В тихом омуте черти водятся

      В самом дальнем конце лестницы мягким, тёплым оранжевым огоньком горела одинокая свеча. Издалека казалось, что свет её сливался в одну яркую, как путеводная звезда, точку — настолько она была далёкая. Ни лиц, ни обшарпанных серых стен, ни твёрдых бетонных ступенек не могла осветить эта крохотная свечка, но огонь её отражался в глазах каждого, кто её видел. С крепко сжатым в руке фонариком, как со спасательным кругом, Чонвон осторожно опустил ногу на первую ступеньку. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но сердце в его груди забилось часто и тревожно. «Споткнёшься, упадёшь — будет хуже, чем если бы из тебя высосали всю кровь» Слова Николаса, сказанные невзначай и имевшие на самом деле иронический подтекст, звенели в голове Чонвона, ни на миг не давая забыть о себе. Юноше было совсем не до шуток, оттого он воспринял всё как угрозу; как напоминание о том, что вокруг него — те, кто превосходили его, вольные делать с ним всё, что им бы заблагорассудилось. Ян ожидал услышать из-под своих ног скрип дерева, треск досок, а затем — провалиться в пропасть. Несмотря на то, что по этим же ступенькам несколько мгновений назад прошли двое высоких — и, вероятно, тяжёлых — вампиров с нелёгким грузом на плечах, парень считал, что несчастье не обойдёт его стороной, и именно он будет «счастливчиком», под которым проломится пол. Возвращаясь к сказанному Николасом, Чонвон всё больше подозревал неладное и думал, что ему предначертана какая-то злая участь, которая вот-вот сбылась бы. Его друзьям уже пришлось несладко, тогда, по принципу большинства, он тоже должен был пострадать? Казалось, парень начинал сходить с ума. На ровном месте. К удивлению для себя, вместо дерева юноша почувствовал под собой нечто твёрдое, каменное. Посмотрел вниз: лестница и впрямь была сделана из бетона. Ян непритворно хмыкнул, почувствовав себя ужасным трусом и слабаком. Уверенности от этого у него прибавилось не очень много: он вспомнил, что хотел оставаться как можно более сильным и независимым в окружении незнакомцев. А получилось, разумеется, «как всегда». Юноша продолжил спускаться с опасением — он миновал одну ступеньку за другой, пытаясь уцепиться руками за шероховатые стены. Никто не предлагал помочь ему: то ли потому, что хотел посмеяться над его отчаянием, то ли потому, что догадался о нежелании Чонвона контактировать с вампирами. Младший склонялся к первому варианту, хоть и признавал себе, что сам бы руку помощи от бледнолицых не принял ни за какие коврижки. Так, чисто из принципов. Средь монотонного стука подошв по лестнице прозвучал грохот. Видимо, внезапно раздающиеся и режущие слух звуки были отличительной чертой того места. Чонвон единственный остановился и повернул голову. Николас захлопнул дверь — путь назад был окончательно закрыт. Нервно сглотнув застывший в горле ком, Ян впился взглядом в ступеньки и ускорил шаг. Чем больше он сосредотачивался на мелочах — ходьбе, дыхании; белых, словно оставленных мелом, следах на серых ступеньках — тем меньше ему пришлось бы думать о своём будущем и о будущем своих друзей. Спустя минуту те, кто шёл спереди, вдруг оживились и заговорили. С каждым мгновением пламя свечи становилось всё ближе и ближе, пока наконец не оказалось на расстоянии вытянутой руки. Джей и Ни-ки двумя ребятами на плечах вывалились в широкий коридор и скрылись за поворотом. Их голоса пусть и не зазвучали громче, зато стали эхом отражаться от стен. Не прекращающийся ни на секунду галдёж неприятно зазвенел в ушах. Коридор выглядел весьма контрастно по сравнению с лестницей. В нём уже не было ни потёртых стен, ни грязно-серого бетона под ногами, ни кромешной темноты. Вместо них интерьер украшали обои золотистого цвета с резным чёрным орнаментом; на полу блестел деревянный паркет; между ним и стенами с максимальной аккуратностью были уложены плинтусы. Настенные канделябры со свечами, развешанные через каждые два метра, озаряли пространство приятным тёплым светом. Создавалось ощущение, что тому, кто