Учёба или любовь? Столкновение неизбежно!

      Сентябрь — не только время начала осени и учебного года, но и, в некоторой степени, продолжение лета. Правда, это касается лишь южной части России, ведь на севере даже не видно солнца из-за плотных туч. Ещё там могут лить дожди. Особенно этот факт был применим к Питеру и его жителям, походивших на зонтики с ножками.       Юная леди, девушка с блондинистыми волосами, напоминавшими солнце, и глазами, как чистое безоблачное небо (откуда только это чудо появилось в городе дождей и холода?), спокойно шла в свою школу, чтобы вновь увидеть знакомые и добрые лица учителей, весёлые, если их можно так назвать, улыбки одноклассников — обычно таким было первое сентября, день Знаний.       Непременно ярким событием — тем более, что местом проведения была лучшая гимназия города — являлась не только ежегодная линейка, но и награждение почётных учеников грамотами, а как раз-таки этим учеником и была Полина, сопровождающееся морем восторженных взглядов и возгласов. Девушка имела полное право гордиться собой: в прошлом году по табелю успеваемости она занимала первые строчки по всем предметам, кроме, разве что, физики, с учителем которой у неё не заладилось с самого начала. Однако в этом году её намерением было возыметь лучшие результаты абсолютно по всем наукам. Чтобы поступить в технический университет, девушке придётся усиленно заниматься. Кем бы она была, если бы сдалась?       Объявив поздравительную речь, директор с гордостью вручил грамоту одной из лучших учениц его гимназии. Полина подавала большие надежды, на которые полагались и все учителя. Для того, чтобы прибавить ей мотивации, глава сего заведения перевёл в гимназию своего сына — ученика, также подающего большие надежды, но Полина об этом пока что не знала, ведь, как выяснилось, он слегка задержался в пробке.       Солнце, словно почувствовав всю важность этого праздника, ненадолго выглянуло из-за свинцовых туч, чтобы также стать частью этого торжества. Словно в противовес этому, люди поспешили в гимназию, готовясь к первым урокам или классным часам, на что небесное светило обиделось и вновь ушло за тучи. Начал моросить мелкий дождик, который вскоре перерос в ливень.       «Вновь пошёл ливень… Как он успокаивает и помогает собраться с мыслями», — думала Поля про себя, перекатывая в руках ручку.       Классная руководительница что-то монотонно и нудно говорила о технике безопасности, о важности заключительного года обучения, о разбушевавшемся дожде. Полина выучила её слова наизусть, но в речи учительницы проскользнуло нечто неординарное: «А теперь я представлю переведённого ученика. Максим, заходи», — повернувшись к двери, женщина ненароком заставила всех присутствующих обернуться за ней вслед. По классу прошлись шепотки: мальчики с подозрением осматривали новенького, а девочки силились вспомнить, чей же это парень и видели ли они его раньше.       «Ну вот, очередной напыщенный индюк, который потянет наш класс в болото», — категорично подумала она, смотря на каштановолосого парня с карими глазами и тёплой улыбкой.       Его взгляд слегка прошёлся по головам всего класса и остановился на волосах цвета солнца, отчего лицо Поли покрылось еле заметным румянцем. Классный руководитель предложила ему сесть за любую свободную парту, на что он кивнул и, сделав несколько плавных шагов, сел рядом с Лисицыной, отчего её сердце невольно забилось чаще.       «Да что со мной такое?! Заткнись, глупое сердце, из-за тебя я упускаю важный материал!» — думала она про себя, пока учительница продолжала говорить всякую всячину.       Вдруг в её словах проскочили непонятные нотки: «С этого года у вас будет новые учителя физики и информатики», на что класс вздохнул с облегчением, правда, Полина слегка расстроилась — было жаль, что Елена Дмитриевна, невероятно классный учитель информатики, уходит от них. Зато с физикой теперь всё должно образумиться — этому девушка обрадовалась. А вот сидящий рядом чужак по какой-то причине отвлекал внимание от лекции, хотя был вполне тихим и спокойным.       «Хоть какое-то хорошее открытие за сегодня», — пронеслось в её голове, когда прозвенел звонок, оповещая о начале первого в этом году урока.       Так как это было во время эпидемии под названием «коронавирус», ученики оставались сидеть в классе и обсуждать то, как каждый провёл каникулы. Всё бы ничего, но главный хулиган класса, да и его компания (и почему они только не ушли после 9? Загадка природы), вновь начали вытворять какую-то подозрительную деятельность, что могла спокойно сорвать встречу с новым учителем физики, чего допустить Полина не могла. Как староста класса, девушка подошла к этому кругу друзей-хулиганов и начала свой допрос:       — Чем это вы занимаетесь, ребята?       Окинув взглядом две сдвинутые парты, вокруг которых сидели пятеро парней и двое девчонок, с игральными картами, Полина возмутилась столь не простительному поведению. С минуты на минуту прибудет Валерий Николаевич — тот, о ком упоминала классный руководитель, — по словам Марины, девочки-специалиста в слухах, а ребята компрометируют себя, да и класс в целом.       — Поль, не будь такой скучной, — закинув ноги на парту и сложив руки за головой, протянула Лера, — лучше сыграй с нами. Будет весело!       — Вы что, совсем страх потеряли? — возмутилась она такому наглому поведению, категорически не понимая и не принимая такого в столь сознательном возрасте, когда времени на столь халатное отношение к учебе совсем не могло хватать, ведь уже скоро будет проверка, а там и до первых экзаменов недалеко. — Мало того, что вы подставляете себя, так вы подставляете и весь класс в целом! — сказать, что Полина была в ярости, значит, ничего не сказать.       — Зану-у-у-уда! — протянул Пашка, на глазах у всех чмокнув Леру в щёку. — Ты же понимаешь, что никому тут дела нет ни до какой учебы — пережить бы этот год да плюнуть на все это, а такие заучки, как ты, полезны лишь для списания контрольных и домашки, — слегка усмехнувшись, он вальяжно приобнял свою девушку и вновь протянул. — Поэтому вот что, ботанша: прекращай лезть не в свое дело — так парня себе никогда не заведёшь и останешься в девках.       Казалось, что эта фраза окончательно подкосила старосту, отчего она пыталась сдержать свои полные гнева и обиды слёзы, а класс начал немилосердно смеяться над девушкой, заставляя её щёки покрыться густым румянцем.       — Больно мне нужен этот ваш парень, — пытаясь сохранять хладнокровие, ответила Полина. Не хватало ещё разреветься перед всеми — такого счастья ей не надо. — Учёба гораздо важнее: парни — дело временное, а зарабатывать придётся после школы самим.       В ту секунду, как она собиралась продолжить, в кабинет зашёл мужчина лет тридцати, и женская половина, во второй раз между прочим, зашушукалась.       — Тц, препод припёрся, — поставив ноги на пол, цыкнула Лера.       — Юная леди, Вам не нравится, что я здесь? — с редко присущей преподавателям вежливостью отреагировал физик. Кажется, кто-то томно вздохнул. — Тогда прошу, выйдите к доске. Если решите задачу, спасёте всех от домашнего задания.       Тихо хмыкнув над этой ситуацией, Полина прошла на своё место и аккуратно села, начав решать задачку, но, как назло, нужная формула в голову не лезла. Лера так и не поднялась, на что преподаватель устало вздохнул и обвёл тяжёлым взглядом класс, остановив его на Максе. Пригласив его к доске в надежде, что тот решит задачу, Валерий Николаевич опустился в кресло, думая над тем, стоит ли им задавать в наказание домашнее задание в первый учебный день или нет, списав все на то, что после летних каникул знания в этих «светлых» головах напрочь выветрились из головы.       Не прошло и десяти минут, как задача была решена. Полина с удивлением и неверием уставилась на доску, пытаясь найти хоть малейшую ошибку, но её не было. Этот новенький оказался чуть лучше, чем сперва решила девушка. Однако расслабляться она не планировала: раз Максим управился с задачей быстрее неё самой, он может составить знатную конкуренцию, то есть, нарушить негласный авторитет ее гениальности и сместить с пьедестала, забирая все лавры себе, что девушка допустить категорически не могла.       