Огни Камелота

- Как ты узнал, что это место священно? Артур спросил это просто, чтобы отвлечься от неразрешимых мыслей. Мерлин присел к их маленькому костерку, подложив туда собранный хворост. - Это же очевидно. - Притворись, что нет. - Здесь все...полно жизни. Каждое дерево...каждый лист, каждое насекомое. Мир...как будто вибрирует. Будто здесь все больше, чем кажется. Король удивленно уставился на слугу. Тот сидел с таким вдохновленным видом, словно девочка на цветочном лугу. Вот только он говорил о простой тисовой роще... - Ты чувствуешь все это? - А ты? Он покачал головой. Друг перестал улыбаться и заметно сник. - Что будешь делать? - спросил Мерлин. - Я не знаю, - ответил Артур, глядя в огонь. - Сердце велит сделать все ради спасения Мордреда. Но я видел, сколько несчастий приносит колдовство. До того, как мой отец не запретил магию, Камелот был почти разрушен этим колдовством. Уже при мне Моргана творила с его помощью лишь зло. - Он поднял глаза на друга. - Что бы ты сделал? На моем месте. - Я? Я всего лишь лакей, я заправляю кровати. Мерлин шутил, но лицо его было смертельно-серьезно. - Лакеи бывают мудрыми. Друг молчал. Его взгляд был каким-то очень странным. - Молчать не в твоем репертуаре, - поддел Артур. - На кону будущее королевства, - мрачно и грустно ответил Мерлин. - И жизнь человека. - Ты должен защитить Камелот. Ты должен спасти мир, который строил всю жизнь - королевство, в котором справедливы ко всем. - Ты хочешь, чтобы я пожертвовал другом? - спокойно спросил Артур. Мерлин поджал губы, и друг заметил, что он дрожит. Мерлин всегда был тем, кто мог одним словом дать понять, в каком направлении стоит идти, одним советом осветить непонятную проблему. А сейчас этот решительный и мудрый человек увиливал и рассказывал неопределенные сказки. - Я хочу, чтобы ты стал королем, которым тебе суждено быть. Король резко выпрямился и подался вперед, вперившись в слугу взглядом. В льдистых глазах плясали огоньки костра, а спокойный голос сильно отличался от колеблющегося тона друга. - Если я спасу Мордреда, труды моего отца пропадут впустую, - произнес он. - Камелотом вновь будет править колдовство. Ты хочешь этого? Мерлин снова поджал губы и не захотел встретиться с ним взглядом. Его волнение выдавало абсолютно все - от дрожащего подбородка до покрасневших ушей. - Возможно, мой отец заблуждался, возможно, старые обычаи не так уж зловредны. Так что нам делать? Принять магию? Или позволить Мордреду умереть? Прошло много долгих вдохов. Костер предал Мерлина, дав отблеск слезам в его глазах. Что ж, Мерлин вечно был эмоциональным. Не всегда то, что он говорил, было тем, что он думал. Как и у Артура. Так что то, что Мерлин говорил перед встречей с Дизиром, нисколько не означало, что ему плевать на жизнь Мордреда. И сейчас ему тоже было трудно оставить умирать юного друида, даже взамен на целое королевство. Артур понимал эти эмоции - внутри него сейчас творился такой же хаос, пусть он и не проникал в его голос или выражение лица. Здесь и сейчас решалась судьба тысяч. И одного - благородного и честного человека, совсем мальчишки, которого жизнь бросала в не самые приятные ситуации и нисколько не щадила. Тот самый малыш, что доверчиво цеплялся за руку сына убийцы своего отца по дороге домой. И этот малыш не держал на него зла за причиненную ему здесь боль. Наоборот, он поверил в него и в его Альбион. А теперь должен был умереть. Артур знал, что скажет Мерлин. - В Камелоте не может быть места для магии. Странно, но старухи казались искренне опечаленными его отказом. Если могли быть искренними статуи. - Подумай еще раз, - сказала одна из них, и в ее звучном голосе почему-то было отчаяние. - Это твой последний шанс спасти то, что тебе дорого. - Другого не будет! Как будто он не знал. - Я слишком много видел...