проводил в подвале вампиров уборку, поставили ультиматум «на лестницу ни ногой» — и всё ради того, чтобы не поранить нежнейшую душу чистюли. В свою очередь, запрет мыть ступеньки будто был прописан в специальном уставе, а неподчинение ему каралось смертной казнью — через сожжение, расстрел или с помощью остроклювых воронов, которые очень-очень сильно щиплют глазки. Николас, быстро нагнавший Чонвона, осторожно взял его за предплечье и молча повёл за собой. Изнутри младшего переполняло чувство позора поражения. Однако, движимый надеждой сбежать, он собрал волю в кулак и без сопротивления последовал за вампиром. Чёткое, ясное зрение не подводило юношу, когда он максимально подробно запоминал план катакомб. И почему это Яна совсем не волновало то, что ждало его за дверью трансформаторной будки? Долго скитаться по коридорам не пришлось: Николас очень скоро остановил Чонвона и свернул вместе с ним в открытую нараспашку деревянную дверь. Комната, в которую вошли оба, была тесна и скромно обустроена. Бесформенный шерстяной ковёр валялся на полу, напротив двери и у боковых стен располагались обитые тёмно-синим бархатом диваны: на одном из них вольно развалился Джей, на другом уместились Ни-ки, Джейк и Сону; последние к тому времени так и не пришли в чувство и распластались вдвоём чуть ли не на две трети дивана, мешая Рики расслабиться так же, как его старший товарищ. — Мне интересно, ты скажешь что-нибудь или нет? — заинтересованно произнёс Рики, завидев силуэт Чонвона в дверном проёме, — А хотя нет, не так, — он выдержал театральную паузу и глубоко вздохнул, — Ваше сиятельство, господин человек, не могли бы вы сделать нам одолжение и присоединиться к нашей незаурядной беседе? Джей громко рассмеялся. Но посмотрев на неулыбающегося Чонвона, он сразу же одумался и принял максимально серьёзный, осуждающий вид — якобы он не одобрял ребячество Ни-ки. Вытерпев минутное молчание, блондин взял инициативу в свои руки — поднялся и, уверенным шагом направившись к выходу, обратился к другу: — Николас, выйдем ненадолго? Не удивлённый предложением Джея, брюнет согласился, после чего двое вампиров одновременно покинули комнату. Чонвон моментально прильнул к дверной ручке, не получив за это ни грамма осуждения от Ни-ки. — Он не хочет говорить, и это проблема, — послышалось глухое недовольное бурчание старшего вампира. — Ты серьёзно, Джей? Мы повели его как пленника, а его друзья из-за нас упали в обморок — по крайней мере, я надеюсь, что они только временно в отключке. Там, за закрытой деревянной дверью, янтарные глаза Николаса глядели на Джея привычным беспристрастным взглядом, но Чонсон увидел в них оскорбительное холодное равнодушие и поражённо ахнул. Брюнет качнул головой и, тускло улыбнувшись, прислонился к двери. — Между прочим, это ты пацана под руки повёл, я ничего не делал, — возразил Джей, — Мы с Рики просто взяли тех, кто без сознания. А мальчик мог бы и сам пойти — ему всё равно некуда деваться. Николас усмехнулся в ответ. — Знаю я этих нехитрых подростков, которые ни в коем случае не попытаются удрать и не доставят никаких проблем. Но ты прав: я был слишком жесток. В любом случае, я бы дал мальчику время освоиться. Доверие так быстро не формируется, и нам лучше не торопиться. А ещё парням нужна еда, которой у нас нет. — И что же ты предлагаешь? — Рики я ни за что не посоветую посылать наверх: он безответственный — в крайнем случае притащит заросшее мхом бревно и скажет, мол, «грызите». Он же у нас силач-тяжелоатлет. Короче говоря, на поиски еды пойдёшь ты. — Ишь какой командир нашёлся, — неожиданно возмутился блондин, широко распахнув глаза, — Смотрю, ты решил поиграть в гуманиста и никого из троих и пальцем не трогать? Так вот, меня посылать нерационально: я могу найти ещё людей и, руководствуясь одними инстинктами, затащить сюда и их. Или же вернуться с окровавленным ртом. Хочешь, чтобы я напугал парней; хочешь, чтобы они коньки от страха отбросили? Николас помолчал-помолчал и махнул рукой: он был совсем не в настроении разводить бессмысленную