беху

      У Олега выбита в подкорку сознания методичка по требованию техники безопасности при проведении стрельб из огнемета. Тогда в армии, его сослуживец Андрей опоздал на построение и их командир заставил их читать методичку всю ночь. По строчке, с разными интонациями. Жестикулируя. От лица животных, маленькой девочки и даже президента. В тот момент Волков подумал, что если не выйдет с армией, будет пробоваться во второсортную рекламу.       Тогда он ненавидел Андрея всеми фибрами души. Сейчас Олег думает, что надо послать ему цветы, если выживет.       Ебаный Гром, со своей совершенно не гибкой моралью. И кто вообще его стрелять учил. Пуля угодила в огнемет на правой руке. У Олега есть ровно 5 минут в худшем случае. 15 минут в лучшем. Но на самом деле нет шансов на выживание вообще. Правую руку заклинило и оружие не отцепляется. Костюм можно снять при большом желании за эти же ебаные пять минут, с Сережей за три, с Сережей на адреналине за две. Плавали, знаем. Но еще нужно время отбежать на 150 метров. Олег бы справился. Но! Здание завалило. Олег в подвале из которого можно выйти, только если его душа отделиться от тела. Спасибо Господи тут нет Сергея. Но Разумовский есть в наушнике. - Олег, - Волков знает эту интонацию, это не хорошая интонация, с ней Разумовский первый раз подорвал лабораторию, когда химичка не признала его опыт, только потому что Сережа ей не нравился - Либо ты говоришь мне, что происходит... Либо, я приезжаю на место и вся конспирация летит к хуям.       Олег мысленно прикидывает, 25 минут на дорогу. Плюс, минус пять минут, если пробки. Плюс, минус бесконечность, если Гром уже позвонил и местность оцепили. Он просто ложиться на пол и смиряется со всем, что произойдет дальше. - Я люблю тебя, - Олегу больше нечего сказать. Кончина неизбежна.       Тишина последующая за признанием не давит. Да, они никогда не говорили этого вслух. Это было очевидно. Но именно тут перед ликом смерти, Волков понимает. То, что кажется очевидным, оно нихуя не понятно. Поэтому: - Да, Серый, прикинь, я люблю тебя. Ничто никогда так не любил, даже кексы, что мы воровали в соседней кулинарии с детдомом. Понятия не имею, когда все это началось. Может, когда я впервые заклеивал твою разбитую бровь. Может, когда я впервые понял, что мне не важно что ты говоришь, главное для меня. А может в тот раз, когда мы не общались уже года два. Да? Я написал пьяное письмо, спросил чудовище ли я. Ты ответил спустя месяц, что волк это зверь и в цирке не выступает. - Олег, - Сергей все же очухивается и с нажимом спрашивает - Что происходит? Показатели в норме. - А помнишь наш первый поцелуй? - Олег! - Вот именно так возмущенно ты и кричал. Словно это я зажал тебя в туалете клуба. Боже мой, ты тогда так напился. Нам было по шестнадцать, я все думал, что ты спутал меня с какой-то телочкой.       Олег слышит звуки клавиатуры и тихие маты. Олег очень жалеет, что согласился на этот маскарад, а не тихо мирно убрать всех из прицела винтовки на крыше. Олег жалеет, что утром наорал на Сережу, что тот не выбросил мусор как и обещал. Олег жалеет, что жалеет вообще хоть о чем-то перед ликом смерти. - Я буду через 15 минут. - Нет, ты будешь максимум через полчаса. Сереж. Ты... Ты просто не успеешь. Давай мы сделаем вид, что я уезжаю в очередную командировку. Но уже навсегда. Давай сделаем вид, что все хорошо. Серый, мне так много нужно тебе сказать.       На фоне слышно перебивание клавиатуры, тихие маты и... ничего. - Поговорить тебе приспичило? Давай поговорим.       Олег выдыхает, в мозгу отщелкнуло две с половиной минуты, еще две с половиной можно слушать Сережу. - Знаешь, когда я понял, что хочу свернуть тебе бошку? - Сергей не говорит, он натурально шипит как змея, - Помнишь Полину?       Волков не помнит никаких Полин. Волков помнит мягкость волос Сережи. Он помнит его голос. - Нет, но я помню как с надрывом ты можешь кричать мое имя. - А я помню, - через пару секунд молчания, - Как я кричал твое имя в очередной панической атаке. Пока ты расхаживал по горячим точкам. Я даже в храм ходил, знаешь сколько стоят свечки? - Нет, - Олег ловит себя на мысли, что понятия не имеет сколько вообще может это стоить - Но, ты стоишь всего, Сереж, спасибо за Все. - Да что происходит, объясни? - Сержа кричит, как будто ему что-то мешает говорить тише.       