***
-- Чимин, просыпайся. Юноша жмурится, видя перед собой не просто пустоту и темную прострацию, а его маму, добрую и ласковую птицу, которая пришла наведать сына. Чимин недовольно рассматривает все вокруг, укрывается с головой в одеяло, думая, что это прекрасный вариант выпросить у матери еще пол часика для сна. Но как бы то ни было -- женщина рывком стягивает одеяло с кровати сына и гордой походкой направляется к толстым синим шторам, открывая яркое солце, впуская его лучи в захламленную комнату Пака, пока тот в недоумении рассматривает свою родительницу. -- С этого момента никаких поблажек, молодой человек. Собирай свои вещи и иди завтракать. Мадам в своем салатовом халате и с полотенцем на голове следует на выход, а Чимин так и остается в кровати, осознавая, что его мама полная противоположность тем мамам, которые были у его друзей. Нет, он не жалуется, мисс Пак просто прекрасный человек, отлично одевается и воспитывает детей, но ее характер и чрезмерная строгость к разгельдяю сыну иногда бывают слишком максималистичными. Как же сейчас блондину хотелось кинуть подушкой в свою маму, как и она, без угрезений совести сорвала с него теплое, нагретое целыми тремя часами, одеяло. Да, Чимин настоящий терминатор, раз спит всего три часа, ведь вчерашняя его выходка вывела всю семью из колеи, но решение было принято очень быстро -- Чимин теперь не мог выходить гулять или даже к друзьям сходить не мог, на него обложили пожизненные санкции, из которых ему придется выбираться очень тяжело. Светловласый трет веки, надавливает на глазные яблоки с такой силой, что весь вид его неряшливой комнаты плывет и покрывается темными пятнами. Он любил так делать с самого детства, а потом думать, что он настоящий волшебник и рассказывал об этом родителям. Как жалко, что он не маг, а простой пернатый, да только с сильным клювом и не особо сильным духом, о чем ему часто напоминали практически все. Парень с великой неохотой поднимается с кровати, расхаживаясь по своим владениям вечного бедлама и мрака. Ему так нравилось, и, увы, никто не в силах его переубедить. Синяк под глазом, нос весь в царапинах, а еще ссадина на скуле, прямо набор юного мазахиста. Но смешного мало. Как с этим ужасом он пойдет в шарагу? А про его волосы и говорить не хочется: они похожи на губку или мочалку младшего брата, которую он безжалостно раскромсал на части. Эти соломенные палочки и жирные до нехочу локоны приобрели вид птичьего гнезда и, возможно, там уже поселились маленькие жители. Нет уж, в свои семнадцать Чимин уж точно не хотел становиться папашей, а тем более с кем? Привлекательной птички отродясь он не встречал в школе, на улице все только за деньги и смотря на большие сиськи своих недалеких одноклассниц он предпочел члены. Никто, кроме Хосока не знал о его скрытой гомосексуальности, но все это очень скоро выльется в неприятную для всех комедию, когда у Пака просто не встанет при виде огроменных...амибиций. Да, очень смешно, а вот Чимину просто хочется выплеснуть куда-то свои гормоны. Есть одна загвоздка, которая не позволяет ему трахнуться с первым встречным -- Чонгук. Барашек до сих пор предстает в его мыслях как самый прекрасный вариант его парня. Он такой невинный, такой по-детски наивный, и в паре с ястребом-недотепой это смотрелось просто уморительно. Гук не достоин такого избранника как Чимин, ему будет очень сложно объяснить родителям, что это не воробей, как они уже успели подумать, а ястреб. От осознания пиздеца вселенцкого маштаба Чимин с грустью вздыхает и плетется в ванную, чтобы отмыться от грязи своих деяний в не самой лучшей компании. -- Блять... Блондин шипит, его тело теряет контроль, когда он блажено изливается, сдавливая в ладонях свой член. Он не знал способа лучше, как избавиться от плохих мыслей. А тем более, это вдвойне приятный бонус. Во первых, Чимин прекрасно подрочил, а второй -- он полностью чист, за исключением его ладони. Да и салфетки тратить не надо, можно без лишних бумажек смыть целую армаду детишек в сточную трубу и благополучно забыть об этом. Этот процесс не обходится без его ярких фантазий о Чонгуке. Не приймите его за извращугу или парня, у которого спермотоксикоз, он просто слишком одинок и глуп, раз до сих пор не смог признаться в любви к овечке. Как же будет прекрасно сжимать его мягкие бедра в своих сильных ладонях, прикасаться к нежному телу как к своей святыне и целовать эти молочные розоватые губки, сминать их своими до умопомрачения. А еще очень часто в мыслях Пака проскальзывал тот момент, когда его тонсэн будет с огоньком в глазах играться, дразнить хищника и все никак не давать ему коснуться своего тела. Это было бы так прекрасно, Чимин бы за такие моменты готов был отдать все свои деньги и новенький мотоцикл, но эти игрушки не сравнимы с Чонгуком, он стоит в миллиарды раз дороже.***