чтобы позволить магии вернуться в Камелот. - Ты принял решение. - Предрешил свою судьбу. - И судьбу своего королевства. - Прощай, - прозвучал их хор, - Артур Пендрагон. Мерлин сказал, что он поступил правильно. Что это было ради Камелота. Только что в этом толку? Все равно внутри царила тяжесть. Все равно человек умирал. И теперь это дважды его вина. Даже если у него были причины. Они въехали в город в тяжелом молчании. Цокот копыт гулко отдавался эхом. Они уже были готовы к скорбным взглядам и скорому запаху погребального костра. Стоял день, но вокруг словно клубились сумерки. Однако стоило им спешиться... Как на ступеньки вышел Мордред. Он был абсолютно здоров. Он улыбался. В этой улыбке была вся его полудетская энергия. Смешные черные кудри вились рядом с ссадиной на лице. Юный рыцарь шел к ним навстречу живой. Он сбежал по ступенькам, забыв, что он якобы взрослый. Потом вспомнил и важно протянул руку королю, все еще широко улыбаясь. Артур сжал эту руку и стиснул его самого в объятьях, не веря, что это случилось. Мордред живой. Этот мальчишка жив. Он потом подумает, зачем Дизир сыграл с ними такую злую шутку. Сейчас он только обнимал своего рыцаря и понимал, почему все дворцовые слухи называли того его сыном. *** Мерлин мчал коня во весь опор, словно боялся, что Дизир внезапно переселятся в другую пещеру. Он не стал дожидаться ночи или просить о выходном, не стал никого предупреждать, он просто запрыгнул в седло и рванул обратно. Дорогу он запомнил, а уж конь тем более, и они быстро нашли нужное место. Когда маг влетел в пещеру, старухи все еще стояли точно там же, словно в жизни никогда не двигались. - Почему Мордред жив? - крикнул он. Этот крик эхом отскочил от каменного свода и долго затихал в глубинах пещеры. Только когда зазвучала тишина, заговорила главная старуха. - Потому что мы и не собирались его убивать. - Никто не должен был умереть. - Если бы вы приняли правильное решение. - Что это все значит?! Дизир не ответил. Мерлин постарался успокоиться и сменить тон. - Почему вы хотели убить Артура? Из всех земных мразей вы выбрали именно его - почему? Не Утера, не Моргану, не Саррума, нет, вы выбрали Артура! - Потому что только Артур мог нас услышать. Маг ошеломленно замер, словно его окатили холодной водой. Он даже сбился на полушепот. - Что?.. - Мы не хотели убивать Артура, - пояснила старуха. - Мы тоже верим в его Альбион. - В него верит Триединая богиня. - Артур не виноват в том, что не видел добра от магии. - Но в этом его гибель. - Мы не хотели его убить, мы хотели его подтолкнуть. - Помочь ему принять Старую религию. - Тогда у его врагов не было бы причин его ненавидеть. - Тогда у него был бы ты. - И Мордред. - И все четверо хранителей Альбиона. Мерлин потряс головой, широко распахнув глаза. Он ничего не понимал, ситуация перевернулась с ног на голову...и вдруг начала обретать логику. - То есть... - ошеломленно пробормотал он, - вы хотели таким образом помочь ему спастись от судьбы, в которой его убивает Мордред? Все три старухи синхронно закивали. - Но...вы прогадали... Зачем вы целились в него? Если бы вы ранили его самого, то он бы спокойно продал свою жизнь, чтобы не пускать магию в Альбион. Он бы сто раз умер за свой народ. - Поэтому мы целились не в него. - Мы знали, что каждый из вас точно так же сто раз умрет за него. - Мы целились в вас. Мерлин молчал. Он понимал, что сделал. И осознание, какой огромной была его ошибка, придавило так, что он осел на каменный пол, сдавив голову руками. - Вы не дали подсказки... - прошептал он, не веря, что в его руках был такой шанс, и он упустил его. Он собственными руками убил друга. Он лишил его шанса на спасение. Это он и только он виновен во всем. Какой же он идиот... - Эмрис, - печально вздохнула старуха, - разве ты сам только что не сказал, что не было никакого смысла осуждать Артура, если мы не осудили других? - Мы не смогли бы заставить Утера прислушаться к нам. Даже если бы ранили его сына. Он бы продал за это себя, но не королевство. - Тем более нас бы не услышали ни Саррум, ни Моргана, ни Беренгар. Но нас услышал Артур. - И я его разубедил... - прошептал Мерлин, все больше сжимая голову руками. - Он же готов был пустить магию, он готов был поменять свое мнение, это я его переубедил, это я, это все я... Боже... - Не надо, Эмрис, - мягко, но требовательно произнесла старуха. - Вас было двое. - Вы оба приняли это решение. - Мы