На последующих занятиях переведённый ученик также отличился: первым сдал входную контрольную по истории, после проверки учителем получив максимальный балл; справился с интегральным уравнением (с ними у Полины всегда было туговато) и, наконец, спонтанно выдал сочинение на тему проведённых каникул, впечатлив каждого (интересно, он и вправду ходил в Лондоне на курсы самообороны?). Хорошо, что день был сокращённым, иначе Полина бы не выдержала возникшего давления со стороны «Мистера Совершенство», как его успели окрестить одноклассницы.       Дома ждал вкусный и горячий обед, но всё, о чём могла думать девушка, представляло собой значимые умозаключения: как не ударить в грязь лицом и обойти появившееся препятствие. К сожалению мамы, Полина даже не притронулась к обеду, но, отсидев положенное время за столом, сразу же убежала в свою комнату, где усиленно начала заниматься. Так прошло несколько часов, пока перед глазами не начали плыть тексты и формулы.       Решив взять небольшой перерыв, словно по команде живот девушки предательски заурчал, отчего Полина слегка улыбнулась и поспешила на кухню. Какого же было её удивление, когда на кухне оказались гости, которых она явно не ожидала здесь увидеть: директора гимназии и его сын. Пока «дорогие» гости не заметили её, девушка тихо подозвала свою маму, которая вышла из кухни и шла в сторону балкона, где хранились некоторые соленья.       — Мам, а что эти двое у нас забыли? — спросила она женщину.       — Милая, невежливо так отзываться о наших гостях! — шикнула на неё мама. — Ты же знаешь, что твой отец был бы недоволен твоим поведением! Да и к тому же, видела, как у Михаила Петровича сын вырос? Я до сих пор помню, как славно вы вместе играли…       — Погоди-погоди… То есть, как это играли? — недоумённо спросила блондинка, скрестив руки на груди. — Неужто это тот самый пухлый и глупый мальчишка, что постоянно только и делал, что ел?       — Поль, стыдно так говорить о друге детства! Но если тебе станет понятнее, то да, он самый.       Родительница принялась разыскивать необходимую баночку среди прочих, оставив дочь стоять в недоумении и размышлять над сказанным. Как мог хилый пухляш превратиться в чертовски красивого парня, к тому же её соперника?!       Признание красоты новенького заставило девушку напрячься и покопаться в памяти в поисках обрывочных детских воспоминаний. Она помнила, как в восемь познакомилась с весёлым мальчиком на мамином дне рождения. Помимо того, помнила, как они вместе играли в песочнице, ибо жили друг от друга буквально по соседству. Однако, к собственному сожалению, практически ничего не помнила, почему перестала с ним общаться, и не могла выявить причину, повлёкшую за собой столь кардинальные изменения во внешности и поведении Максима. А её друга детства точно звали Максимом?       «Да что это я, — встряхнув головой, подумала Полина, — неужели забыла? Его точно звали Максим».       Осознание болезненно кольнуло сердце: лучше бы мама не упоминала об их давнем знакомстве. Как же она сможет соперничать со своим первым приятелем?       Алиса Владимировна, выбрав нужное соленье, смело подтолкнула свою дочь к гостям, на что последние начали рассматривать хозяек сей квартиры. Макс даже подавился, когда увидел Полину — видать, тоже не ожидал, что застанет её здесь. Девушка же, в свою очередь, под внимательные взгляды мужчин принялась помогать матери накрывать на стол.       Ужин прошёл просто восхитительно, ведь кухня вновь заполнилась смехом, добром и весельем, навевающим воспоминания о том, как Полина вместе с мамой также смеялась над шутками почившего отца. От воспоминаний о последнем на глаза непроизвольно начали наворачиваться слёзы, но блондинка незаметно стёрла их рукавом, что не укрылось от внимательного взгляда карих глаз.       — Милая, будь добра, покажи Максиму свою комнату, пока мы с Михаилом Петровичем обсудим кое-какие дела.       — Хорошо, мама, — тихо сказала девушка и, жестом показав парню следовать за ней, прошла наверх, в свою комнату.       Она была обставлена просто: книжный шкаф, рабочий стол с письменными принадлежностями, мягкое кресло, плотно закрытый шкаф с одеждой, застеленная пушистым покрывалом кровать и тумба рядом с нею, на которой стояла лампа и роман, что Полина так и не дочитала прошлой ночью. Цвета комнаты были пастельными: светло-жёлтыми и тёмно-оранжевыми.       Взгляд Макса медленно прошёлся по всей комнате, после чего остановился на книге. Подойдя к тумбочке, он взял роман в руки и прочёл название, отчего слегка усмехнулся.       — Не знал, что ты читаешь подобное, — проведя рукой по обложке и поставив книгу на прежнее место, произнёс юноша. — В детстве ты только и делала, что смотрела мультики по кабельному.       Полина насупилась: было немного обидно, что шатен насмехался над ней. Обиднее этого было лишь его внезапное исчезновение, когда ей исполнилось двенадцать.       — А ты в детстве только и делал, что поедал сладости, в том числе и мои конфеты, — буркнула девушка, недовольная происходящим.       — Если будешь мне это припоминать, наше повторное знакомство перестанет быть весёлым, перерастая в нежелательное обоим сторонам соперничество — Максим приблизился лицом к лицу, чтобы их взгляды столкнулись. Между ними оставалась пара сантиметров, — и тогда я точно обойду тебя.       Полина дотронулась пальцем до носа собеседника, отодвинув того как можно дальше.       — Не будь таким самонадеянным.       — Также, как и ты. Кстати, чем тебе приглянулся этот роман? Неужто наша девочка захотела романтики, м? А я-то думал, что ты у нас мужененавистница…       — Знаешь что? — возмущённо протянула она, схватив свой роман в руки. — Сейчас тебе покажу, какая я «мужененавистница»! — с этими словами и под бархатный смех Макса, они забегали по всей комнате, плавно переходя на подушки.       Время уже было за полночь, когда ребята без сил легли на ковёр и уставились в потолок, украшенный атласом звёздного неба. Тяжело дыша, они продолжали тихо посмеиваться, вновь погружаясь в воспоминания из детства; правда, вскоре вновь начали спорить, когда решили поиграть в «Города».       — Красносаратов — не выдуманный город, а вполне себе реальный! Я недавно его посещала, — гордо задрав голову, хвасталась познаниями девушка под цоканье Максима и следующую за ним улыбку. — Чего смеёшься? В гугле в поисковую строку хоть сейчас специально забью и докажу.       — Докажешь, что его нет, — полушёпотом говорил он. — Не хочу казаться умнее, пусть это и так, — зачем-то добавил старший, — но на карте указаны лишь Красноярск, Красноармейск, Краснодар и Саратов.       Смутившись, Полина попыталась спрятать глаза, но выходило у неё из рук вон плохо. Не найдя иного выхода, кроме как в очередной раз зарядить подушкой в нахальное лицо одноклассника, девушка взялась за задуманное. Схватка не утихала до самого утра. Хорошо, что завтра суббота, а заботливые родители запамятовали о подростках, полностью погружаясь в воспоминания о недавнем прошлом, из-за чего нередко с кухни можно было услышать смех.       — Не думал, что вновь впаду с тобой в детство… — запыхавшись после бессонной ночи, вдруг начал Макс. — Хотя нет… Что-то стало иначе…       — Господи, и ты утверждаешь, что умнее меня?! — возмутилась Полина, повернувшись на живот и посмотрев на друга, что так удобно расположился на ковре. — Просто мы выросли и стали мыслить иначе, вот и всё.       — Да нет же, я не это имею в виду! — возмутился парень, ловко отбирая подушку девушки и присваивая её себе. — Такое ощущение, что наше отношение друг к другу изменилось. Но с чего бы?       — Так, хватит забивать мне голову всякой ересью и верни мне мою подушку! — встав в боевую стойку на кровати, воинственно воскликнула Полина, на что Макс усмехнулся.       — А то что? — ухмыльнувшись и поднявшись на ноги, парень вытянул руку вверх так, что девушка не смогла бы до неё дотянуться.       — А то в тебя полетит что-то, что потвёрже неё, — угрожающе осматривая Максима, заявила блондинка и навалилась тушкой сверху, в ту же секунду отбирая желанное. — Я ПО-БЕ-ДИ-ЛА! — по слогам огласила результаты, лучезарно улыбаясь и слезая с друга детства — очередная победа в копилочку достижений. Ни капли смущения или, тем более, стыда. Просто дружеский жест.       Правда, не всем он показался дружеским. Сердце парня отбивало чечётку, дыхание непроизвольно сбивалось, а щёки едва заметно краснели. Эта пытка была причиной, по которой Макс надолго исчез в душе Полины, на что та, в свою очередь, недоуменно поднимала брови. Не дождавшись хотя бы его признака существования спустя двадцать минут (запасное полотенце в ванной комнате было, ну, а шум воды не в счёт, ведь верно?), блондинка продолжила читать свой роман.       