Огни Камелота

Коринн выглядела такой же, как полтора года назад, и все же совершенно другой. Она заметно похудела с их последней встречи, черты лица заострились, хотя и не настолько, чтобы можно было говорить о долгом и отчаянном голоде. Скорее, она выглядела очень уставшей. Ее черные волосы, раньше лежавшие на плечах блестящей волной или собранные в какую-нибудь привлекающую интерес косичку, сейчас были скручены в лохматый пучок. Под глазами залегли тени от бессонницы, а сами глаза обрели тот взгляд, которого у них никогда не было. Он был похож на новый взгляд Пенелопы, только более ожесточенный - взгляд волчицы, и это неудивительно, ведь на руках у нее был ее ребенок. Карапуз выглядел гораздо старше Гриффиндорских детей, он спокойно и уверенно сидел у груди матери и рассматривал все вокруг. Слизерин, чуть не задохнувшийся от сказанных ему слов, широко распахнутыми глазами таращился на обоих гостей. Он невольно отпрянул, выставляя вперед руки, и сглотнул, пытаясь привести в порядок мысли и эмоции. - Ты...ты знаешь, что я маг, - прохрипел он наконец, смотря на девушку так, словно она была до зубов вооружена и имела пару полков воинов за спиной. Коринн сощурилась, а потом вздохнула. - Не бойся. Я не пойду сдавать тебя во дворец. - Чтобы сдать меня, не обязательно идти во дворец, - настороженно ответил Слизерин. Девушка как-то горько хмыкнула. - Поверь - я знаю, - она окинула взглядом знакомый ей дом и кивнула на спальню, где была кровать. - Можно присесть? - Нет, - тут же отрезал Салазар. Он даже шагнул в проем, чтобы закрыть дорогу. - Конечно, нельзя! К чему эта прелюдия? - Слизерин, я не собираюсь тебя сдавать! - раздраженно воскликнула Коринн. - Я знаю, что магам нужно бояться людей, но это же я! - Меня и более близкие люди сдавали, - огрызнулся маг. - Почему я должен верить тебе? Они прожигали друг друга взглядами, пока девушка снова не вздохнула и не сбавила тон. Ее взгляд стал тяжелым, но спокойным. - Слушай, - произнесла она, - я понимаю. Поверь, я очень хорошо понимаю. Магам приходится несладко и за пределами Камелота. Я думала иначе...я думала, там будет безопасней, но нет. Магию ненавидят внизу так же, как боятся ее наверху. Поэтому я и пришла к тебе. Я не сдам тебя, потому что тогда мне пришлось бы сдать и собственного сына. - А это препятствие? - холодно поинтересовался хозяин дома. Девушка поджала губы, явно сдерживая резкий ответ. - Для меня - да. Если бы я не хотела его защитить, я бы просто оставила его на какой-нибудь дороге. Но я здесь. И боги, Сэл, мне нужна твоя помощь. Слизерин смотрел на нее сверху вниз с недоверием дикого животного перед человеком с оружием. Страх и все инстинкты говорили ему бежать, прямо сейчас и как можно быстрее, пока за ним не началась погоня. Никакие доводы не смогли бы убедить его в том, что женщина перед ним не желает ему зла. Но этот взгляд, так похожий на взгляд Пенелопы...заставил его хотя бы выслушать. Он молча сделал шаг в сторону и не отрывал грозного настороженного взгляда от девушки, пока та проходила в спальню и закрывала ставни на окнах. Коринн скинула на пол видавшую виды сумку, устало опустилась на кровать и посадила рядом мальчика. Тот предпочел не уползать далеко от матери и смотрел из-под ее рук на мужчину с той же настороженностью, с которой на них смотрел хозяин дома. Салазар встал рядом с кроватью в ожидании объяснений. - Ты сказала, это мой сын?.. - произнес он, не веря в эти слова. Коринн кивнула, потерев лицо ладонью. - Это причина, по которой я ушла из Камелота. Когда мы прощались, я была на третьем месяце. А в то время я спала только с тобой. Салазар хмуро взглянул на ребенка. Он плохо разбирался в детских возрастах, но походы в гости к Гриффиндорам сделали свое дело. Этому мальчику явно было не четыре месяца, в лучшем случае - в три раза больше. У него были жидкие светлые волосы, гораздо светлее, чем пушок на макушках близнецов - те грозили стать либо рыжими, как мать, либо шатенами, как отец. А у этого ребенка, видимо, были белокурые...