все пытались. - Видимо, эту судьбу не переломить... - Это была не судьба, - качнул головой Мерлин, поднимаясь. - Это был я. "Ты один из самых благородных и чистых людей, которых я встречала, - вспомнились ему слова Пенелопы. - Не позволяй страху изменить это.'' Он позволил. Он позволил своему страху убить все. С тех пор, как он увидел видение ватеса, он думал, что судьба его друга написана на небесах, до которых ему не дотянуться, чтобы переписать ее. И тут совершенно невероятным образом в его руках оказалась власть всех спасти, он действительно мог все изменить и не допустить гибель Альбиона. И он добровольно отдал эту возможность, даже оттолкнул, со всей силой, с какой только мог. Глупец. Он все погубил. Ничего уже не исправить. Дороги назад никогда не будет. Падение Камелота грядет очень скоро. И Артур все равно умрет. Именно с такими мыслями он стоял на следующее утро перед возмущенным Артуром. Мерлин едва слышал, что тот говорил - что-то про опоздание, про день самовольной отлучки, про очередную выходку, про кучу неудобств, которые последовали из-за того, что слуги не было рядом. Мерлин слушал и грустно кивал. У него не было сил притворяться, что он просто где-то гулял, не было сил шутить, острить, огрызаться, даже просто смотреть в глаза другу, смерть которого собственноручно предрешил. Смотреть и знать, что эти глаза очень скоро, наверняка, закроются навсегда. Смотреть и думать, сколько у него осталось времени сообразить мало-мальский план Б. Ему даже хотелось, чтобы его отправили перемыть все полы замка, отполировать доспехи всех рыцарей и почистить денники всех лошадей. Может, так он будет чувствовать себя хоть немного менее виноватым в крушении мира. - Опять целый день шлялся по тавернам?! - рявкнул Артур. - Будто кто-то давал тебе выходной! Будто прямо сейчас, черт возьми, самый подходящий момент смыться от своих обязанностей! - Да, - невозможно грустно кивнул Мерлин. - Да, я был в таверне... - Весело. Можно я тоже буду вот так запросто сбегать, а? Вот приедут ко мне послы от Одина, а я в таверну сбегу! Пусть за меня жена отдувается! Как это назвать, а, Мерлин? Это месть? Я еще и перед тобой в чем-то так сильно виноват? Или это просто невероятное умение делать все наоборот? Почему ты решаешь сходить в таверну именно тогда, когда больше всего нужен на службе? - Прости... - только и ответил очень тихо маг. И это было искренне. Это то, что он хотел бы сказать, пускай и не про таверны. - Чего ты такой кислый? Отобрали деньги? Проиграл все жалованье? Или в драку влез? Имей в виду, я больше твои загулы оплачивать не собираюсь! Может, хватит уже? Все, молодость свою ты уже отгулял, может, уже найдешь свою голову, которую ты, наверное, тоже в какой-нибудь таверне потерял однажды? - Прости. Вид у него был до того несчастный, что у Артура кончился весь запал. Он сердито фыркнул и махнул рукой на дверь, придвигая к себе бумаги, которыми занимался до прихода слуги. - Исчезни, Мерлин, уйди с глаз, пока я тебя не прибил. Ты похож на облезлого кота, на тебя даже орать уже невозможно. Пошел вон, сказал, иди полы в моих покоях помой и отсыпайся. Не хочу завтра на такую же кислую физиономию смотреть. Мерлин склонил голову - жест, который частенько забывал сделать ввиду тесной дружбы. И поплелся прочь из зала. *** - Держи правую сторону, я сказал! Не задирай голову - отрубят. Так обзор больше. Попробуй из второй позиции...нет, не так...да подожди ты! И тут Годрик не понял, как оказался на земле. Просто миг - и он рухнул спиной на прошлогоднюю траву. Где-то вокруг него грянул хохот рыцарей. Гриффиндор приподнялся с земли и с усмешкой схватился за протянутую руку. Мордред улыбался, хвастливо, гордо и радостно, словно ему было лет двенадцать. А Годрик даже не смог на него рассердиться, потому что был слишком счастлив видеть этого мальчишку живым и здоровым. Он был в патруле, когда произошла вся история с Дизиром, а потому оказался у постели юного товарища только, когда Артур и Мерлин уже уехали его спасать. Он успел намотать по замку кругов восемьдесят и вывести из себя всех вокруг, когда Мордред внезапно