… все мы полны скрытых сюрпризов. Жаль, что основная часть из них вряд ли доставит радость окружающим.
Алексей Пехов. «Жнецы ветра»
Сумасшедшая ночь подошла к концу, и наступил новый день. Зи Прук Панит не сказал бы, что менее суматошный. Ехать в Силом (1) пришлось из-за начальника полиции. Встретиться здесь было более безопасно, чем в Банглампу (2) или еще где. Так считал заместитель комиссара. Именно с ним пришлось объясняться заму по поводу произошедшего события в бане на окраине. Хотя их специалист и пытался подчистить, но отсутствие времени и, как ни печально признавать, недостаточная опытность, заставили 438 просить о встрече и подносить подарки. Воспоминание о старом, лысом хрене, мнящем себя пупом земли, заставили Панита усмехнуться. Старый пердун! Сидишь на этом месте только благодаря нашей милости! До сих пор носишь приставку и.о., только из-за своей тупости и компромату на комиссара отца. Злость снова начала одолевать Прука, заставляя прибавлять газ, что было затруднительно на загруженных пробками утренних улицах. Слежку, по выходу из ресторана при пятизвёздочном отеле, отметил машинально. И не удивился. Что его поразило, так это наглость. Посреди бела дня, в районе, утыканном как сыр дырками, камерами, маскируясь под туристов с сумками, пытаться за ним присматривать. Пуленепробиваемость стекол дорогой, не только в цене, но и сердцу, машины Панит не стал проверять на прочность. Вдруг, это по его душу пришли. На старшего брата же осмелились напасть. Как только смог, драпанул на всей скорости, но куда там! Двое толи на Клики, толи на модификации, начали преследование. Но Зи не пальцем деланный. Кое-что знает и умеет. Злорадно улыбается, колеся по парковкам, меняя этажность и ныряя в проулки служебных въездов. Lamborghini Huracan с легкостью игнорировала шлагбаумы, попросту проезжая под ними. В хрен знает какой раз проверяясь, не сбавляя ход, заворачивает и звучит глухой удар. — Черт! — шипит водитель, машинально нажимая на тормоз, слыша противный скрежет металла. — Ты что творишь?! — доносится крик до ушей мужчины, когда выходит из машины, держа под полой черной кожаной куртки глок 17, снятый с предохранителя. Парень в черной толстовке и синих джинсах, с растрепанной прической подходит ближе и начинает кричать: — Ты совсем с ума сошел? Куда так нестись? На пожар? Зи Прук Панит стоит в полном шоке. Еще не до конца переключившись с боевого режима, пытается сдержать рефлексы, требующие разрядить обойму в раздражитель. — А если бы я умер? Если бы был менее опытен и без защиты? Тебе что сидеть хочется? — продолжает задавать риторические вопросы. На последнем мужчина невольно нервно хмыкает. Как будто в первый раз такое происходит? Отмазался бы. Его обвинитель замечает реакцию, моментально вспыхивая гневом еще ярче. Глаза сверлят и кипят от переполняющих чувств изнутри. Если бы взглядом можно было бы убивать Панит был бы как минимум четвертован, а как максимум — познал бы на практике «Молот Ведьм». Да и это книга курила бы в сторонке за углом. — Сколько? — бросает, дабы заткнуть поток слов, кои должны были вылететь после судорожного полного вздоха парня, и тот давится от одного вопроса. Становится красным как вареная креветка, надувается как рыба -шар возмущением. Выпускает набранный воздух шумным выдохом через нос. Зи смотрит на происходящее как бы со стороны, всё еще не отойдя от оцепенения тела. Откат дозы выброшенного в кровь адреналина настигает так не вовремя. Картина происходящего напоминает корриду, где этот парень, так шумно дышащий — бык, а он — матадор. — Так! — резко успокаивается и вздернув подбородок вверх, начинает парень.- Всё! - Хорошо, — обманчиво мягко соглашается Зи. — Я вызываю полицию! — упрямо и гордо заявляет велосипедист.