как у Слизерина. Поняв это, маг даже вздрогнул. Глаза мальчика сложно было разглядеть, но цвет их не был зеленым, скорее - серым. И сама форма глаз была похожа на глаза Коринн, а вот нос... Сэл всегда считал, что все дети на одно лицо, но сейчас мог бы поклясться, что у этого ребенка его нос. - И? - сухо потребовал продолжения маг, снова поднимая глаза на девушку. - Ну, - пожала плечами Коринн, - во-первых, я совершенно не хотела для своего ребенка той жизни, которая была у меня. А во-вторых, ты же помнишь, как мой папаша относился к идее моего замужества. Этот параноик спал и видел, как все вокруг охотятся за его вонючим трактиром. Если бы он узнал, что я нагуляла ребенка, он бы меня убил на месте... Или заставил бы убить сына, если не в утробе, то после родов. И житья бы мне не было, отец бы постарался, чтобы я больше не увидела ни одного мужчину. Я не могла остаться в городе или в деревнях под ним. В остальном была правда - я хотела найти хорошую работу в хорошем месте и жить по-другому. - Нашла? - Не совсем... - Коринн помолчала, отвлекшись, потому что сын вскарабкался к ней на колени. Она погладила его и сцепила руки на его спинке. - Я ушла в Карлеон, где жила одна моя знакомая. Одно время я работала на кухне в поместье у одного рыцаря. Но роды начались за месяц до положенного срока, и я не успела купить тот уголок, где хотела жить и на который копила. Пришлось жить у этой знакомой. И тут начались странности. - Обычно они и начинаются после родов, знаешь, - иронично хмыкнул Салазар, скрестив руки на груди и опершись спиной о стену. - А ты не говори о том, чего не знаешь, - фыркнула Коринн. - Но ведь я мужчина, лапочка. Мне это знать не дано будет никогда. - Значит, прояви деликатность. Надеюсь, она-то тебе доступна? Слизерин растянул губы в фальшиво-вежливой улыбке и шутливо поклонился. Это был самый лучший способ скрывать эмоции - улыбаться. Коринн перестала сверлить его взглядом и продолжила говорить. - Недоношенные дети почти всегда не такие, как рожденные после девяти месяцев. Повивальная бабка сказала, что мой ребенок долго не протянет, что не сможет дышать и брать молоко. Но...он смог, чего ни бабка, ни моя подруга, родившая двоих, не поняли. Я не обратила внимания, но потом... - Потом у ребенка появился блеск в глазах, - продолжил Салазар, перечисляя то, что уже начали выделывать иногда дети Гриффиндоров, - он стал зажигать огоньки в воздухе, поднимать предметы и двигать их? Коринн кивнула. - Сейчас я уже могу сказать ему, что это нехорошо и он должен перестать что-то делать, но иногда магия просто...следует за его эмоциями, он не может их контролировать. - Из-за этого ты вернулась? - Да. Моя подруга приняла странности моего сына, пока их можно было скрывать, но потом стало сложнее, и... Она сказала, что при всем уважении не может рисковать безопасностью своей семьи и своих детей. А потом какой-то сосед увидел, как Оливер что-то сделал, кажется, он случайно прожег столб у забора... И мне пришлось бежать. - Люди не успели ему ничего сделать? Слизерин спросил это с первой эмоцией, которую испытал к мальчугану. Но она была не от проснувшейся любви или привязанности, или гордости, или что там еще постоянно заставляет Годрика скакать горным козлом рядом с колыбелью. Нет, просто он знал, как это, когда противные соседи видят больше, чем нужно, и в итоге против тебя ополчаются все. Что ж, ему самому хотя бы было в то время уже около двадцати четырех лет. И слава небу, у него были Гриффиндор и его мать. А что было бы с этим малышом, если бы не Коринн? Разъяренная толпа, ненавидящая магию, просто разорвала бы на кусочки невинного ребенка. Его ребенка. Коринн покачала головой. - Нет, не успели. Мы сбежали. Добраться до Камелота было сложно, не представляешь, как... Когда у тебя на руках маг, не владеющий своими силами, проще быть сверкающим оленем, выскочившим в открытое поле к огромной охоте. - И почему ты пришла именно в Камелот? Есть же другие места... - Потому что в Карлеоне официально магия не запрещена, и все равно там ни черта не безопасней, чем в Камелоте. В других королевствах явно не лучше. А здесь...