пошел на поправку. Все рыцари, бывшие в замке, убедились, что их младший в порядке, и наконец разошлись. Мордред рассказал Годрику про Дизир, а потом вернулись король и его слуга, и все стало еще непонятней. Артур рассказал про договор, про решение, которое должно было убить Мордреда, но отчего-то не убило. Мерлин тоже не знал, почему Дизир так поступил в итоге, так что эта история осталась для всех загадкой. А вот Пенелопа просто напекла пирогов и заставила мужа отнести их все Мордреду, строго-настрого запретив показываться с ними Слизерину, который, по ее мнению, и так ими злоупотреблял. Впрочем, Годрик все равно не виделся с другом с того самого дня. И даже не потому, что все еще злился, а потому, что не знал, что делать. Он не мог понять случившегося, не мог понять, как оно могло случиться из-за его друга, в котором он всегда был уверен. Он не знал, кого встретит, открыв дверь старого дома - знакомого ворчуна Сэла или того неизвестного, полного злобы и жестоких слов человека, способного поступить так гнусно. Он не знал, что ему делать. Поэтому, как это называла Пенелопа - оббегал проблему по дугообразной. - Это было неожиданностью, - беззлобно фыркнул Годрик, отряхиваясь. - Я смотрел на твою правую руку, чтобы поставить тебе правильную стойку. - А я этим воспользовался, - ухмыльнулся Мордред. - Хорошая реакция - залог выживания, ты сам же мне это говорил, да? Гриффиндор сощурился. Без предупреждения запустил пальцы в волосы юнца, взлохматив их и пригнув его голову вниз. Мордред засмеялся, стараясь отодрать от себя его руку. - Теряешь форму, Годрик, - весело прокомментировал Артур. - Хотя я понимаю, да, на таких пирожках, как печет твоя жена, я бы, наверное, тоже... - Давайте я позову Мерлина, сир, и он нам скажет, сколько килограммов вы набрали? - растянул губы в улыбке рыцарь, борясь с Мордредом. Рыцари, бывшие на тренировке, новым смехом поддержали шутку. - Не зарывайтесь, сэр Годрик, - пригрозил ему Экскалибуром король. Но маг проказливо хмыкнул, отпуская Мордреда. Тот отлетел от него, взлохмаченный, запыхавшийся и весь от пяток до макушки веселый. - А что, боитесь поколебать свой авторитет? Конечно, какие ваши годы, сир. В молодости вы были лучшим воином Камелота, но сейчас уже, наверное, стоит провести новый конкурс на это звание. - Молодости? Сколько, по-твоему, мне лет? - Сто пятьдесят девять? Я из вежливости убавляю, Ваше Величество. - Ну, держись! Артур показательно крутанул меч и жестом позвал сразиться. Довольный, что распалил его, Годрик подмигнул Мордреду: - Ну как, братишка, пойдешь справа? Выдержите нас двоих, милорд? Мы будем не сильно налегать. - Два внеочередных дозора подряд, Годрик, ты уже заработал, - хмыкнул король. Возбужденные боем, распаленные весельем рыцари рассеялись вокруг, уже делая ставки. Февраль склонял голову перед мартом, и уже весеннее солнце сверкало на кольчуге воинов. Мужской смех рокотал на поле, мечи лязгнули, встречаясь. И Годрик с Мордредом вместе атаковали Артура. Они сражались больше для удовольствия, чем для победы. Иначе бы Мордред в первые пять минут оказался бы на траве, а Годрик...ну, может, через полчаса? Мечи звенели, друзья перебрасывались шутками, подначивая друг друга. Наконец Мордред совершил грубую ошибку и упал на траву, сбитый с ног. - Не бойтесь, я не дам вам заскучать, - крикнул Гриффиндор. - Не помешаю? - вдруг лихо пристроился к ним Гвейн на стороне Годрика. Вот тут Артур уже перестал беспечно улыбаться, так как Гвейн любил играть опасно и в полную силу. - Нет, Гвейн, это нечестно, - Теодор ловко пристроился на стороне короля, и они вдвоем стали теснить друзей к площади. - Ты только с обеда, а мы голодные. - А, так это вот кому надо килограммы убавлять, - хмыкнул король. - Это где ты успел пообедать? - поинтересовался Годрик. Гвейн, не ослабляя ударов, мечтательно протянул: - Она была блондинка... - Поберегись! - гулко крикнул Персиваль и пристроился сбоку. С другого налегли Леон и Элиан. Другие рыцари тоже разбились в кучки, устроив сражения. В итоге из этих кучек кто-то выбывал, а в конце и вовсе оставались только двое. Кто бы