полемику. Перетерпев внезапную смену настроения, Джей по обыкновению начинал нести чушь, а спорить с дураками — себе дороже. — Если ты так облюбовал нашего гостя — тогда оставайся с ним. Так уж и быть, я уступлю тебе место вечерней сиделки, только не напугай их. Пожалуйста. Чонсон кивнул: всё было под его контролем. Николас обеспокоенно взглянул на дверь и полюбопытствовал: — Кстати, а как там наши гости вместе с Рики? — Я сказал Рики, чтобы он никого не трогал. — Думаешь, он послушал? Джея словно осенило: он выпучил глаза, развернулся и рывком распахнул дверь. К слову, он вламывался в комнату как зверь уже второй раз за день. Блондин чуть было не столкнулся со стоявшим у двери Чонвоном, внезапно отпрыгнувшим от двери. Вампир и человек в течение ещё пары секунд отупело смотрели друг другу в глаза, пока в помещение не зашёл Николас и не прервал тишину щелком захлопнутой двери. Верно: в этом месте определённо любили резкие звуки. Чонвон отодвинулся к стене от двух высоких фигур. В то же время Николас и Джей с укором покосились на Рики. Расслабленно поглаживая бархатистый подлокотник дивана, тот глядел на своих товарищей как на ослов. — Вы правда думаете, что вас не слышно просто так? Сочувствую, — по-издевательски жалостливо застонал Ни-ки. Чонвон не смог удержать смех и прыснул в кулак. Все обернулись и уставились на него: парень, как-никак, подал первый признак наличия эмоций. Лицо Ни-ки, изумлённо наблюдавшего за человеком со стороны, расплылось в какой-то загадочной хитрой полуулыбке, которая совсем не понравилась ни Джею, ни остальным. — Он тебя или других трогал? — спросил старший вампир, вполоборота повернувшись к Яну. Тот помотал головой и нахмурился. Джей скрепя сердце поверил. — Будь добр, Ни-ки: уйди, пожалуйста. Николас пойдёт кое-куда, а я останусь с парнями —  наверное, ты уже знаешь. — Я, конечно, всё понимаю; я очень чётко услышал ваш план… Но мне будет невыносимо скучно одному. Оставьте мне хоть кого-нибудь… Хоть вот этого, — завыл он, указывая пальцем на неподвижного Сону, — иначе я обо всём расскажу доктору Юдаю. «Юдай» прогремело в воздухе как гром среди ясного неба. Вампиры устало посмотрели друг на друга, но в их глазах можно было заметить искру страха. «Ну и капризный шкет» — пронеслось в мыслях Джея. «Вот это заноза в заднице» — не в первый раз подумал Николас. Чонвон не знал ни что такое было это «Юдай», ни почему оно вызвало такую экстраординарную реакцию у вампиров, ни зачем вампирам нужны были доктора. В комнате воцарилось молчание. Ни-ки продолжал сидеть на диване, довольно ухмыляясь и от скуки мотая головой из стороны в сторону, внимательно изучая интерьер комнаты: он словно искал что-то новое на давно знакомых стенах. Именно в такие моменты лицо вампира, как ни странно, казалось моложе обычного: взгляд выражал детское любопытство; его рот немного приоткрывался, и между пухлых бледноватых губ можно было увидеть белые как снег зубы. Светлая чёлка юноши заваливалась немного на бок, что выглядело как нельзя естественно. Жаль, клыки немного портили портрет «мальчика с чистой душой»; впрочем, эта деталь была в тот момент незаметна. Рики особенно понравилось, что произнесённое им имя произвело впечатление на старших, замолчавших сразу после его слов — Чонвон легко это заметил по выражению лица вампира. Черноволосый сразу представил у себя в голове два варианта: или этот «Юдай» был действительно чем-то страшным и влиятельным, или Ни-ки просто по-ребячески погрозился «рассказать всё маме», не придавая тому серьёзного значения. Однако реакция двух других товарищей говорила сама за себя: ближе к истине оказался первый вариант. — Ладно, — сказал как отрезал Джей, по неведомой Чонвону причине лишившийся аргументов и очень тем недовольный, — Тогда тащи свою «компанию» в комнату напротив. — Ни в коем случае! — воскликнул Рики и замахал руками перед собой, — Я одного-то еле перетащил, а если двоих? Николас заметил обеспокоенное выражение лица Яна и оценил взглядом неширокие плечи младшего вампира. — Джей, — перебил он, — Хватит таскать людей как сено. Лучше выйдите вы с… Молодым человеком. Я вас провожу. С этими словами брюнет откачнулся от товарища и, осторожно нажав на дверную ручку, в элегантной позе застыл у двери и предоставил возможность покинуть комнату. Джей молча вышел, и за ним последовал Чонвон — на этот раз юношу не пришлось ни уговаривать, ни силой вытаскивать из помещения. Николас так же легко закрыл дверь вслед за ними и удалился. Вылитый дворецкий — ничего не скажешь.       