здесь у меня есть, к кому обратиться. Они встретились взглядами. Коринн смотрела без раздражения, без возмущения, без злости, она просила о помощи. Сэл все еще не мог привыкнуть к ее новому взгляду, к новому выражению лица, к тому, как устало, но уверенно ее руки обнимали ее сына - так, как никогда не обнимали любовника. - Ты же терпеть не могла детей, - сощурившись, спросил Салазар в наступившем молчании. - Ты же называла их выродками и зарекалась когда-нибудь беременеть? Коринн первый раз улыбнулась. Ее сын, видимо, наконец поняв, что здесь не страшно, слез с колен матери и пополз к подушке. Бухнулся на нее головкой, улыбнулся и позвал: - Мама... Сэл снова вздрогнул, услышав тонкий лепет ребенка. - Если он нагадит, ты купишь мне новую кровать за свои деньги. - Ты же можешь все почистить магией, - насмешливо изогнула бровь Коринн. - Могу. А вот прикасаться потом к этой кровати - больше нет. - А ты не изменился, - снова улыбнулась девушка, взлохматив волосы сына. - Да, я терпеть не могла детей. Да и за что мне было их любить? За то, что они швырялись гнилыми овощами мне в окна или мазали мне дегтем ворота? Им-то какое дело было до того, сколько мужчин в моей постели... Я сначала в ужас пришла, когда поняла, что беременна. - Почему ты тогда от него не избавилась? - спокойно поинтересовался Салазар. - Есть же много всяких трав, чтоб убрать беременность. Ну или уже после родов. Коринн взглянула на него исподлобья, как на недоразвитого идиота. - Потому что нормальные матери так не делают. - Почему? - Слизерин, не все женщины такие, как твоя мать, - вздохнула девушка. Мужчина сразу напрягся. - Обычно матери любят своих детей, даже если те и приносят кучу неприятностей. Признаю, с Оливером мне было очень сложно, но...это, пожалуй, того стоило. Где-то он уже это слышал. Слизерин отлепился от стены, ушел на кухню, долил в оставленный кубок вина, и вернулся с ним в спальню. Коринн в это время взяла сына на руки, спуская его на пол. - Давай-ка мы уйдем с постели, а? - приговаривала она, усаживая мальчика на ковре, который отличал этот дом от домов обычных горожан, потому что у хозяина были дворянские деньги. - А то папа нас наругает, если мы испачкаем ее. Слух резануло это "папа". Салазар скривился, отпив вина и глядя на ребенка. Он поискал в себе проблески чувств, неземной любви или хоть какого-то желания продолжать смотреть на мальчика. Но ничего не было. Абсолютно ничего. Ему было все равно, научился ли этот головастик ходить или говорить, ему было все равно, если он больше его никогда не увидит. Некстати вспомнился собственный отец и болезненно прощебетала что-то совесть. Но ведь его отец был с ним с самого рождения, верно? Может, у мужчин это так и получается? Хотя...казалось, если бы к Гриффиндору пришла сейчас одна из его бывших пассий и сказала, что однажды он промахнулся и теперь она держит на руках его ребенка - он бы и тогда влюбился в этого ребенка, зарядившись радостью, гордостью и прочими непонятными чувствами. Так что...есть ли сейчас оправдание спокойствию и безразличию в душе Салазара? - Значит, - сказал маг, покачивая кубок в пальцах, - ты увезла от меня моего сына? - Не делай вид, что ты зол, - состроила насмешливую рожицу Коринн, подняв голову от возни с ребенком. - Если бы я тогда тебе сказала, тебе бы не было до него дела равно, как и сейчас. Она слишком хорошо его знала. Слизерин задумался. Как бы он отреагировал, если бы Коринн тогда, в прошлом феврале сказала ему, что ждет от него ребенка? Да скорее всего, предложил бы помочь ей найти травницу, чтобы избавиться от беременности. Ему не нужен был сын, он не хотел быть ответственным за безопасность и воспитание маленького существа. Но ведь обязан был бы. Он обязан и сейчас. Посреди запутанных и невнятных мыслей и эмоций, эту вещь Салазар понял довольно четко. И понял благодаря памяти о своем отце, о Маркусе Слизерине - человеке чести и принципа. Как бы Сэл ни относился к своему ребенку, он обязан обеспечить тому безопасность и возможность выжить. А дальше...