сомневался, что в первой останутся Артур и Гвейн, двое вечных соперников. Наконец они оба по молчаливому согласию остановили мечи, тяжело дыша и глядя друг на друга с упрямыми улыбками. Рыцари подняли одобрительный гул. - Так, все, - запыхавшись, объявил король. - На сегодня тренировка закончена, все свободны. Кто в патруль, кто в дозор, кто домой, Годрик, ты идешь туда. - Почему? - А потому что там твоя жена почему-то стоит. Тебя, видимо, дожидается. Гриффиндор развернулся и увидел, что Пенелопа и правда стояла на площади, наблюдая за рыцарями. На ней был ее темно-рыжий плащ, который не скрывал очень большой живот, а волосы были заплетены в толстую косу, потому что она уставала от них сейчас. Годрик зашагал на площадь и вскоре приблизился к жене. - Ты куда собралась? - спросил он. - Гаюс же сказал, лучше сидеть дома эти дни. А я сейчас в патруль уйду, тебя кто домой проводит? - Я не капуста, чтоб меня катить нужно было, - поджала губы Пен. - Сама докачусь. Или беременность мне память отшибла, я адрес не вспомню? Годрик вздохнул. До беременности Пуффендуй не была обидчивой. - Иди домой, - терпеливо повторил он. - Если что-то случится...а случиться может прямо сегодня...ты будешь уже на месте, а Гаюсу дойти недалеко, и бабка-повитуха твоя соседка, а не королевская... - И вообще дышать свежим воздухом вредно, - упрямо закончила Пенелопа и вытащила из-под плаща корзинку с чем-то горячим, накрытым тряпицей. - Я не планирую путешествие, я всего лишь хочу размять ноги. Это тебе в патруль, там и на товарищей хватит. Только, пожалуйста, сначала помойся. И она развернулась, направляясь в замок. Видимо, хотела повидаться с королевой. Гриффиндор не стал разражаться речью на тему осторожности. Все потому, что когда у его беременной жены появлялось такое настроение, она почему-то переставала его слушать и делала то, чего Пенелопа Пуффендуй практически никогда не делала - злилась. Сначала Годрик злился в ответ, но потом как-то понял, что это не так работает, и стал просто уходить. И все равно делать все по-своему. Пришедшая в себя Пен либо соглашалась с ним, либо просто, как раньше, спокойно обсуждала с ним вопрос. Только вот сейчас у него не было на это времени, ему нужно было в патруль. Оставалось надеяться, что в случае чего бабка-повитуха сможет бегать так же быстро, как и Гаюс. *** - ...А потом выяснилось, что это их ребенок, понимаешь? - закончила рассказ о прочитанной книжке Гвиневра. - Ну, конечно, все случилось из-за вина, но получается, что она забеременела, они друг друга не запомнили, а потом поженились, и он ее ревновал из-за якобы нагулянного ребенка. Его ребенка! Там, конечно, все закончилось хорошо, но мне жалко Филумену и мать Памфила. Обе получили ни за что. А он якобы благородный такой. (1) Пенелопа кивала, заинтересованно слушая. Это была не первая книга, о которой королева рассказывала подруге. Даже сейчас, когда Пен уже не могла быть ее служанкой, они частенько виделись и разговаривали обо всем, как в старые времена. Пуффендуй смотрела в глаза Гвиневре во время ее рассказа, но тут вдруг в какой-то момент опустила взгляд и словно приросла к стулу. Ее ладони лежали на коленке. И среди пальцев гуляли огоньки, которые она так часто раньше зажигала сестре. Единственное, что ее спасло - столешница, закрывавшая от королевы ее руки. Пен похолодела от страха. Она ведь не произносила заклинаний и не будила магию. Она постаралась незаметно убрать огоньки, но они словно существовали независимо от нее. В середине беременности у нее случались всплески магии, но они уже давно прошли. Почему сейчас? На это был только один ответ. Что ж, она даже как-то не сомневалась. Забеременев, Пен отчасти поняла мужа с его несдержанностью, которой он порой обижал людей. Она уже пожалела о том, в каком тоне с ним разговаривала, да и обо всех этих нелепых перепадах настроения, после которых она просто тыкалась ему в шею лохматой рыжей макушкой и смущенно улыбалась. А теперь он еще и оказался прав - магия почувствовала роды раньше нее. Живот у нее болел с утра, но она не поняла, что сегодня тот самый день. Вот только как ей