Оказавшись в новой комнате, Ян к своему огромному удивлению подметил: она была обставлена почти точь-в-точь как предыдущая, но мебель выглядела чуть более потрёпанно. На сей раз парень не стал уделять много времени разглядыванию интерьера и сразу приземлился на мягкий диван. Чонвон положил голову на подлокотник и почувствовал предательскую усталость — уж кому как не ему необходимо было оставаться на чеку! Неспособный вытереть слипавшиеся глаза грязными руками, он пару раз поморгал и перевёл внимание на вампира. Блондин сидел напротив, широко расставив ноги и опираясь сцепленными в замок руками на крепкие колени. Светло-серая рубашка сидела на нём весьма небрежно, будто бы покосившись на могучих плечах под блестящим чёрным плащом. Выжидающе глядя вниз, Чонсон медленно и неторопливо качал головой вверх-вниз. — Как тебя зовут-то? — заговорил он в спокойной манере, — Я Джей, но ты можешь звать меня «белобрысый» Юноша хотел снова проигнорировать вампира, чтобы опять стать свидетелем того, как вспыхивают в нём гнев и ярость и блондин в мгновение ока превращается из весёлого приветливого парня в хмурого мерзавца. От воплощения такого хитроумного и подлого плана Яна останавливало только то, что вокруг, кроме него и Джея, не было ни души. Иными словами, Чонвона никто не защитил бы от непредсказуемого существа, не стерпи оно очередную выходку черноволосого. — Меня зовут Ваньчон, — тихо соврал Ян и только тогда заметил, что раздумывал над ответом слишком долго. Ложь была распознана — собеседник вяло покачал головой. Осознав свою неудачу, Чонвон больно прикусил губу. — Я не настолько дурак, чтобы поверить тебе. Но так уж и быть, Анчоус, — блондин намеренно выделил интонацией исковерканное имя, — Буду звать тебя так, как ты предложил. На лице Чонвона замаячила кривая улыбка; он воздержался от ответа, предоставив «неприятному типу» возможность обозначить тему для разговора. — И почему ты мне не доверяешь? — вампир устремил на юношу настолько тупой взгляд, насколько можно было себе представить. Вопрос Джея прозвучал невероятно нелепо, и Чонвону в ступоре пришлось поразмышлять ещё полминуты. — Я не могу Вам доверять, — начал он, виновато опустив взгляд, дабы от неудобства не засмеяться вампиру в глаза, — Я хочу домой, и мне невыносимо страшно. Я не знаю, где нахожусь и что с моими друзьями. Ваше… Окружение очень странное и подозрительное. Да и вижу я Вас всего час от силы. Неожиданная исповедь парня словно окунула Джея «белобрысой» головой в холодную воду. Он был поражён всем: искренностью собеседника, последовавшей за долгим молчанием; мягкостью его голоса; но больше всего — тем, что к нему кто-то обращался на «Вы». — Нет-нет, постой, — пробормотал вампир в попытке подобрать правильные выражения, — Я согласен с тем, что мои друзья — далеко не самые лучшие люди… Вампиры… Ай, не важно. Но мы и не могли поступить по-другому, знаешь. Сейчас я и другие — единственные, кто может встать на вашу защиту. — Защиту от кого? — наивно похлопал ресницами Ян. — Вот только здесь не принимай меня за слабоумного. Вы зачем вообще прибежали в эту будку? Она от ближайшего людного места, наверное, в километре находится. Должна быть какая-то веская причина. Или вы от собак бешеных убегали? Что-то мало верится, что псы вынудили бы вас так поломать деревья вокруг. Значит, следы мальчиков не были замётаны и шанс, что их найдут, остался. Хоть самый мизерный. Чонвон сглотнул. — Мы видели оборванцев — пьяных бродяг или что-то типа того. Они кинулись на нас, и мы сразу бросились