дальше пусть со всем разбирается мать. - Что нужно от меня? - спросил он наконец. - А ты готов помочь? - вопросом на вопрос ответила Коринн. Маг развел руками. - А у меня есть выбор? - Ну, знаешь, после твоих разглагольствований о том, почему бы не избавиться от ребенка, у меня появились сомнения. - Но ты ведь не избавилась от него. А ему уже...сколько ему? - Год, ровно год. И его зовут Оливер. - Так вот, ему, то есть, Оливеру, уже год. Так что...давай, излагай, чего ты хочешь от меня. Коринн покачала головой. - Мне нужна безопасность. Укрытие. Что-нибудь, где бы нас не смогли достать люди с их ненавистью. Ты маг, ты же, наверное, можешь какими-нибудь заклятиями нас защитить? Я не прошу о себе, укрой Оливера. Это все, с остальным я управлюсь. Салазар задумчиво уставился в стену. Где он мог найти безопасное место? Таких вообще сейчас не существовало, кажется, во всем Альбионе. Значит, придется создать. Точно не в столице, но и не в глухих деревнях. Коринн рвалась в большие города, следуя за своими амбициями, но сейчас она, наверняка, согласится на что угодно, чтобы сохранить сына. - Как тебе идея отправиться в Хелву? - спросил Сэл. - Это на границе Норфолка, там почти повсюду маги, многие - беженцы из других королевств, как и ты. Там много моих друзей, они смогут тебе помочь. - Жить среди магов? - округлила глаза Коринн. - Но разве это не опасно? Слизерин жестко хмыкнул. - А разве не опасно быть со мной в одной комнате? - Ты - одно, а... - И чем же я таким отличаюсь? - Я знаю тебя. Не ухмыляйся, я правда тебя знаю. Мне плевать, как ты относишься к остальным, но нам ты друг. А тех магов я не знаю. - Не бойся, - отпил вина Салазар. - Маги не тронут ребенка с магическими способностями. Кроме того, я уже сказал о своих друзьях, многие мне обязаны. Они помогут. Я найду там дом в хорошем месте и накрою его заклинаниями, сплету такую сеть, что ни один сосед - ни маг, ни человек - не сможет прорваться, пока ты не дашь разрешение. Он приоткрыл ставню, и на него в окно внимательно взглянул поздний вечер, уже грозящий обернуться ночью. Маг вздохнул, закрыл ставни обратно и обернулся. - Переночуете у меня, поедем завтра, рано утром. Когда встает твое сокровище? - Часов в семь. - Поздно. Можно мне на правах отца немного нарушить его тонкую душевную организацию и разбудить в пять? - Можно, - почему-то улыбнулась Коринн, беря сына на руки. - Тогда я уложу его спать уже сейчас. Гораздо сложнее в пять будет разбудить тебя. - Уж как-нибудь справлюсь, - проворчал для виду Сэл. - Есть будешь? - Чуть позже. Сначала покормлю Оливера, и он заснет. Коринн кинула вопросительный взгляд на бывшего любовника, шагнув к кровати. Слизерин скривился и кивнул. Девушка снова села на кровать, посадив на колени сына, скинула шаль и принялась спускать с плеч платье. Оливер прилег у груди матери, зачем-то шаря в воздухе ладошками и чуть пиная кого-то ногами. Салазар почувствовал себя третьим лишним и ушел на кухню, наскоро приготовив простой ужин для своей неожиданной гостьи. В отличие от Годрика, он не находил ничего красивого в кормлении грудью младенцев. Это было больше похоже на летнюю мошкару, что впивается в кожу, заставляя чесаться. ''Но ведь это твой сын," - твердил внутренний голос, пока маг прятался на кухне. "И что?" - был единственный ответ. Через полчаса Коринн пришла к нему на кухню, как-то неуверенно поджала губы, взглянув на хозяина дома и сказала: - Я завернула его в шерстяные тряпки, кровать не должна сильно испачкаться. Туда мох кладется, лен или опилки, или... - Коринн, - прервал ее Салазар, подвигая к ней тарелку с ужином, - не хочу знать. Правда. Девушка замолкла и послушно съела свой ужин. По возвращении в спальню он