Когда Макс со свежей головой вышел из комнаты, то застал такую картину: Полина сидела на кровати, закутанная в плед, и плакала над каким-то моментом в книге. Картина вызывала одновременно и сочувствие, и желание подколоть. Победило последнее, поэтому из уст парня раздалось:       — Даже дорамы не такие сопливые.       — Ты смотришь дорамы? — оторвавшись от книжных страниц, недоумённо воскликнула девушка.       Ребята шокировано вытаращились друг на друга.       — Тебе показалось, — как бы невзначай бросил он, уперев взгляд в пол.       Очевидно, Полина нашла новый повод постебаться над дважды приобретённым другом.       — Ещё вопросик: что ты так долго делал в душе? — с интересом спросила она, наблюдая, как лицо юноши приобретает насыщенный алый цвет.       Это было ударом ниже пояса, но и Макс не мог оставить этот раунд в её пользу, поэтому, слегка прищурившись, он внимательно заглянул в голубые глаза цвета неба и спросил:       — А что в твоём шкафу делают романы, которые написаны для аудитории, старше твоего возраста, м? — это был плюс один балл к их счёту, но лидировала до сих пор Полина.       Тем не менее, у Макса был свой козырь в рукаве, который мог, как и возвести его в лидеры, так и обнулить его счёт. Но риск мог быть оправдан, так как это и вправду вызывало у парня неподдельный интерес.       — Слушай… — взглянув на её смущенное лицо, парень набрался решимости, — у тебя есть… кавалер, что ухаживает за тобой? — слово «парень» почему-то отзывалось необъяснимой тупой болью в области сердца, из-за чего он так и не произнёс его.       — Так я тебе и сказала! — показав язык, выдала блондинка.       — Так я и думал, — усмехнулся парень, мысленно выдыхая и вновь нацепляя на лицо саркастическую улыбку. — Старой девой решила остаться?       — Да иди ты! — вспыхнула Поля и кинула многострадальную подушку в лицо Макса, в последний момент ловко ее поймавшую.       В глубине души она по-прежнему была расстроена внезапно разорванной дружбой в прошлом. Плюсом к этому, смириться с родившимися чувствами, что выходили за рамки понятия «друг» и «соперник», казалось непозволительной роскошью. Всё-таки у каждой девушки есть гордость.       Но что это за чувство, она так и не решила узнавать — ну его куда подальше! Вдруг это что-то серьезное, что будет отвлекать её во время учёбы? Нет, на такое она точно не подписывалась. Макс с облегчением выдохнул, ведь если Полина так реагирует, то это точно значит (а это он помнит ещё с далекого детства), что парня, а также чего-то другого, у неё нет. На лице, словно по заказу, непроизвольно появилась очередная издевательская ухмылка, и, скрестив руки на груди, парень нарочито медленно протянул:       — Понятненько, значит парня у тебя нет… Действительно, настоящая заучка…       По комнате прокатился сдавленный визг парня, уже по-привычному вновь заткнутого подушкой, недавно в него же брошенной.       — Спасите, убивают! — шуточно кричал он, пытаясь хоть как-то отбиться, пока в руки ему не попало что-то… Это что-то было личным дневником Полины, который, как назло, попался под руку парню.       — Любопытно, какие секреты ты хранишь? — повертев в руках находку, Максим поразился собственному отсутствию такта.       Неспроста говорят, будто бы девушки в гневе страшны, ибо реплика подруги напоминала шипение змеи:       — Если узнаешь, тут же отправишься на тот свет.       Так как чувство такта явно ушло сегодня в отпуск, наш «бессмертный» произнёс:       — Ох, боюсь-боюсь!       Показав девушке язык, Максим не нашёл ничего лучше, чем спрятаться в ванной, где принялся читать содержимое дневника. Было довольно интересно узнать, что Полина тайно пишет стихи, причём стихи были действительно красивыми! Вот, например, один из них:       «Скажи, за что предал ты меня? Мы так сильно с тобою в детстве дружили. Скажи, почему ты бросил меня тогда? Что мы с тобой в то время не поделили?       Почему ты уехал, не сказав ничего? Словно волк, что отрёкся от собственной стаи, Ты оставил меня одну, оттого От моего сердце не осталось ничего — лишь остатки.       Так в чём же суть? Чем я тебе не угодила? Ты был дорог мне, мой друг, мой товарищ, приятель. Скажи, в чём была твоего переезда причина? Я надеялась вновь ощутить теплоту от объятий.       Но ты не сказал ничего — лишь тихо ушёл по-английски, А я, как и до встречи с тобой, и тогда Закрыла душу свою, словно выпив янтарные виски, Заперлась я от мира сего навсегда…»       Начав нараспев озвучивать содержимое дневника, парень вызвал весьма бурную реакцию Полины: та, изо всех сил стуча в дверь, выкрикивала угрозы, ускользающие, впрочем, от увлечённого чтением гостя.       — Неплохо написано, поэтесса! — бросил он, закончив читать сие творение. — Правда, у меня тут вопросик: неужто я такой предатель, раз ты так «лестно» обо мне отзываешься? —  в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось, потому что других таких знакомых у Полины не было и быть не могло, учитывая время написания произведения. Он ухмыльнулся, когда удары стали идти всё чаще, с каждым разом сила которых нарастала. — Воу-воу, полегче! Руки себе все переломаешь! — не на шутку испугался парень, когда с той стороны двери началось тихое шипение, но удары так и продолжали идти.       — Я так полагаю, завтракать вы не собираетесь? — послышалось из комнаты в противоположном направлении от тех, где подростки находились в текущий момент.       — Открой. Маму лучше не злить, — предупредила Поля. Когда преграда была устранена, она схватила парня за руку.       Сейчас не до глупых ссор и обид. Необходимо было выяснить: к чему гости задержались на всю ночь. Спустившись с жертвой будущего убийства с последнего поля брани, Полина помогла матери накрыть на стол, внимательно следя за парнем, который вновь, незаметно для взрослых, принялся читать содержимое её дневника.       «Я всё равно до тебя доберусь, самоубийца!» — думала она про себя, воображая, как будет медленно и мучительно его убивать, пока картинка не смешалась с той сценой из романа, где парень навис над девушкой, медленно наклонился и начал целовать… Только почему-то на месте книжных героев были он и она, сама Полина.       Повертев головой, отгоняя довольно навязчивые мысли, Поля села за стол и принялась немилосердно нарезать яичницу с беконом до такой степени, что Максу почему-то вдруг стало не по себе…       — А почему Михаил Петрович и Максим остались у нас? — таким образом отгоняя постоянно всплывающие картинки, навеянные шальной фантазией, полюбопытствовала блондинка после завтрака, когда гости разошлись по комнатам.       — Девочка моя, ты уж прости, что тебя не предупредила… — начала мама, моя посуду после завтрака, — сейчас у Михаила Петровича и Максима идёт ремонт в квартире, так как их затопили соседи, поэтому они у нас поживут недельку, после чего смогут вернуться к себе, тем более, старым друзьям семьи надо помочь в их беде.       — Фух… — выдохнула Полина с облегчением, — а я уже начала было думать, что вы любите друг друга…       — Ну и фантазии у тебя, солнышко! — весело усмехнулась женщина, нежно гладя свою дочь по голове. — Я же до сих пор люблю только твоего отца… — на этом моменте она ненадолго поникла, но спустя пару секунд вновь оптимистично улыбнулась, — да и живу я ради того, чтобы ты у меня хорошо выучилась, на работу хорошую устроилась, замуж вышла бы да внуков родила… Эх, как хочется стать бабушкой! — мечтательно протянула она, уже представляя маленьких карапузов, бегающих по их даче в деревне.       Ответ не заставил себя ждать, ибо Полина вспыхнула с небывалой яркостью, что отразилась пунцовым румянцем на её лице:       — Мам, ну прекрати! Мне ещё и восемнадцати-то нет…       — Ничего, как исполнится, мы с Михаилом Петровичем сразу вас с Максимкой отведём в ЗАГС, — подмигнув дочери и повергнув ту в ступор, произнесла женщина.       Максиму стало ясно, от кого подруга унаследовала чувство «юмора».       «М-да… Даже как-то боязно становится, если у меня будет ТАКАЯ тёща», — от этих мыслей он невольно передёрнулся, почему-то возвращаясь взглядом к фигуре Полины.       