-- Мама, а почему у Чимина краска на лице? Маленький птенец ястреба, которому нет и шести лет с удовольствием уплетает свой тост с джемом и все дергает маму от ее привычной рутины, просит ее оглянуться на старшего. -- Твой брат -- идиот. Он вчера подрался с парнями из класса. Женщина раздраженно откидывает мокрую тряпку непонятного происхождения в сторону и ставит на стол еще одну тарелку с тостами, стаканом теплого молока и несколько витаминов для старшего. Все таки она была очень доброй, просто часто скрывала свою заботу в таких мелочах. Чимин, конечно, зол, что его теперь называют в придачу идиотом, но он знает, что мама его не просто так называет плохими словами, потому что просто злится, она просто беспокоится за сорванца Пака. Пока хлеб горячий, а парной напиток не отдал свое тепло, Чимин тихо благодарит мать и как дикий зверь (как иронично) набрасывается на сладость. Он не ел с прошлого дня, обошелся перекусом сэндвича его друга и несколькими глотками придорожной пыли. После плотного завтрака парень поскорее идет причесываться, укладывать свои непослушные локоны назад, придавая им приятную форму. И опять все его приподнятое настроение при желании встретиться с кудряшкой очень быстро исчезает, когда он вновь вглядывается в свой силуэт напротив. Это синяк не скроет ни один тональный крем, абсолютно ничего. Но во всяком дерьме ему удается найти маленькую изюминку этого уродства -- так он выглядит более брутально и сможет похвастаться перед Чонгуком, что смело боролся за права малыша кролика в подворотне с бандитами. Но правда ли у него выйдет сказать это младшему? Захватив свой ланч, небрежно запихав его меж книг, Пак надевает на чистое тело темное, растянутое худи, синие, обтягивающие красивые бедра, джинсы и черно-белые кеды, чтобы не мучиться с тяжелыми ботфортами на черных кроссовках, которые выглядели как две огромные глыбы на его стройных ногах. Пара штрихов перед зеркалом, отцовские духи и он готов покорять целый мир в виде его захолустья на бедной стороне Сеула. Чимин неспешно плетется в школу, рассматривает все, что могло зацепить его любопытный глаз: птичка, которая чуть не наградила его погонами и орденом «лох в квадрате», красивая дама, которая спешит на работу, наверное поэтому она надела на свои бедные тонкие ножки черные туфли на шпильке. Хоть белобрысый и не знал, что существует сообщество феминисток, а если бы и знал, то его бы там приняли как за родного. Он был противником того, что бедные девушки ради своей работы должны подстраиваться под чужие стандарты, да и вообще под что угодно. Харасмент присутствовал на каждом шагу, куда бы он не посмотрел. Еще его так удручало то, что представительницы прекрасного пола не имеют права выбора. Представьте вы живете с любимым человеком, все вроде и не так плохо, вы живете душа в душу, но до того момнта, пока ваш супруг не начинает ставить вам рамки. И все это оканчивается во многих случаях очень плачевно. Чимин не ярый фанатик новомодных движений, нет, он просто знает где есть хорошо, а где уже переходит рамки. Также он вел себя абсолютно с каждым человеком, не смел нарушать субординацию, когда с ним говорил старший, всегда старался прислушиваться к ним, но в его системе постоянно происходил сбой и молодой человек опять совершал глупость по самым простым причинам. Школа встречает его не самыми теплыми взглядами: Чимин следует по лестинце на третий этаж и все больше убежлается в своей ничтожности, раз он посчитал ссадины и раны на лице чем-то очень красивым и сексуальным. Все ученики оборачиваются на него как на ярковыряженного гея, который только что вернулся с гей-парада или как на макаку с сигарой. Серьезно, где вы еще сможете увидеть макаку с сигарой? Пак плевать хотел на то, что он выглядел сейчас банально идиотски, у него есть цель куда более важнее, чем обращать свое внимание на чужие вгляды. Юноша быстро пробегается взглядом по кабинетам и находит тот самый, где уже сидит его малыш с маленькими рожками и белыми ушками, которыми он часто дергает, когда видит ястреба в своем окружении. -- Козел! Вот, что прилетает в лицо Чимину, как только он переступил порог класса. Озлобленный Чонгук скрестил руки на груди, нахмуренно смотрит в его сторону, а с лица Пака постепенно исчезает улыбка. Что он уже успел натворить, раз так быстро получил еще одно оскорбление за день? Ведь он только вышел из дома, да и все тут. Даже барашка в глаза не видел все эти выходные, а теперь видит, только его устрашающий взгляд исподлобья и былой ангельской улыбки нет. Где же его милый Чонгуки? -- Вся школа знает о том, что ты лапал кролика Юнги из параллельного класса. Ты такой же как и все хищники -- мерзкий и безжалостный. Не поверю ни одному твоему слову. Чонгук экспрессиво взмахивает руками, впервые позволяет себе толкать ястреба в грудь и со злом называет его не самыми лестными словами, от чего Пак хмурится, ведь все это -- клевета на его доброе имя. Как он мог лапать того, кого изо всех сил защищал в этом сборище и просил его бежать так, чтобы только пятки сверкали. -- Чонгук, кто сказал тебе этото бред? Я не трогал этого кролика, наоборот, я помог ему сбежать. Барашек не верит Чимину. Ведь сам не понимал, что доверился клевете на своего лучшего друга, наслушался младших и, развесив уши, слушал страшные истории от сплетниц белок. Светловласый силой останавливает бойкого мягкошорстика, за кулаки ведет прямо к парте, куда без особых усилий усаживает Чона, прижимая запястья к деревянной поверхности. -- Тогда поверишь ли ты в то, что я люблю тебя, Чонгук?