сказал ей ложиться на кровать. Коринн сняла одежду, оставшись в знакомой ему нижней рубашке, и легла рядом со своим сыном, звездой растянувшимся на постели. Сам Сэл обошел дом, потушив свечи, проверил перепелок, вернулся и аккуратно лег с другой стороны кровати так, что Оливер оказался между своими незадачливыми родителями. Сна еще не было, так что маг лег на бок, подперев голову рукой, и стал задумчиво рассматривать спящего мальчика. Он нашел в маленьком лице много знакомого: волосы его были точно отцовскими, а глаза были большими, как у матери. Сэл нашел и проклятый слизеринский нос - точь в точь как у его бабушки. Почему-то мысль о том, что мать стала бабушкой, что ее сын-маг, которого ей не удалось убить, породил еще одного отпрыска в этом роду с магией, доставила мрачное удовольствие. Но от кого бы ни был этот чертов нос, он делал лица обоих магов рода Слизеринов красивыми. Если могли быть красивыми дети, этот мальчик был довольно недурен собой. Да и до сих пор не хныкал и не кричал. Вскоре Сэл почувствовал прикосновение к своей руке - Коринн почти невесомо водила шершавыми пальцами по его локтю. - Прости меня, - прошептала она в темноте, чтобы не потревожить сон Оливера. - Я все-таки должна была сказать тебе тогда. Салазар помолчал, раздумывая. - Да нет... - пожал он плечами наконец. - Ты права, я бы не воспылал радостными чувствами. - Но ты бы защитил нас. И нам бы не пришлось бегать. - Ты ведь не знала, что сын будет магом. Коринн замолкла. Аккуратно поправила покрывало на ногах Оливера и, как бывало раньше, обняла обеими руками подушку, закрывая глаза. Выспаться Салазару не удалось, конечно. Сначала он заснул, но посреди ночи его разбудило хныканье ребенка. Мужчина сонно заворчал, сыпля проклятиями, но потом ему пришлось смириться и просто дождаться, когда Оливер поест и заснет. Коринн пояснила, что все нормальные дети в этом возрасте просыпаются один раз за ночь (в хорошем случае), чтобы поесть, но мрачному невыспавшемуся магу было плевать на всех нормальных детей, ему было нужно, чтобы этот конкретный ребенок дал ему поспать. Девушка, как ни в чем не бывало, заснула сразу после сына, что, видимо, было специальным умением всех матерей, а вот Сэлу его сон помахал ручкой и скрылся. Так что маг перебрался на кухню и до назначенного часа занимался тем, чем мог заниматься - растягивал вино и ел ягодный пирог, который ему всучила в последний раз Пенелопа. Любимое блюдо несколько подняло ему настроение. Затем он взял небольшой свиток, который забыл вчера выкинуть - то был заказ из дома сэра Сафира, куда он уже отослал нужное количество мяса и яиц и получил за все деньги. Магией он стер со свитка написанное и заколдовал его заклинанием, которое этой осенью придумал Годрик из чистой лени писать письма самому. Заклинание сделало свиток красным, Сэл вышел на улицу и просунул его под дверь к Гриффиндорам. Когда Пенелопа проснется, этот свиток сообщит ей, что Салазар уехал помогать очередному беженцу, а Годрик сегодня был в ночном патруле, значит вернется только часам к девяти. Дома Слизерин сложил нужное в сумку и подошел к кровати, чтобы разбудить Коринн, но это не потребовалось. Оливер проснулся первым, открыл глаза, улыбнулся падавшему на постель солнечному свету и принялся елозить, в итоге перевернувшись головой туда, где были ноги. Он стал что-то лопотать сам себе, и Коринн глубже задышала, проснувшись. Увидев уже не спящего сына, она усмехнулась уголком губ и вовремя отклонилась, чтобы мальчик не попал в нее ногой, разгулявшись. Оливер увидел, что мать проснулась, и пополз к ней, и та обняла его, зарывшись лицом в светлые волосы. Подняв глаза от макушки сына, она увидела спокойный взгляд наблюдавшего за ними хозяина дома. - Ты...