Она была немного худощавой и низкорослой, но вот грудь у неё, как и попка, явно пошли в мать, а женщиной последняя была невероятно красивой и обворожительной. Ножки девушки были идеально очерчены, не говоря о её милом и красивом лице, таких глубоких глазах и невероятно нежных волосах, в которые так и хотелось зарыться носом…       Непрошенные мысли после подслушанного разговора стали всё чаще и чаще наполнять его бедную головушку, и, чтобы удостовериться в правдивости слов тёти Леси (то есть Алисы — матери Полины), парень наклонился к отцу, что читал газету и попивал свежезаваренный кофе.       — Слушай, пап, ты, случаем, не хочешь меня с кем-нибудь свести?       — Зачем мне тебя с кем-то сводить? — отвлёкшись от интересного чтива, задал риторический вопрос мужчина. — Ты у меня мальчик прилежный, старательный. К тому же, вон какой красивый.       Он обвёл сына ладонью с головы до ног.       — Ты указал на всего меня, — подметил юноша. Помнится, где-то эти слова он уже слышал.       — Ох, подумаешь! — махнул рукой мужчина, стараясь скрыть мягкую полуулыбку, вновь погружаясь в чтиво, но, что-то осознав, он оторвался от него и внимательнее посмотрел на своего сына. — А к чему это у нас тут такие вопросы, Максим?       — Эм… Да забудь, ничего серьёзного, — неловко усмехнувшись, парень попытался ретироваться, но одно слово отца заставило его остаться. Этим словом было «Поля». — Что ты хочешь этим сказать? — серьёзно поинтересовался парень, в упор смотря на мужчину.       — Что слышал, молодой человек, — теперь дискомфорт уже испытывал он, находясь под тяжёлым пристальным взглядом сына. Проклиная чёртову генетику, что передала его взгляд Максиму, Михаил Петрович принялся объяснять: — Из всего твоего круга общения, на мой взгляд, самой подходящей кандидатурой будет Аполлинария Сергеевна Лисицына, что будет тебе достойной женой и матерью твоих детей, — увидев красного, как звезда на ёлке в Новый Год, парня, мужчина усмехнулся. — Зелёный ты ещё, сынок, для таких размышлений.       — Ну пап, мне скоро восемнадцать, если ты не забыл, — названный снисходительно кивнул, готовясь выслушать монолог чересчур щепетильного в отношении дебатов сына, который мог спорить до победного. Весь в отца. — Ещё я лучший ученик потока и пример для подражания.       — В прошлой школе, — отхлебнув очередной глоток кофе, он продолжил: — в этой же ещё предстоит узнать, кто из вас лучший.       — Ты о чём?       — Полина Лисицына лучшая на потоке в моей гимназии, — равнодушно констатировал факт Михаил Петрович.       Максим чуть не свалился на месте: он подозревал, что ему придётся выбирать между честью директорского сына и непонятно откуда возникшей симпатией к подруге детства, но ситуация продолжала набирать слишком серьёзный оборот.       — А ты, как я погляжу, уже конкурируешь с ней… — заметив едва различимый румянец, Михаил Петрович констатировал факт: — и ей довольно сильно симпатизируешь.       — Пап, хватит нести всякую чушь. К твоему сведению, я ничего к ней не чувствую! — почему-то эти слова отказывались полностью восприниматься, из-за чего мозг юноши решил не придавать этому какого-то большого значения, а Полина, что случайно начала подслушивать разговор, слегка вздрогнула от подобных слов в свой адрес.       — Волковы, прекратили нести чепуху! — раздалось резкое откуда-то со стороны.       Отец и сын подозрительно уставились на дверь, откуда донёсся голос. Как по заказу, в этот же момент к ним зашла Алиса Владимировна Лисицына, что довольно грозно посматривала на обоих представителей мужского пола, держа в руках одно из самых опасных орудий человечества — скалку.       — Максим, пожалуй, мы продолжим разговор в другое время… — тихо сказал мужчина, пытаясь улыбнуться, но получалась какая-то нервная усмешка.       — Соглашусь, отец, — также протянул сын, осторожно двигаясь к двери под опасным взглядом тёти Леси.       Ладно одна разозлённая женщина — это ещё можно было как-то выдержать — но две, мать и дочь, были сравнимы с бомбой замедленного действия.       Пришлось Максиму и Михаилу Петровичу переждать пару часиков в парке, затем посетить тёплую кофейню практически в центре города. Вернулись они ближе к вечеру. Совместное проживание обещает быть достаточно весёлым, чтобы начать, подобно Человеку-пауку, лазать по стенам и потолку.       В таком позитивном ключе прошло около недели или даже двух: Полина и Максим вместе ходили в гимназию, но конкуренция между ними с каждым днем росла и под конец возросла аж до небес, Михаил Петрович и Алиса Владимировна делились своими познаниями в педагогическом опыте (так уж вышло, что мама Полины работает воспитателем в детском саду), где могли предаться воспоминаниям, когда их детишки были совсем непохожи на теперешнюю молодёжь, и строили планы по сводничеству.       Когда настало время Волковым возвращаться в квартиру, чета Лисицыных чуть ли не со слезами на глазах провожала их, словно на войну, на что Волковы тяжело вздыхали и обещали чаще приходить к ним в гости.       На следующий день после проводов Полина шла в школу одна и понимала, что слишком привыкла к разговору с Максом, которого сейчас жуть как не хватало. Эта привязанность давалась тяжело для Полины, ведь она все-таки смогла вспомнить результаты прошлого (благо записи в дневнике помогли восстановить картинку недавних событий), поэтому вновь пустить Максима в свою жизнь она была не готова, но, видать, у судьбы-злодейки на неё были другие планы.

***

      Четверть уже начала подходить к своему окончанию, и девушка медленно осознавала, что проблемы до этого вовсе нельзя было назвать истинными проблемами, ибо эти самые «истинные проблемы» наступили прямо в предпоследнюю в семестре среду. Заключались они в следующем: по среднему баллу Лисицына не дотягивала до Волкова, а это бесило больше всего.       Единственным выходом оставалась забытая из-за душевных переживаний зубрёжка, на которую Полина, на удивление, положила болт — это было впервые, но дело все же было поправимо. Блондинка принялась претворять задуманное в жизнь.       «Я всё равно тебя обойду, Макс! Не для того я училась десять лет, чтобы меня обошли так просто на последнем году обучения и лишили золотой медали!» — тешила она себя, вновь и вновь оставаясь после уроков в школе, беря дополнительные задания и с отличием их сдавая. Домой она приходила к девяти-десяти часам вечера, а мама лишь провожала её фигуру обеспокоенным взглядом.       Наступил последний день первого семестра, и объявляли результаты. На первом месте, спустя такое бессонное количество ночей и столько трудовых часов, всего на несколько баллов (только за счет дополнительных заданий) опережая Максима, стояла она, Полина. Губы изогнулись в усталой, но в тоже время удовлетворительной и гордой улыбке, а на душе стало так хорошо, словно она только-только вышла из спа.       «Это мы ещё посмотрим, кто кого, Полина… — думал Макс про себя, играя желваками на лице, — Не могу поверить, что меня обставила какая-то девчонка! Я тебя недооценил, Поля, но в следующем семестре всё будет по-другому».       На протяжении всех каникул юноша, не щадя своих нервных клеток, выполнял упражнения, заново перечитывал давно прочитанные учебники за этот год и ознакамливался с институтской программой. Отец неоднократно звал сына для того, чтобы навестить соседей, но последний лишь отмахивался и, ненадолго оторвавшись от изучения итоговых проектов первокурсников, снова утыкался в книги.       Полина понимала, что своей незначительной и тяжёлой победой разбудила в конкуренте зверя, из-за чего приходилось переучивать старые материалы, заново учить новые, ходить на дополнительные курсы, которые ей всё же решила оплачивать мама, правда, с условием, что девушка должна будет на этих каникулах хотя бы раз встретиться с Максимом и поговорить на какие-нибудь отвлеченные от учебы темы. Поля, конечно же, пообещала матери выполнить свою часть сделки, но шли дни, и каникулы заканчивались, а Лисицына и Волков так и не пересекались, пока однажды они случайно не столкнулись в день открытых дверей у входа в институт, куда собирались поступать. Это было ровнёхонько в последний день каникул.       — Что ты здесь делаешь? — возмутилась девушка, не ожидавшая подобной подставы.       — Это я должен спрашивать, что ты здесь делаешь, — последовал ответ-укол, напоминавший выпад в фехтовании.       Проходящие мимо люди шарахались от парочки, точно та метала друг в друга шаровые молнии. К слову, почти так оно и было.       