- Пусть они разбираются с тобой! В первую минуту мужчина молчит, ошеломленный фразой и думающий, что бредит или спит. Но уже в следующую секунду пытается выбить телефон из рук этого… этого негодника! Он же реально! Звонит в дорожный патруль и заявляет о ДТП. Руки, как и всё тело деревянное. Почти не слушаются. Выбить телефон получается только в конце разговора. Аппарат летит на асфальт и закономерно разбивается. — Мой телефон! — кричит парень, теперь карие глаза уже налиты кровью, губы сжаты в тонкую нить. Прук игнорирует эмоции стоящего перед ним и хладнокровно отвешивает пощечину, в зародыше убивая возможную истерику. Вместо открытой ладони, забыв, попадает по скуле рукоятью пистолета. Голова дергается, но парень остается на ногах, вызывая уважение. Не каждый выдерживает удар Панита. В красивых миндальных глазах шок, а в уголках проступают невольные слезы, на скуле ссадина и кровоподтек. — Ты сдурел? — рёв корабельной сирены удавится от зависти, услышав это. Определенно, теперь мир замрет на миг и поспешит еще сильней, боясь этого начальственного тона.- Обдолбаный? — предполагает и, не дожидаясь ответа, вносит еще одно предположение.- Или просто ёбу дал? — делает маленький шажок вперед, грудью напирая на обидчика. Невольно прикусывает губу. — Из нас двоих, это ты глухонемой недотепа, — парирует Зи. Спокойно, чётко с расстановкой. — Сказано же тебе, оплачу, сколько потребуешь, — темно-шоколадные глаза сверлят младшего, челюсть невольно выдается немного вперед. Грубый тон заставляет желать оказаться подальше отсюда и этого человека в частности. Аура власти давит пространство вокруг, только юноше всё нипочем. Он как будто всего этого не замечает. Молодые люди стоят уже практически нос к носу, расстояние между телами считанные сантиметры. Напряжение по экспоненте достигает пика. Сейчас или никогда. Поединок взглядов в молчании. Ни один не готов и не хочет отступать. Это не в их характере! Еще секунда и борьба перейдёт в партер, но именно в этот момент появляется дорожный патруль. Сирена заставляет отвести взгляд друг от друга. — Офицер королевской… — Прук не слышит представления человека в форме. Рефлекс сработал на все сто процентов. Пистолет исчезает, как будто и не было. А на лице самая доброжелательная улыбка, но скорее это оскал. — Я тороплюсь, — обрывает речь на середине, как будто офицер его подчиненный, -Будьте любезны, — выдавливает он всё же из себя вежливый оборот, — составить протокол побыстрей. Я готов оплатить ущерб в полном объеме, — перед следующей фразой усмехается, подкладывает свинью, — но молодой человек отказывается от названной мной суммы. Требует непростительно много, — на этом моменте Панит сам себе напоминает типичного киношного злодея. По сути, так и есть, он — зло.- Я думаю, он — вымогатель и мошенник. Парень до этого немного успокоившийся, на последних фразах вновь вскидывается и, не сдерживая эмоций, бьющих через край, кричит с возмущением: — Чушь! Наглая ложь! — от избытка чувств он притопывает ногой, забыв о травме и морщится, кривит лицо от боли. Затем тайфун под взглядом офицера резко утихает. Почтительно обращается: — Пи, прошу вас, мне нужна медицинская помощь, — его голос и манеры настолько разительно отличаются от прежних, что Зи аж оторопел вновь. Перед ним так и предстал ангел в обличье человека. Сексуальный надо сказать. Мужчина не выдерживает и смеется. Нервное напряжение отпускает через смех. На него недоуменно смотрят окружающие, но церемониймейстер лишь машет повелительно, мол «продолжайте делать то, что делали». Слышится сирена где-то через квартал. «Наверное, вызвал напарник», — машинально отмечает водитель спорткара. Как же безумен этот мир! *** От медпомощи парень отказался, поехали на пост, оформлять документы. Он сидел и смотрел этому наглому животному в глаза. Не сводил сверлящего взгляда. Толстокожий ублюдок одним своим видом выводил из себя, делая вид, что ему всё равно. Друг напротив друга. От желанной шеи, на которой Суппапонг с удовольствием увидел бы удавку или хотя бы свои руки, отделял хлипкий, жестяной, складной стол. Жутко раздражало его дребезжание при каждом движении