бежать. — Конечно: бомжи с зелёной кожей, нападающие на людей — очень оригинально, необычно. А главное — неубедительно. Ты хоть знаешь, о чём говоришь? На вас зомби напали, а ты отмахиваешься. — И вовсе я не «отмахиваюсь», — пожал плечами брюнет, — У меня не было времени разглядеть нападавших, я ведь сразу бросился наутёк. Джей во время разговора входил в азарт и затягивал с собой своего собеседника. Даже если этот собеседник был обычно таким молчаливым, как Чонвон. Парня периодически забавляли «воодушевляющие» выражения, вырванные из фильмов, но вместо того чтобы глумиться над ними, Ян пытался поддерживать пафос. Как у шестнадцатилетнего пацана, выходило у него не очень: — А откуда вы знаете о зомби? И почему так уверены, что на нас напали именно они? — Это не мог быть кто-то другой. Да что уж тут скрывать: мы ведь развели этих оборванцев. Не я лично, но одни очень умные паршивцы решили, что зомби — это очень прогрессивный способ питания для вампиров. Видите ли, мы сможем не париться: не ловить людей, чтобы пить кровь. У нас же было массовое обращение в вампиры в прошлом году, и ртов заметно прибавилось. Громкость голоса вампира постепенно нарастала, и это не могло не настораживать Чонвона, боявшегося гнева незнакомца как огня. Юноша с трудом улавливал смысл монолога Джея, поскольку блондин говорил очень быстро — будто ему не требовалось ни одной паузы, чтобы перехватить дыхание. Он задыхался разве что от нахлынувшего недовольства. — Так вот, одни заразы разработали то ли вирус, то ли чёрт знает что на своей адской кухне и разболтали всем: «Сенсация! Прорыв в области науки, мы будем спасены!». Только от чего спасены — не понятно; никто до сих пор ни разу не голодал. Потом это недоразумение стало передаваться как по сломанному телефону. Ведь как обычно бывает: один сказал, второй сказал — толпа поверила!.. — Извините. Всё в порядке? — окликнул своего нового знакомого Ян. Блондин остановил свою пламенную речь, поймав на себе вопросительный, по-детски невинный взгляд человека. Джей сразу же собрался: пусть в его голосе и прослеживались сердитые нотки, но говорить он стал уже совсем не так яростно и устрашающе. — Да, это ты меня прости: я что-то увлёкся. Так вот, если бы вы вернулись одни, то до дома вы бы не дошли. Вдобавок ещё и мой младший товарищ вас до смерти напугал. Думаю, ты услышал, что его зовут Ни-ки, но если я особенно зол — я обращаюсь к нему «Рики» или просто «мелюзга». — Ясно. А кто второй? — поинтересовался Чонвон, стараясь скрыть хитрую довольную ухмылку: кажется, его замысел заставить Джея говорить воплощался в жизнь. Впрочем, общая картина вампирской жизни всё ещё оставалась для Яна мутной. — Второй — это Николас, или «желтоглазый-лупоглазый». Разумеется, Джей не упоминал, что он никогда не называл своего друга таким прозвищем, которое на самом деле придумал на ходу. Увидев, что Чонвон проигнорировал это, вампир выдохнул с облегчением: не пришлось отдуваться за неудачную шутку. — Он, наверное, самый надёжный из всех, кого я знаю. Ему можно доверять. Ян кивнул, но мысленно не согласился с Джеем. Уж кто-кто, а Николас не вызывал у Чонвона симпатии. Однако если бы ему пришлось выбирать между Ни-ки и Николасом, парень определённо выбрал бы «желтоглазого». — А почему его глаза жёлтые? — Потому что он как у вас вегетарианцы, — объяснил вампир, — Пьёт кровь животных, а не вашу. Кстати, это всё ещё лучше, чем зомби… Чонвон и Джей хором усмехнулись: очевидно, оба они находили что-то абсурдное в «пожирателях мозгов». — И вам всем по сто лет? — Нет. Не всем, конечно. Есть некоторые старожилы, которых мы очень уважаем, а есть новички — тот же Ни-ки, например. А сколько лет ты бы дал мне, кстати? — Честно говоря, Вы не очень похожи на принца из девятнадцатого века, — с опаской произнёс Ян и сразу же расслабился, стоило ему увидеть реакцию собеседника: заливистый хохот Джея был необъяснимо живым, искренним и невраждебным. Парень чуть ли не забыл, что сидевший перед ним вампир против воли затащил Чонвона и его друзей в катакомбы. — Согласен, я