордред не поехал, это ты бы лежал в покоях Гаюса сейчас. Мордред исполнил свой долг, чтобы ты мог исполнять свой - быть королем. Для нее это была правда. Она всегда повторяла, что для каждого из жителей Камелота умереть за своего короля - это добровольный выбор, который они делали с гордостью. Но это никогда не означало, что он готов принять этот их выбор как что-то само собой разумеющееся. В дверь постучали и после разрешения вошли Гаюс и Мерлин. Мордреду не стало лучше. - Я думал, что если мы доставим его к тебе в Камелот, ты... - Посох, нанесший рану, был выкован при помощи сильной магии, - степенно возразил лекарь. - Да все равно. - От яда, который течет в его венах, нет средства. - Должно же быть...что-то, что ты можешь сделать. Он понимал, что повторяет это, как ребенок, но он не мог потерять еще и Мордреда. В чем-то слухи, распускаемые ненасытными дворцовыми сплетницами, были правы - этот мальчишка действительно стал королю, как сын. Как сын, которого у него не было, но однажды мог быть. Этот порывистый искренний мальчик был очень похож на Годрика, а значит, наверное, на когда-то юного Артура. Ему было всего лишь двадцать девять, но от детства его отделяла тысяча и одна смерть, и он не мог допустить еще одну настолько нелепую и возмутительную. - Лишь провидцы Дизира сами могут нейтрализовать свое колдовство, - безжалостно припечатал старик. - Боюсь, нам нужно готовиться к худшему. Ну уж нет. - Я отправлюсь к ним. - Сир, я не думаю, что это... - И буду молить о пощаде. Готовь лошадей, Мерлин. Выезжаем немедленно. - Зачем рисковать стольким ради одного человека? - спросил Мерлин, пока они пробирались к пещере. Иногда Артур думал, что знал лучшего друга как облупленного. Но порой он оглядывался и не знал, кто стоит перед ним. Например, сейчас. Это что, сейчас спросил человек, выбегавший впереди него к дракону, чтобы отвлечь на себя огонь? Человек, который закрывал его от дорокка и какого-то черта топавший за ним на поле боя, хотя едва умел держать меч правильно? Как вообще работала его голова? - Я поступил бы так ради любого рыцаря. - Но явно не ради меня. - И ради тебя тоже. Слуг трудно найти, даже плохих. - Я тронут. - Мордред спас мне жизнь, есть ли бОльший долг? - Долг перед своими людьми? Перед своей судьбой? - Тебе как будто не все равно. - Так и есть. Меня волнует, кто ты. Кем тебе суждено стать. - Если такова моя судьба, она свершится в любом случае. - Между судьбой и участью есть разница. - Ты слишком много думаешь, Мерлин! Ситуация крайне проста: брат по оружию спас мне жизнь, и когда ему угрожает опасность - я обязан сделать все, чтобы его спасти. Перед пещерой Артур-таки вытащил меч и воткнул его в землю. Если какие-то суеверные старухи все еще считали это место священным, что ж, он спляшет под их дудку, чтобы вернуть жизнь Мордреду. Только вот он все равно не понимал, как Мерлин узнал, что это место священно. В пещере все выглядело точно так же, даже старухи стояли в тех же позах. Они вообще люди? Хотя...как только магия не извращается. Они ждали его. Ну еще бы. Артур проглотил свою гордость и встал на колени. Что бы сказал отец на эту сцену... - Я и мои люди действовали самонадеянно и глупо, - произнес он. - Мы обесчестили это место и оскорбили вашу веру. Я смиренно прошу вас о прощении. Одному из нас, сэру Мордреду, предстоит заплатить самую страшную цену. Я пришел просить вас о его пощаде. - Зачем нам тебе помогать? - прошипела одна из старух. - Я прошу не за себя. А за юношу, который виновен лишь в том, что он пожертвовал собой ради короля. - Будущее хранит много боли и страданий для тебя, Артур Пендрагон. Тебя и твоего народа. Удивили. Очень. А он-то считал, что к следующему месяцу наступит райское блаженство. - Если ты желаешь спасти то, что тебе дорого... - Если желаешь спасти свое королевство... - Прими Старую религию! - Изучи ее обычаи. - Преклонись перед богиней. Черт... Это было слишком. Приходя сюда, Артур был готов выкупить жизнь Мордреда своей или чем угодно, что попросит Дизир. Но жизнь за тысячи других?.. - Вы знаете, что я не могу этого сделать, - опустив голову, сказал он. - Подумай тщательнее. У тебя есть время. До рассвета. * - перефразированная цитата Мерлина из 5×05, события которой описываются в главе