сидящих за ним. Зубы ломило от напряжения, в то время как другой участник ДТП откинулся на спинку также складного стула и наслаждается происходящим. Оскал. Сап видит натуральный оскал волка. Сайнт ощущает себя кроликом, которому перед смертью дают подышать маленько, дают надежду на побег. Ноги соперника широко расставлены, сидит на краешке, лопатками опирается на спинку орудия пытки — стула. Нонг машинально отмечал детали, боясь внутри себя, что если отведет взгляд, не просто проиграет, а умрёт. Минута за минутой тянутся, пока бодаются начальство с подчинёнными, офицер с адвокатом и они друг с другом. Только они делают в немую. Адвокат встретил их уже в участке. Странный тип. Худющий как пленник из Бухенвальда, бритый на лысо, и если бы не строгий черный костюм, то его можно было бы принять за монаха. «Может недавно был постриг», — мелькает в голове молодого человека. Вот, волчаре напротив надоедает игра в гляделки, и он меняет позу. Внутри себя кроль ликует: он заставил его стать серьезней. Исчезла вальяжность, властность, так и давившая на всё вокруг. Создавалась иллюзия будто он — высшее начальство всего бардака, что происходит вокруг. Участок жил своей жизнью, и даже двери переговорной, в которой они сидели сейчас и выясняли детали, не спасали от шума. Противник садится, кладя руки на стол, нога на ногу. Кисти придавливают хлипкую мебель намертво в полу. И Сайнт даже благодарен ему за это. Еще чуть-чуть и дребезжание этого выкидыша мебельной фабрики свело бы с ума или довело до нервного срыва, как минимум. Копирует его позу, не желая уступать ни в чём. Так по-детски. И понимает, и не может остановить себя. Его откровенно несёт. Но вся симпатия и благодарность, что начала пускать ростки, откровенно испаряются, когда парень чувствует носок дорогущих туфель мужчины у себя на промежности. Он округляет глаза. Сайнт в огромном шоке. Мягкие движения, посылающие мурашки по телу и волны горячего тепла, обманчиво грубой на вид обуви заводят. К ужасу молодого человека это не шутка, а реальность. Он как подросток в начале пубертатного периода завелся с пол-оборота от пары прикосновений, да, неслучайных, а специальных. Стыд приливает к его разуму, который через уши контролировал разборки полиции и адвоката. Щёки мгновенно вспыхивают и краснеют, он пытается незаметно отодвинуться от недальновидно близко находящегося стола, чтобы ослабить и убрать ногу Пи. Тот, лишь приподнимает бровь, смотря на мучение Сапа. Суп не отвечает, молчит, перестает контролировать окружающих. Медленное бегство на стуле в приоритете. Зи это не нравится, и он давит чуть ли не со всей силы на возбуждённое мужское достоинство, заставляет замереть от боли, прикусить нижнюю губу. Слёзы собираются в уголках глаз. Какого чёрта! Кролик злится, отпускает своих демонов. Пи, в эту игру могут играть и двое! Вздергивает подбородок. Из прокушенной губы сочится кровь, он высовывает язык, и шаловливым движением её слизывает. Взгляд Зи с глаз перемещается на действие. Парень продолжает представление. Очи становятся настолько порочными и соблазнительными, что так невольно и тянут к себе. Язык пошло облизывает губы. Глаза Прука темнеют: из шоколадных становятся чёрными. Руки сжимают стол до побеления костяшек, когда Панит ощущает ногу, но уже на своей промежности, обманный манёвр удаётся. Мужчина не ожидает ответных действий. Спасибо, что без обуви. Усмехается. Они снова смотрят друг другу в глаза. Пространство вокруг них меркнет. Оба придерживают изо всех сил стол, чтобы не шуметь. Нонг сдерживает стоны, потому что Пи в дрочке ногой грёбаный гуру. Понимает, ещё чуть-чуть и он банально спустит себе в штаны. Как нельзя, кстати, его тяжёлое дыхание, красное от напряжения лицо, пот на лбу и капельки на висках замечает офицер. — Нонг, тебе нехорошо? Воды? Слова доносятся как сквозь вату.Соперник не прекращает свои действия. В то время как парню приходится замереть от попытки осознать слова. — Тебе плохо? Может врача? — Заботливо и участливо спрашивает снова. — Да, — хрипло выдавливает из себя.