Полина с вызовом смотрела в карие глаза, слегка задрав голову, ибо те находились на высоте сантиметров двадцати. Ох уж эта наследственность, чёрт бы её побрал!       — Ладно, проехали, — пробубнила Полина спустя двенадцать минут молчания, отводя свой взгляд в сторону. — Я спешу на лекцию к профессору Сумарокову, где он объясняет математические модели эволюции и математику случайного. Извини, но я очень спешу, — стараясь обойти парня, девушка вновь уткнулась ему в грудь.       — Какое совпадение, ведь мне как раз туда же! — в «удивлении» сказал Макс, с холодностью смотря на Полину. — Только учти, второй семестр я отвоюю! — слегка наклонившись, на ухо прошептал он ей, уже собираясь отстраняться, как она схватила его за ухо и притянула назад.       — Мечтать не вредно! — нарочито громко парировала она, уже убегая. — Так просто своё место тебе не отдам!       — Ну что за девчонка, — под нос пробурчал парень, слегка ухмыляясь и спокойно следуя за соперницей.       Максиму нравилось наблюдать за злившейся девушкой (может, он был энергетическим вампиром?). Любая её реакция, особенно ярость, гнев или смущение, доставляла сущее наслаждение, поэтому, как только подростки очутились в аудитории, и Полина разместилась спереди, будущий студент этого ВУЗа, который был уверен в собственных силах и поступлении в учебное заведение, поспешил составить ей компанию.       — Если будешь меня отвлекать, то не доживёшь до конца этой лекции, понятно? — сразу раздалось грозное с её стороны.       На этот раз чувство такта всё же соизволило откликнуться, ведь опыт показывал, что лучше временами Полину не злить, ведь она реально может прибить абсолютно чем угодно, даже простой линейкой, что в опасной близости находилось недалеко от ее руки. Кивнув ей, Максим молча сел за скамью и принялся записывать конспект лекции.       В таком «перемирии» они просидели отведённые два академических часа и даже без ссор и драк вышли за пределы данного института. Нет, чтобы промолчать, так Максим решил выпустить своих засидевшихся на одном месте чертей, которые тут же спровоцировали новый скандал:       — С такой заучкой, как ты, даже как-то неинтересно… Слишком правильная, слишком справедливая, слишком скучная, — специально выделив голосом последнее слово, Макс в сию же секунду получил нехилый удар по голове довольно-таки тяжёлым портфелем, — Ай, ты что, там кирпичи таскаешь, что ли? — возмутился он, но как только их глаза встретились, парень сильно пожалел о том, что сказал Полине.       — В моём портфеле нет кирпичей, — холодно начала она, отчего температура на улице стремительно шла к нулю, как показалось Волкову, — там я таскаю специально для таких, как ты, увесистый словарь правил приличия и этикета.       — Опять эти твои правила, — тяжко вздохнул юноша, переключившись на другую тему: — Ты вообще занимаешься чем-то, помимо учёбы?       — Могу спросить тебя о том же, — безразлично выдала блондинка.       — Ты что, обиделась? — шутливо спросил он, наблюдая за тем, как смешно она надула щёки, словно пушистый хомячок.       — Вот ещё! Был бы ещё повод на тебя обижаться, — гордо ответила она, продолжая смотреть в сторону.       Такая ситуация категорически не понравилась Максу — естественно, ему нравилось ее подкалывать, но не до такой степени, чтобы из-за этого ссориться, — поэтому он резко остановился, схватил Полину за руку и притянул к себе, требовательно подняв её за подбородок, установив между карими и голубыми глазами зрительный контакт.       — Или ты говоришь правду, или я за себя не ручаюсь, — поразившись собственной смелости, утвердил парень, хотя руки, как ему казалось, так и дрожали, поджилки тряслись, а сердце стучало чересчур быстро и громко, шумом отдаваясь в ушах.       Даже за стенами школы они продолжали оставаться соперниками, и, пожалуй, эта схватка была важнее всех их прочих столкновений интересов. Ребята испытующе переглядывались, точно играли в гляделки и ожидали проигрыша другого.       Первой не выдержала Полина, воскликнувшая:       — Руки прочь от моего лица! — резко дёрнув головой, девушка смогла выпутаться из таких подозрительных ненавистно-желанных объятий, после чего она гневно смотрела прямо в его глаза: — Ещё раз распустишь свои шаловливые конечности, и я обещаю, что с особым энтузиазмом их тебе переломаю!       — Почему ты так со мной, Полина? — вдруг спросил он, заставляя всю её гневную тираду просто-напросто испариться. — Почему ты меня так ненавидишь? — спрашивал он, медленно подходя к ней, заставляя блондинку отступать от него назад. — Неужто я тебе настолько противен?       — Н-нет… п-просто… — слова, которые сейчас так были нужны, просто-напросто не приходили на ум, из-за чего девушка хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.       — Всё с тобой ясно, — отрешённо ответил юноша. Вскоре, опять воодушевившись, проговорил саркастически, как будто недавних грустных и одиноких ноток в его голосе и не было: — Тогда пощады от меня и не жди!       — И не собиралась! — не оставила без подколки Лисицына. — А вот подготовиться стоит тебе: всё-таки прошлый семестр был за мной.       Она перекатилась с пяток на носки и, обманным манёвром крутанувшись вокруг Волкова, побежала в противоположную сторону, к дворам, вероятно, желая запутать одноклассника, ибо предугадать возникновение преследования оказалось для неё лёгкой задачкой. Максима порадовала догадливость жертвы.       — Что ж, сыграем в кошки-мышки!       Побежать за девушкой по её «хитрому» плану не составило труда: этот район-лабиринт он знал прекрасно, благо часто навещал собственного отца за последние года два-три, а предугадать, куда могла побежать девушка, было задачкой немного сложнее, но если всё же она решила его запутать, то было только одно место, где все эти дороги пересекались, куда, в общем, и побежал парень.       Не прошло и пяти минут, как за поворотом показалось знакомое пальто персикового цвета, а сама девушка оглядывалась назад, даже не подозревала, что только что угодила в самую настоящую западню. Ловко перехватив руку девушки, Макс прижал её к себе и сказал:       — Ну что, попалась, мышка?       — А вот и не попалась! — хитро усмехнулась она, после чего как-то странно на него взглянула.       Не понимая, что его так смутило в её взгляде, девушка воспользовалась моментом и слегка поцеловала его в щеку, после чего, под аккомпанемент своего собственного смеха скрылась из виду.       Юноша стоял, словно громом поражённый, на протяжении пятнадцати минут, после чего медленно поднёс свою руку к лицу и медленно коснулся своей щеки, после чего его озарила нежная улыбка, редко мелькавшая на его лице. Сердце вновь стучало в ритме чечётки, а дыхание снова начало сбиваться, отчего в душе расплывалось странное тепло.       Тем временем, где-то в своей квартире, к двери прижалось женское тельце, зрачки её метались из угла в угол, ошалело осматривая знакомую обстановку прихожей. В груди нещадно колотилось сердце, стремясь выломать грудную клетку. Дыхание прерывалось, а воздуха категорически не доставало. Зачем она это сделала? Ей и самой хотелось знать. Просто надоело подвергаться насмешкам соперника и не иметь возможности дать отпор. Пусть теперь он поволнуется.       Однако волновалась, как ей казалось, только Полина.       «Дура! Дура-дура-дура! — проклинала она себя за тот случай, что поддалась односекундному порыву, отчего теперь страдает. — Почему я это сделала?! Идиотка! — тихо скатившись по двери, она обхватила руками свои колени и уткнулась в них, начиная проливать слёзы. — Почему ты вновь появился? Почему ты так красив и умён, смел и решителен? Почему? Почему?!»       Нерешительный стук в окно отвлёк её от самобичевания. Подняв свой взгляд, она увидела голубя, который наклонил голову вбок и уставился на неё. Надеявшаяся увидеть Максима, блондинка поняла, как глупо вела себя сейчас: сама поцеловала, сама бросила и сама жалела о содеянном, на деле фантазируя о продолжении.       «Девушки воистину странные существа», — сделав такой вывод, Лисицына направилась в комнату. Занятия обязательно помогут отвлечься от странных и глупых мыслей, так и вертевшихся в голове.       А за окном и вправду стоял Волков, пригнувшийся к земле после того, как голубь, энергично замахав крыльями, упорхнул к соседнему подоконнику.       «Фух, чуть не попался!» — облегчённо выдохнул он, вновь подтягиваясь, чтобы заглянуть в комнату.       