не хочешь попробовать поиграть с ним? - предложила Коринн. Сэл мотнул головой, и у его лица закачались длинные белесые волосы, какими грозили стать волосы его сына. - Нет. Он меня испугается, наверное. - Нет, он тебя не боится. А если увидит еще раза два - пойдет к тебе на руки. - Вставай, нам пора. Коринн согласно закрыла тему, и вскоре и она, и ее сын уже были собраны. Салазар вывел их через задний ход, усадил на в тысячный раз позаимствованного коня (собственно, он уже был практически его, только содержал этого коня сосед на деньги, которые платил Сэл за аренду), и довольно быстро они покинули город. Поездка длилась несколько дней. В ближайшей деревне Слизерин купил телегу, чтобы было удобнее ехать, а так же дал Коринн деньги, чтобы она одела сына во что-нибудь поприличнее. В Хелве Сэл почти сразу встретил знакомых - Клару с Лилой, их детьми и дедушкой, Сесилию и многих других, кого проводил через земли Камелота. Он не стал расписывать, кем ему приходятся Коринн и Оливер, просто попросил помочь им. И друзья помогли - они посоветовали домик недалеко от их собственных домов на краю городка. Этот домик продавала старуха, уже собравшаяся идти умирать к родственникам. Салазар легко купил у нее дом, добавив сверх цены немного, чтобы противная старуха не задавала вопросов, наложил на него все защитные заклятья, которые знал, магией навел внутри порядок, чтобы Коринн не пришлось это делать самой, сходил на рынок, принеся ей провизии на несколько дней. И собрался уходить. - Почему бы тебе не остаться здесь жить? - спросила Коринн. - Здесь ведь приют для магов. Все из-за Гриффиндора? - Уже нет, - качнул головой Сэл. - Все из-за магов. Здесь для них есть приют, а там? Они постоянно оказываются на землях Камелота, пытаясь добраться сюда. И многие не добираются. Я нужен там. Девушка загадочно усмехнулась, глядя на него. - Что? - поднял брови он. - Полтора года назад, когда я уходила, ты был просто камелотским фермером, - пояснила Коринн. - Жил своими перепелками и ни о чем не хотел знать, что творится вокруг. А теперь...ты выбрал сторону в этой войне. Тебе больше не все равно. - Да, пожалуй, - согласился маг. Пошарил руками в своей сумке и достал мешочек, в котором звякнули монеты. - Вот, это на первое время. - Не беспокойся, я буду работать, я не стану тебя обременять... - Это как тебе угодно, работай, если это утешит твою совесть. А я свою буду утешать этим. Я буду вам присылать, а если понадобится помощь - напишешь, хорошо? *** Теплым летним вечером в дом Гриффиндоров постучался паролем и с широкой улыбкой, которая в купе с бородой делала его похожим на какого-нибудь доброго праздничного духа, зашел Теодор. Он был не в кольчуге, а в простой темно-синей рубашке с черным желетом, и единственным, что кроме могучей высокой фигуры напоминало о его рыцарском звании, был меч, на эфес которого он опирался рукой. - Приветствую, - теплым басом поздоровался он. - Как живем? - Теодор! - обрадованно засветилась Пенелопа, ведь рыцарь заходил к ним теперь довольно редко, и причиной тому была бурная политическая деятельность, развернувшаяся в столице, которая требовала постоянной и бдительной охраны королевской четы. - Рада тебя видеть! Заходи, садись, я сейчас... - Пенелопа, спасибо, не нужно ничего, я только что поел. - Так с пылу жару! Остынет и будет не такое вкусное, будешь жалеть. - Не сегодня, дорогая, я как-нибудь в обед к вам зайду. Пожалуй, только суровый ифтирский рыцарь мог устоять перед желанием Пуффендуй накормить каждого гостя. Волшебница поджала губы и согласно кивнула: - Ловлю тебя на слове, имей ввиду. - Договорились, - кивнул Теодор и сунул руку за полу жилетки. - Леди Кандида просила меня передать вам это, подарок сыновьям. Думаю, Годрик будет в восторге, а, кстати, где он сам? Пуффендуй не успела ответить, в восхищении приняв подарок - роскошную дорогую алую ткань с эмблемой Камелота, что для пеленок было невероятно щедро. У нее в голове уже завихрилась куча идей о том, какие костюмчики можно сшить для близнецов из этой ткани, руки зачесались чертить выкройку и браться за иглу. Но пришлось пока отложить, а из-за двери в спальню тем временем раздался громкий хохот хозяина дома. Пенелопа приоткрыла дверь, и они увидели, что малыши лежат на небольшом ковре, подаренном Гвиневрой, а отец хохочет рядом. - Да вы же..