теперь выбраться из переполненного людьми замка с неконтролируемой магией? "Так, - выдохнула Пенелопа, - спокойно. Главное, дети должны рождаться в спокойствии. Остальное не так важно." - Мне пора, - виновато улыбнулась она подруге. Увлеченное выражение лица той тут же сменилось на тоскливое. - Мне и врач, и муж советовали сидеть дома. Так что лучше я и правда пойду. - Тебя проводить? - Гвиневра поднялась и подала ей руку, помогая встать. - Нет-нет, я сама, все хорошо, - наверное, слишком быстро ответила Пенелопа. - У вас много дел, а я еще хочу ходить сама, пока могу. - Осторожней на ступеньках, - очень серьезно попросила королева. Пуффендуй спрятала руки под плащом и символически качнулась в недокниксене. Полноценный она сейчас ни за что бы не сделала. Оказавшись в коридоре, она выдохнула, стараясь мыслить спокойно. Вытащила руки и не увидела на них огоньков. Не успела она удивиться, как спину вдруг скрутило так, что спутать ни с чем было невозможно. Пен сжалась в алькове, пережидая, когда боль перейдет в живот, а оттуда вниз и исчезнет. И вдруг ваза напротив нее с треском разлетелась на куски. "Вот это уже слишком, - испуганно подумала Пенелопа. - Хоть прямо здесь и рожай." Боль прошла, так что волшебница решила, что если будет полностью спокойна и сосредоточена, то магия не сможет вырваться. Но разве она не была такой в библиотеке с королевой? Да и тревога за рождение не помогала сосредоточиться. Самих родов она почему-то почти не боялась. Ее гораздо больше волновал их исход. Вдруг возникнут трудности? Вдруг случится что-то, что перечеркнет все девять месяцев ожидания? Вдруг случится страшное, как с Гвиневрой?.. "Вот на то ты и мать, - как могла решительно подумала Пуффендуй. - Хочешь, чтобы дети выжили - спасай." На этом этаже, как назло, служебных коридоров не было, поэтому пришлось выбирать обычные, но пустынные. Каждую минуту она подсознательно ожидала следующих схваток и была слишком напряжена, от чего волновалась еще больше. Пару раз над ней взлетали портьеры и загорались факелы. Она лишь крепче обнимала живот и шла дальше, пока снова не разлетелась ваза. И звук услышали. - Кто там? - Элиан выступил из-за поворота, но Пен успела спрятаться в нише. - Покажись! Девушка затаила дыхание. И портьеры напротив вдруг пришли в неистовство, принявшись хлопать, как громадная ужасная птица. - Магия! - крикнул рыцарь. - Мадор, позови Леона срочно, он на лестнице! Здесь колдун! Пенелопа зажала рот рукой, слушая поспешные шаги рыцарей. Она узнала голоса Леона и Мадора, с ними были еще кто-то, и все ступили в коридор, где захлопали вторые портьеры. Лязгнули, вырастая из ножен, мечи. Пуффендуй сжала в кулак одну ладонь, с силой позвала всю свою магию, до которой могла дотянуться, и когда золото стянулось к ее глазам, беззвучно прошептала в кулак заклинание. Что ж, если ее магия хотела плясать, тогда будет плясать под ее дудку. Ладонь резко взмыла в воздух, угомонив портьеры, а затем обрушив какой-то медный сосуд у самого конца коридора. Упавший сосуд загремел, заглушая несуществующие шаги, но зрители поверили. - Туда! Он там! - скомандовал Элиан и бросился впереди вереницы рыцарей по ложному следу. Они не заметили вжавшуюся в тень ниши Пенелопу, зато та вдруг узнала шевелюру последнего из бегущих. Наспех вспомнив заклинание, Пен спустила с руки на пол призрачного кабана. Этот кабан, воинственно хрюкая, понесся вслед за рыцарями. Волшебница напряженно слушала удаляющиеся звуки, молясь об удаче. Раздались уже далекие голоса, потом шаги. Мордред шел, не зная кого и где искать, поэтому когда он появился рядом, Пен просто схватила его за плечо. Юноша резко развернулся и распахнул глаза. - Пенелопа? Что происходит?.. Вместо ответа Пуффендуй наклонилась, шумно дыша, потому что возобновились схватки. - Ты...