Малыш Гарри

Слизеринцы со скучающими лицами осматривали только ступивших в большой зал первокурсников. Сразу можно было найти будущих слизеринцев: Несколько особо богатых мантий, гордо поднятых голов или надменных лиц, что со спрятанным детским восторгом осматривали потолок и весь большой зал в целом. Одним из самых наблюдательных детей в зале оказался Грэхем Монтегю, парень учащийся на шестом курсе Слизерина. Он увидел то, что не видели преподаватели, из-за того, что смотрели на детей спереди. В складках по истине королевской мантии Малфоя, прячась у него за спиной шел мальчик. Слизеринец не дал бы ему больше восьми. У него были тусклые рыжие волосы и такие же грустные зелёные глаза с большими синяками под ними. Он держался двумя руками за мантию Драко и опасливо озирался. Он напомнил Грэхему волчонка. От всех громких звуков сжимался и обнимал себя руками, а за Малфоя держался как утопающий за спасательный круг. Распределение ни чем не отличались от того, что происходило каждый год. Все опять быстро заскучали, только старшекурсник не мог оторвать взгляд от мальчика и преподаватели, которые продолжали выискивать в толпе Гарри Поттера. Конечно когда вызвали Малфоя, малыш чуть не впал в истерику. Он быстро спрятался за спиной блондинки, стоящей рядом. Кажется это было старшая дочь Гринграссов. Долго это продолжаться не смогло, и был вызван...: — Поттер, Гарри! — Сказала профессор МакГонагалл и стала искать взглядом мальчика, что несомненно по ее мнению должен быть похожим на Джеймса с глазами Лили . Гринграсс, которая к слову уже распределилась, но до сих пор стояла у МакГонагалл, обернулась, осторожно взяла за руку Гарри и что-то тихо ему сказала. У мальчика были такие напуганные глаза, что старшекурснику со Слизерина аж плохо стало. Она осторожно потянула его за руку к шляпе и ученики с преподавателями на долгие годы впечалали себе в память эту картину. Мальчика Дафна довела до стула и там держала за ручку. Тишину в зале можно было потрогать, но через несколько минут немоты, самые старшие стали тихо переговариваться. Когда уже даже директор хотел подняться и что-то сказать, шляпа вынесла вердикт, но сказала его на несколько тонов ниже, чем другие: — Слизерин Дафна помогла ему слезть и повела за стол их нового факультета. Дальнейшее распределение прошло более вяло, потому что все то и дело кидали взгляд на Гарри. Он сидел почти в самом конце стола у дверей и вцепившись в рукав Дафны смотрел только себе в колени. Сидел он между Малфоем и Гринграсс, которые имели немного чувства такта и оба молчали. Вскоре директор встал, сказал свою странную речь и домовики телепортировали на столы еду. Глаза маленького Гарри загорелись, но он наоборот спрятал ладони подмышками и поскорее закрыл глаза. Грэхем положил немного еды в ближайшую тарелку и с громким звуком поставил перед Поттером. Тот вздрогнул и резко распахнул глаза, посмотрел на Монтегю. Потом перевел взгляд на тарелку и опять на старшекурсника — Ешь, — Сказал он и Гарри растерянно посмотрел на других ребят вокруг себя. Все другие делали вид что его нет, кроме Дафны, которая улыбнулась ему. Получив негласное разрешение он осторожно взял вилку, и прошептал что-то. Похоже это были слова благодарности. Малыш приобнял тарелку в защитном жесте, будто отберут и неловко держа вилку стал есть. Не съев и половины он осторожно положил вилку и спрятал ладони под коленями. Другие ребята, сидевшие вокруг Гарри прекрасно видели как тот неловко держит вилку, как ему тяжело глотать и как он прячет руки. Через полчаса первокурсников, уже сонных и уставших, вели в подземелья. Гарри поддерживала Дафна, а старосты вели их. Замыкал процессию слизеринцев декан, что своей недовольной миной подгонял ребятишек быстрее любых пинков. В гостинной детям быстро объяснили что, да как и сказали идти в душ и спать. Но образовалась небольшая проблема. Гарри стоял в коридоре на этаже для мальчиков и обняв себя за плечи, просто стоял. К нему сзади осторожно подошёл Грэхем и положил руку на плечо. Малыш вздрогнул и ещё сильнее сжался. Даже не обернувшись. — Пойдем, малыш, — Он аккуратно стал подталкивать его к двери, на которой было написано: "Теодор Нотт, Гарри Поттер" Дверь открылась и показалась небольшая комнатка с двумя кроватями у двух противоположных стен. Там были симметричные две тумбочки и два стола. Вся комната была оформлена в строго слизеринских цветах. Одна кровать уже была разворочена и там лежала пижама. Видимо, Теодор уже пошёл в душ. Вещи Гарри тоже лежали в сундуке, стоящем у кровати. Подведя мальчика к кровати, Монтегю сказал: — Доставай вещи, нужно сходить помыться, — Сам парень не знал, почему так хочется позаботиться об этом ребенке Гарри поднял растерянный взгляд на парня и забегал глазами по комнате, будто не понимая, что от него хотят. Старшекурсник вздохнул, подумав: "Он что, вообще не понимает что я говорю? Может глухой...". Покопавшись в вещах Гарри, он нашел там совершенно новую пижаму, видимо, даже не ношеную, так как от нее пахло магазином и хлопком. Выудив это от туда, он вручил мальчику одежду и они покинули комнату. Потом сам Монтегю взял свои вещи и он провел ребенка в ванную старост. Сам он старостой не был, но его друг, или точнее сказать приятель, Маркус Флинт был им, и всегда давал