- Можно в туалет? Меня тошнит, — максимально жалобно шипит ответ и просьбу. Его глаза улыбаются, когда он смотрит на мужчину, понимающего, что кролик уходит из ловушки. Сайнт судорожно под столом стаптывает пятки кроссовок.Скрючивается и сжимает руками живот. Черная толстовка полностью скрывает причины его состояния. Дискомфорт от изнывающего желанием члена доставляет боль, и заставляет идти медленно. Главное подальше от этого демона! Меж тем волк не собирается сдаваться, так легко выпускать из своих лап добычу. Пользуясь тем, что офицер, проводив, возвращается, тоже информирует о желание посетить уборную. И пока люди переваривают известия, нагло уходит по назначению. В туалетной комнате пострадавший стоит у раковины перед зеркалом, и умывается холодной водой. Старается сбить жар с лица. Но его тело распалено откровенными ласками. Горит в пламени возбуждения. Его потряхивает от нервного перевозбуждения. В общественном месте. В полиции. Рядом куча народу. Кайфовать от действий незнакомца ногой по своему члену! Могу, умею, практикую… блядь! Да я сейчас сам развратник из греха! Суккуб недоделанный! Чтоб его и меня! Ругается про себя, распаляет, сжигает пожар ненависти, стараясь сбить стояк. Причина недомогания внезапно врывается, мельком оглядывает помещение, стремительно приближается к замершему, как жертва перед удавом, кролику. Серый волк пришёл съесть свой обед. Хватает правой рукой за воротник и тащит в кабинку. Молча. Сайнт сопротивляется, пытается отцепить руку. Затаскивают против воли, прижимают к стене перегородки, стукают невольно головой, левая рука захлопывает дверь. Хищник вжимает тело жертвы в хлипкую стенку своим телом, потирается выпуклостью своих брюк о чужое. И шипение от боли сменяется сдержанным стоном блаженства. — Плохой мальчик. Тебя следует хорошенько наказать, — горячий шепот на ухо. Табун мурашек гуляет по коже. Слова заставляют до боли желать продолжения. Не было у него никогда такого! Глаза закатываются от неторопливых поступательных движений бедрами, ноги подкашиваются. Нереальная степень возбуждения доводит почти до делирия мозг и рождает мысль, которую и озвучивает, не робея и не сомневаясь: — Папочка, — Хнычет как ребёнок и тут же меняется, открывая глаза, в коих плещется адский коктейль из похоти, страсти и желания. — Так сделай это! — Шёпотом выдыхает в губы. Фраза звучит как приказ, разрешение и индульгенция на любые действия. Зачинщик скалится довольный результатом, опускается на закрытой крышкой унитаз и, тянет парня всё также за воротник вниз, вынуждая опуститься на колени. Пах Зи упирается Сайнту в лицо. Мужчина расстегивает брюки, и бельё, приспускает до колен, снимает туфли. Сап наблюдает за его действиями как бы со стороны. Он сейчас марионетка, послушно выполняет указания: развести ноги шире, освободить свой член изготовления одежды, опустить бедра ниже, практически лечь на пол, но в его попу утыкается носок левой ноги, а правая уже приступила к ласкам возбуждённого стоящего по стойке смирно органа. В губы упирается головка уже сочащаяся смазкой. Не одного его не хило ведёт и мажет, думает нонг. Он делает осторожное движение губами, лёгкий чмок. -У нас нет времени на нежности, — максимально незаметно рычит сквозь сжатые зубы Панит, тянет тело за толстовку на себя, прижимает губам член, толкается бедрами, но его не впускают, тогда левой зажимает нос, заставляет приоткрыть похотливый ротик, и протискивает в глотку. Суп давится, слёзы вновь выступают на глазах, белки краснеют. Левая нога Зи подталкивает в попу, имитируя половой акт, яйца шлёпаются о ногу, давление небольшое, но приятное. Меж тем палец правой ноги обводит чувствительную головку, размазывая естественные выделения. Парень стонет, а младший Зи пихающийся в глотку вибрирует. Инициатор акта стонет протяжно и долго, сжимая левой рукой пряди на затылке. Из