ха-хах, - смеялся Годрик. Услышав шаги, он поднял голову, махнул в знак приветствия рукой и снова посмотрел на детей. Мальчики пытались ползти с такими лицами, словно покоряли мир. Только вместо того, чтобы ползти вперед, они отталкивались и пятились назад. Пенелопа хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Теодор лишь улыбнулся. Годрик подхватил сыновей на руки и поднял высоко над головой, заставляя их громко и заливисто хохотать. Детский смех заполнил комнату простым и безбрежным счастьем. - Им уже спать скоро, а ты их развеселил, - тихо заметила Пуффендуй, вовсе не так строго, как стоило бы. Муж улыбнулся своей заискивающей, ни разу не виноватой улыбкой и опустил детей, уложив их на руках. - Все, ребята, мама сердится, - громким заговорщическим шепотом сказал он малышам. - Надо успокаиваться...особенно мне. - А ты это умеешь вообще? - ухмыльнулся Теодор, и товарищ состроил ему вредную рожицу. Пуффендуй все-таки поставила на стол ужин для мужа и выпечку для гостя, налила вина, забрала детей и ушла их мыть. Поддерживаемые материнской рукой под спинками и шеями малыши барахтали в воде ногами, словно пытались плавать. Брызги летели во все стороны, так что Пен скоро махнула ладонью и сверкнула глазами: все брызги стали превращаться в сверкающие мыльные пузыри и плавать в воздухе. Близнецы принялись глазеть на них и тянуться к ним лапками, но мать воспользовалась этим, чтобы спокойно их помыть, вытереть и завернуть в одеяльца. Махнув рукой, она отменила заклинание и пошла в спальню. Мужчины весело разговаривали о служебных делах, былых подвигах и политике, но когда волшебница выглянула на секунду, быстро сбавили тон и заговорили тише. Их голоса домашней и теплой привычной мелодией журчали за дверью, пока Пенелопа укачивала сыновей. У тех уже глаза слипались, но они упорно их открывали, дрыгали ногами и что-то лопотали. Но у них никогда не получалось истратить материнское терпение (и их отцу-то никогда не удавалось), так что когда они все-таки уснули, Пуффендуй лишь зевнула и, прикрыв дверь, вернулась на кухню. - А я тебе говорю, что согласятся! - доказывал в это время Годрик. - Им уже просто некуда деться. - А я и не говорю, что не согласятся, - качнул головой Теодор. - Просто это займет время. Смотри, у нас из одиннадцати королевств точно готовы на полное объединение пять: Немет, Карлеон, Богорд, Асгель и Камелот. И даже с ними нужно будет обговорить столько нюансов, один вопрос о магии - это, в лучшем случае, месяц переговоров. А что говорить о Норфолке, Амате и Мерсии. - Мерсия сейчас... Тут в дверь снова простучали пароль, и на пороге появилась высокая фигура в простом темном плаще. Мужчины разом встали, а Гриффиндор расплылся в улыбке: - Ва-аше Величество, что же заставило вас посетить жилище бедного рыцаря? Фигура опустила капюшон, расстегивая плащ, и под ним оказалась Кандида Когтевран - как всегда с идеально собранными волосами, в любимом синем платье. Пенелопа присела в книксене. - Благотворительность, - съязвила королева, величаво скидывая плащ на руки подоспевшей хозяйке дома. - Я же знаю, как вы по мне скучаете, сэр Годрик. - Безусловно, - весело кивнул рыцарь и сел обратно на скамью, потому что волшебница уже опустилась на стул. Пенелопа молча устроилась рядом с мужем, улучив минуту, чтобы поесть. - Поделитесь своим мнением, миледи, как думаете, сколько времени займут переговоры? - Если по-хорошему, то полгода, - задумчиво ответила Кандида. Годрик изумленно уставился на нее. - Вы что? Мы столько времени собирали этот союз, Альбион столько сотен лет раздирали междоусобные войны, а мы теперь должны все полгода еще обговаривать? Нужно действовать, решительно и смело. - Города берет не смелость, - в который раз возразила королева. - А ум. Нельзя просто с мечом наголо идти и требовать союза. - Причем тут меч? О чем тут еще