Девушка ушла, оставив на столе свой открытый дневник. Слегка прищурившись, он смог разобрать несколько предложений: «Максим… Что я к нему чувствую? Мимолётную симпатию, сильную вражду и конкуренцию, или всё же настоящую любовь?».       «М-да… Какие занимательные мысли её посещают…» — усмехнувшись такому повороту событий, он ловко спрыгнул на землю (благо квартира Лисицыных находилась на втором этаже), после чего припустил к своему дому.       Не внушающие доверия звуки, раздававшиеся за окном, привлекли внимание блондинки. Взглянув на улицу через стекло, она отметила для себя прекрасно знакомый силуэт. Когда окно было распахнуто, и занавески заколыхались от ветра, раздался окрик:       — Эй, ты что-то потерял? — обратив взор парня в свою сторону, девушка отважилась на шутку: — Или ты заделался в сталкеры?       — Ничего особенного, красотка! — раздалось от парня, правда, девушка пропустила мимо ушей его комплимент. — Только не оставляй открытый дневник под окном. Вдруг кто-нибудь его прочтёт? — если бы взглядом можно было сжигать, то от Макса остался бы пепел, который бы развеялся по ветру на все четыре стороны.       — Ты вообще страх потерял?! — возмутилась девушка на весь квартал. — Не мог бы не совать нос в чужие дела?       — Нет, не могу, «жёнушка»!       Такое обращение стало последней каплей: в парня практически полетела настольная лампа, но Алиса Владимировна, к разочарованию Полины, подоспела к «зятю» на помощь.       — Чего шумим, ребята? Что-то не поделили? — заботливо поинтересовалась женщина, мысленно молясь о своей неправоте, ведь мирить подростков — затея, заведомо обречённая на провал. А ещё на кухне пирог яблочный стынет. — Кстати, — вспомнив о последнем, всплеснула она руками, — чай с пирогом будете?       Как говорят, лучшее лекарство от конфликтов — круглый стол со всякими вкусностями. Возможно, кто-то так и говорит, однако Полине идея обедать с этим нахалом пришлась не по вкусу.       Алиса Владимировна, к сожалению, телепатией не владела, поэтому и не заметила перемены в настроении своей дочери, отчего с чистой совестью звонила на уже давно знакомый номер. Михаил Петрович ответил спустя две минуты гудков.       — Да, я вас слушаю.       — Привет, это Алиса. Михаил, не хотите ли вместе с сыном прийти к нам в гости и отведать яблочного пирога?       Михаил Петрович, падкий на любую готовку Лисицыной, сразу же согласился, хотя сын, находившийся в одной комнате с ним и уже вернувшись домой после стольких приключений, смотрел в окно на соседний дом, наотрез отказываясь идти куда-либо. Родители хотели «выветрить» своих чад, чтобы молодые люди пообщались впервые за эти каникулы, правда, они ещё не знали, что Полина и Макс, как бы, уже виделись и даже хорошо так общались.       — Проходите, гости дорогие! — поприветствовала мужчин Алиса Владимировна, приветливо открыв дверь.       У Максима вдруг возникло странное чувство дежавю, хотя с чего бы? Хотя ситуация, что происходила в начале первого семестра, точь-в-точь повторяла ситуацию сегодняшнего дня.       «Интересно, а Полина снова будет шмыгать носом по какой-то причине за столом? Ох, чёрт, я даже не узнал, почему она была расстроена!»       Усевшись за стол, ни дети, ни взрослые не решались начать беседу. Каждый думал о своём: Полина о Максиме, Максим о Полине, старшая Лисицына о дочери и её друге, а старший Волков о сыне и его подруге. Первым разорвал тишину Михаил Петрович:       — Чего нос повесили? Проблем в школе у вас быть не должно, а если бы и были, я б тут же узнал.       Алиса Владимировна стояла в шаге от того, чтобы хлопнуть себя по лбу в силу отсутствия у мужчины инстинкта самосохранения и тактичности. Выходит, этот пунктик тоже передавался по наследству.       Чтобы хоть как-то вразумить мужчину, женщина, как в старые добрые времена, ловко пнула его по коленке, отчего тот скривился, но сразу же нацепил на лицо улыбку. Тишина детей начала удручать, но и она не была бесконечной. Первым тишину нарушил Макс:       — Что мы можем сказать? — посмотрев на притихшую девушку, Волков-младший повеселел и с азартом начал говорить свою речь: — В общем, встретились мы с Полиной в ВУЗе, где нам ТАК сильно понравилась лекция, что мы тихо просидели её, даже ни разу не кинув слова вскользь. Потом вышли и поссорились. Правда, ссора превратилась в догонялки, где победитель получил поц… приз, — слегка замявшись на последнем слове, весело закончил парень, щёки которого покрылись едва заметным румянцем.       Мужчина приподнял бровь в недоумении и спросил, за что Алиса Владимировна хотела лично провести с ним воспитательную беседу на тему этикета и чувства такта:       — Ваши отношения настолько далеко зашли, что вы можете телепатически понимать друг друга?       — Нет! — одновременно воскликнули подростки, пуще прежнего заливаясь краской.       Родители снисходительно закивали головами, заставив блондинку мечтать провалиться под землю, а шатена — испариться на месте.       — Так в каких вы отношениях состоите? — вновь спросил Михаил Петрович, за что сразу же получил хороший подзатыльник от Лисицыной-старшей.       — Конкуренты!       — Соперники!       — Враги!       — Друзья! — кричали они разные варианты, перекрикивая друг друга и смотря прямо в глаза, пока родители не сказали:       — Какая же они хорошая пара…       — ПАРА! — синхронно повторили они, после чего тут же замолчали, шокировано уставившись в глаза друг друга.       — Как новоиспечённая пара, вы должны сходить на самое настоящее свидание, — по-наставнически закивав, предложила женщина.       — Но учёба… — заикнулась Полина, прерванная строгим маминым:       — Учёба подождёт, а вот любовь не требует отлагательств!       — Погодите! — возмутился Макс, в котором вновь включился режим «политика». — Но мы с Полиной не пара! Мы не влюблены друг в друга, чтобы ходить на свидания.       — Но пару мгновений назад, молодой человек, вы говорили совершенно другое! — возникла Алиса Владимировна, уже успевшая в своих фантазиях понянчиться с внуками. — И как вы объясните своё местонахождение под окнами моей дочери, Максимилиан?       — Вы же знаете, если люди вовлечены в спор на определённую тематику и услышат какое-нибудь слово, то неприменут им воспользоваться, — констатировал факт из психологии Максим, явно требовавший справедливости от происходящего. — А, может, я мимо прогуливался, идя в сторону своего дома, но «случайно» увидел в окне вашу дочь и решил «поздороваться».       — Да-да, но это не значит, что вам нельзя сходить на свидание вместе с этой очаровательной леди, верно, молодой человек? — встрял в разговор директор гимназии, отстаивая сторону воспитательницы детского сада.       — Замолкли все! — рявкнула взбесившаяся Полина и строго взглянула на каждого из участников спора. — Во-первых, вы, наши глубоко уважаемые родители… — раздался её голос, не предвещающий ничего хорошего, — не стыдно вам сводить нас, если мы этому противимся? — повернувшись лицом к Максиму, она продолжила свою тираду: — Во-вторых, что ты им перечишь? Разве не понимаешь, что они хотят нас свести всеми мыслимыми и немыслимыми способами? Так почему бы нам и вправду не сходить на «свидание», — это слово она специально выделила ударением, — и насладиться тишиной ночного города перед завтрашним первым днём учебы после каникул?       Под напором говорившей парень сдался, примирительно подняв руки вверх в знак капитуляции, и, сунувшись прежде, чем сумел подумать, сказал:       — Угу, самое время довольствоваться уличной прохладой. Почитаемый отец и Алиса Владимировна, я провожу эту очаровательную леди на самое очаровательное и памятное в её жизни свидание, — активно закивал парнишка. Ну, что ж, контракт, протягиваемый дьяволом прямиком из ада, подписан безвозвратно.       Ночной воздух охлаждал разгорячённые головы молодых, выветривая посторонние мысли из их буйных сознаний. На небе одиноко висела луна, ярко освещая крышу вышки, ограниченную кровельным ограждением, на которой стояли Полина и Максим, а ветер, лениво передвигаясь, слегка обдувал их лица. Обзор с этой крыши на ночной Питер открывался невероятный и прекрасный, отчего сердце бешено стучало в восторге, выгоняя посторонние мысли в сторону.       Слегка оперевшись об эту кровлю, блондинка вдохнула полной грудью и слегка повернула голову в сторону парня. Он был обескуражен тем, насколько хрупкой и фарфоровой, насколько внеземной и божественной была подруга, отчего хотелось навсегда запечатлеть момент, надолго сохранить его в памяти и сердце.       