уже? Но магия... - Я не контролирую ее, - проскулила Пенелопа. - Мне не выбраться из замка. - Тебе и не надо, - вдруг твердо возразил Мордред, поддерживая ее за локти. - Тебе надо добраться до комнат Гаюса. Только его там нет, но не бойся, мы его найдем. - Нет?! Где он? - В Нижнем Городе, там болезнь... - Прочесать коридоры! - раздался крик Леона и топот нескольких десятков сапог. Двое магов встретились взволнованными и испуганными взглядами. За спиной рыцаря снова грозно захлопали портьеры. А потом Мордред решительно обнял девушку за плечи. - Я доведу тебя до покоев Гаюса. Чего бы ни стоило. Рыцари прочесывали каждый коридор на каждом этаже. У них был отличный след - постоянно что-то взрывалось, хлопало, падало, даже рычало. Мордред отвлекал их своей магией - он посылал разные заклинания в другие стороны, что позволяло им убежать, но ненадолго. Один раз рыцари почти наступили беглецам на пятки, и тогда Мордред выскочил к ним навстречу, оставив Пенелопу в нише за собой. - Я видел его, он был там! Он был убедителен. Товарищи ринулись за ним, а Пенелопа двинулась дальше одна, пережидая учащающиеся, но все еще редкие схватки. Друид нагнал ее, пустив отряд по ложному следу, и они поспешили дальше. В другой раз факелы по очереди рухнули на пол, и Мордред уже снова рванулся выскочить и увести рыцарей, но Пен поймала его и с силой потянула на себя. - Сумасшедший! - прошипела она. - Они сейчас на тебя подумают! Она вскинула руку и послала заклинание в служебный коридор, о котором юный друид, как видно, не знал. Дверь распахнулась, и рыцари рванули туда, не заметив беглецов. И наконец они оказались у покоев Гаюса, где Пенелопа наконец смогла сесть. И словно зная, что нужен здесь, в дверь постучался Салазар. - Ты вовремя! - выпалил Мордред, не дав магу опомниться. - Пенелопа скоро родит, кто-то должен привезти Гаюса! - Но... - ошалело попробовал возразить Слизерин, глядя на подругу. - Он в Нижнем Городе, у южных ворот. Я останусь здесь, Пенелопа не контролирует магию, ее могут найти. И нужно сообщить Годрику! Салазар позволил себе еще пару секунд недоумения, а потом кивнул, взявшись за ручку двери. - Я вернусь так скоро, как только смогу. Обещаю. *** Слизерин совершенно не так планировал провести сегодняшний день. Он пошел искать Пенелопу, чтобы спросить у нее название целебной травы, очень полезной для домашних птиц, которое он постоянно забывал. Он не рассчитывал попасть на самые роды. Ему бы радоваться, что ему дали работенку подальше от роженицы, вот только встрече с ее мужем радоваться не приходилось. Сэл не чувствовал себя неправым в той истории, что так разозлила Годрика. Но это не означало, что осадка не было. Однако как только он выехал за ворота к патрулю и увидел друга, времени смущаться не осталось, потому что стоило им встретиться взглядами, как откуда-то высыпало море рыцарей, поднялся гвалт и шум, все начали готовиться к бою. - Моргана! Армия у самых ворот! - слышалось разрозненно. - Они просто появились! Их прикрывала магия! Мы не успеем! Над головами рыцарей появилась светлая макушка короля, и его приказы разбили хаотичный грохот на четкие шаги и лязг мечей. Отряды рыцарей один за другим устремились к месту битвы - к главным воротам города. - Что ты хотел? - без предисловий спросил Гриффиндор. - У Пенелопы роды, - так же четко ответил Салазар. Эти слова слышал весь отряд мага. Но то, что в другую минуту вызвало бы смех, хлопки и поздравления, сейчас только нагнало тревоги на лица воинов. Годрик на мгновение смешался, совершенно растерянно взглянув на друга. Порывисто обернулся на уходящие к битве отряды рыцарей, на короля, едущего в авангарде. Кулаки его сжались, глаза забегали. Но лишь на пару секунд. - Иди к ней, - решительно кивнул ему Леон. - Мы справимся. - Что? - нахмурился Годрик. - Иди! - требовательно вторил Сафир. - Мы прикроем, иди! - Нет, - отрезал Гриффиндор. - Пока я держу меч, может, я не могу обнять своих детей, но я могу их защитить. (2) - Он обернулся. - Сэл... - Я сберегу ее, - глухим железным тоном пообещал Слизерин, прямо глядя в глаза друга, с которым не разговаривал две недели. Холодная сталь в его взгляде успокоила взметнувшийся было огонь в карих глазах напротив. - Я клянусь. Секунду они посреди рева близкого сражения и шагов воинов неотрывно смотрели друг другу в глаза, читая в них обещания и потерянную, казалось, честность. Потом Годрик порывисто выкинул вперед