говорить? - Не знаю, допустим, о таких мелких и неважных вещах, как экономика, торговые отношения, раздел нейтральных земель, кстати - земель Ифтира, а также военные договоры, включая вопрос о магии, и прочая, и прочая... Годрик досадливо поморщился. - А пока мы будем по-умному здесь все разжевывать, народ будет страдать. - А если мы вооружимся смелостью и пойдем напрямик - союза вообще не будет, мы спугнем. - У вас этот спор когда-нибудь кончится? - поинтересовался Теодор с легкой усмешкой. Кандида фыркнула, отпив вина. - Нет, пока в голове у него ветер гуляет. - Лучший бой - это быстрый бой, - упрямо возразил Годрик. - Лучший бой - тот, которого не было, - успела вставить Пенелопа. - Леди Гвиневра мне говорила, что король так долго вел переговоры с Аматом именно затем, чтобы объединение не было завоеванием. Если переговоры об Альбионе и затянутся, то это будет ради людей. Это не ум и не храбрость, это просто хорошее, доброе отношение к людям. - А вы опять об этом? Голос раздался от двери, и спорщики увидели Слизерина, чей стук не расслышали за разговором. Маг явно не рассчитывал найти тут большую компанию, но пути назад не было, так что он закрыл за собой дверь, склонил голову в сторону королевы и, выпрямившись, провел рукой по волосам. - Да, мы опять об этом, - пробурчал Годрик, наливая в позванный магией кубок вина и подавая другу. - Сэл, вот хоть ты скажи, сколько времени бы ты дал на эти переговоры? Салазар хмыкнул, прилипнув к стене и отпив вина. - Еще пару лет назад я бы сказал, что встреться все правители в одном месте, они бы передрались. Но, видимо, это все же век перемен... Я думаю, эти переговоры затянутся на года. - С чего это? - А с чего всем этим монархам соглашаться на объединение в единое государство? И я их понимаю, я бы тоже до конца отстаивал интересы своего королевства, это в каждом союзе первое и главное. - Но ведь смысл союза в его выгодах, - возразила Кандида. - Именно поэтому мы и предлагаем его, это самый умный ход за столько поколений. Сэл пожал плечами. - Жили же раздельно столетиями, это только нашего короля вдруг взволновало, что войн много. А для многих людей их честь, их гордость, принципы их родов гораздо важнее, чем жизнь. У войны всегда есть жертвы. Пенелопа и Годрик уже раскрыли рты, чтобы возразить каждый что-то свое, но тут вклинился смеющийся Теодор. - Господа, господа! Все понятно, ты за храбрость, ты за доброту, вы за ум, а ты за гордость. Этот спор у вас бесконечен. Весь замок сейчас только о политике и говорит, может, лучше сменить тему? Все четверо замолкли, Годрик и Кандида - мрачно, а Салазар и Пенелопа - удовлетворенно. Немного помолчали, кто кушая, а кто потягивая вино. Едва заметная улыбка Теодора виднелась из бороды, а в черных глазах искрился ехидный смех. Потом лицо Гриффиндора прояснилось, и он хитро улыбнулся старшему рыцарю. - Кстати, Теодор, ты еще любовных посланий не получал? Великан вскинул брови. - Твоя сестра, Пенни, кажется, влюбилась, - ехидно посмотрел маг на жену. Пуффендуй чуть не поперхнулась, уставившись на мужа в полном изумлении. - Алиса? - У тебя есть другие сестры? - Но ей же...ей же нет пятнадцати! - Ага. Как раз тот возраст, когда девочки могут влюбиться в больших и сильных рыцарей. Теодор легко хмыкнул на взгляд товарища, поигрывавшего бровями, и отпил вина. - Но точно не в меня, мне же тридцать шесть. - А на вид - все сорок, - насмешливо заметила Когтевран. - Ну, не знаю, - протянул Годрик, вертя в пальцах едва тронутый кубок с вином. - Вы с Гвейном были, с вами Мордред. Я видел, как Алиса топталась неподалеку, краснела, руки ломала, но не подошла-таки. - Олень, - вынес другу вердикт Слизерин, тоже потягивая вино, - с чего ты тогда решил, что она влюбилась в Теодора? Ей по возрасту скорее Мордред подойдет. - Да что там, - задумчиво произнес ифтирский рыцарь, заглянув куда-то в прошлое. - Знаете, в мое время была у нас при дворе одна дама… * - цитата из песни группы Мельница - "Далеко"