Полине тоже было, на что посмотреть: свет луны мягко освещал его слегка смуглую кожу, создавая образ скульптуры античного времени, где каждая мышца, каждый мускул Максима придавали ему такой шарм, что в голову начали лезть странные фантазии. Каштановые волосы стали для неё ещё более тёмными и мягкими, отчего казалось, что в них спрятались звёзды с неба.       — Господи, это слишком для меня! — воскликнула Полина, спрятав своё красное лицо в ладонях, ведь ей казалось, что он действительно видел её слишком яркий румянец.       Волков тоже отвёл взгляд, слегка почёсывая свой затылок, стараясь не думать о том, как ему вдруг захотелось прикоснуться к её фарфоровой коже.       — Эм… — слова так и не лезли в голову, а тишина, что установилась на пятнадцать минут, начинала раздражать и нервировать. — Слушай… Ты к-красивая при свете луны, — слегка заикаясь от волнения, прошептал парень, стараясь даже не смотреть в её голубые глаза, которые засияли с новой силой из-за нахлынувших чувств.       Не успев обдумать слова, девушка ответила:       — Ты тоже…       Они оба вспыхнули, как сигнальные огни или взорванные фейерверки. Его бледная, едва заметная в темноте ладонь скользнула по девичьей. Прохладный ветер заставил блондинку вздрогнуть: сказывалась приближающаяся зима. Среди холодного воздуха эти прикосновения особенно обжигали. Включили ночное освещение, и улицы озарились светом тысячами крохотных огоньков, между которыми затерялись люди, напоминавшие чёрные точки в море ярких цветов и будто живых оттенков.       — Наверное, нам пора расходиться, — с трудом убрав руку, выдавил из себя юноша.       Ей не оставалось ничего, кроме как согласиться:       — Да, думаю, пора.       Но и он, и она так и остались стоять на крыше, где ветер лениво играл с их волосами, давая насладиться приятной тишиной этих мгновений. Стоя друг напротив друга, молодые люди точно осознавали, что этот момент останется у них надолго в памяти, и, походу, этот вечер стал началом какого-то сдвига в сложных отношениях.       «Я… не могу уйти отсюда один… Не хочу её оставлять… но почему другая часть меня хочет всё обдумать и взвесить? — он хотел ей что-то ещё сказать, но, только открыв рот, Макс тут же его закрыл, думая, что он может сделать. — Может, проводить её до дома, взяв за руку? — рука тут же начала исполнять приказ хозяина, но на половине пути осеклась и безвольно опустилась на своё законное место. — Нет… не могу!»       — Знаешь… — заметив его невольные терзания, Полина, жутко смущаясь, своими словами подтолкнула его к действиям: — ты мог бы проводить меня домой…       — Ну… Если, конечно, ты не возражаешь… — тихо сказал Максим, но его голос показался оглушающим после столь долгой тишины.       Его тёплая рука нежно обхватила её хрупкую, слегка охладевшую кисть, потянула на себя, отчего Поля на пару мгновений оказалась в его обжигающих объятиях. Дыхание ненадолго перехватило от близости, но быстро пришло в норму, и он помог ей спуститься с крыши. Идя по набережной, слегка касаясь рукой спутника, девушка невольно поскользнулась об камень и чуть не упала, но её подхватил Максим.       — С-спасибо… — тихо сказала она, неловко заправив свободную прядь за ухо.       Едва она сделала шаг, как острая боль пронзила её лодыжку, а сама она чуть повторно не упала, но реакция Максима действительно была на высоте. Заглянув в её наполненные болью и отчаянием глаза, парень всё понял без лишних слов. Недолго думая, он поудобнее подхватил её на руки и понёс в сторону дома. Полина же ощущала жуткий дискомфорт и смущение оттого, что она приобнимала парня за шею и тихо дышала на его кожу, отчего последний невольно вздрагивал.       «Странно, вчера мы ещё были врагами, а сегодня пошли на свидание», — Лисицыну терзали мысли, закручивавшиеся вихрем в голове и спутывавшие её чувства.       В родной двор подростки добрались слишком скоро.       — Встретимся после каникул в школе? Хотя давай я к тебе завтра зайду? — то ли спросил, то ли утвердил Максим, опустив девушку на скамью около подъезда.       — Обязательно, — шепнула она, уверенная, что её не слышно, вслед уходящему парню.       Полина позвонила маме с просьбой помочь ей подняться по лестнице. До смерти перепуганная, Алиса Владимировна мигом прибежала к дочери и принялась расспрашивать о проведённом с другом времени, прежде необдуманно обвинив его в состоянии Поли. Кое-как последняя сумела обрисовать ситуацию, после чего женщина с облегчением выдохнула: она бы не пережила, если б лишилась этого уютного общения с Волковыми.       Дойдя до квартиры, где Алиса Владимировна помогла дочери переодеться и лечь в кровать, женщина взяла свой сотовый и позвонила в скорую, обеспокоенная случаем с ногой. Скорая приехала буквально через десять минут, а санитарка, что уже с титанической усталостью осматривала пациентку, монотонным голосом говорила матери пострадавшей, что с её дочерью всё в порядке.       — Хватит вам, дамочка, переживать! — воскликнула вконец уставшая женщина, раздражённая мельтешением мамы Полины.       — Господи, да что же такое творится! Скажите, пожалуйста, с моей девочкой всё в порядке? Сможет ли она завтра ходить? — женщина хоть и понимала, что раздражает, но ничего не могла поделать со своими эмоциями.       — Мам, со мной всё в порядке, — тихо сказала Полина, с надеждой и болью смотря на мать, когда её лодыжки касались, причиняя адскую боль.       — Как же может быть нормально, если я по твоим глазам вижу, что всё плохо?!       — Женщина, вы меня, конечно, извините, но успокойтесь или примите успокоительное! — сказать, что санитарка взбешена, значит, ничего не сказать.       — Так, случай не очень серьёзный, но подстраховаться нужно обязательно, — начала бормотать санитарка, записывая что-то себе в блокнот. — В школу или куда либо еще в ближайшие недельки две- три у вас пойти не получится, так как вы будете сидеть дома и держать ногу в покое, — она что-то быстро записывала на бумаге, после чего вырвала лист и протянула направление. — Всё делайте по инструкции, а, главное, верьте в лучшее и не будьте такими волнительными, — улыбнувшись напоследок, санитарка вместе со своим молчаливым коллегой вышли из квартиры.       «Это значит, что я не смогу выйти из дома? А как же наша с Максом встреча? Соревнование?» — думала Полина, вообще не представляя, как будет учиться.       Тем временем Алиса Владимировна отошла на кухню и, поставив чайник закипать, позвонила директору гимназии — по счастливому стечению обстоятельств её хорошему другу — с просьбой перевести её дочь на домашнее обучение — так, на всякий случай. Уговаривать пришлось долго и с упорством, ведь переводить на «заочную» форму одного ученика — та ещё морока. Однако женщина добиваться своего умела.       — Возрадуйся, Полечка! — вломившись в спальню дочери, оповестила она. — Я договорилась, чтобы ты смогла обучаться дома, если вдруг нога не сумеет восстановиться за каникулы!       Сказав это, родительница с самым сияющим лицом, имеющимся в её арсенале, покинула помещение.       — То есть, как это? — только и сказала больная в пустоту. — Чувствую, что работы будет ОЧЕНЬ много…       Макс действительно пришел на следующий день и принес апельсины — прямо в лучших традициях, если бы Полина лежала в больнице, а также пару интересных романов, которые он с утра купил специально для Полины в одном из книжных магазинов. Разговор о самочувствии девушки плавно перетек в дискуссию, а потом и вовсе в обмен колкостями, что не могло не закончиться битвой подушек, насколько это было возможно в состоянии Полины (Максим, конечно же, поддавался, хотя ему все же знатно прилетело подушкой пару раз).       Не только в этот, но и в последующие дни Максим заглядывал к Полине, чтобы рассказать о какой-нибудь смешной истории, поделиться мнением на какого-нибудь персонажа из дорам (конечно же, без подколов от девушки не обошлось, но, казалось, Макс был этому только рад), порассуждать над сюжетом одного из романов, которые читала Поля (тут-то парень здорово отыгрался за все предыдущие подколки в сторону его увлечения), помочь ей с учебой, вопросы по которой у нее время от времени возникали, и морально поддержать в плане ее скорого выздоровления.       Отношения между этими двумя стали куда ближе и крепче, чем это было в начале первого семестра.