точно не принц… На самом деле я не очень слежу за временем, но если так подумать, то семь лет назад я ещё был человеком. По нашим меркам я ещё молод… Однако, видишь, меня уже слушаются многие, — признался Чонсон не без доли хвастовства, — Я тут как лидер маленькой группы. Надеюсь, ты с друзьями к нам присоединишься? — Группы? — Да, наша группа: я и несколько других отличных ребят; согласишься — я тебя с ними познакомлю. Мы немножечко «неформалы», поэтому кроме нас ты вряд ли встретишь кого-то, кто одет не как вельможа. Не удивляйся, если что. — И чем вы вообще занимаетесь? — загруженный новой информацией, Ян продолжал расспрашивать собеседника, мило хмурив брови от любопытства. — Как что? — изумился Джей, — Неформалы — то есть идём против системы. В подвалах тусуемся. Бунтуем. Нужно же как-то остановить этих зомбарей и донести до вампиров всю правду мать. Кстати, зеленокожих мы точно остановим. Не хочешь примкнуть к нашей банде? «Конечно, у меня ведь есть полная, ничем не ограниченная свобода выбора» — неслышно процедил черноволосый. — Давай смелее, Анчоус! Будем как команда героев в лучших блокбастерах. У нас даже есть чем этих монстров бить! От упоминания «того, чем их бить» у Чонвона опасений стало лишь больше: парень снова сообразил, что поколотить могли его, а не только зомби. Но кроме как кивнуть в знак согласия, юноше ничего не оставалось делать — не протестовать же! Да и смысл? Если Джей ничего не насочинял про зомби, то сотрудничество с вампирами могло быть ключом к свободе и безопасности. Разумеется, в первый час знакомства с подземельем такая мысль звучала скорее как попытка от безнадеги заставить себя думать исключительно о хорошем, чем как серьёзное решение. Наконец усталость одолела Чонвона, и он полностью расслабил шею и плечи. Для сна было ещё слишком рано, но сил и желания говорить у Яна не осталось. Опустив взгляд на застеленный ковром пол, парень замолк и опустил веки. Джей в ответ тоже не издал ни звука и остался неподвижен как гипсовая статуя, приняв на себя роль наблюдателя.

*****

      Очнувшись, Сону потянулся и громко зевнул, открывая слипшиеся глаза как после продолжительного сна. Он непринуждённо покачал головой и по привычке открыл рот, жадно вдыхая воздух. Не успел Ким как следует оклематься и прийти в себя, как в его уши врезался незнакомый низкий голос: — Ой, так ты живой, оказывается! Картинка перед глазами прояснилась, и Лисёнок сделал полукруг головой. Взгляд его узких лисьих глаз остановился на диване напротив. Фигура сидящего закинув ногу на ногу светловолосого юноши отпечаталась в глазах Сону. Всё шло гладко, пока незнакомец не вздумал «приветливо» улыбнуться во все тридцать два зуба. Белоснежные клыки ярко засверкали на свету. Визг Кима, казалось, чуть было не превысил порог воспринимаемых ухом человека частот. — Хорош пищать, мышь. У нас тут своих хватает, только они летают, а ты — нет. Жалко. Ни-ки хотел было сострить ещё — больше ему ничего не оставалось делать — но ему помешал повторившийся протяжный писк, громкость которого с предыдущего раза усилилась в несколько раз. Лисёнок вскочил с дивана как ужаленный и поднял руки, намереваясь броситься на блондина в атаку. Ноги, увы, подвели Сону: от длительного отсутствия движения они не смогли поддаться воле хозяина и задвигаться в быстром темпе. Юноша покачнулся и упал обратно на мягкие подушки дивана. Послышалось ехидное хихиканье Ни-ки, который захлопал в ладоши как тюлень. — Ты кто такой? — застонал Ким, задыхаясь. Рики всегда считал главных героев фильмов ужасов нелепыми и неправдоподобными, особенно когда они «от страха» говорили словно атлеты, пробежавшие марафон. В одном блондин определённо ошибался — и Сону служил ярким тому доказательством, зато мнение о комичности таких персонажей всё-таки было верным. Ни-ки вновь помолчал некоторое время, изобразив на своём лице задумчивость, а затем выдал: — Я твой пожиратель! — для полноты эффекта вампир неестественно выгнул брови и постарался растянуть улыбку до ушей. Сработало это