соседних с ними кабинок звучит хихиканье. Они замирают, адреналин вновь поступает в кровь, от осознания быть застуканными. — У кого-то по ходу запор прорвало! — доносится до них. Несколько человек уходят, вновь заходят люди. — Неудачное время мы выбрали, — бормочет Зи, но продолжает действия. Активные толчки в ротовую полость иначе как оральным изнасилованием и не назовешь. Да так и есть, по сути. Но эти двое садомазохистски наслаждаются происходящим. А возможность попасться, только обостряет. — Я тебе говорю, что это очень странные дела. Сначала какие-то немцы, грабят обменный пункт китайцев и мы как угорелые ищем их по камерам, потом эта баня на окраине и машина, которую мы ищем как проклятые. Мне дружбан сказал, что это вообще не немцы, а америкосы. Представляешь? У них самих оружия хоть жопой жуй, а они сюда приехали закупаться! Вот дебилы! — эмоционально объясняет один другому. — Слушай, завязывай, тема мутная там, кабы за разговоры нам по шапке не прилетело, — осторожно замечает другой. «Это я удачно зашел!» — думает Панит, но больше эти двое ничего не обсуждают и быстро покидают помещение, оставляя, наконец парочку одних. И они полностью отдаются процессу. Один тащится от периодически случающейся боли от зубов, задевающих его пенис, другой прикрыв глаза максимально расслабляется, позволяет творить с ним что угодно, представляет групповушку, на которую никогда в жизни не согласится и не решится. Их первый половой акт, если можно так назвать не длится долго. От силы 10 минут, но парочке кажется вечностью наполненной огненной лавой страсти. Суп кончает первым, чувствуя влагу, осознает факт кульминации партнера и Зи следует за ним. Проталкивает член с силой в глотку, вызывая рвотный рефлекс и затрудняя и без того сбитое дыхание. Рука на затылке не даёт отстраниться. Загнанно дышат через нос. — Отличная иррумация! — Хвалит сабмиссива.- Детка, да ты прям, создан для неё. Приводит себя в порядок, пока парень пытается откашляться от проглоченной спермы, першащее и горящее огнем горло и не даёт говорить, да и соображать тоже. Он сидит голой попой на грязном, холодном кафеле туалета. Брюки Зи запачканы снизу, носки он снял и выбросил. Слышится шум. Их наверняка потеряли. Открывает унитаз, заставляет тело приподняться и опереться на него. Сам одевает парня, слышит как зовут его и нонга. Наклоняется, засовывает пальцы в рот юноши и вызывает рвоту. Вовремя. Дверь кабинки распахивается и перед глазами офицера предстаёт картина: младший блюёт, старший его бережно придерживает (напирает на унитаз) и аккуратно похлопывает (выдалбливает воздух, не даёт говорить). — Офицер, я думаю, у него сотрясение. Не могли бы вы вызвать всё же врача.- Когда надо волк умеет быть лапочкой. Получает кивок и уходит, оставляя их наедине. Хищник вновь доминирует над жертвой: — Надеюсь тебе не надо объяснять про бесполезность заявления об изнасиловании. Да и следов нет, — смотрит на исчезающую в водовороте сперму с рвотой. Парень отрицательно кивает, всё ещё не говоря. Горло саднит адски. -Вот и умничка. Считай, что в расчёте за потраченные мои нервы. Покровительственно хлопает по плечу. Встает с корточек и уходит. Сайнт остаётся один. Прислоняется затылком к перегородке. Блевать вроде не тянет, но и слабость просто дикая. Организм измучен и измотан. Невероятно хочется домой! Что это было?! *** Катсамоннат смотрит осуждающе, но ничего не говорит. Правильно, не его дело. Объясняться с Мью будет сам. Не в первый раз. После разрядки тело легкое, как будто наполнено гелием, требует движений и активность. Зи так и лучится счастьем. — Касательно того, о чём говорили ранее…- начинает Прук, но его перебивают. — Я понял. Документы на взыскание компенсации за простой не готовить. Оная получена на месте, — голос холоден и безразличен. Зам кивает, подтверждая слова. — Оплати его лечение, ты закончил? — Ещё нет. Но ничего, что надолго задержит, — сразу уточняет детали. — Отлично.