ладонь. Салазар сжал его предплечье. А через еще мгновение развернулся и как можно быстрее пересек южные ворота. Гаюса он нашел довольно быстро. Пришлось постучаться в несколько дверей, но очень скоро привлеченный новостями о битве лекарь вышел ему навстречу. Раненых с поля боя доставляли во дворец, так что старик с помощью Слизерина взобрался в седло своей лошади, и они поспешили к замку. На главной дороге к дворцовой площади кипела битва, поэтому пришлось продираться со стороны. Гвалт оглушил их, лязг мечей показался очень близким, а в какой-то момент Гаюса чуть не пронзил меч одного из врагов. Слизерин успел вовремя, незаметно хлопнув смертника ладонью по груди и шепнув заклинание. В разгаре битвы никто не заметил, как этот человек просто взял и свалился с седла, потеряв сознание. - Полагаю... - тяжело дыша, взглянул на своего спасителя Гаюс, - я должен сказать спасибо. - Быстрее, - не ответил Салазар, подстегнув лошадь. *** Бой закончился в сумерках. Никто из воинов не знал, сколько прошло часов, потому что среди грохота битвы, криков и крови врагов и товарищей, приказов и заунывного скулежа раненых лошадей время не имеет власти, оно теряется и перестает что-то значить. Поэтому когда стих звон мечей, Годрик обернулся к рыцарям, таким же запыхавшимся, грязным и все еще напряженным, как и он. Получил молчаливый кивок Леона и побежал в замок. Ноги и руки гудели от усталости, на лице осела пыль, на щеке царапина, на перчатках кровь - не своя, брата по оружию. Но на оставшемся от боя напряжении он побежал по ступеням наверх, на этаж с покоями придворного лекаря. У двери его встретил Мордред, мальчишка улыбнулся во все тридцать два и хлопнул по плечу. Годрик запоздало вспомнил переживания Мерлина, из-за которых они с ним повздорили после Ишмирской кампании. О судьбе Мордреда. Годрик тогда не поверил, что друид принесет им зло. И что теперь? Юнец был рядом с его женой, спасая ее от верной смерти. Нет, не судьба определяет человека, человек - судьбу. И маг был рад, что доверился Мордреду, а не дракону. - Спасибо, - сжал он ладонь друга. - Я у тебя в долгу. За дверью его встретил Сэл. Они ничего не сказали друг другу. Просто посмотрели и все поняли. И будто не было той гнусной истории. Гриффиндор подумал, что что бы там ни было, а перед ним его лучший друг, который сегодня тоже рисковал жизнью, чтобы его жена могла спокойно родить. Сейчас ему было этого достаточно. Так что Салазар просто кивнул ему на дверь спальни Гаюса, и оба друга один за другим зашли внутрь. Лекарь уже вытирал вымытые руки. Вокруг еще стояли не убранные, но уже тоже чистые тазы. На изножье кровати висели несколько мокрых полотенец. В окна заглядывал любопытный месяц с сиреневого неба. Услышав шаги, Пенелопа подняла голову и улыбнулась. Она была бледна, но зеленые глаза под множеством рыжих прядей из давно растрепавшейся косы сияли теплым светом. Она полулежала в широкой сорочке под одеялом, уставшая, безмятежно-сонная, лохматая и застенчиво-счастливая. - Мальчики, - тихо выдохнула она. Годрик, остановившийся было в дверях, подошел ближе и присел на стул у кровати. Осторожно обнял одной рукой жену за плечи. Коснулся лбом ее лба, сияющими глазами глядя в любимые зеленые. - Я тобой горжусь, - так же тихо сказал он. Пенелопа ласково потерлась лохматой макушкой о его висок. А Гриффиндор опустил взгляд на два маленьких чуда, лежавших на коленях матери. Их сморщенные личики были еще красноватыми, а у светлых волос нельзя было пока угадать цвет. Глазки их спали, носики сопели, а ротики изредка причмокивали. И в глазах молодого отца зажглись огни, которые обещали никогда не погаснуть. Он смотрел на эти крохотные создания, чьи головки были меньше его ладони, и не мог найти конец разливавшимся внутри нежности, радости и гордости. Он протянул было руку к детям, но остановился, глядя на их спящие, совсем новенькие лица. И просто накрыл своей ладонью пальцы жены. 1 - Гвен пересказывает сюжет пьесы Теренция "Свекровь''. 2 - перефразированная цитата из манги "Блич": "Пока я не возьму меч, я не могу защитить тебя. Пока я держу меч, я не могу обнять тебя."