ему пароли. В самой ванной было три душевых (соответственно три старосты) и один не очень глубокий бассейн. Кроме них там никого не было. Грэхем стал подводить его к воде поближе, чтобы быстрее раздеться и нырнуть в воду, но неожиданно почувствовал сопротивление. Гарри, которого все это время старший вел за руку резко остановился и стал тихо поскуливать, отворачивая лицо от воды. — Чего ты, малыш? — Конечно, Монтегю уже давно сделал для себя выводы 1. Похоже он чем то болен. Возможно умственная отсталость, ведь он не понимает что от него хотят. Может он и глухой. Но все это очень маловероятно 2. Здесь все намного проще. Над ним издевались. Или не занимались. Но первый вариант был бы более вероятен. Он прячет руки и не ест, это одно из первого что стало о нем известно. Возможно его почти не кормили дома, но этого не узнать, пока не снять с него рубашку и не увидеть какой у него вес. Сейчас одежда на нем буквально висит, хотя она разы меньше чем у других первокурсников. У него не развита мелкая моторика, иначе не объяснить то, что ему было сложно держать вилку. Ещё не понятно как он будет писать. Он вздрагивает от громких звуков и прикосновений, но не делает попыток убежать или вырваться. Это тоже наталкивает на некоторые размышления. Его так научили. Не сопротивляться, и слушаться. Это объясняет почему он сразу как сказали начал есть. Но все таки с этим надо что-то делать. Гарри конечно не ответил, только закрылся руками. Монтегю подхватил его под руки и посадил на ближайшую к воде скамейку. Грэхем стал расстёгивать свою рубашку и мальчишка ещё, кроме этих жалобных звуков, стал плакать. А вот это натолкнуло старшего на совсем ужасные мысли. Может его... Изнасиловали? Парень передёрнулся. Скинув рубашку, он сел на колени перед скамейкой и убрал руки мальчишки от лица, осторожно держа их своими. — Хорошо малыш, я не буду больше ничего снимать, но тебе придется. Обещаю, я не сделаю тебе ничего плохого, — Он понимал, что его не слушают или не понимают, поэтому решил показать на действиях. Он снял с него рубашку. Его подозрения подтвердились. Мальчик был худ, до такой степени, что было страшно смотреть. Все тело было покрыто слоем грязи и сажи. Он уже подозревал, что синяки и шрамы, что он увидел на чистых участках кожи далеко не единственные. А вот чтобы снять брюки надо было приложить больше усилий. И это привело старшего в бешенство. Нет, вовсе не то, что он встретил хоть какое-то сопротивление, это хорошо, это значит что он ещё соображает. В бешенство его привело другое. Это было страшно. Он стал плакать ещё сильнее прежнего и старательно сводил колени. Это был признак того, что с ним уже что-то сделали. Когда с одеждой было покончено, он опять поднял мальчика на руки и осторожно слез в воду. Привыкали к воде они минут десять. Потом он осторожно намыливал мальчика и удивлялся все больше. Оказалось, что настоящий цвет кожи — молочный. И он настолько светлый, что можно подумать, что это белый, но из-за грязи, его все приняли за загорелого. Грэхему больнее всего было мыть спину мальчика. Он то и дело наталкивался на неровности, словно его чем то давили, и это оставило множество отпечатков. Но были и более интересные сюрпризы. Например то, что волосы Гарри никакие не темно-рыжие, а самые яркие что парень когда-либо видел. Он своим цветом легко перекрывал цвет волос Уизли. Ещё у него на лице оказалась россыпь таких же ярких, как и волосы, веснушек. Малыш, что сейчас держался одной рукой за бортик, а вторую рассматривал, видимо сам удивленный цветом своей кожи, был самым прекрасным ребенком, которого Грэхем когда либо видел. Только он понимал, что пока Гарри забыл о его присутствии, его глаза будут светиться любопытством и восторгом, а когда он вспомнит, где находится, то это закончится. Роv Монтегю Плескались мы минут 15. Он чувствовал себя более защищенно в трех метрах от меня, но я не мог позволить себе отплыть дальше, потому что боялся что он захлебнётся. На суше, ребенок опять почувствовал себя в опасности, в непосредственной близости меня с голым торсом. Я быстрее одел на него голубую пижамную рубашку и штаны. Сам же надел наспех прихваченую серую футболку. Поняв, что тупанул с обувью, я поднял малыша на руки. Он опять дернулся, но не сопротивлялся. Выходя из ванной, я поглаживал его по спине, так что он быстро расслабился и задремал. Все очень удивлённо на меня смотрели. Ну да, я ведь детей то не очень люблю. Да и характер у меня не такой-то и миролюбивый, а тут с Гарри Поттером, победившим господина многих слизеринцев, да и просто с незнакомым ребенком, ношусь как с собственным детём. Тихонько открыв дверь, я увидел что свет в комнате детишек, это небольшой керосиновый светильник на тумбочке Нотта, который уже сидел на кровати в пижаме, и читал книгу. Увидев меня он удивлённо моргнул, но ничего не сказал, а увидев маленькое спящее солнышко у меня на руках открыл рот, чтобы что-то спросить, но опять промолчал. Я же, положил Гарри на кровать, укрыл одеялом, осторожно провел по его волосам кончиками пальцев и вышел из комнаты. Я спустился вниз. Старшие, с пятого по седьмой курс устроили вечеринку по началу нового учебного года. Я налил себе огневиски на два пальца и сел в кресло, залпом осушив бокал, прикрывая глаза. Надо подумать.