неплохо, но Рики сразу же об этом пожалел, поскольку слух у него был довольно чувствительный. «У этого парня вообще есть лимит громкости?» — Не ешь меня, пожалуйста… Лучше возьми Джейка… — заныл Ким, отчаянно тыкая старшего друга пальцем в спину. — Вообще-то, мёртвых я не ем, — твёрдо ответил Ни-ки, бесстыдно наблюдая за тем, как после его лукавства вид Сону меняется с умоляющего на растерянный. Юноша прекратил пихать Джейка и, схватив бедолагу за талию, начал трясти его в попытке пробудить от мнимого «вечного сна». Осознав безнадёжность своих стараний, Ким с выступившими на глазах слезами повернулся к блондину. Смятение, испуг, досада — какие эмоции только не искажали лицо черноволосого. Видимо, он совсем забыл, как и зачем нужно было мерить пульс. — А во-вторых… А впрочем, я и тебя есть не буду. Я передумал. И вообще я плотью не питаюсь, я только пью человеческую кровь. — Что ты сделал с моими друзьями? Ты… Клещ! — съязвил Сону, недовольный несерьёзным отношением к своей персоне. — Да ничего я с ними не сделал, даже пальцем не тронул: сам посмотри, — развёл руками Рики, — А вот за клеща обидно было, кстати. Сону с подозрением покосился на блондина. Он не имел понятия о том, что сидело напротив него — точнее, он не мог представить Ни-ки как не как врага, а тем более — как «своего». Подозрения постепенно вкрадывались к парню в разум и запутывали мысли в клубок: то ему пришла идея о том, что он герой реалити-шоу, которое зашло слишком далеко; то он вообразил, что его друзья подготовили ему розыгрыш за несколько месяцев до первого апреля; то он сочинил, что ему хотят навязать какой-то очень дорогой товар. Напоследок Ким решил, что он ещё спал, но вдруг почувствовал ноющую боль в шее — такую боль, которую совсем невозможно было ощутить во сне. Черноволосый обеспокоенно провёл рукой над плечом и не нащупал ни следа крови, зато заметил, что ворот его трикотажного свитера был более растянут, чем обычно. Из уст Сону вырвалось: — И что теперь… Я стану вампиром? — Конечно же, нет, — поумничал красноглазый, — Для этого тебе нужно выпить мою кровь, а это, сам знаешь… Я до такого не дойду. — Почему так? — нагло поинтересовался Сону, так что его смелостью был поражён даже Ни-ки. — Тебе давать мою кровь, чтобы ты её пил? Бе-е-е, — вампир наигранно поморщился, — Ты даже, не знаю… Не красивая девушка какая-нибудь, чтобы я хоть подумал. — Что значит «даже»? Черноволосый, в свою очередь, упёрто продолжал придираться к словам, почти позабыв о своих прежних страхах. Минуту назад он боялся за свою жизнь и чуть ли не дрожал, прижавшись к товарищу, — теперь Сону открыто спорит с неизвестным, безымянным существом без всякого на то повода. — Что это значит? — повторил Ким, не услышав ответа спустя две секунды после своих предыдущих слов. Ни-ки лениво почесал макушку и надул губы. — А ничего не значит. Ты страшный, не говори со мной больше. На сегодня всё. Устало закатив глаза, светловолосый откинул голову назад и чуть не врезался в стену затылком. В разговорах он был как настоящая вспышка: легко загорался идеями, когда видел повод повеселиться; и так же быстро уставал, терял интерес к объекту своих шуток. Помимо этого, Ни-ки обладал удивительной способностью включаться в происходящее и отключаться в любой удобный момент, не задумываясь о последствиях. Такое происходило не в первый раз и даже сам младший отдавал себе в этом отчёт. Однако собеседник его был не из тех, кто мог легко простить насмешки в свой адрес. — Ах ты! Мелкий вампиришка! Соломенноголовый клыкастик! Крокодил недоношенный! Говоришь, это я страшный? Это потому, что ты себя в зеркале не видел?! Да меня все хвалят за моё красивое лицо! Как ты смеешь! А блондин только и глядел на Сону своими красными как рубин глазами, которые вовсе не искрились и не сверкали, выражая одно лишь жутковатое равнодушие. Оскорбления проносились мимо его чутких ушей. Ни-ки только подумал: «Вообще-то, в зеркалах себя не видят призраки». И не молвил ни слова. Непривычная тишина воцарилась в комнатах подземелья.