Волков собирается с ответом пару секунд. - Гром выстрелил в пулемет на правой руке. Я не успею. Просто. Сереж, пожалуйста, не мсти за меня. Никогда. Я этого не стою. На кону весь мир. Месть блюдо холодное, а ты горячий. Сереж, какой же ты горячий. - Заткнись, - теперь Олег слышит всхлипы, - Просто заткнись. - Я люблю тебя, - говорит Олег и вкалывает себе ударную дозу обезбола, что есть в костюме, завтра он не проснется, сегодня он не будет кричать от огня, что обуздает его тело, - Сереж, ты можешь очищать мир и без мести. Сереж... ....       Олег просыпается рывком. Ощущение, что он не дышал сто лет. Он видит расписанный потолок в стиле ренессанса. Ощущает шелковые простыни. - Как спалось? - спрашивает знакомый голос.       Олег поворачивает голову в право и видит, как Сережа, облаченный в белую рубашку и черные классические брюки, сидит по турецки и вертит нож в руках. - Ужасно? - Как состояние? - Да вроде норм?       Сережа моментально перекатывается на Олега, на его бедра, приставляет нож к горлу. - Нормально? - Сергей ведет ножом по груди Олега, не давя, просто давая понять температуру лезвия, - Хорошо, что нормально. Помнишь, ты собирался умирать и высказать все?       Волков сглатывает слюну. Сережа смотрит исподлобья. Его волосы щекочут скулы Олега. - Так вот, - Сережа надавливает на ключицу ножом, где тут же проступает кровь, Олег шипит - Я тоже готов поделиться откровениями.        Разумовский проводит по порезу пальцем, а потом отправляет его в рот. Секунду смакует вкус Волковской крови и продолжает. - Если бы ты умер, я бы не оставил от Грома ничего. НИЧЕГО. Его жизнь была бы пепелищем. Я бы...       Олег перехватывает его запястье. Смотрит пару секунд на пальцы Разумовского и отправляет себе их в рот со своей же кровью. - Плохая работа, Олег, - хрипло произносит Разумовский, - Я не мешал тебе слушать.        Они смотрят пару секунд друг другу в глаза, пока Олег вылизывает пальцы. Когда Сергей отдергивает их и преподает ко рту любовника/друга/соучастника. Переплетает их руки. Языки сталкиваются. Дыхание смешивается. - Любишь да? - спрашивает Серый, когда нужно подышать, будто не знает ответа, - Олег Волков, я люблю Вас сколько себя знаю.       Олег только скидывает бедра. Они оба на пределе. Хотя... где предел в их чувств? - Но, - Сережа проводит острым лезвием по боку Олега, - У меня нет пристрастий к некрофилии.       Разумовский склоняется к боку Волкова. Олег шипит. То ли от мимолетной боли, то ли от первого признания. - И мне тоже есть, что сказать, - Сережа проводит лезвием по ключице, снова открывая подтек крови, но только теперь он смотрит в глаза Олегу, - я влюбился в тебя до знакомства, - Сергей, проводит ножом вдоль запястья, не глубоко, но кровь проступает, - Ты так спокойно отнесся к воспитательницам. Ты был таким стойким, что даже Птица тебя приняла.       Олег дергается. Птицы не было уже года два. С Птицей разбирались медикаментозно. - Ты сейчас все белые простыни испачкаешь моей кровью, - пробует Олег и зарабатывает новый порез на животе. - Я, - переходит на шёпот Сережа, - хочу испачкать тобою всю жизнь.       Разумовский откидывает куда-то нож, Олег переплетает их руки и перекатывается, оказываясь сверху над Сережей. - Я тоже люблю тебя, Олег, но я бы убил всех, если бы ты не выжил.       "Боеприпас, не разорвавшийся после выстрела, считается особо опасным и подрывается на месте падения. Никакие работы (извлечение из грунта, перекладка) с ним не проводятся." Но с Сергеем проводятся любые работы. То как Сергей стонет, когда их члены соприкасаются, то как Сережа кричит, когда они оба в унисон кончают. То, что открывается дальше. Это новая глава. - Как вообще все это вышло? - спрашивает Олег. - Птица, - откидывается на подушки Сережа, - Я помолился Птице.