***

      Для каждого из этих двоих второй семестр был тяжёлым: для Максима — конкурентка сидит дома, не подколоть её, не поинтересоваться её здоровьем (к сожалению, на время второго семестра путь в уже родную квартиру Лисицыных ограничился из-за свалившихся, чуть ли не как снег на голову, уроков и домашки), да и учиться надо было вдвое усерднее, потому что не хотелось вновь продуть Полине; для самой Полины: учиться дистанционно зимой было такой морокой, а сейчас, когда у неё в классе опасный соперник — вдвойне…       Как выяснилось, у девушки было всего лишь растяжение связок, поэтому к приближающемуся Новому году она окончательно выздоровела и смогла прийти к оглашению результатов. Как будто в отместку за первый семестр, во втором семестре на первом месте находился Максим, а уже на следующем — Лисицына.       — Что ж, счёт один-один, — заключила Полина, с улыбкой смотря на парня, по которому, пусть и старалась этого не признавать, сильно скучала за время практически всего семестра (Алиса Владимировна на всякий случай перестраховалась и водила Полину по травматологом, чтобы точно убедиться, что это было лишь сильным повреждением связок, которые уже смогли восстановиться, а не какой-нибудь травмой посерьезнее).       — Признаю, ты меня поразила, — ответно улыбнулся он, отчего его недавнообретённые фанатки чуть в обмороки не попадали от умиления.       — Смотрю, ты уже собственным фанклубом обзавестись успел, — хмыкнула девушка, скрестив руки на груди.       — Не начинай… — тихо проскулил парень, закатив глаза и приложив руку на сердце. — своими подколками ты делаешь мне больно…       — Ой-ёй-ёй, какие мы ранимые! — театрально всплеснула руками Полина, с «сочувствием» смотря на Максима. — А я всё думала, сколько ты там дорам пересмотрел? Как вижу, твоё сердечко стало таким чутким…       — Тихо ты! — резко сказал он, прижав её к стене и прикрыв её рот своей ладонью. Повезло, что никто ничего не услышал. — Прости… — отойдя на шаг, парень всё равно так и не убрал свою руку с её талии, но после того, как взглянул в возмущённые глаза, сразу же убрал конечность.       «Мы не виделись и не общались около полутора-двух месяцев, — размышляла девушка, порой выдавая вслух колкие фразочки, параллельно смотря на его реакцию. — Неужели он думает, что я после подобного обращения упаду к нему в объятия?»       — Разве я не предупреждала, что за распускание рук повырываю каждую? — с самодовольной ухмылкой пролепетала блондинка, словив непонимающе-сомневающийся взгляд собеседника.       — Меня это нисколько не пугает, — как бы невзначай бросил оппонент. — К слову, ты такого не сделаешь.       По-дьявольски улыбнувшись, Лисицына сказала:       — Спорим?       Макс сглотнул и с вниманием принялся осматривать одноклассницу, точно силясь понять серьёзность её намерений.       — Ладно, — спустя минуты три молчания начала она: — давай отойдём куда-нибудь, а то не хотелось бы ненароком ранить невольных зрителей.       Кивнув в сторону кучки девиц, столпившихся позади и рьяно шушукающихся, Полина потянула Волкова на школьный двор, благо, перемена кончалась через пятнадцать минут.       Оказавшись в месте без лишних глаз, ребята, наконец, могли относительно спокойно поговорить и обсудить наболевшее. Заговаривать первым никто, тем не менее, не планировал. Максим уставился на гору снега, сдвинутую с дорожки к её краю; Полина с неким восторгом изучала одноклассника, будто видела того впервые.       «Почему в груди так заныло, когда я увидела его в толпе девчонок? — вспоминая сегодняшнее утро, она взгрустнула. — Почему мне так нравится рассматривать его сейчас? Почему больно не от проигрыша, а от его молчания и этих неоднозначных отношений? Почему дома было так плохо без него за последние дни?»       — О чём задумалась? — словно невидимым лезвием разрезав тишину, парень заставил её невольно вздрогнуть и улыбнуться уголками губ.       «Она улыбнулась. Это хорошо. Почему она делает это так редко? Почему вечно задирается, а потом обижается? Все девчонки такие странные? — усмехнувшись про себя, Волков мысленно помотал головой. — Нет, она другая. Она особенная».       — Ни о чём таком, о чём тебе следовало бы знать, — от девушки веяло напускным холодом, и дело было вовсе не в сказанных словах или ледяном воздухе, а в интонации.       — Уходишь от ответа? — Максим подошёл к ней едва ли не вплотную, ухмыльнувшись и заглядывая в ее глаза, будто показывая свое превосходство.       — Нет, просто не хочу говорить об этом, — в контраст к солнечного оттенка волосам, по которым ладонью провёл парень.       Он усмехнулся:       — Это ли не одно и то же?       Полина застыла, ощущая тёплые пальцы в области ушей и щёк. Максим замер, изучая клеточки нежной кожи, измеряя температуру тела, которая, вероятно, была выше нормы.       Порозовевшие от мороза губы лишь доказывали предположение о повышенной температуре.       — Ты больна, — его горячее дыхание согревало лучше всякого супа, сваренного её мамой.       — Только если тобой, — интересно, в любимых дорамах Волкова говорят похожим образом?       Второй поцелуй, уже по-настоящему полноценный поцелуй в губы, сопровождался трелью школьного звонка, но сей факт мало волновал новоиспеченных влюблённых. В этом, пусть и неумелом, поцелуе они делились своими накопившимися за долгое время разлуки эмоциями, мыслями, страхами, уже полностью осознавая, что это стало точкой невозврата, уже не будет таких же отношений, как раньше, потому что измениться само отношение. Пропустив заключительный урок и попав в кабинет Волкова-старшего, подростки осознали градус накала и испытали истинное «блаженство» от сыпавшихся на них шишек.

***

      Новый год… Столько он вызывает эмоций, а сколько радости и веселья! Ёлка, украшенная разноцветными шарами и гирляндами, мандарины, салаты — всё это было признаками новогоднего духа. Правда, не все прочувствовали эту атмосферу, ведь были наши излюбленные Максим и Полина, которые вновь проводили время за штудированием учебников и конспектов студентов, тем не менее, вскоре Алиса Владимировна и Михаил Петрович смогли выгнать детей на улицу, дабы хоть в праздничные дни отвлечь их от учебы, полностью погружаясь в незатейливые шуточки и кромсание салатов.       «Ну вот, снова бессмысленная трата времени, хотя с ним можно к этому привыкнуть», — думала девушка про себя, идя по улице, как надувшийся хомячок.       «Господи, какая же она милая! — умилялся Волков-младший, идя наравне с девушкой, в то время как родители, слегка увеличив свою скорость, ушли вперёд. — Но почему она такая грустная? Надо её развеселить!»       В мордашку Поли смачно так прилетел снежок, который медленно скатился и плюхнулся наземь. Девушка всем видом показала, с каким рвением и удовольствием прикончит жертву.       — Смерть свою ищешь? — утробным голосом простонала Лисицына. — Ты её нашёл.       Снаряды формировались с подачи разъярённой фурии, летели в ошарашенного парня, успевающего лишь неловко уворачиваться. Вскоре Макс вступил в активное сражение, ни в чём не желая уступать сопернице.       — Русские не сдаются! — слегка не к месту выкрикнул он.       — И ты не сдашь, уж я об этом позабочусь! — злостно прошипела Полина, избежав стремительно настигавшего комка снега.       — Между прочим, я в рейтинге на первом месте, — отчего-то слова задели девичье самолюбие и вызвали огромную жажду вдарить меж глаз, — так что вряд ли тебе так повезёт, что я не сдам.       — Но ничто не помешает мне лишить тебя возможности сдачи, — взирала Полина непреклонно и устрашающе, отчего Макса аж в дрожь бросило.       Каким-то образом двое свалились в снежную гору, насквозь промокли, но юноша унывать не собирался, напротив, улыбался во всю ширь, чем бесил неимоверно. Девушка же внезапно расхотела доставать одноклассника, глубоко выдохнув для успокоения нервов и возвращения самообладания.       — Вернёмся домой? — с опаской протянул руку, помогая Поле подняться. — А то промокли, как дети малые.       Оба рассмеялись.       — Так и будем идти? — кивнув на сцепленные кисти, усмехнулась блондинка.       — А почему бы и нет?